1. Исходная гипотеза. Поэтический язык как "другой" язык

Сначала в брошюре "Воскрешение слова" (1914), затем в сборниках по теории поэтического языка В.Шкловским была выдвинута идея о "поэтическом языке" не как разновидности общенародного языка, а как о другомязыке – именнодругом, чужомпо отношению к общенародному "практическому" языку общения (таком же чужом, каким по отношению к родному языку является язык иностранный).

"Поэтический язык… должен иметь характер чужеземного, удивительного; практически он и является часто чужим: суммерийский у ассирийцев, латынь у средневековой Европы, арабизм у персов, древнеболгарский как основа русского литературного, или же языком повышенным, как язык народных песен, близкий к литературному. Сюда же относятся столь же широко распространенные архаизмы поэтического языка, затруднения языка dolce stil nuovo(ХП), язык Арно Даниэля с его темным стилем и затрудненными формами, полагающими трудность при произношении"¹.

Как пример чужого языка по отношению к "практическому" Шкловский также называет употребление в языке литературы варваризмов, диалектизмов, и, наконец, приводит главный и самый неотразимый, с его точки зрения, аргумент, а именно тот, что в современной поэзии "появилась сильная тенденция к созданию нового специального поэтического языка, во главе этой школы, как известно, стал Велимир Хлебников"¹.

Само это противопоставление основано в какой-то степени на смешении понятий. "Язык поэзии" и "поэтический язык" – не одно и то же, это не синонимы. "Поэтический" язык по Шкловскому – это язык лингвистически другой (как латинский или древнеболгарский по отношению к русскому, которые употребляются в таком качестве для богослужений у католиков или в православной церкви). Латынь в средневековой Европе действительно была особым языком поэзии, но вовсе не поэтическим языком сама по себе. Ведь латынь была тогда и языком церкви, и языком науки (а в медицине, в ботанике, в зоологии в значительной степени используется в таком качестве и до сих пор).

Так же в качестве языка поэзии использовался суммерийский ассирийцами или арабский персами; это другие языки, но другие не как поэтические сами по себе, а просто другие, иностранные.

Но тут же как аналог таких других, чужеземных языков, в одном с ними ряду Шкловский приводит примеры совсем иной природы: затрудненный язык поэтической школы итальянского "нового сладостного стиля", заумный язык футуристов. Эти "языки" поэтических школ приравниваются к чужим языкам как таковым.

Не замечая этого смешения (или допуская его сознательно) формалисты на первых порах своей деятельности как группы и направили все свои усилия на доказательство противоположности, чуждости поэтического языка общенародному языку общения, назвав его языком "практическим". На этой "бинарной" оппозиции держится вся их теория. Внешне она похожа на "оппозицию" "поэтического" и "прозаического" языка, предложенную Потебней. Но только внешне. По существу эти оппозиции принципиально различны, и их сопоставление позволит отчетливее выявить смысл понятий "поэтического" и "практического" языка, предложенных формалистами.