Глава XVII

О НЕЙТРАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВАХ

I. Может показаться совершенно излишним рассуждать нам о тех, кто не принимает участия в войне, поскольку достаточно ясно, что на них не распространится право воины.[…]

III. 1. Обязанность тех, кто держится в стороне от войны, состоит в воздержании от содействия тому, кто ведет несправедливую войну, или тому, кто препятствует движению ведущего справедливую войну.[…] В сомнительных же случаях следует соблюдать равенство по отношению к обеим воюющим сторонам.[…]

Печатается по: Гроций Гуго. О праве войны и мира. Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права / Пер. с латинского А.Л.Саккетти. М., 1957. С. 67—69, 750, 752.

См.: Антология мировой политической мысли.

Т.1. Зарубежная политическая мысль: истоки

и эволюция. М., 1997. С. 314-317.

Документ № 24

ЮМ ДАВИД

…Глава 11

О МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ

Когда у большей части человечества уже установилась гражданская власть, когда образовались различные общества, примыкающие друг к другу, у этих соседних государств возникает новый ряд обязательств, сообразный природе тех сношений, которые они поддерживают друг с другом. Писатели, трактующие политические вопросы, говорят нам, что при всякого рода сношениях каждое государственное тело (body) должно рассматриваться как единичное лицо; и действительно, это утверждение правильно постольку, поскольку различные нации так же, как и частные лица, нуждаются во взаимопомощи, а между тем их эгоизм и честолюбие являются вечным источником войн и раздоров. Но хотя нации в данном отношении похожи на индивидуумов, однако в других отношениях они весьма отличаются от последних; поэтому неудивительно, что они подчиняются иным правилам, что дает начало новому своду законов, называемому международным правом. Сюда можно отнести неприкосновенность особы посла, право объявления войны, воздержание от употребления отравленного оружия и другие обязательства подобного рода, очевидно рассчитанные на поддержание нормальных отношений между различными государствами.

Но, хотя эти законы являются добавлением к естественным законам, последние не вполне устраняются первыми, и можно спокойно утверждать, что три основных закона справедливости, т.е. стабильность собственности, передача ее на основе согласия и исполнение обещаний, являются столь же обязательными для государей, как и для их подданных. Одинаковость интересов в обоих случаях ведет к одинаковым последствиям. Без стабильности собственности неминуема вечная война. Без передачи собственности на основе согласия невозможна торговля. Без соблюдения обещаний возможны лиги и союзы. Таким образом, выгоды, доставляемые миром, торговлей и взаимопомощью, заставляют нас распространять и на государства те понятия справедливости, которые обязательны для индивидуумов.

Существует одно правило, весьма распространена в мире, и, хотя лишь немногие государственные люди склонны признавать его, оно освящено практикой всех времен, это правило, гласящее, что существует особая нравственная система для государей и она является гораздо более вольной чем та, которая должна управлять частными лицами. Очевидно, это не следует понимать так, будто общественный долг и обязанности государств имеют меньший объем; точно так же вряд ли кто решится нелепым образом утверждать будто самые торжественные договоры не имеют силы среди государей. Ведь если последние фактически заключают друг с другом договоры, они должны ожидать известной выгоды от исполнения этих договоров и перспектива выгоды в будущем должна склонять их к исполнению их доли обязательства, т.е. приводить к осуществлению соответствующего естественного закона. Таким образом, значение вышеуказанного политического правила скорее таково, что, хотя нравственность, обязательная для государей, имеет одинаковый объем с нравственностью частных лиц, она не имеет той же силы, т.е. что первая на законном основании может быть нарушена по более пустячному поводу.[…]

Но та же самая естественная обязательность, основанная на интересе, существует и в отношениях между независимыми государствами и дает начало той же нравственности, так что ни один человек, как бы нравственно испорчен он ни был, не одобрит государя, который произвольно, по собственному почину не сдержит своего слова или нарушит какой-нибудь договор. Здесь, однако, не мешает отметить следующее: хотя общение между различными государствами очень выгодно и иногда даже необходимо, но оно не так необходимо и выгодно, как общение между индивидуумами без которого человечество совсем не могло бы существовать. Но если естественная обязательность соблюдения справедливости не так сильна для государств, как для индивидуумов, то и нравственная обязательность, порождаемая ею, должна разделять ее слабость и мы по необходимости должны относиться снисходительнее к государю или к министру, когда он обманывает другого государя или министра, чем к частному лицу, нарушающему свое слово.

Если бы спросили, в каком соотношении находятся два указанных вида нравственности друг к другу, я ответил бы, что это вопрос, на который мы никогда не сможем дать точного ответа: ведь невозможно выразить в числах о соотношение ношение, которое мы должны установить между ними. Можно смело утверждать, что такое соотношение устанавливается без всякого искусства, без всякого старания со стороны людей, что легко видеть на многих примерах иного рода. Практика жизни лучше учит нас различным степеням нашего долга, чем самая утонченная философия, которая когда-либо была изобретена. И это может служить убедительным доказательством того, что все люди имеют неясное представление об основании упомянутых нравственных законов, касающихся естественного и гражданского права, и сознают, что последние возникают исключительно из человеческих договоров, а также из того интереса, который связан для нас с соблюдением мира и порядка. Ибо в противном случае уменьшение интереса никогда не имело бы своим следствием ослабление нравственности и не мирило бы нас гораздо легче с нарушением справедливости государями и государствами, чем с таким же нарушением при частном общении одного подданного с другим.

Печатается по: Юм Д. Трактат о человеческой природе. Книга вторая. Об аффектах. Книга третья. О морали. М., 1995. С. 309—313, 317—322, 325—332, 341—345.

ИЗДАНИЯ ПРОИЗВЕДЕНИЙ

Юм Д. Сочинения. В 2 т. М., 1965; То же. М., 1996; Юм Д. Опыты. Бентам И. Принципы законодательства… М, 1896; Юм Д. Трактат о человеческой природе. Кн. 1. Юрьев, 1906.

См.: Антология мировой политической мысли.

Т.1. Зарубежная политическая мысль: истоки

и эволюция. М., 1997. С. 423-425.

Документ № 25

ГОЛЬБАХ ПОЛЬ АНРИ

…Беседа восьмая

О ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ, О МИРЕ,

О ВОЙНЕ, О ДОГОВОРАХ и т. д.

ВО ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ НАРОДОВ ДОЛЖНЫ ИМЕТЬ МЕСТО

ТЕ ЖЕ НОРМЫ МОРАЛИ И ДОЛГА, ЧТО И ВО

ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ ОТДЕЛЬНЫХ ИНДИВИДОВ

Рассмотрев основные цели и принципы, которых должны придерживаться просвещенные политические деятели во внутренней жизни государства и в своем отношении к подданным, исследуем теперь задачи, которые им следует ставить перед собой в отношениях с другими государствами, связи с которыми они поддерживают. Все свидетельствует о том, что общества, на которые разделен человеческий род, можно рассматривать как большое количество индивидов, объединенных в великое всемирное общество. Те же обязанности, какие природа возлагает на каждое разумное общественное существо, она возлагает и на каждый народ. Природа установила такое же равенство между нациями, как и между членами отдельного общества. Народы имеют между собой такие же взаимоотношения как и эти последние, они так же испытывают потребность друг в друге и, следовательно, должны быть подчинены тем же законам. Наконец, во всемирном обществе рода человеческого существуют связи, посредством которых один народ оказывается объединенным с другим, так же как гражданин отдельного общества со своими согражданами. Если отдельный чел имеет определенные обязанности по отношению к другому то и нация имеет таковые по отношению к другим нациям, если природа налагает обязанности на отдельного человека то она налагает их также и на нацию. Жизненный опыт и разум дают возможность понять правила, которые вытекают из такого рода обязанностей, а собрание этих правил составляет универсальный кодекс законов, которым должны руководствоваться все нации мира без исключения. Но, к несчастью этот кодекс находится в забвении, отвергается или произвольно истолковывается большинством государей, которые определяют поведение народов.

Итак, не будем подчиняться извращенным правилам бесчеловечной политики, внушающей нациям и их правителям, будто законы существуют отнюдь не для государей, будто верховных правителей не связывают никакие обязанности, будто единственным правилом их поведения является соблюдение собственных интересов, а единственным мерилом их прав должна быть только сила.[…] Если несправедливый человек порывает нити, связывающие его с обществом, в котором он живет, то несправедливый политический деятель порывает узы, объединяющие его со всемирным обществом.

Если кто-нибудь усомнится в этой истине, пусть он подумает о том, какие чувства вызывают у соседних наций те вероломные государи, те неугомонные воители, те честолюбивые завоеватели, которых судьба слишком часто ставит во главе империй. Не возбуждают ли они у окружающих государств такие же чувства тревоги и подозрения, то же недоверие, тот же ужас, какие внушают к себе преступники гражданам отдельного общества? Разве народы не предпринимают усилий, чтобы обуздать и удержать в определенных границах власть, вызвавшую их недоверие, чтобы пресечь злоупотребления, которые их волнуют, чтобы предупредить намерения, возбуждающие их справедливые опасения. Разве народам, управляемым несправедливыми политиками, не приходится постоянно искупать кровью преступления своих развращенных государей?

Беседа девятая

О РАСПАДЕ ГОСУДАРСТВ