§ 4. Формирование основных понятий теории формализма. Терминология

В ходе разработки теории поэтического языка были обоснованы ключевые понятия и термины формальной школы, которые становятся фундаментальными категориями не только теории поэтического языка, но формальной теории литературы в целом. Все они уже были названы ранее. Теперь надо еще раз их зафиксировать и уточнить их содержание.

АВТОМАТИЗАЦИЯ – потеря языковым явлением (звуковым составом слова, построением фразы и т.п.) новизны, свежести, способности привлекать, останавливать на себе внимание. Как уже говорилось выше, в отличие от понятия "угасания" образа (внутренней формы) у Потебни, понятие "автоматизации" в том же самом смысле "угасания" употребляется формалистами применительно к внешней форме(к тому, что Потебня называл внешней формой) слова и словесного образования любого типа и масштаба вообще.

У этого понятия есть два аспекта:

а) автоматизация – родовой и необходимый признак практическогоязыка; по отношению к нему имеется в виду то, что словесная, звуковая, вещная сторона слова, построение речи в практическом языке имеют подчиненную, служебную функцию; все это только средства передачи смысла, и чем менее они заметны, тем – для практического языка, для коммуникации – лучше;

б) автоматизация как фазав функционировании собственнопоэтическогоязыка (это явление нежелательное); она выявляется в динамике его развития: если словесное оформление, звуковое образование, совокупность соответствующих приемов, выполнявших поэтическую функцию, теряет свою свежесть, становится каноном, шаблоном, штампом, клише, – оно теряет свойство поэтичности,автоматизируется; тогда возникает необходимость отказа от него, или его перестройки, или замены другим приемом. Для поэтического языка автоматизация – симптом болезни, признак утраты им поэтичности.

ОЩУТИМОСТЬ ПОСТРОЕНИЯ – понятие, противоположное "автоматизации"; это специфический признак поэтического языка в отличие от практического. Имеется в виду такая организация словесного (звукового) построения, которая останавливает, обращает на себя внимание именно построением, его необычностью, нешаблонностью.

Понятие "ощутимость построения" тоже имеет два аспекта:

а) это определение родового качества поэтическогоязыка, в отличие от практического;

б) а внутри собственно поэтического языка оно фиксирует, отличает новый прием поэтического языка от старого, утратившего новизну, т.е. автоматизированногоуже языкового приема. Это признак "здоровья", действенности поэтического языка, поэтического приема.

Понятия "автоматизации" и "ощутимости построения" – действительно ключевые для теории формальной школы.

ВЫВЕДЕНИЕ ИЗ АВТОМАТИЗМА ВОСПРИЯТИЯ – основная функцияпоэтического языка, поэзии вообще. Это самая общая характеристика, самое общее понятие, характеризующее сущность поэтического, художественного творчества как процесса и рода деятельности, способа создания поэтических конструкций.

ЗАТРУДНЕННОСТЬ ФОРМЫ – понятие, являющееся частным случаем "ощутимости построения". Для создания ощутимости самого слова, его звукового состава, или словесного образования (любого уровня) они специально затрудняются (фонетически, синтаксически, композиционно, стилистически), чтобы остановить на себе внимание, заставить насладиться самим звучанием, самим построением слова, словосочетания, фразы или элемента произведения, или произведения в целом.

Б.Энгельгардт писал, что принцип "затрудненной формы", вытекающий из принципа "установки словесного ряда на выражение", имеет смысл лишь постольку, поскольку языковые образования рассматриваются с коммуникативной точки зрения. Только в этой плоскости можно говорить об автоматизации приема, о затушевывании его содержанием и т.д., так же как и наоборот – о восстановлении этой ощутимости про помощи "затруднения формы". "Но достаточно нам перейти в плане истолкования слова как особой формы объективации мысли [т.е. на точку зрения "смыслообразующей" теории языка, на точку зрения Потебни, иначе говоря, – С.С.], как принцип "затрудненной формы" падает сам собой" [Энг., 94].

УСТАНОВКА НА ВЫРАЖЕНИЕ – синоним поэтичности, художественности, эстетичности. Это самое общее в формальной теории определение специфичности поэтического языка и литературы как искусства слова вообще [ср. определение этих же явлений у Потебни – "неравенство образа и значения" (х > а), "иносказательность"].

Установка на выражение – это снижение, подавление, снятие, исключение, элиминация из словесного образования любого уровня всего того, что относится к его смысловойстороне, и, наоборот, выдвижение, подчеркивание, усиление акцента наспособе выражения, приеме построения, внешне-формальной стороне.

ЗАУМНЫЙ ЯЗЫК – предельнаястепень установки на выражение, установки на ощутимость построения. Это литературность, художественность, поэтичностьв самом чистом виде, ничем не замутненная, – как таковая. Это словесное построение (конструкция), в которой нет неэстетических и эстетически нейтральных элементов. Этоидеальнаяпоэзия, поэзия в ее ничем не "подпорченном" виде. Как говорил Р.Якобсон, заумность есть тот фактический предел, к которому на практике стремится поэзия¹.

(Ср. тезис Потебни: "Форма должна быть прозрачной". С позиций его "смыслообразующей" теории языка и поэзии "заумный язык" есть нонсенс, оксюморон, такой же, как "безумный ум" или "бессмысленная мысль").

Б.Энгельгардт, несмотря на все свои симпатии к формализму, считал, что понятие "заумного языка" можно принять как "методологический прием", как обозначение предельной степени "установки на выражение", а не как реальный факт: "Фактически, на практике "заумного языка" как особой, в корне отличной от обыденной речи, языковой системы не существует, да и не может существовать" [Энг., 74], потому что слово, как он пишет далее, не является чистым знаком, вполне независимым от сообщаемого содержания (таким, как жест или сигнал), т.е. знаком в строгом семиотическом смысле этого понятия.

Вся система понятий, сама направленность их разработки отчетливо выявляет вкусовые ориентации формалистов, связь их теории, их деятельности с определенными тенденциями развития самой литературы, поэзии начала ХХ века.

Новые научные направления при своем возникновении всегда имеют в качестве своей подосновы, своей почвы те или иные тенденции развития самой литературы (например, мифологическая – романтизм, культурно-историческая и выросшие из нее сравнительно-историческая и психологическая – реализм и т.д.)¹. Начиная с ХУШ века, каждое крупное литературное направление выдвигает из своей среды критика-теоретика, своего идеолога – обоснователя доктрины. Иногда он является из недр науки, но тоже в тесной связи с определенной литературной школой. Весь вопрос в том, насколько многообразна, насколько широка эта литературная почва.

Как обстоит в этом отношении дело с формализмом?