Тема XVIII-го последнего конгресса "Социология в движений"1

звучала достаточно абстрактно,

позволяя уделить проблеме разнообразия и единства, глобального и локального в социологии

достаточно внимания. И это вполне объяснимо: с тех пор как в мировую социологию стали вливаться

потоки социологов из развивающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки, она серьезно

изменилась. Если раньше социологическая аудитория принимала интеллектуальное доминирование

Запада2

как должное, то по мере демократизации МСА на смену доминированию пришло

сосуществование многих национальных и региональных социологий, которое перерастает в

противостояние и открытую конкуренцию с Западом [16].

34.оциология проникает ныне во все большее число стран современного мира. И в этом своем шествии по планете она сталкивается с весьма важной проблемой, более или менее одинаково осознаваемой в каждой стране. С одной стороны, социологическое знание представляет собою глобальный, универсальный мир, открытый сегодня для освоения более, чем когда бы-то ни было. Глобальный характер социологии выражается в том, что имена десятка самых известных социологов от О. Конта и К. Маркса до П. Бурдье и Э. Гидденса известны всюду, их работы переведены на множество языков. Во многих странах существуют национальные социологические сообщества (а в некоторых – по нескольку ассоциаций). Каждые четыре года проходят форумы Международной социологической ассоциации. Короче говоря, социология представляет собою развитую систему коммуникаций по поводу знаний о современном мире, действующую в интернациональном масштабе.

С другой стороны, в каждой из стран социология развивается на основе исследования проблем, с которыми сталкивается именно эта страна. Если власти проводят современную политику, ориентированную на создание и упрочение государства благосостояния на демократических основаниях, то они, как правило, опираются не только на экономические данные, но и на данные социологии и на ее концептуальный аппарат. В этом случае социология стремится занять позицию конструктивной критики по отношению к официальной политике соответствующего государства. Если же власти в большей мере ориентируются на фундаменталистские ценности, то они могут ожидать более явной оппозиции со стороны интеллектуалов своей страны, и в частности от социологов. Соотношение конструктивного сотрудничества и критики формулируется в каждой из стран по своему. Порой оно разделяет социологов на конфликтующие группы. Так было, например, в Польше в период образования "Солидарности", так было в СССР в начале 1920-х гг.

Проблема, сформулированная мною, не нова. Она характерна для всей истории социологии. Относительно взаимоотношения национального и наднационального бытия социологии существуют две точки зрения, сформулированные с достаточной отчетливостью двумя американскими социологами, оказавшими, быть может, наибольшее воздействие на положение этой науки во всех других странах. Первая принадлежит Р. Мертону, считавшему, что наука вообще, в том числе и социальная наука, – наднациональный феномен и интернациональное достояние. По его мнению, "универсализм, коммунизм, незаинтересованность и организованный скептицизм определяют этос современной науки". ( Merton , pp . 552-561)

Вторая точка зрения сформулирована Н. Смелзером.Он исходит из того, чтонациональные школы существуют: социологическое мышление осуществляется в каждой из стран на своем языке; преподавание дисциплины также ведется через систему национальных образовательных учреждений; приоритетное внимание в соответствующих публикациях отдается национальной проблематике. В Президентском послании к АСА 1997 г . Смелзер сформулировал следующий тезис: "идея современного национального государства (the modern nation-state – la patrie) стала основой политической интеграции. Национальное государство воспринимается ныне как единственный носитель суверенитета и управления, как некая территория, имеющая свои границы, как локус экономической самодостаточности, как монопольный носитель легитимного применения силы и насилия, как центр общей культуры (включающей язык), как объект лояльности и групповой идентичности" [ Smelser, 1998]. (Smelser N. The rational and the ambivalent in the social sciences: 1997- presidential address / American Sociological Review. 1998. Vol . 63. №. 1.) В любых национальных социологических сообществах представлены обе эти точки зрения. Распределение сторонников той и другой позиции отчасти коррелируется со степенью владения иностранными языками. В то же время, если рассматривать вопрос по существу, то выясняется, что сформулированные позиции не противоречат друг другу. Во всяком случае, они не взаимоисключающи.

Разумеется, всякая наука, в том числе и социальная, имеет интернациональный характер: истина, кем бы она ни была сформулирована, не может быть только национальным достоянием. Однако путь к ней всегда обусловлен конкретными социальными обстоятельствами исследователя, направления или школы, среди которых немалую роль играют особенности национального мышления или специфика национального менталитета.

Среди обстоятельств, влияющих на повестку дня социологических исследований, особое место принадлежит культурной традиции страны, точнее – традициям светского мышления в рамках данной национальной культуры. И поэтому нельзя не согласиться со Смелзером, обращающим внимание на роль современного национального государства как центра общей культуры (включающей язык), как объекта лояльности и групповой идентичности.Наличие национальных школ в социологии (американской, польской, британской, французской, итальянской, японской, российской и т. д.) – одно из свидетельств правильности этого тезиса [ П1 ]. Степень развития этих школ, определение задач исследовательской деятельности применительно к нуждам данной страны, использование результатов исследований в различных сферах практической жизни характеризуют социологическую культуру данного общества.

Важно обратить внимание еще на одну из сторон обсуждаемой дихотомии. Современная социология использует более или менее сходный категориальный аппарат, рассматриваемый в качестве общенаучного. Системный подход, теории социального действия, проблематика смыслов и социальных ролей, стратификация и мобильность, социальные изменения, вызовы современности и риски, трансформации и модернизации, господство и доминирование, зависимость от пройденного пути, динамика жизненных миров, значение социально-культурной травмы, теория становления ( becoming ) и императив доверия – узнаваемая тематизация современного теоретического дискурса в социологии (последние три темы разработаны П. Штомпкой). На первый взгляд, представляется, что это единая проблематика для всего мира и всех стран. В определенном смысле слова – так оно и есть! Но… в то же время, каждая из этих тем разворачивается в разных обществах по-своему. И одна из наиболее серьезных опасностей становления социологического мышления состоит в игнорировании национального своеобразия социальных процессов, в слишком сильной генерализации, обусловливающей перенос ситуаций из одного социально-исторического контекста в другой.

Важно иметь в виду, что в ходе постоянных дискуссий социология меняет свой предмет, и это особенно значимо в эпоху перехода от классики к модерну и от модерна к постмодерну. В какой-то мере это совпадает с эпохами европейского исторического развития – от предвоенной ситуации к послевоенному периоду, от дуальной системы мира к его современному состоянию. При этом постмодерн фиксирует комплекс необъяснимых явлений, выходящих за пределы рациональности. Некоторые российские авторы говорят, например, о наступлении новой магической эпохи [Ионин, 2005].

Признаем очевидное: уровень социологической культуры разных стран и народов далеко не одинаков. Не более десятка стран можно отнести к числу наиболее развитых в смысле социологической культуры. В их круг, безусловно, входят США, Великобритания, Франция, Польша, Бразилия и Япония. В большинстве из них с начала XIX в. не прекращался процесс накопления социологического знания, там сложились университеты, кафедры, исследовательские учреждения, поддерживавшие преемственность социологии. Вместе с тем, социологическая культура в каждой из названных стран развивается весьма своеобразно. Так, профессор Оксфордского университета А. Холси подчеркивает интернациональность состава профессорского социологического корпуса в Велдикобритании и вместе с тем выявляет органическую связь социологического мышления и исследовательских практик в этой стране с идеями фабианского и этического социализма, со стремлением британских социологов использовать государственный ресурс для построения общества благосостояния [Halsey, 2004].

Россия, к сожалению, не попадает в этот список. Развитое социологическое мышление в художественной литературе и публицистике здесь не получило институционального подкрепления вплоть до 1960-х гг. Известные во всем мире отечественные социологи и социальные мыслители вынуждены были жить в эмиграции и порою из-за границы, как А. Герцен, вмешиваться во внутренние дела своей страны. В Западной Европе и США получили признание такие разные по своим социологическим позициям исследователи, как М. Ковалевский (1851-1916), П. Сорокин (1889-1968), Н. Бухарин (1888-1938).

История национальных социологических школ может быть адекватно представлена лишь в контексте истории соответствующей страны. При этом важно осмыслить, как решающие события стимулировали (или блокировали) социологическую мысль и задавали ей определенное направление. Эта гипотеза может быть подтверждена с достаточной убедительностью при сопоставлении особенностей развития главных национальных социологических школ.

35. С целью избежать дилеммы объективизм/субъективизм, Бурдье (Bourdieu, 1977, р. 3) концентрируется на понятии практики, которое считает проявлением диалектической взаимосвязи между структурой и действием. Практики не де­терминированы объективно, не являются они и продуктом свободной воли: (Еще одна причина внимания Бурдье к вопросу практики состоит в том, что при таком подходе удается избежать зачастую неуместного интеллектуализма, который он связывает с объективизмом и субъективизмом.)

Свой собственный подход Бурдье, отражая интерес к диалектике структуры и человеческого конструирования социальной реальности, называет «конструк­тивистским структурализмом», «структуралистским конструктивизмом», или «генетическим структурализмом». Вот как он определяет генетический струк­турализм:

Анализ объективных структур — структур различных полей — неотделим от анализа генезиса у биологических индивидов ментальных структур, которые в определенной степени оказываются продуктом инкорпорации социальных структур; а также неотде­лим от анализа генезиса самих этих социальных структур: социальное пространство и занимающие его группы — это продукт исторической борьбы (в которой агенты уча-ствуют в соответствии с занимаемой ими в социальном пространстве позицией и ментальными структурами, посредством которых они понимают это пространство) (Bourdieu, 1990, р. 14)

Бурдье, по крайней мере отчасти, присоединяется к структуралистскому под*, ходу, но его позиция отличается от структурализма Соссюра и Леви-Стросса (рав­но как и структурных марксистов). Тогда как они концентрировались на структу­рах в языке и культуре, Бурдье утверждает, что структуры существуют и в самЫи, социальном Мире. Бурдье считает, что «объективные структуры не зависимы от , сознания и воли агентов, которые способны направлять и сдерживать свои пр&к>» тики или свои представления» (Bourdieu, 1989, р. 14). Одновременно он перени­мает конструктивистскую позицию, которая позволяет ему рассматривать гене-",' зис схем восприятия, мысли и действия, а также социальных структур.

Хотя Бурдье стремится соединить структурализм и конструктивизм, и это е* отчасти удается, в его творчестве присутствует уклон в направлении стр} лизма. Именно по этой причине он (наряду с Фуко и другими — см. главу 13) сч1'^ тается постструктуралистом. В его творчестве больше от структурализма, неж^Л от конструктивизма. В отличие от подхода, свойственного большинству др) теоретиков (например, феноменологам, символическим интеракционистам), ] структивизм Бурдье не учитывает субъективность и интенциональность. Он де| ствительно считает важным включить в свою социологию вопросы восприятия! конструирования социального мира людьми на основе их положения в социа ном пространстве. Однако присутствующие в социальном мире восприятие и КЬц| струирование одновременно стимулируются и сдерживаются структурами, хорошо отражено в одном из данных Бурдье определений его теоретического пс хода: «Анализ объективных структур... не отделим от анализа генезиса у 6v ческих индивидов, ментальных структур, которые в определенной степени яв ся продуктом инкорпорации социальных структур; а также не отделим от at генезиса самих этих социальных структур» (Bourdieu, 1990, р. 14). Интересуюи его вопрос можно описать как взаимосвязь «между социальными структурам^*% ментальными структурами» (Bourdieu, 1984а, р. 471).

36.Теория структурации Энтони Гидденса

Английский исследователь Энтони Гидденс является в настоящее время профессором социологии Кембриджского университета. Его работы получили широкое признание в Соединенных Штатах в начале 1970-х годов, во Франции они стали известны намного позднее: в 1987 г. вышел перевод его книги «Становление общества. Элементы теории структурации»1. Творчество Энтони Гидденса -- в отличие от творчества Норберта Элиаса или Пьера Бурдье -- носит преимущественно теоретический характер. В рамках своей теории структурации, некоторых аспектов которой мы коснемся ниже, Энтони Гидденс попытался совместить социологию социальных структур и социологию действия. Понятие структурации направлено прежде всего на осмысление социальных структур с точки зрения движения. Э. Гидденс определяетструктурациюкак «процесссоциальных отношений, которые структурируются во времени и в пространстве через дуальность структурного»2.

1.1 Дуальность структурного

Понятие дуальности структурного может быть выражено различными способами. Прежде всего, можно сказать, что «структурные особенности социальных систем являются одновременно условиями и результатами действий, которые совершают агенты, будучи частью этих систем»3. Речь идет о принципе взаимообусловленности конструирования социального мира, при котором его структурирующие измерения помещаются одновременно перед действием в качестве его условий и после действия в качестве его результатов. Эти структурирующие аспекты, при помощи которых исследователь пытается осмыслить, каким образом «социальные изменения стабилизируются во времени и в пространстве»1, отличаются, следовательно, от действия агента, помещенного здесь и сейчас, но в то же время они «не существуют вне действия»2. Являясь абстрактным инструментом, созданным социологом для осмысления того, что, сделавшись устойчивым, не изобретается вновь при каждом новом взаимодействии, структура тем не менее обладает эмпирически осязаемой реальностью, только будучи актуализированной в действии и взаимодействии.

Но на понятие «дуальности структурного» можно взглянуть и с точки зрения того, что «структурное всегда является одновременно ограничивающим и наделяющим правами»3 и что, следовательно, оно связано с понятиями ограничения и компетентности. Например, обучение родному языку ограничивает способы нашего самовыражения и, следовательно, ограничивает наши возможности познания и действия, но в то же время наделяет нас умением, делает возможным целый комплекс действий и обменов.

1.2 Компетентность акторов: практическое и дискурсивное сознание

Теория структурации, включая в себя социологию действия, предполагает, таким образом, социально компетентных акторов, поскольку компетентность понимается как «все то, что акторы знают (или во что они верят), в негласной или дискурсивной форме, по поводу обстоятельств их собственного действия или действии других, все то, что они используют в производстве и воспроизводстве действия »*. Эта компетентность подчеркивает, в частности, рефлективную способность акторов, «постоянно вовлеченных в поток повседневных действий», т. е. их «способность понимать то, что они делают по ходу действия»2. Но поскольку эта «рефлективность лишь отчасти действует на дискурсивном уровне»3, то в рамках человеческой компетентности Энтони Гидденс вынужден различать сознание дискурсивное и сознание практическое. Дискурсивное сознание отсылает нас ко «всему тому, что акторы могут выразить вербальным образом (устно или письменно)»4, т. е. к тому, к чему обычно сводится понятие сознания. Практическое сознание -- понятие более оригинальное --- направлено на то, «что акторы знают неявным образом, все то, что они умеют делать в социальной жизни, не будучи в состоянии выразить это дискурсивным образом», практическое сознание отчасти связано с понятием рутины5. Границы между двумя этими видами сознания подвижны и изменчивы. Ссылаясь на теорию психоанализа Зигмунда Фрейда (1856-1939), Энтони Гидденс замечает, что «между дискурсивным сознанием и бессознательным существуют барьеры, в частности, вытеснение»6, поскольку бессознательное включает в себя «формы постижения и побуждения, которые оказываются полностью вытесненными или предстают в сознании в уже деформированном виде»1. Бессознательное конституирует одну из границ компетентности человеческих акторов.

Фактор человеческой компетентности, пусть даже ограниченной, приводит Энтони Гидденса к мысли о гибком характере связи между обыденным и научным познанием социального мира: «Никакая отчетливая демаркационная линия не отделяет "обычных" акторов от специалистов с их социологической рефлексией, зафиксированной на письме. Конечно же, демаркационные линии существуют, но они неизбежно оказываются подвижными»2. С другой стороны, рассматривая такую негерметичность в динамике, он замечает, что теории социальных наук «в большей или меньшей степени пересекаются с "пользовательскими" теориями акторов»3. Это не означает, что акторы и исследователи используют одни и те же критерии анализа. Энтони Гидденс говорит о «критериях правдоподобия», которые используются акторами для осознания того, что они делают, а также о « критериях достоверности», к которым прибегают исследователи в социальных науках для того, чтобы подтвердить результаты своих работ или судить о результатах других4. В ходе дальнейшего развития и углубления данного подхода в анализ были включены одновременно сходства и различия, непрерывность и прерывность, а также взаимодействия в процессе взаимного обогащения (акторов -- исследователями, а исследователей -- акторами) социальными знаниями как акторов, так и исследователей в области социальных наук1.

1.3 Непреднамеренные последствия действия

Согласно Энтони Гидденсу, «свойства социальных систем, структурированные в пространстве и во времени, выходят далеко за рамки контроля, который способен осуществить каждый актор»2. Поэтому непреднамеренные последствия действия представляют собой один из основных видов ограничения компетентности социальных акторов.

Вместе с этим рассуждением Энтони Гидденс вводит в свою теорию структурации понятие, являющееся классическим для социологии, начиная с функционализма Роберта Мертона с его «непреднамеренными последствиями целенаправленного социального действия», вплоть до методологического индивидуализма Раймона Будона и его «искаженных последствий». О чем идет речь? « В ходе действия постоянно проявляются последствия, не желаемые акторами, и наоборот, эти непреднамеренные последствия могут стать неосознанными условиями последующих действий»3. Таким образом, Энтони Гидденс предлагает подлинную диалектику преднамеренного и непреднамеренного, поскольку преднамеренное (интенция того или иного актора, совершающего то или иное действие) помещено в сложную череду эпизодов, которые ускользают от актора и уводят действие гораздо дальше его намерений. Энтони Гидденс иллюстрирует это положение следующим примером: актор, вернувшись домой, зажег свет в квартире, чем спугнул находящегося там вора; последний, бросившись бежать, оказывается пойманным полицией и попадает в тюрьму. В данной ситуации намерением актора было осветить комнату. Понятие непреднамеренных последствий действия пытается, таким образом, ответить на следующий вопрос: «каким образом столь банальное действие, как включение света, могло развязать цепь событий, оказавшихся столь отдаленных в пространственно-временном отношении от действия по включению света? »*. Таким образом, понятие непреднамеренных последствий становится посредником и даже своего рода проводником повседневных действий и взаимодействий в направлении более протяженных -- в пространстве и времени -- пространства, причем таким образом, что, в отличие от категории взаимозависимости Норберта Элиаса, оно позволяет понять действия, не вставая на точку зрения целого.

1.4 Критика эволюционизма

Энтони Гидденс придает большое значение истории и временному измерению социального действия, но в то же время он занимает весьма критическую позицию относительно эволюционизма, т. е. «тенденции связывать темпоральность с линейным следованием и рассматривать историю таким образом, как если бы она была вовлечена в движение, направленность которого носит вполне осязаемый характер»2. Одной из опасностей эволюционизма является то, что Гидденс называет «линейной схематизацией», в соответствии с которой движения, свойственные человеческим сообществам, выстраиваются в единую эволюционную линию. Такая направленность истории чаще всего является лишь обобщением одного специфического аспекта истории, которое приводит в результате к смешению «общей эволюции с эволюцией специфической»1. В этих рассуждениях мы находим точки совпадения с попытками Раймона Будона восстановить роль случая и хаоса, поставив под сомнение претендующие на универсализм теории изменения, развития или модернизации2.

В некоторых своих аспектах критика Энтони Гидценса смыкается с еще более радикальной и более последовательной критикой теорий эволюционизма, характерной для философа и историка Мишеля Фуко (1926-1984), во многом опиравшегося, в свою очередь, на творчество философа Фридриха Ницше (1844-1900). В противовес «линейным концепциям развития», подразумевающим «сведение воедино, во вполне замкнутой на себя тотальности, покоренного наконец разнообразия времени», Мишель Фуко стремится восстановить значимость прерывного, ошибочного, гетерогенного, единичного и случайного, т. е. « расцепить и развести по сторонам все нетождественные признаки»3.

1.5 Система, социальная и системная интеграция, или микро-, поглощенное макро-

Развивая свою теорию, Энтони Гидденс подошел к критике классической функционалистской социологии и, в частности, понятия функции1. По его мнению, функционалистские теории, с их метафорой биологического толка, идентифицирующей социальную систему с человеческим телом, оснащенным природными функциями, игнорируют компетентность и преднамеренную деятельность акторов, наделяя саму социальную систему самодостаточной логикой и рациональностью. При этом они полагают, что «проблема решена», хотя «она еще только сформулирована»2. Во всяком случае, Энтони Гидденс не оставляет попыток осмыслить части социального ансамбля через соотнесение их с целым при помощи понятий «социальной системы», «системной интеграции» и «социальной интеграции». Социальная система определяется как «располагающееся в пространстве-времени формирование упорядоченных моделей социальных отношений, понимаемых как воспроизведенные практики»3. Таким образом, целью является стабилизированная целостность, даже если уточняется, что социальные системы «в редких случаях обладают внутренним единством, характерным для многих физических и биологических систем»4. Социальная интеграция означает целостность, свойственную ситуациям взаимодействия, выражающую «обоюдность акторов в условиях со-присутствия»1. Системная интеграция расширяет сферу своего действия, « выражая обоюдность акторов и объединений в протяженном пространстве-времени, вне условий со-присутствия»2. Гидденс полагает, что благодаря этим понятиям ему удается «преодолеть» различие между микро- и макро-. Однако его концептуальные схемы скорее отражают противоречие между тем вниманием, которое он уделяет повседневной деятельности акторов, и стремлением осмыслить эту деятельность в связи с целым, с которым нельзя не считаться. Здесь мы вновь сталкиваемся с трудностями взвешенного осмысления процессов взаимопорождения частей и целого.

Итак, в творчестве Гидденса мы находим новую теоретическую попытку преодоления классических оппозиций в социальных науках, но нам представляется, что предложенные им решения далеко не полностью отвечают на поставленные вопросы. В такой эмпирико-теоретической науке, как социология, поставленные проблемы, несомненно, не могут быть разрешены одним лишь теоретическим путем. Хотя во Франции работы Гидденса были приняты достаточно благожелательно, они не получили широкого применения непосредственно в эмпирических исследованиях. Тем не менее Жан-Франсуа Байар использовал их при анализе политической социологии Африки.

37. История американской социологии.

В Америке социология как наука относительно сформировалась в 90-е годы XIX столетия. Возникают первые курсы, кафедры, журналы и общества.

Принято считать, что Американская социология несколько отличается от европейской в раннем периоде своего развития. Но первый в мире социологический факультет открылся в 1892 году в Чикаго.

В европейской социологии нет таких точных дат, поэтому ее история более субъективна, основана на биографиях ученых. В период своего становления американская социология ничем не отличалась от европейской школы. Не было новых теорий и гениальных открытий. И только в XX веке американская социология набирает бурные темпы в развитии новых подходов, существенно продвигая мировую социологию.

Две причины этого:

1) высшее образование, и 2) социальные реформы.

В конце XIX века в Америке появились полноценные университеты, которые не были обременены средневековыми пережитками европейской системы образования. В них полноценно развивались кафедры гуманитарных и социальных наук. Университеты готовили тех специалистов, в которых больше всего нуждалась страна. Среди таковых была нужна специальность в решении социальных проблем из-за бурного роста городов и притока эмигрантов из Европы.

Социология развивалась без отрыва от жизни. Она была востребована американским обществом. Курсы по социологии заменили курсы по ментальной философии, метафизической, моральной.

Первые курсы по социологии представляли собой лоскутное одеяло: описывались факты, выдержки классиков (Конта, Дарвина). Но дальше социология стала разделяться на “чистую” и “прикладную”. В начале XX столетия появляются академические и прикладные социологи. Социологи ограничивают себя от философов и историков.

До I Мировой войны социология преподавалась в большинстве Университетов и колледжей США.

Социальные реформы в конце XIX столетия в США развивались очень быстро. Америка становилась мировым лидером и проложила человечеству дорогу в XX век. Технический рост, промышленный и урбанизация сделали Америку привлекательной страной. В нее едут разные нации.

Для ранней американской социологии характерно преобладание “проблемного” подхода над чисто теоретическим, так как промышленный и социальный рост сталкивает современное общество с социальными проблемами огромной важности. Это требует огромных научных исследований. Они должны быть изучены конкретно. Поэтому социология вплотную стала заниматься вопросами преступности, бедности, благотворительности, безработицы.

Ориентация социологии на изучение конкретных проблем подразумевала использование результатов исследований в практике социальных реформ. Под социологическими читались курсы по актуальным социологическим проблемам. “Социология родилась на гребне страстного желания улучшить общество”. А. Смолл говорил, что большинство людей под этой наукой понимают планы улучшения жизни (оплаты труда, безработицы и т. д.).

Очень многие из ранних американских социологов были священниками или сыновьями таковых. Некоторые имели религиозное образование или служили миссионерами. Глубоко внутренняя гуманная ориентация личности этих ученых дала свой толчок и выразилась в посвящении себя служению людям, обществу.

Ластер Франк Уорд (1841-1913) – основатель классической американской социологии. Книги: “Динамическая социология”, “Чистая социология”, “Прикладная социология”. Это были первые в Америке учебники по социологии.

Уорд считал главной целью своей жизни создание социологической системы, которая помогла бы достичь человечеству расцвета и благосостояния. Он писал: “Предмет социологии – человеческие достижения.”

Чистая социология – имеет дело с истоками и процессом развития социальных явлений. (Генезиз)

Прикладная социология – касается изменений в обществе, которыми люди управляют. (Телезис)

Генезис и телезис – это два начала, природное и социальное, которые борются и дополняют друг друга. Общество – царство телезиса, т.е. индивидуальной свободы, управляемой на основе разумно поставленных целей и законов. Человек раздвоен между природой и социумом (врожденным и приобретенным). Он является “мостиком” между природой и обществом. Обуздав свои эмоции и научившись ими управлять, человек ставит осознанные цели и контролирует их разумом, т. о. он входит в поле действия телезиса. Человеческое общество, как и сам человек, противоречиво и раздвено.

Франклин Гиддингс (1855-1931) – основатель первой в США кафедры социологии в Колумбийском университете. Теоретически Гиддингс формировался под влиянием психологического эволюционизма Спенсера. Социологию он представлял как специальную науку, опирающуюся на достижения естествознания. Общество у Гиддингса это скорее физико-психологический организм нежели социальный феномен. Оп использовал термин “психология общества”, понимая при этом социологию. Общество является продуктом ассоциации. Коллективное поведение собравшихся вместе людей имеет свои законы и нормы. Один из таких законов – борьба за существование.

Центральная теоретическая идея Гиддингса наиболее полно выразилась в понятии “себеподобного сознания” или “сознания рода”, под которым подразумевалось чувство тождества, испытываемое одними людьми по отношению к другим. Именно “сознание рода” дает возможным осмысленное многомерное взаимодействие разумных существ и одновременно сохраняет индивидуальные особенности каждого из них.

Один из наиболее позитивных моментов социологического учения Гиддингса является вывод о том, что есть определенная взаимосвязь между социальной структурой, социальным процессом, социальными силами.

Албион Смолл (1854 - 1926) организатор социологической науки. Он был основателем и руководителем первого в мире социологического факультета в Чикаго, американского социологического Общества и американского социологического журнала. Он издал первый учебник по социологии “Введение и изучение общества”. Написал много книг “Происхождение социологии”. Он ощущал себя скорее подвижником, чем теоретиком или эмпириком. Оригинальной теории не создал, но предметом социологии у него являлось изучение интересов и социального контроля. Человеческие интересы разделены на 6 категорий: первичный интерес (здоровье, секс, жизнь), материальный интерес (богатство, деньги), общение, познавательный интерес, эстетический интерес, этико – моральный (порядок, справедливость).

Интересы – это продукт деятельности общества. Они управляют поведением людей. Чтобы осуществлять социальный контроль, надо знать интересы людей. Вокруг интересов формируется социальная структура общества. Изменение интересов ведет к изменению структуры общества. Столкновение (конфликты) и усвоение (аккомодация) интересов составляют содержание того, что называется динамикой социальной системы.

Смол считал, что социология должна давать практические рекомендации для социальных реформ, для улучшения жизни общества.

38. Немецкая классическая социологическая школа

При рассмотрении немецкой социологической школы выделим две основные фигуры -- К. Маркса (1818 -- 1903 гг.) и М.Вебера (1864 -- 1920гг.), социологические теории которых оказали без преувеличения огромное влияние на развитие социологии. Хотя эти теории создавались не одновременно, они находятся как бы в заочном споре. Социологическая теория К.Маркса определяется историками социологии как теория экономического детерминизма, поскольку главную причину, источник развития общественной жизни в целом он видел в экономических отношениях. Эта позиция является основой методологии марксистской социологии -- исторического материализма -- использование которой позволяет рассмотреть развитие общества как естественно-исторический, объективный процесс смены общественно-экономических формаций. [10]

Не отрицая некоторого влияния на экономику политической и духовной жизни общества, марксистская социология, однако, недвусмысленно определяет иерархию сфер общественной жизни: экономическая -- детерминирующая, социально-политическая и духовная -- детерминируемые.

В работах Маркса вскрыт механизм влияния экономики на общественную жизнь и политику, создана своеобразная системная теоретическая картина жизни общества, описаны ее перспективы, в которых развиты социалистические представления о целях общественного движения. В связи с этим теория Маркса приобрела много активных сторонников, сыграла важную роль в развитии социологии. [10]

Принципиально иной подход при объяснении причин и логики общественного развития использовал М.Вебер, основоположник понимающей социологии и теории социального действия. В работе «Протестантская этика и дух капитализма» выработанная Вебером методология анализа социальных явлений получила наиболее отчетливое выражение. Здесь социолог показывает логику развития процесса рационализации общества -- процесса, определяющего сущность перехода от аграрного общества к индустриальному. Рационализация начинается с духовной сферы жизни общества, и именно изменения в духовной сфере (возникновение протестантской этики как процесс рационализации христианства) оказываются исходными, определяющими, делают возможным возникновение новых (буржуазных) социально-политических и экономических структур.

Вебер, таким образом, намечает альтернативный способ анализа общества, при котором экономическая сфера жизнедеятельности утрачивает свою детерминирующую роль и оказывается в положении детерминируемой духовной сферой. Однако в работах Вебера основные понятия («идеальный тип», «социальное действие») разрабатываются как внутренне противоречивые, что нашло отражение в перипетиях последующей теоретической судьбы его социологической концепции.

Взаимодействие социологических теорий Маркса и Вебера определяет своеобразие немецкой социологической школы классического периода. При этом более обстоятельный анализ предполагал бы не только расширить изложение этих теорий, но и дополнить их рассмотрением социологических взглядов таких крупных немецких социологов, как Ф.Теннис (1855--1936 гг.), один из первых представивший социологию как многоуровневую науку, выделивший чистую, прикладную и эмпирическую социологию; а также Г.Зиммель (1858--1918 гг.), осуществивший анализ форм социального взаимодействия, носящих «сквозной» для человечества характер (конфликт, конкуренция, подчинение, авторитет, договор и др.), что оказало серьезное влияние на становление современной социологии. [1]

39.Советская и современная российская социология

Подробнее остановлюсь на советской и современной социологии.

В 1920 - е годы серьёзное развитие получили отдельные отрасли социологического знания. В области социологии, экономики и труда плодотворно работали С.Г. Струмилин, А.К. Гастев, П.М. Керженцев. С 30 - х годов наступил перерыв в развитии социологической мысли. До конца 1950 - х годов социологию игнорировали и причисляли к «буржуазным наукам», к ложным теориям якобы уводящим от достоверного знания.

Справедливости ради (это отмечено в исследованиях Г.С. Батыгина) следует сказать, что слово «социология» не было запрещено. В работах и выступлениях академика Г.Ф. Александрова можно встретить его неоднократно. Это объясняется принадлежностью академика к высшей иерархии советско-партийной элиты и возможностью высказываться более свободно по этому вопросу, хотя это (и другое) кончилось для него плачевно.

Конкретные методы изучения действительности были запрещены ибо данные этих исследований «портили» или «могли портить» картину официальной идеологии, а приравнивание социологии к историческому материализму позволяло произвольно трактовать якобы на научном уровне некоторые социальные проблемы развития общества.

Начиная с конца 1950 - х годов социология, как уже было отмечено стала возрождаться, хотя этот процесс проходил не без серьёзных изъянов и издержек. Крепло убеждение в необходимости организации социологических исследований, первые шаги сделало социологическое образование. Всё большее признание получали методы социологии в экономике, политике, в исторических и правовых науках, в языкознании, искусствоведении, литературе.

Официальное признание социологии в конце 1950 - х годов не сразу прояснило суть дела. Хотя были предприняты различные попытки определить специфику и место социологии в системе общественных наук, в конечном счете, ей оказывали в суверенности, в относительной независимости, т.е. в том, что присуще любой науке об обществе. Но не прекращалась интенсивная разработка теоретических и методических проблем социологии. Одновременно шел трудный и сложный поиск ответов на фундаментальные вопросы социологической науки, её связи с другими научными дисциплинами. При всей спорности обсуждаемых идей социология открывала новые грани предмета, объекта и направлений исследования. Постепенно начали складываться и формироваться специалисты как по теоретическим и методологическим проблемам социологии, так и по отдельным отраслям социологического знания.

К концу 80 - х годов 20-го века многие социологи стали поддерживать в той или иной мере позицию (хотя допускались оговорки), в которой были отражены поиск и учёт многих притязаний: «Социология - это наука о становлении, развитии и функционировании социальных общностей и форм их самоорганизации: социальных систем, социальных структур и институтов. Это наука о социальных изменениях, вызываемых активностью социального субъекта - общностей; наука о социальных отношениях как механизмах взаимосвязи и взаимодействия между многообразными социальными общностями, между личностью и общностями; наука о закономерностях социальных действий и массового поведения».

1990 - е годы Россия начала с поиска самой себя. Не осталась в стороне от этих исканий и наука вообще, и социология в частности. Жизнь поставила перед социологией задачу откликнуться на новые реальности адекватнее выразить требования времени, внимательнее посмотреть на накопленный багаж. В том, что требуются изменения в социологии, и изменения серьёзные, мало кто сомневался.

Но отказ в то время ряда исследователей от марксистской парадигмы и попытки использовать понятийно - категориальный аппарат и инструментарий западноевропейской и американской социологии без учёта российской специфики привёл к запутанности, неоднозначности и противоречивости при трактовке изученных социальных процессов и явлений. Социальная наука столкнулась или с феноменом, не укладывающимся в общенаучную картину социальной реальности, или с неадекватностью научно - познавательных средств, или с тем и другим.

Однако, социологическое знание стремилось вобрать в себя всё лучшее, что имелось в предшествующих поколениях социальных мыслителей.

На этом пути были и открытия, и надежды, и разочарования, и маленькие победы и поражения, ибо долгие годы догматический стиль мышления, боязнь нововведений сдерживали её развитие.

Наиболее успешно шла разработка отдельных направлений социологического знания. Исследуя общественные процессы и явления, российские социологи в центр своего внимания всё чаще стали ставить человека, его сознание, отношение к общественным изменениям не только как индивида, но и как члена определённой общественной группы, социального слоя, института. Огромное значение приобретают также мотивы его поведения в конкретной общественной ситуации, его потребности, интересы, жизненные ориентации. Даже статистика для человека стала важна не как информация о количественных процессах, а как показатель, по которому можно судить о состоянии внутреннего мира людей.

Объектом изучения социологии становиться всё большая группа вопросов, характеризующих состояние сознания человека, его поведение и отношение к происходящим в обществе процессам,

Круг интересов социологии касается всех без исключения проблем бытия человека, социальных групп, слоёв и общностей, институтов и процессов, их деятельности, организации трудовой и повседневной жизни людей. Реальностью стали исследования процессов экономической жизни, связанных с проблемами труда, его организацией и стимулированием, занятостью; экологической и демографической ситуациями; реальностью стали исследования политических процессов и явлений, связанных с развитием демократии; острее стоят пред социологией национальные и меж национальные проблемы. Социология стала активно изучать духовную жизнь общества, предметом её исследований становится широкий круг проблем образования, культуры, науки, литературы, искусства, религии и т.д.

Произошла дифференциация социологии, при которой выделились отраслевые её направления, тематические области и сферы. И сегодня они представляют собой сложную систему.

До начала 90 - х годов ХХ века в СССР количество различных «социологий» достигла несколько десятков. В наше время наблюдается другая крайность, когда изучение любой предметной сферы неправомочно называют социологией. Так появляются дисциплины вроде «социологии моря», «социологии воспитания», «социологии пенсионеров» и т.д.

Отрасли группируются по родственным признакам: близость тематики, общие теоретические установки, единство методологии, сходство методического инструментария. Постепенно складываются поисковые программы, исследовательские группы и т.д., иначе говоря, формируются внутридисциплинарные элементы знания.

Рождение новых отраслей социологии редко диктуется потребностями самой науки. Обычно побудительным стимулом к появлению новых отраслей служат те или иные социальные проблемы. Например, в советское время активно развивалась социология труда, а в 90 - е годы в связи с резким имущественным расслоением общества, падением материального уровня населения особое внимание социологов привлекла проблема неравенства.

На протяжении последних лет в России шлифовалась методология социологии, то есть учение о системе принципов и способов, правил и нормативов, приёмов и операций. Теперь социология может ответить на вопросы, какова природа научного знания, как устроена научная теория и как она развивается, как строятся гипотезы и как происходят их эмпирические подтверждения, как надо концептуализировать и операционализировать понятия, строить выборочную совокупность, делать логический анализ данных и т.д.

Теперь социология является полноправной наукой со своим предметом, своей методологией и методами.

40.Перспективы развития социологии

Как отмечает А.О.Бороноев, уже начинают складываться новые направления, школы в социологии, появляются новые лидеры. Этому способствуют несколько факторов: 1) социология стала университетской наукой, т.е. ею начала заниматься молодежь; 2) идет интенсивный обмен идеями с зарубежными странами; 3) углубляется институционализация социологии как науки.

Но при этом не надо забывать, что в обществе, где много традиционности и где долго инициатива была под запретом, изменения происходят трудно и для этого необходимо длительное время.

Критерием признания, самоутверждения и самоопределения любой науки, в том числе и социологии, выступает как формирование своего особого отношения к изучаемому объекту, выделение в нем своего предмета или предметной области, разработка своих познавательных средств и методов, так и разработка своего собственного категориального аппарата, чем в настоящее время Казахстанские социологи начали активно заниматься.

Глобализация всех сфер человеческой жизни, Интернет, информационные технологии, генная инженерия – эти и другие достижения современной цивилизации указывают на совершенно новые формы социальной организации, которые будут господствовать в XXI веке. Появляются новые методы социально-политического регулирования взаимоотношений человека и окружающей среды.

Общий системный кризис человеческого общества, порождаемый прежде всего кризисом западной цивилизации, потребляющей несравненно более того, что она способна создать, предъявляет совершенно новые требования к социологии. Повсюду говорят о том, что из науки, объясняющей явления, она должна превратиться в науку, созидающую новую социальную реальность. Причем современная парадигма социологии должна состоять не в осознании этой роли, а в усвоении новой философии смысла и цели человеческого развития, поскольку потребительские подходы выявили свою полную непригодность.

Но где же взять такую философию? Какое выбрать государство как образец желаемого развития, как пример для подражания? Многие указывают на США. Увы, США, где, как признал вице-президент А. Гор в своей книге “Земля на чаше весов”, рыночно-потребительская цивилизация создала тупиковую ситуацию.

Истина нынешней эпохи состоит в том, что в настоящее время нет ни государства, ни философии, которые могли бы в этом плане служить путеводной нитью (целью развития) для всего человечества.

Острую необходимость разработки новой базисной социологической теории в свое время осознал А. Зиновьев. “Без такой теории, – писал он, – исследования эмпирической социологии, конкретные измерения и вычисления превращаются в мошенничество, в орудия идеологии и пропаганды, а формальные построения оказались пустыми умственными (знаковыми) конструкциями. Одним словом, точные методы социальных исследований без содержательной теории, адекватной данному обществу, превращаются из орудий понимания этого общества в орудия помутнения умов”.

Так что же такое социология в контексте эволюции власти? Это наука о закономерностях управляемого взаимодействия всех социальных объектов и субъектов в их прошлом, нынешнем и предполагаемом состоянии. Имея развитый категориальный аппарат, она в состоянии создавать свою инженерию (социальные технологии), исследуя, таким образом, и грядущее.

Довольно часто говорят о какой-то особой миссии социологии по сравнению с другими отраслями знания. Я хотел бы заметить, что состояние социологии лимитировано развитием всех остальных наук и прежде всего философии. Социолог, если у него возникает потребность выйти за рамки принятой (своей) философии, вынужден создавать (искать) новую.

Мне кажется, что в будущем социология вернется к своим истокам, давным-давно обозначенным молодым П. Сорокиным. Он считал, что “все виды мировой энергии или мирового бытия... in abstracto могут быть разделены на известные разряды, из которых каждый разряд обладает своим специфическими свойствами” и выделял три основных вида энергии (и, соответственно, взаимодействия): неорганическую (физико-химическую), органическую (жизнь), психо-социальную (или психическую) (общество). Сообразно с этим и науки могут быть разделены на три группы: физико-химические, биологические, социальные. Далее он говорил, что “все процессы взаимодействия, обладающие психической природой, совершенно независимо от того, между кем или чем они совершаются, представляют социальное взаимодействие и тем самым являются объектом социологии”.

Но еще важнее этого, заимствованного у Тарда или Петражицкого, определения представляется убеждение П. Сорокина в том, что в область социологии переместится огромный массив явлений, ныне считающихся биологическими: “В мире людей и высших животных биологические функции приобретают новый, а именно, психический характер, который их и делает объектами специальной науки. Именно это присоединение психики, а не что-нибудь иное, заставляет их считать социальными явлениями и дает право для изучения их не только биологу, изучающему чисто жизненные формы данных отношений, но и социологу, изучающему их сознательные, социальные формы”.

Конечно, следует отличать социологию как эмпирическое изучение общественных фактов, известное (применяемое) с древних времен, от социологии как теоретической науки, ставшей возможной, согласно открытому Огюстом Контом закону развития человеческих знаний, лишь в наше время, после научного обоснования сперва теоретической химии, а затем и отвлеченной биологии.

Как видим, современная социология развилась сравнительно недавно. Причем, когда О. Конт начал читать в Париже лекции, из которых позднее составилось шеститомное сочинение о “Положительной философии”, его слушали всего несколько десятков человек.

Социология тесно связана с философией. В основе связи — изначальная целостность социальной мысли человечества. Важнейшей задачей в разработке современной философской мысли выступает обоснование модели формирующейся информа­ционно-технологической цивилизации, оказывающей огромное воз­ действие на состояние окружающей природной и космической среды, нахождение путей решения глобальных проблем человечества, осмысление глубоких интеграционных процессов в мировом со­ обществе, понимание необходимости новых подходов к решению современных этнических процессов. Принципиально новое решение в современной философии и социологии получает и проблема человека, его ценностно-смысловой ориентации в современном мире. Наполняется новым теоретическим содержанием принцип антропоцентризма, в рамках которого для философии и социологии становятся возможным, применительно к историческим определен­ным пространственно-временным границам, играть субстациональную роль. Однако переход человечества на качественно новый виток развития социально, духовно, культурно — это в современных усло­виях пока лишь реальная возможность выхода из кризиса, но пока еще не действительное состояние. Человечество должно осознать тревожную ситуацию через современные формы философского мышления, духовной культуры в целом овладеть наукой разумного управления и регулирования социальными процессами в современ­ном мире.

Даже поверхностное ознакомление с состоянием дел в области социологических исследований XX - начала XXI вв показывает, что современная социология в своем организационном и научно-теоретическом плане находится на е этапе становления Поэтому не следует переоценивать ее достижения в области теории и методологии социального познания Споры по этим вопросам продолжаются, что отражается, кстати, и на разработках эмпирических ме Тодика конкретно-социологических исследований Через противоречие теоретических предположений, которые являются для них засадовимы, не всегда эти методики оправдывают себя Вот почему целесообразно обратиться к методологической о блематикы современной социологической наукнауки.