- •Валерий Возгрин исторические судьбы крымских татар
- •Введение
- •I. Из глубины веков средневековое заблуждение
- •Древние насельники крыма
- •Киммерийцы
- •I. Встреча цивилизаций греки
- •Сарматы
- •Римляне
- •III. Раннее средневековье гунны
- •Хазары и мадьяры
- •Печенеги и половцы
- •Русские
- •Венецианцы и генуэзцы
- •Первая волна
- •IV. Крымское ханство доосманского периода первые десятилетия
- •Захват крыма турками
- •V. Крымский народ при османах татарская экономика XV — XVII вв.
- •Социальный и политический облик татарского населения крыма
- •VI. Крым в XVI — середине XVII в.
- •Мухаммед-гирей (1515 — 1523)
- •Сеадет-гирей и новое ослабление крыма
- •Политика девлет-гирея I и его преемников
- •Духовный мир эпохи
- •VII. Крым и запорожье в XVII в. Сходства и различия
- •Ислам-гирей и богдан хмельницкий
- •Крым и московское государство на исходе XVII в.
- •VIII. Крым в эпоху девлет-гирея II крымско-украинские отношения в 1690-х гг.
- •Крым и швеция
- •Девлет-гирей и кантемир
- •IX. Походы миниха, ласси, долгорукого крым накануне вторжения
- •Русские в крыму
- •Дипломатия и внутренняя политика крым-гирея
- •X. Аннексия завоевание крыма
- •"Независимый" крым
- •Шагин-гирей
- •Присоединение
- •Передел земли
- •Новая эксплуатация
- •Начало колонизации
- •XI. Крым во второй турецкой войне и после нее "греческий проект"
- •Подготовка россией войны
- •Война 1787 — 1791 гг.
- •Первый исход
- •"Комиссия для разбора споров..."
- •Поземельный вопрос в первой половине XIX в.
- •Экономика первой половины XIX в.
- •XII. Национальная политика царизма в первой половине XIX в.
- •XIII. Крымская война
- •Предыстория войны
- •Накануне
- •Начало войны
- •Татары в годы войны
- •XIV. Второй исход причины эмиграции 1850 — 1860 гг.
- •После войны
- •XV. Отмена крепостного права и развитие капиталистических отношений во второй половине XIX — начале XX в. Пути экономического развития
- •Предпосылки антитатарской политики
- •Вакуфный вопрос
- •Новая эмиграция
- •Нарастание революционного движения
- •XVI. Эпоха столыпинских реформ
- •Рост культурной изоляции татар
- •Новое в системе просвещения
- •Политические результаты реформ
- •XVII. Революция 1917 г.
- •"Затишье" перед бурей
- •Февральская революция
- •Октябрьский переворот
- •XVIII. Гражданская война начало репрессий
- •Массовый террор
- •Советская социалистическая республика таврида
- •Немецкая оккупация
- •Англо-французская интервенция
- •"Второе пришествие" советской власти
- •Деникинщина
- •Врангель
- •Список использованных источников и литературы
Предпосылки антитатарской политики
Остановимся на минуту на этом мнении — хотя бы из-за его распространенности в определенных российских кругах. Стоит раскрыть газеты той эпохи, и почти в каждой мы найдем схожие сентенции. Доходило и до безапелляционного: "Татары — народ ленивый", причем так высказывались авторы весьма многотиражных и популярных изданий (Библ. для чтения, 1856, янв., т. 135, 43). Некоторые авторы, сознательно или нет, отталкивались при этом от некоторых национально-психологических особенностей татарского народа. Так, общеизвестным было, что татары не шли "в ногу с веком", диктовавшим необходимость извлечения повышенной, капиталистической прибыли. Неважно, за чей счет — эксплуатации наемного труда или труда своей семьи, собственного труда до изнеможения ради достижения самых разнообразных целей, в том числе связанных с престижем. Журналисты с удивлением повествовали о татарском обычае запахивать лишь такую часть надела, которая была совершенно необходима для пропитания, оставляя целину, заросшую кустарником или травами, чтобы было "на чем кофе варить" (KB, 1896, №75).
Большой знаток Крыма и крымчан прошлого века Е.Л. Марков писал по этому поводу, что труд татар "не имеет того лихорадочного, энергически-напряженного характера, с которым он неразлучен в цивилизованной Европе. Но и зато корысть его не имеет того цивилизованного ожесточения, которое всю жизнь европейского человека обращает в погоню за приобретением, в безжалостную и бесконечную войну с своим же братом — человеком за кусок золота" (1902, 313).
И еще одна черта, отличавшая татар от северных соседей, — более развитое даже в беднейших слоях чувство собственного достоинства. Газеты писали в пору жесточайшего обнищания крымчан в 1870 — 1890-х гг.: "Видел ли кто-нибудь татарина, просящего милостыню? Он входит в чужой двор только затем, чтобы попросить работы. И уж конечно никто не скажет, что татарин снес свои заработки в кабак" (KB, 1896, №75). О том, какими могли быть "заработки"[346] в пору всеобщего обезземеливания, можно только догадаться. И тем не менее "самые бедные женщины и самые маленькие дети одеты довольно пристойно: нет этой повальной сермяги, поскони, войлока и льна, этих отцовских зипунов на грудных детях, мужицких тулупов на бабах. У каждого ребенка своя, нарочно для него сшитая курточка со шнурками, с узорами, синяя или полосатая, непременно цветная, у каждого свои сафьяновые или кожаные мешвы, своя красивая шапочка, пригнанная в мерку" (Марков Е.Л., 1902, 313). Автор делает из этого абсолютно верный вывод об истоках заботливости отца и матери, "признающих своим нравственным инстинктом и за ребенком такое же человеческое право и такое же человеческое достоинство, как и за самим собой". И далее: "В хате его всегда необыкновенный порядок, чистота и приличие — сейчас видно, что человек уважает себя". Это же качество, вызванное уважением, бросалось в глаза и в отношениях между различными социальными прослойками: "Чабан входит в гостиную своего хозяина в своих буйволовых сандалиях, с достоинством закуривает, опустившись на ковер, свою трубку и протягивает руку к стоящему угощению, не сомневаясь нимало, что имеет на него равное со всеми право" (с. 312). Впрочем, эта особенность татарского характера была замечена еще Богушем-Сестренцевичем, писавшим о том, что татарам присуще чувство чести такого уровня, "которое находится в Европе у народов, наилучше образованных".
Очевидно, именно оттого, что соседей татар в XIX в. вряд ли можно было отнести к "наилучше образованным" из всех европейских народов, подобные отличия (в том числе "невписываемость" татар в капиталистическое общество эпохи) этих соседей не могли не раздражать. Впрочем, "раздражение" — весьма мягко сказано. По наблюдению такого тонкого психолога, каким был А. Платонов, если люди "в свое время безошибочно угадывали особенных самодельных людей, то уничтожали их с тем болезненным неистовством, с каким нормальные дети бьют уродов и животных: с испугом и сладострастным наслаждением". И это не преувеличение — взглянем еще раз на газеты 1880 — 1890 гг. Оказывается, не удовлетворяясь экономическим ограждением татар, "русские всячески издевались над ними" (Крымский вестник,[347] 1898, №75). Была разработана целая "теория" о невозможности сожительства в Крыму аборигенного и пришлого населения именно из-за "национальных особенностей и крайнего фанатизма" татар (НТ, 1887, №3846), в результате кому-то надлежало исчезнуть — естественно, не русским; и землю стали давать с середины 1880-х гг. "только русскому крестьянству", оказывая ему, "понятно, предпочтение, вытекавшее из экономических и государственных интересов" (НТ, 1887, №3839). И еще более определенное признание: "Правительство рядом последовавших в последнее время распоряжений высказалось против татар и обсудило систему покойного кн. Воронцова, который, как известно, особенно покровительствовал татарам, награждая их незаслуженными льготами и преимуществами" (НТ, 1887, №3846) — каковы были эти "льготы", мы видим; что же их сменило?
Обезземеливание татар шло весь послевоенный период, но лишь в 1884 г. его, так сказать, спонтанный характер сменяется целенаправленным. На место отдельных случаев экономической сегрегации приходит система. Именно в этом году министр государственных имуществ Островский по согласованию с Министерством внутренних дел вообще запретил отвод казенных земель в надел крымским татарам, мотивируя свое распоряжение "недостаточностью казенных земель и необходимостью их для поселения русских безземельных крестьян". Беспрецедентный этот акт отнюдь не держался в секрете, о нем писали газеты, пытавшиеся, впрочем, "объяснить" его с вполне шовинистической, великорусской точки зрения: "Крайне примитивная система развития, общий склад жизни и ума татар, неспособных к культуре (?), — все это говорит не в пользу татар как нации (!), и еще больше можно сказать о них отрицательного со стороны приспособленности их к совместным условиям земледелия" (НТ, 1887, №3846). И далее оказывается, что предпочтение русских "в отношении татар, отрицательные национальные качества которых так хорошо известны правительству" "имело в виду соблюдение государственных интересов со стороны политической" (НТ, 1887, №3848) — значительное признание, не что иное, как очередная гальванизация старых утверждений о политической неблагонадежности народа в целом93.[348]
В дальнейшем мы не раз встретимся с ними; прямые обвинения татар в готовности изменить или в прямом предательстве будут слышны и до и после Великой Октябрьской революции. Но поразительно одно пророчество скрывшего свое имя одесского газетчика, очевидно предвидящего грядущие преследования татар, их обреченность геноциду и в будущем, каким бы оно ни было. Говоря о фактическом неравноправии, национальном угнетении народа, он вопрошает, изменились ли условия его жизни за три года, прошедшие после упомянутого распоряжения Островского? И сам же отвечает: "Конечно, нет, как не изменят их последующие три десятилетия и, может, даже века" (НТ, 1887, №3848). Поразительные слова!