§ 2. Ретроспектива развития преюдиции в уголовном
судопроизводстве России
Исторические источники права свидетельствуют о возникновении преюдиции в праве Древнего Рима. Термин "преюдиция" происходит от латинских слов "praejudicio", "praejudicium" ("praeiudicium") и "praejudicialis", означающих соответственно "предрешение" <1>, "предрешение вопроса и обстоятельство, позволяющее судить о последствиях" ("предварительное разбирательство") и "относящийся к предыдущему судебному решению".
--------------------------------
<1> Предрешение - буквально "решить заранее" (Толковый словарь русского языка / Под ред. Л.И. Скворцова. М., 2009. С. 873).
Нормы и принципы римского права, в том числе преюдиция, сформулированные iuris prudentes <1>, положены в основу права ряда государств современности <2>.
--------------------------------
<1> Iuris prudentes (лат.) - "мудрецы права, юристы".
<2> См.: Ахтерова О.А. Латинский язык и основы латинской терминологии. М., 1998. С. 3.
Одни исследователи полагают, что историческим началом использования преюдиции являются два закона Октавиана Августа для жителей Рима и иных муниципиев (приблизительно 17 г. до н. э.), закрепившие принципы формулярного процесса, когда судьи выносят решение на основании и в соответствии с созданным магистратом проектом решения судьи - формулы <1>. Другие исследователи настаивают, что преюдиция зародилась в римском праве в пределах существовавшего формулярного процесса, но значительно ранее, приблизительно в 120 г. до н. э. <2>.
--------------------------------
<1> См.: Бартошек М. Римское право: понятия, термины, определения / Пер. с чеш. Ю.В. Пресняков. М., 1989. С. 190 - 194.
<2> См.: Колотинский Н.Д. История римского права. Казань, 1907. С. 316.
Упоминания о преюдиции и преюдициальных формулах в существовавшем в то время формулярном процессе запечатлены в трудах Цезаря, Цицерона, Плиния, Сенеки, Ульпиана, в Институциях Гая <1> и Своде римского права <2>.
--------------------------------
<1> См.: Институции Гая / Текст и пер. Ф.М. Дыдынского. Варшава, 1892. XL. С. 540.
<2> См.: Дыдынский Ф.М. Латинско-русский словарь к источникам римского права. М., 1997. С. 427 - 429.
В т. 14 Corpus Inscriptionum Latinarum <1> о преюдиции говорится так: "Нельзя вновь выносить решение без преюдиции в публичном и частном праве" <2>, а это позволяет полагать, что применение преюдиции при вынесении судьей решения в то время носило обязательный характер.
--------------------------------
<1> Corpus Inscriptionum Latinarum (лат.) - Собрание латинских надписей (изданы Берлинской академией наук в 1863 - 1943 гг. в 16 томах).
<2> Советская историческая энциклопедия / Под ред. Е.М. Жукова. М., 1961 - 1976. С. 251.
Исследователи римского публичного и частного права пытались определить сущность "античной" преюдиции: независимо от периода возникновения в римском праве самого термина "преюдиция" она подразумевала и влияние окончательного судебного решения на любое последующее судебное разбирательство по тому же предмету res judicata <1>, и влияние предварительного решения, определения, в которых устанавливалось фактическое отношение к решению судьей последующего вопроса, и предполагаемую невыгоду от такого предварительного решения в каждом случае (при принятии решения в пользу одной или другой стороны) <2>.
--------------------------------
<1> Res judicata (лат.) - разрешенное дело.
<2> См.: Франчози Д. Институционный курс римского права. М., 2004. С. 96 - 99.
Содержащееся в документальных свидетельствах описание формулярного процесса Древнего Рима подразумевало на его первой стадии составление претором <1> письменной формулы (формуляра) для присяжного судьи, которая предопределяла для судьи, какое решение по спору следует принять. Претор устанавливал, заслуживает ли правопритязание судебной защиты, формировал формулу, а присяжный судья уже на второй стадии судебного процесса рассматривал исключительно фактическую сторону спора и выносил решение (приговор).
--------------------------------
<1> Praetor (лат.) - претор - в Древнем Риме первоначально высшее должностное лицо, затем с 367 (366) г. до н. э. младший коллега консула. С 242 г. до н. э. избирались два претора: один для ведения судебных дел между римскими гражданами, другой - между гражданами и чужеземцами (Большой энциклопедический словарь. М., 2000).
Формула представляла собой юридический акт, содержащий позицию (декларацию) сторон, юридическую претензию истца и обоснование возражения ответчика. Важно еще и то, что формула являлась также инструкцией магистрата на первой стадии процесса, которой предопределялось судебное решение на второй стадии, выносимое судьей.
Как правило, формула состояла из трех обособленных частей. Первая (обязательная) часть содержала заявление - описание претензии (intentio <1>), спорного вопроса, подлежащего разрешению судом. Вторая часть (condemnatio) представляла собой, как правило, предписание судье права присуждать, осуждать или освобождать. Третья (заключительная) часть формулы именовалась pronuntiatio и содержала предписание судье публично огласить в качестве приговора или решения суда сформировавшуюся формулой правовую позицию, причем в ущерб как ответчику, так и истцу.
--------------------------------
<1> Intentio (лат.) - описание претензии (иска).
Но уже в то время были известны решения, в которых формула магистрата не содержала второй части (condemnation), она заменялась третьей частью формулы. Такие решения имели целью судебное признание права истца. Истец же в этом случае имел право возбудить ряд исков даже против ряда лиц <1>. Такие иски именовались actiones praeiudiciales <2>.
--------------------------------
<1> См.: Покровский И.А. История римского права // СПС "КонсультантПлюс" (дата обращения: 14.03.2016).
<2> Actiones praeiudiciales (лат.) - преюдициальные иски.
Но, как показывает анализ вышеуказанных источников, формирование магистратом формулы не лишало лица, участвовавшего в этом процессе, права на возражение. Если формула содержала предписание судье нанести вред ответчику (т.е. содержала, по сути, преюдицию для судьи), тот мог возразить против этой формулы, настаивая на вынесении судьей первоначально решения по наиболее важному вопросу, а после этого - по менее важному. Логика такой конструкции процесса позволяла избежать потенциальной ошибки при вынесении судом решения по второстепенному (менее важному) вопросу, которое уже имело бы преюдициальную силу при рассмотрении спора по основному (главному) вопросу. Сущность древнеримской преюдиции аналогично отражена в Оксфордском латинско-английском словаре: praeiudicium - это предварительное следствие или иск о решении сущности дела, который должен быть осуществлен до того, как будет начата главная тяжба <1>.
--------------------------------
<1> См.: Oxford Latin Dictionary. Oxford, 1968. P. 1466.
Исследователи отмечают, что в Институциях Гая описывались подобные случаи, когда за преступление суд по уголовному процессу принимал решение о смертной казни, тогда как решение по имущественному иску принималось позднее. В этом случае ущерб, причиненный подвластным лицом, возмещал домовладыка <1>.
--------------------------------
<1> См.: Крицкая С.Ю. Указ. соч. С. 63 - 68.
Однако уже в Кодексе Юстиниана указанная конструкция утратила силу и была принята новая: "Принятое по делу двоих лиц решение с преюдицией не должно никому другому причинить вред" <1>. В одном из титулов Кодекса Юстиниана термин "преюдиция" упоминается в смысле "преимущества" <2>.
--------------------------------
<1> Codex Iustiniani, b. 9 - 1.33.
<2> Ibid., b.10 - t.31.
В римском праве закреплялось еще одно фундаментальное правило: "По одному intentio не следует дважды возбуждать процесс" <1>. В этом случае магистрат отклонял иск, а если дело находилось в стадии рассмотрения (contestatio), то судья указывал на преюдицию в отношении iudicio <2> по делу, касавшемуся того же предмета, либо приговора в отношении человека.
--------------------------------
<1> Non bis in idem (лат.) - по одному intentio не следует дважды возбуждать процесс.
<2> Iudicio (лат.) - существующее решение.
Возможность опровержения доказательствами ранее принятого решения в силу преюдиции мудрецами права также предусматривалась, хоть и описательно. Модестин в 13-й книге "Ответов" задался вопросом: если некто, признавая документы в качестве подлинных, уплатил после вынесенного против него решения судьи, а после этого выяснилось, что документы, на основании которых он был привлечен к суду, подложные, то можно ли противопоставить ему praescriptio (прескрипцию) <1> (по сути, имеется в виду exceptio (эксцепция) <2>. - Прим. авт.), поскольку в соответствии с предварительным определением или указанием судьи он с этими документами согласился? Модестин полагал <3>: императорскими конституциями ясно установлено, что, хотя дело и решено на основании подложных документов, если впоследствии подлог обнаружился, прескрипция об уже решенном в суде деле иску не противопоставляется. Так как оплата осуществлена ошибочно или на основании объявленных подложными документов, для прескрипции нет места. Преюдициальный иск оканчивался либо подтверждением, либо опровержением фактических обстоятельств или правоотношений <4>.
--------------------------------
<1> Praescribere (лат.) - предписывать.
<2> Exceptio (лат.) - ссылка на фактические обстоятельства или правовую норму, которая исключала возможность удовлетворения иска.
<3> См.: Дигесты Юстиниана, b.44-1.11.
<4> См.: Зайков А.В. Римское частное право в систематическом изложении. М., 2012. С. 98 - 100.
Составители Оксфордского латинского словаря полагают, что преюдицию можно рассматривать в качестве "решения, которое можно взять как образец в последующих делах или прецедент" <1>.
--------------------------------
<1> Oxford Latin Dictionary. P. 1433.
С таким утверждением нельзя согласиться. Преюдиция, как следует из анализа указанных древнеримских источников, моделировалась как правовой инструмент, не допускавший установления судом противоречивых или взаимоисключающих фактов по разным делам, однако она допускала возможность опровержения таких фактов. В спорах двоих лиц не допускалось причинение вреда никому другому, кроме этих лиц; применение преюдиции могло иметь место, только если это не противоречило целям и задачам правосудия. Преюдиция широко применялась в различных процессуальных аспектах регулирования правоотношений как между властью и жителями Древнего Рима и территорий, относящихся к его юрисдикции, так и между самими жителями.
В.К. Случевский отмечал, что в процессуальной доктрине Англии все вопросы гражданского права, обусловливающие решение уголовного дела, рассматривались уголовным судом, который, однако, не был связан состоявшимися решениями гражданского трибунала <1>.
--------------------------------
<1> См.: Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. СПб., 1913. С. 467 - 468.
А.В. Карданец полагает, что понятие "преюдиция" содержит признаки законности, обязательности, правильности, предрешимости и объективности <1>. Н.А. Чечина отождествляет юридическую силу закона и законную силу судебного решения <2>. Е.В. Кудрявцева же считает, что в американском доказательственном праве преюдиция считалась лишь способом использования полученных ранее фактических обстоятельств, установленных из судебных решений, имеющих значение для другого дела <3>, поскольку доказательства обладают свойствами относимости, допустимости, достоверности, достаточности и веса <4>.
--------------------------------
<1> См.: Карданец А.В. Указ. соч. С. 14 - 15.
<2> См.: Чечина Н.А. Норма права и судебное решение. Л., 1961. С. 65 - 67.
<3> См.: Кудрявцева Е.В. Судебное решение в английском гражданском процессе. М., 1998. С. 136 - 137.
<4> Использование термина "вес доказательств" (weight of evidence) характерно для США, Австралии, Канады и Англии (см.: Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. М., 2001. С. 208 - 211).
В странах романо-германской (континентальной) системы права исторически применяется правило res judicata, согласно которому решение окончательно, если оно вынесено по существу с соблюдением установленного законом порядка, требование в первоначальном и последующем исках совпадает, а также если в первоначальном и последующем исках участвуют те же стороны.
Согласно Австрийскому уставу уголовного судопроизводства 1873 г. уголовному суду предоставлялось право на решение вопросов гражданского права, за исключением вопросов о законности рождения вследствие недействительности брака. Устав уголовного судопроизводства для Германской Империи 1877 г. <1> не допускал передачи уголовным судом гражданско-правовых вопросов на рассмотрение гражданского суда, за исключением (в отдельных случаях) возможности ожидания их решения для лучшего разрешения дела. В доктрине и доказательственном праве Франции начала XIX в. закреплялось нормативное правило о преюдициальности (предсудимости). К числу преюдициальных относились следующие вопросы: о правах на недвижимое имущество, законности рождения и действительности брака, факте несостоятельности и др. Уголовный суд мог рассматривать дело только после разрешения связанного с ним дела гражданским судом или административным органом.
--------------------------------
<1> См.: Учреждение судебных установлений для Германской Империи с законом о введении его в действие 1 февраля 1877 г.; Устав уголовного судопроизводства для Германской Империи с законом о введении его в действие с 1 февраля 1877 г. / Пер. с нем. И. Соболева. СПб., 1878.
Однако не все правовые системы восприняли преюдицию как необходимый институт процессуального права.
В Оксфордском латинском словаре указано, что преюдицию (prejudice <1>) можно рассматривать в качестве "решения, которое можно взять как образец в последующих делах или прецедент" <2>. Действительно, в странах англосаксонской (общей) системы права силу закона имеет судебный прецедент <3>, он также является и источником права. Представляется, что в условиях состязательного процесса преюдиция по своей правовой природе является более узким понятием, нежели судебный прецедент: преюдиция связана с признанием установленным факта (фактического обстоятельства), а прецедент - факта и применимой нормы права либо закона (т.е. прецедентного решения суда). Особенностью же судебного прецедента является двухмерность его реализации: при рассмотрении юридического дела суд учитывает и решения вышестоящих судов (вертикальная реализация), и предшествующие решения равных судов (горизонтальная реализация).
--------------------------------
<1> Prejudice (англ.) - предвзятое мнение, предубеждение, предрассудки (Новый англо-русский и русско-английский юридический словарь. М., 2009. С. 173).
<2> Oxford Latin Dictionary. P. 1433.
<3> Прецедент - от exemplo (лат.) - предшествующий (Современный словарь иностранных слов. М., 1992. С. 488 - 489).
Существует мнение, что преюдиция в России появилась из французского доказательственного права в значении "предсудимость", где все вопросы, необходимые для достижения поставленной законом цели, рассматривают суды <1>. Однако в уголовном судопроизводстве преюдициальным признавался вопрос, предметом которого было обстоятельство, связанное с преступным деянием, только если этот вопрос рассматривался иным судом по отношению к суду, рассматривающему вопрос о виновности <2>.
--------------------------------
<1> См.: Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство. Пг., 1916. С. 252.
<2> См.: Викторский С.И. Русский уголовный процесс. М., 1912. С. 218 - 220.
Понятие преюдиции и описанный смысл ее практического использования в уголовном судопроизводстве России впервые закреплены в нормативных предписаниях Устава уголовного судопроизводства (1864 г., далее - УУС), но понятия "преюдиция" УУС не содержал: преюдиция закреплена в нем в форме одного из общих условий уголовного процесса <1>, когда в суде по последующим делам рассматривалась необходимость в доказывании фактов при участии одних и тех же лиц.
--------------------------------
<1> См.: Немировский Э. Преюдициальные вопросы уголовного процесса в западноевропейской литературе и законодательствах // Юридические общества. 1897. N 9. С. 21 - 24.
Вызывает возражение мнение Б.Р. Бурганова <1>, который полагает, что в отечественном уголовном судопроизводстве начало становления преюдиции положено именно в УУС. Как указывалось ранее, преюдиция имеет большую историю, истоки которой уходят к праву Древнего Рима. Вместе с тем УУС содержал первое структурированное нормативное описание преюдиции.
--------------------------------
<1> См.: Бурганов Б.Р. Институт преюдиции в современном российском уголовном процессе. С. 29.
К.Г. Стефановский полагал, что именно с принятием УУС в 1864 г. уголовное и гражданское судопроизводства разделились и окончательно стали самостоятельными <1>. Видимо, уже в то время отечественные процессуалисты понимали, что преюдиция должна распространяться на все окончательные судебные акты независимо от категории дел. М.В. Духовской отмечал, что по некоторым уголовным делам невозможно определить преступность деяния до разрешения вопроса, находящегося в ведении другого суда, когда решения одного суда становятся обязательными для другого <2>.
--------------------------------
<1> См.: Стефановский К.Г. Разграничение гражданского и уголовного судопроизводства в истории русского права // Журнал Министерства народного просвещения. 1873. Февраль. С. 7 - 9.
<2> См.: Духовской М.В. Русский уголовный процесс. М., 1908. С. 178 - 179.
В.К. Случевский, в свою очередь, указывал, что возможность появления противоречий между началом свободного, внутреннего судейского убеждения, руководящего деятельностью уголовного суда по оценке уголовных доказательств, и началом непоколебимости вошедших в окончательную силу решений гражданского суда предопределило необходимость законодательного закрепления силы решения уголовного суда для гражданского, а также гражданского для уголовного <1>.
--------------------------------
<1> См.: Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. Судопроизводство. СПб., 1892. С. 145.
В ст. 29 УУС указано, что "окончательное решение гражданским <1> судом подлежащих рассмотрению его вопросов обязательно для уголовного суда только в отношении действительности и свойства события или деяния, а не в отношении виновности подсудимого". Спустя 23 года правоприменения вскрылись недостатки существовавшего регулирования преюдиции, в связи с чем в 1887 г. ст. 29 была дополнена новым абзацем: решение по иску, рассмотренному гражданским судом по случаю приостановления уголовного производства (ст. 7), ни в каком отношении не стесняет уголовный суд при постановлении приговора.
--------------------------------
<1> В первоисточнике использован термин "цивильный", означающий суд, рассматривающий дела гражданские.
Не отрицая правильности правовой позиции К.Г. Стефановского и В.К. Случевского, отметим: вышеизложенное свидетельствует, что преюдиция появилась раньше, чем сформировались виды производства в суде (уголовное, гражданское, административное и т.п.), в том числе реализующие разные стандарты доказывания.
В научных кругах активно обсуждалась такая идея: задачи, решаемые уголовным и гражданским судами, должны быть обособленными, что обусловливает разность форм деятельности суда в каждом виде судопроизводства. Разные формы деятельности суда, исходя из сущности разрешаемых споров, обусловили появление самостоятельных (но разных по сути) стандартов доказывания. При таком подходе разрешение не только уголовного дела в гражданском судопроизводстве, но и разрешение гражданского дела в уголовном судопроизводстве, равно как и переход одного порядка производства в другой, является существенным нарушением закона. Каждое дело должно рассматриваться в соответствии с подведомственностью, а потому уголовный суд не может быть компетентным в разрешении вопросов гражданского права, подлежащих разрешению гражданским судом <1>.
--------------------------------
<1> См.: Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. Судопроизводство. С. 469 - 470.
Разграничение уголовных и гражданских судов позволило определить компетенцию каждого из них в оценке событий, являющихся основанием, с одной стороны, для спора о гражданском праве, а с другой - для обвинения в совершении преступления, которые не должны провоцировать противоречия между судебными актами, вынесенными в различных процессах в отношении одних и тех же обстоятельств <1>. Представляется, что именно в это время зародилась необходимость межотраслевого регулирования преюдиции.
--------------------------------
<1> См.: Буцковский Н.А. Основания кассационной практики по вопросам преюдициальным (предсудимым). СПб., 1872. С. 24.
Среди существенных критериев обязательности (преюдициальности) обстоятельств из судебного решения <1> одного суда для другого суда по смыслу ст. 29 УУС выделялись формальный (решение суда должно быть окончательным) и материальный (предмет рассмотренных в деле вопросов и в гражданском, и в уголовном суде должен быть одинаковым) <2>.
--------------------------------
<1> Имеется в виду только решение суда, не обжалованное в кассационном порядке или признанное неправильно обжалованным.
<2> См.: Устав уголовного судопроизводства. Систематический комментарий. Вып. 1 (ст. ст. 1 - 84) / Под ред. М.Н. Гернета. М., 1914. С. 137.
Высказывалось мнение и о том, что решение по преюдициальному вопросу после вступления приговора в законную силу становилось обязательным для уголовного суда, рассматривавшего дело. Для уголовного суда пределы обязательности вступившего в законную силу решения гражданского суда определялись только в отношении действительности и свойства события или деяния, но не в отношении виновности подсудимого <1>.
--------------------------------
<1> См.: Розин Н.Н. Указ. соч. С. 255 - 256.
И.Я. Фойницкий полагал, что освобождение от доказывания связано только с презумпциями, под которыми понимались случаи легальных предположений или презумпций (абсолютных или относительных), которых в старом праве было значительное количество <1>. Предсудимость по уголовным делам находилась в гл. 1 УУС, посвященной обвинению. Суть предсудимости заключалась в том, что в случае возникновения в уголовных делах вопросов, разрешение которых обусловливает собой разрешение уголовного обвинения, уголовный суд признается компетентным разрешать все вопросы, относящиеся к этому делу и необходимые для его решения. Однако в уголовном деле могут возникнуть вопросы, подлежащие исключительно разрешению другого установления, в связи с чем уголовный суд не может разрешить уголовное дело по существу до разрешения гражданского дела. Этим подтверждалось, что вопросы, обусловливающие разрешение уголовного иска, находящиеся в ведении другого суда, назывались "преюдициальные", а разбирательство - "преюдициальное разбирательство" <2>. Основание для выделения компетентности гражданского права из ведения уголовных судов заключалось в том, что в гражданской области были события, которые удостоверялись исключительно формальными актами, а предоставление уголовному суду их разрешения рассматривалось как колебание правил гражданского законодательства о предустановленных доказательствах, неизвестных уголовному суду <3>.
--------------------------------
<1> См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1910. Т. 2. С. 185 - 244.
<2> Там же. С. 49 - 50.
<3> См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства / Под ред. А.В. Смирнова. СПб., 1996. Т. 2. С. 607.
В систему преюдициальных вопросов, сформулированных французской доктриной с учетом дореволюционного законодательства, входили: предварительные (в том числе гражданские) вопросы, входившие в компетенцию уголовного суда, и преюдициальные вопросы, которые к компетенции уголовного суда не относились. Последние, в свою очередь, являлись вопросами, из-за которых либо возбуждалось или прекращалось уголовное преследование, либо приостанавливалось постановление приговора <1>.
--------------------------------
<1> См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства / Под ред. А.В. Смирнова. Т. 2. С. 608 - 610.
Исследователи гражданского процесса указывали, что понятие "преюдиция" используется для обозначения группы преюдициальных исков, также именуемых установительными <1>. В случае возникновения в гражданском процессе какого-либо преюдициального вопроса производство по делу в установленном порядке приостанавливалось независимо от воли сторон. В этом смысле преюдициальным являлся только вопрос, во-первых, который находился в компетенции другого суда, а во-вторых, от которого рассматриваемое дело находилось в зависимости.
--------------------------------
<1> См.: Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса / Под ред. В.А. Томсинова. М., 2003. С. 165 - 167.
Похожая норма, по сути своеобразный "предшественник" межотраслевой преюдиции, содержалась в ст. 27 УУС: если установление преступления зависело от установления права собственности, права состояния на недвижимое имущество или свойства несостоятельности обвиняемого, то его преследование в уголовно-правовом порядке не возобновлялось, а возбужденное производство приостанавливалось до тех пор, пока гражданский суд не разрешал предмет спора. В то же время в силу ст. 542 УУС перечисленные обстоятельства являлись условием для прекращения производства по делу. Таким образом, преюдиция, которая содержалась в ст. 27 УУС, фактически основывалась на четком разделении компетенции уголовного и гражданского судов.
И.Я. Фойницкий в связи с этим также указывал, что порядок возбуждения уголовных вопросов в УУС не указан, определенных правил, кому принадлежит право их возбуждения, в законе нет, отсутствуют и правила об отношении суда к лицу, возбуждающему вопрос, нет порядка возбуждения, не указаны сроки для принятия решения.
Французская доктрина, наоборот, сформировала точное положение института предсудимости в уголовном процессе: возбуждение вопросов о предсудимости принадлежит сторонам (если стороны их не возбуждают, то суд имеет право рассмотреть их как предварительные); сторона, заявившая о предсудимости, обязана предоставить в срок решение суда (если стороной оно не представлено, суд разрешает дело по своему усмотрению); на время предсудимого разбирательства течение уголовной давности приостанавливается <1>.
--------------------------------
<1> Существовавший нормативный пробел устранен после издания Уголовного уложения 1903 г. (ст. 71).
В теории уголовного процесса в то время неоднозначно понимались содержание и механизм реализации преюдиции. Однако уже были сформулированы цели применения преюдиции: избежать противоречивых приговоров и решений судов, а также ускорить рассмотрение сложных дел, частично неподведомственных суду, путем их "дробления" для рассмотрения уполномоченными судами <1>. Поэтому многие исследователи начала XX в. предлагали наделить уголовный суд компетенцией для разрешения гражданских вопросов, если такие возникали в ходе производства, или сузить круг преюдициальных вопросов из сферы ведения гражданского суда. И.Я. Фойницкий <2> также отмечал, что согласно законодательству известные обстоятельства удостоверяются только определенными доказательствами, а "иные способы удостоверения доказательств" с учетом их свободной оценки судом не применялись.
--------------------------------
<1> См.: Розин Н.Н. Указ. соч. С. 252 - 254.
<2> См.: Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 187.
После Октябрьской революции (1917 г.) Совет народных комиссаров РСФСР принял Декреты о суде от 22 ноября 1917 г. N 1, от 20 февраля 1918 г. N 2 и от 20 июля 1918 г. N 3. Эти нормативные документы правительства Советской России были посвящены регулированию вопросов судоустройства и судопроизводства. Как следует из ст. 8 Декрета N 2, в судопроизводстве суды руководствовались Судебными уставами 1864 г. (с оговоркой "поскольку таковые не отменены декретами... и не противоречат правосознанию трудящихся классов"). Данное обстоятельство позволяет прийти к следующему выводу: фактически ранее закрепленное в УУС регулирование преюдиции продолжало действовать.
Советское уголовно-процессуальное право от использования термина "преюдиция" во французском истолковании только как предсудимость отказалось, полагая последнее только одним из правил, освобождающим от обязанности доказывания и обозначающим только одно из свойств законной силы судебного решения <1>. Преюдиция в советском уголовно-процессуальном праве понималась как связанная законной силой решения (приговора) окончательность выводов суда о юридических фактах и правоотношениях конкретных лиц, а также обязательность этих выводов для других судебных и административных органов, если они касаются вопросов о наличии тех же фактов и правоотношений тех же лиц <2>. В правовой доктрине под преюдицией понималось свойство вступившего в законную силу судебного акта, состоящее в том, что его выводы о юридических фактах или правоотношениях сторон по одному делу обязательны для суда, разрешающего другое дело, связанное с первым <3>.
--------------------------------
<1> См.: Малых Е.Г. Указ. соч. С. 12 - 14.
<2> См.: Семенов В.М. Преюдициальное начало в советском гражданском процессе: Дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1951. С. 103 - 105.
<3> См.: Юридический словарь. М., 1956. Т. 2. С. 237.
В Советской России преюдиция в описательной форме была закреплена в УПК РСФСР 1922 г. и УПК РСФСР 1923 г. Норма о преюдиции располагалась в "Основных положениях" этих кодифицированных актов и представляла собой определение пределов значения решений и определений суда по гражданским делам для разрешения уголовных дел.
Так, УПК РСФСР 1922 г. и УПК РСФСР 1923 г. в ст. 12 содержали практически идентичное по своей конструкции нормативное регулирование преюдиции и предусматривали, что вступившие в законную силу решения гражданского суда обязательны для уголовного суда только в отношении вопроса, имело ли место событие или деяние, но не в отношении виновности подсудимого.
Данная норма закона критически оценена исследователями. Одни указывают <1>, что закон неполон в том смысле, в котором не определяет, в отношении каких вопросов решение гражданского суда обязательно для уголовного; не устанавливает, обязательно ли решение гражданского суда для уголовного в отношении вопросов гражданского права, когда от того или другого решения зависит признание деяния преступным или непреступным; не предусматривает, в отношении каких вопросов решения гражданского суда для уголовного необязательны. Другие исследователи указывают <2>, что использование в рассматриваемой норме закона термина "деяние", относящегося к области уголовного или административного права, дает основания утверждать, что у судов, рассматривающих гражданские дела, есть право на предрешение вопросов уголовного дела (права), а также на использование таких формулировок, как "гражданский суд" и "уголовный суд", хотя в тот период разделения судов по специализации в судебной системе не существовало. Кроме того, отмечалось, что в статье не решен вопрос о применении преюдиции на досудебных стадиях для таких субъектов, как прокурор, следователь и дознаватель; в статье речь идет только о подсудимом, что позволяет сделать вывод о возможности применения преюдиции вступившего в законную силу решения суда по гражданскому делу только на стадии судебного разбирательства по уголовному делу.
--------------------------------
<1> См.: Люблинский П.И., Полянский Н.Н. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. Комментарий. М., 1924. С. 26.
<2> См.: Березин А.С. Указ. соч. С. 90 - 94.
Следует отметить, что УПК РСФСР 1922 г. и УПК РСФСР 1923 г. содержали межотраслевую преюдицию, определявшую доказательственное значение вступившего в законную силу решения гражданского суда для уголовного суда при рассмотрении уголовного дела, и общее требование к уголовному судопроизводству. Тем не менее вопрос отраслевой преюдиции (когда вступивший в законную силу приговор имеет доказательственное значение для суда, рассматривающего другое уголовное дело) законодательного закрепления в них не нашел.
При этом нечеткость содержания и пределов реализации преюдиции судебных актов по гражданским делам при разрешении уголовного дела, существовавшая в УУС, воспринята в УПК РСФСР 1922 г. и УПК РСФСР 1923 г. К.Е. Прокопьева в связи с этим отмечает, что редакция ст. 12 указанных Кодексов не была адаптирована к существующей модели уголовного процесса, а использовавшаяся терминология не соотносилась с понятийным аппаратом уголовного судопроизводства в РСФСР <1>.
--------------------------------
<1> См.: Прокопьева К.Е. История возникновения и становления института межотраслевой преюдиции в уголовном процессе России // Историческая и социально-образовательная мысль. 2013. N 6. С. 254.
Часть описанных упущений учтена в ст. 28 УПК РСФСР (1960 г.), в котором нормативное регулирование преюдиции видоизменилось: вступившее в законную силу решение, определение или постановление суда по гражданскому делу стало обязательно для суда, прокурора, следователя и лица, производящего дознание, при производстве по уголовному делу только по вопросу, имело ли место событие или действие, но не в отношении виновности обвиняемого. Структурно норма о преюдиции располагалась в основных положениях данного Кодекса, в связи с чем преюдицию понимали как свойство вступившего в законную силу судебного акта, когда изложенные в нем выводы о юридических фактах или правоотношениях сторон по одному делу обязательны для суда, разрешающего связанное с ним другое дело.
Важно также отметить, что преюдиция определяла пределы значения решений и определений суда по гражданским делам для разрешения уголовных дел, но доказательственного значения не имела. Однако нередко преюдиция отождествлялась с обязательностью судебного акта <1>.
--------------------------------
<1> См.: Юридический словарь / Под ред. П.И. Кудрявцева. 2-е изд. М., 1956. Т. 2. С. 237.
Использование в рассматриваемой статье термина "обвиняемый", а также расширение сферы действия преюдиции не только на суд, но и на прокурора, следователя, лицо, производящее дознание, позволяло применять институт преюдиции на всех стадиях уголовного судопроизводства. При этом наличие вступившего в законную силу решения суда по гражданскому делу не являлось основанием для освобождения суда, прокурора, следователя и лица, производящего дознание, от доказывания виновности обвиняемого в совершении инкриминируемого преступления.
Отмечается также расширение круга судебных актов, которым было допустимо придать преюдициальную силу: если в УУС и Декретах о суде N 1, 2, 3 речь шла только про решения гражданского и уголовного судов (окончательно разрешивших дело по существу), то в ст. 28 УПК РСФСР (1960 г.) перечень судебных актов, которым возможно придать преюдициальную силу в уголовном судопроизводстве, был расширен до вступивших в законную силу решения, определения или постановления суда по гражданскому делу. Ограничение в уголовном судопроизводстве на придание преюдициальной силы судебным актам по гражданским делам сводилось только к установлению самого события или действия, но не виновности обвиняемого.
Ранее было высказано несколько научно обоснованных мнений по разрешению сложностей доказывания с использованием преюдиции. Одни исследователи полагали <1>, что до отмены в установленном порядке решения по гражданскому делу, обладающего свойством преюдициальности, суд впоследствии при рассмотрении связанного с ним уголовного дела не вправе выносить приговор на основе своего внутреннего убеждения. Другие, наоборот, считали, что в рассматриваемом вопросе следует руководствоваться прежде всего внутренним убеждением судьи, которое не связано никакими ранее состоявшимися судебными актами <2>. Но при этом, если имеется преюдициальное решение суда, которым установлены обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения уголовного дела, а судья, руководствуясь внутренним убеждением, постановляет приговор вразрез с установленными ранее судом обстоятельствами (т.е. фактически игнорируя преюдицию), неминуемо возникнет несколько противоречивых судебных актов, что недопустимо <3>. В этом случае правоведы предлагали либо включить в ст. 28 УПК РСФСР (1960 г.) нормы о том, что приговор, которым отвергнута преюдиция, не вступает в законную силу до тех пор, пока вышестоящий суд не проверит оба приговора и не укажет, какой из них правильный <4>, либо, если суд придет к убеждению, что преюдициальные факты установлены неправильно, суд должен производство по делу приостановить и выйти с представлением об опротестовании ранее вынесенного решения в порядке надзора или по вновь открывшимся обстоятельствам <5>.
--------------------------------
<1> См.: Фаткуллин Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания. Казань, 1975. С. 80.
<2> См.: Строгович М.С. Учение о материальной истине в уголовном процессе. М., 1947. С. 214 - 215.
<3> Речь идет о нарушении и единства судебной практики, и принципа правовой определенности судебного решения или приговора.
<4> См.: Петрухин И.Л. Презумпции и преюдиции в доказывании // Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973. С. 360.
<5> См.: Резник Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств. М., 1977. С. 59 - 60.
В связи с несовершенством нормативного регулирования, разнополярностью выводов и неоднозначностью правовых последствий высказывались мнения, касавшиеся самой целесообразности использования правил преюдиции в уголовном судопроизводстве <1>.
--------------------------------
<1> См.: Мотовиловкер Я.О. Вопросы теории и практики советского уголовного процесса: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1966. С. 8 - 11.
В рассматриваемый период эволюции уголовного процесса преюдиция заявительно использовалась в интересах "процессуальной экономии": повторная проверка обстоятельств, ранее установленных судом, признавалась нецелесообразной. В связи с этим преюдициальность рассматривалась как свойство судебного решения, согласно которому установленные им обстоятельства могли быть положены в основу последующего решения без проверки. В специальной литературе среди прочего отмечалось, что придание преюдициального значения вступившим в законную силу судебному решению и (или) приговору основано на презумпции истинности такого решения суда и (или) приговора. У.М. Юсубова в связи с этим полагала, что действие преюдиции обеспечивается законной силой судебного решения <1>. С таким выводом нельзя согласиться, поскольку не все судебные акты, соответствующие родовому понятию "судебное решение", могут и должны использоваться в доказывании, а только окончательные, вступившие в законную силу.
--------------------------------
<1> См.: Юсубова У.М. Преюдиции в советском уголовном процессе. С. 192.
Исследователи неоднократно обращали внимание на неурегулированность ситуации, выраженную в конфликте процессуальных принципов обязательности судебных постановлений, принятых в рамках гражданского судопроизводства, и внутреннего убеждения председательствующего судьи по результатам проверки и оценки совокупности доказательств, содержащихся в материалах уголовного дела. Рассматриваемая статья также не содержит каких-либо предписаний по преодолению этой коллизии, не выявлена и позиция высшей судебной инстанции по этому вопросу.
Представляет научный интерес конструкция преюдиции, содержавшаяся в ст. 90 "Преюдиция" в первоначальной редакции проекта УПК РФ, принятого Государственной Думой РФ в первом чтении: "Вступивший в законную силу приговор по уголовному делу обязателен для суда, прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя при производстве по уголовному делу в отношении как установленных обстоятельств, так и их правовой оценки" <1>. В сравнении с нормами о преюдиции, содержавшимися в УПК РСФСР 1922, 1923 и 1960 гг., проект рассматриваемой статьи предусматривал как обязательность установленных судом обстоятельств, так и их правовую оценку, а также содержал исключительно внутриотраслевое регулирование преюдиции.
--------------------------------
<1> Постановление Государственной Думы РФ от 6 июня 1997 г. N 1498-11 ГД.
Ко второму чтению проекта УПК РФ в Государственную Думу РФ был внесен законопроект N 97700236-2, которым была предложена иная редакция ст. 90: "1. Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки. При этом такой приговор не может предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле. 2. Вступившее в законную силу решение суда по гражданскому делу обязательно для суда, прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя при производстве по уголовному делу в части, касающейся установленных обстоятельств, и не может предрешать выводы о виновности или невиновности подсудимого". Проект ст. 90 в данной редакции, как представляется, был более взвешенным: предусматривалась как отраслевая, так и межотраслевая преюдиция; решение суда по гражданскому делу было обязательно для суда, прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя при производстве по уголовному делу в части, касающейся установленных обстоятельств (признавать эти обстоятельства процедурно субъектам доказывания не предписывалось).
Вместе с тем предложенная редакция проекта ст. 90 не в полной мере соответствовала принципу свободы оценки доказательств субъектами уголовно-процессуального доказывания: она не предусматривала случаи сомнений в истинности судебных актов; не содержала механизма преодоления преюдиции, предписывающей признание вступивших в законную силу приговора или решения суда без дополнительной проверки, а пределы законной силы приговора или решения суда и механизм реализации преюдиции представлены весьма абстрактно; не включала обязательных родовых признаков и (или) видов обстоятельств, признаваемых с применением преюдиции.
Однако итоговая редакция ст. 90 проекта УПК РФ к моменту издания снова претерпела значительные изменения и в редакции Федерального закона от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ сформулирована следующим образом: "Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки, если эти обстоятельства не вызывают сомнений у суда. При этом такой приговор не может предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле".
Обращает на себя внимание следующее обстоятельство: если в УПК РСФСР 1922, 1923, 1960 гг. соответствующие статьи, описывающие преюдицию, располагались в "Основных положениях" и допускали в доказывании по уголовному делу использование вступившего в законную силу решения гражданского суда (т.е. преюдиция имела межотраслевое регулирование), то в УПК РФ (2001 г.) ст. 90 "Преюдиция" размещена в гл. 11 "Доказывание", т.е. она стала не только одним из правил доказывания, но и внутриотраслевой и не строгой (допускающей сомнения суда).
Положения ст. 90 УПК РФ, в силу которых действие преюдиции прекращается, если у суда возникают сомнения в истинности обстоятельств, установленных вступившим в законную силу приговором, следует толковать расширительно. Поскольку принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению действует в отношении прокурора, следователя, дознавателя, эти субъекты процесса доказывания не могут игнорировать возникшие у них сомнения <1>.
--------------------------------
<1> См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. И.Л. Петрухина. М., 2002. С. 239 - 244.
Использование вступившего в законную силу приговора для доказывания виновности одного и того же лица (подсудимого) по другому уголовному делу является правильным, поскольку приговоры постановлены в одинаковых процессуальных процедурах, предусматривающих одинаковые стандарты доказывания и объем процессуальных гарантий участникам уголовного судопроизводства, а значит, представляются безусловно приемлемыми с точки зрения доказывания.
Важно отметить, что согласно редакции приговор мог быть постановлен как в общем (гл. 35, 36, 38, 39 УПК РФ), так и в особом порядке при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (гл. 40 УПК РФ). В силу ч. 8 ст. 316 УПК РФ в описательно-мотивировочной части приговора должны содержаться только описание преступного деяния и выводы суда о соблюдении условий постановления приговора без проведения судебного разбирательства, при этом анализ доказательств и их оценка в приговоре не отражаются; не может такой приговор и быть обжалован в кассационном <1> порядке по мотиву его необоснованности. Таким образом, если по уголовному делу в отношении подсудимого ранее судом постановлен приговор в особом порядке, то на основании данной конструкции преюдиции такой приговор может быть использован в доказывании, даже когда установленные обстоятельства преступления частично (или косвенно) опровергаются совокупностью доказательств по рассматриваемому уголовному делу.
--------------------------------
<1> В связи с изменениями, внесенными в УПК РФ Федеральным законом от 29 декабря 2010 г. N 433-ФЗ, кассационный порядок проверки судебных решений, не вступивших в законную силу, заменен апелляционным.
Л.В. Головко в связи с этим высказал справедливое замечание: заложенный в этой редакции ст. 90 УПК РФ посыл, "отказывающий" решениям по гражданским, арбитражным, административным делам в безусловной преюдициальной силе для уголовных дел, не являлся "ошибкой законодателя" или пробелом в законе, а напротив, имел фундаментальную природу. В подтверждение приведена позиция французского правоведа профессора Ж. Праделя: решение гражданской юрисдикции, как показывает практика, не связывает юрисдикцию уголовную <1>.
--------------------------------
<1> См.: Головко Л.В. Три аксиомы применения института преюдиции в уголовном процессе. С. 49.
Первую попытку критической оценки правила преюдиции, закрепленного в ст. 90 УПК РФ, предпринял КС РФ в Постановлениях от 11 мая 2005 г. N 5-П и от 5 февраля 2007 г. N 2-П, в которых он указал, что исключительная по своей правовой природе возможность преодоления окончательности вступивших в законную силу судебных актов предполагает установление таких особых процедурных условий их пересмотра, которые бы отвечали прежде всего требованиям правовой определенности, обеспечиваемой признанием законной силы судебных решений, их неопровержимости, что в ординарных судебных процедурах может быть поколеблено только тогда, когда какое-либо новое или вновь открывшееся обстоятельство или обнаруженные фундаментальные нарушения неоспоримо свидетельствуют о судебной ошибке.
В 2008 г. КС РФ впервые дал конституционно-правовое истолкование <1> этой нормы закона, ставшее отправной точкой для начала работы по совершенствованию нормативного регулирования преюдиции в уголовном судопроизводстве РФ. КС РФ, в частности, отметил, что ст. 90 УПК РФ указывает на преюдициальное значение для уголовного дела лишь таких фактических обстоятельств, которые ранее были предметом доказывания по другому уголовному делу и подтверждены вступившим в законную силу приговором. Данная статья рассматривает вопрос о преюдициальном значении только одного судебного акта - приговора и не касается возможности признания в уголовном процессе имеющих юридическое значение обстоятельств, установленных судом в решении в порядке гражданского, арбитражного или административного судопроизводства. Вместе с тем эта статья не предполагает, что возможно не принять во внимание при разрешении уголовного дела обстоятельства, свидетельствующие в пользу обвиняемого и установленные вступившими в законную силу и не отмененными решениями арбитражного суда по гражданскому делу, пока они не опровергнуты стороной обвинения и не аннулированы в предусмотренных для этого процедурах, т.е. в порядке апелляционного, кассационного, надзорного производства или производства по вновь открывшимся или новым обстоятельствам.
--------------------------------
<1> См.: Определение КС РФ от 15 января 2008 г. N 193-О-П.
Такой вывод вытекает из конституционного требования справедливости правосудия и принципа презумпции невиновности (ст. 10, ч. ч. 1 и 3 ст. 49 и ст. 118 Конституции РФ), а также из закрепленных в процессуальном законодательстве принципов юридической силы, значения судебных решений и особых процедурных условий их пересмотра, требующих признания судом всех фактов, свидетельствующих в пользу обвиняемого, пока они не опровергнуты стороной обвинения в должной процессуальной форме <1>.
--------------------------------
<1> См.: Определение КС РФ от 5 февраля 2009 г. N 366-О-Р.
В связи с этим нельзя согласиться с таким мнением В.А. Азарова и Д.М. Нурбаева <1>: если преюдициальный судебный акт свидетельствует в пользу обвиняемого (подсудимого), то это означает, что он предрешает вопрос о его невиновности, а потому установленные им обстоятельства освобождают сторону защиты от доказывания невиновности этого лица до момента отмены указанного судебного акта. По смыслу взаимосвязанных ст. ст. 73, 74, 84 и 90 УПК РФ с применением преюдиции могут быть признаны только обстоятельства, подлежащие доказыванию по рассматриваемому уголовному делу, если они установлены ранее вступившим в законную силу приговором (апелляционным приговором) либо решением суда в гражданском, арбитражном или административном судопроизводстве, за исключением виновности лица. Выводы суда о виновности лица по ранее рассмотренному делу не предрешают выводов суда о виновности этого же лица по рассматриваемому уголовному делу.
--------------------------------
<1> См.: Азаров В.А., Нурбаев Д.М. Внутреннее убеждение при оценке в уголовном процессе преюдициального значения решений, принятых в гражданском, арбитражном или административном судопроизводстве. М., 2016. С. 151.
Представляется, что вступивший в законную силу приговор или иное решение суда, используемое в доказывании по уголовному делу, не могут предрешать ни виновности, ни невиновности подсудимого, поскольку не имеют для суда заранее установленной силы (ч. 2 ст. 17 УПК РФ).
Генеральный прокурор РФ Ю.Я. Чайка с учетом Определения КС РФ от 15 января 2008 г. N 193-О-П высказал следующее мнение: преюдициальное значение для уголовного судопроизводства должны иметь все вступившие в законную силу судебные решения, включая вынесенные в гражданском, арбитражном судопроизводстве, а также в рамках дел об административных правонарушениях <1>.
--------------------------------
<1> См.: Чайка Ю.Я. Прокуратура - государственный поверенный в делах законности // Закон. 2008. N 11. С. 15.
С данной позицией можно согласиться частично, полагая ее соответствующей реалиям современного уголовного судопроизводства РФ. С одной стороны, межотраслевая преюдиция в силу равной доказательственной силы судебных актов отраслевых видов судопроизводства должна иметь место в уголовно-процессуальном доказывании, но, с другой стороны, в части производства по делам об административных правонарушениях, реализующих несовершенные стандарты доказывания, она недопустима (ч. 2 ст. 118 Конституции РФ).
Указанная позиция Генеральной прокуратуры РФ в большей части нашла понимание и поддержку в Государственной Думе РФ и впоследствии была воплощена в законодательной инициативе.
Законопроект N 224549-5 изначально не предполагал внесения каких-либо изменений в части преюдиции, однако уже ко второму чтению законопроект было предложено дополнить абзацем вторым следующего содержания: "Подтвержденные вступившими в законную силу решениями арбитражных судов и судов общей юрисдикции, осуществляющих гражданское судопроизводство, обстоятельства, свидетельствующие в пользу обвиняемого, не могут быть отвергнуты до тех пор, пока указанные судебные акты не будут отменены или изменены в этой части в соответствии с арбитражным процессуальным и гражданским процессуальным законодательством Российской Федерации" <1>. К третьему чтению указанного законопроекта группа депутатов предложила не акцентировать внимание на презумпции истинности судебных решений именно до их отмены, а сконцентрироваться на реализации межотраслевой преюдиции, т.е. доказательственном значении приговора или иного решения суда для разных видов судопроизводства, полагая при этом, что они должны иметь обязательную силу до тех пор, пока не отменены или не изменены в установленном порядке.
--------------------------------
<1> Законопроект N 224549-5 "О внесении изменений в часть первую Налогового кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации (об изменении условий привлечения к уголовной ответственности за налоговые правонарушения)".
Содержавшаяся изначально в УПК РФ гл. 40, предусматривающая особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением, а также введенная Федеральным законом от 29 июня 2009 г. N 141-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" гл. 40.1, предусматривающая особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, предписывали изъятия, позволявшие суду не проводить в общем порядке исследования собранных по делу доказательств в соответствии с требованиями гл. 35, 36, 38 и 39 УПК РФ, а постановить приговор без проведения судебного следствия.
Особый порядок принятия судебного решения не предусматривает исследования судом доказательств для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию. Применение в доказывании постановленных в особом порядке приговоров стало порождать коллизии, если преступление совершено не одним обвиняемым, а в соучастии с другими лицами. Обвиняемый, признавший свою вину, имеет право на рассмотрение в особом порядке судом уголовного дела, которое на практике выделяется из основного. Приговор, вступивший в законную силу, становится обязательным, и обстоятельства, установленные этим приговором, становятся обязательными и для тех лиц, которые свою вину не признали.
В результате приговор по "основному" уголовному делу, если из него выделены материалы в отношении соучастника, может быть постановлен судом только по показаниям осужденного по выделенному делу, что противоречит фундаментальному принципу свободы оценки доказательств в уголовном судопроизводстве, предусмотренному ч. 2 ст. 17 УПК РФ, в соответствии с которым никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.
Кроме того, в силу ч. 2 ст. 77 УПК РФ на показаниях обвиняемого, не подтвержденных другими доказательствами, не может быть основан обвинительный приговор. Очевидно, что вынесение приговоров по делам, рассматриваемым в особом порядке, представляет собой исключение из этого правила. Несправедливо осуждать других людей на основании приговора, вынесенного только по показаниям осужденного по другому приговору, когда подсудимые фактически лишены возможности оспаривать такое доказательство <1>.
--------------------------------
<1> См.: стенограмму обсуждения законопроекта N 490833-6 в Государственной Думе РФ. Первое чтение. Заседание N 221, 17 марта 2015 г.
Федеральным законом от 29 декабря 2009 г. N 383-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Налогового кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" в ст. 90 УПК РФ было внесено изменение, существенно скорректировавшее семантическую направленность и правовую природу этого правила доказывания.
В данной редакции ст. 90 УПК РФ приняла следующий вид: "Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором либо иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки. При этом такие приговор или решение не могут предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле".
Изданием указанного Федерального закона ознаменовалось возвращение в уголовное судопроизводство РФ межотраслевой преюдиции, согласно которой в доказывании с применением преюдиции используются не только вступивший в законную силу приговор, но и иное вступившее в законную силу решение суда, принятое в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства. Однако изменение содержания преюдиции (за счет межотраслевой "компоненты") спровоцировало резкое увеличение количества приговоров, в которых она реализована (рис. 2).
Рис. 2. Реализация преюдиции в уголовном судопроизводстве
на основании ст. 90 УПК РФ в редакциях 2009 и 2015 гг.
(на основе сведений, опубликованных в ГАС РФ "Правосудие")
Существенное изменение содержания преюдиции повлекло возникновение сложностей ее применения в уголовном судопроизводстве <1>, что потребовало детального изучения практики судов. КС РФ при рассмотрении жалоб обратил внимание на то, что в гражданском, арбитражном и административном судопроизводстве пределы обязательности вступившего в законную силу приговора остались прежними, ограниченными предметно гражданско-правовыми последствиями действий лица, в отношении которого постановлен приговор, и касались они только вопросов, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом <2>. Практические трудности применения преюдиции стали причиной двух законодательных инициатив.
--------------------------------
<1> См.: Скобликов П.А. Преюдиция актов арбитражных судов в уголовном процессе: новое прочтение // Журнал российского права. 2009. N 2.
<2> См.: ст. 61 ГПК РФ, ст. 69 АПК РФ.
Согласно законопроекту N 525311-5 "О внесении изменения в статью 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации", внесенному в 2011 г. депутатом Государственной Думы Федерального Собрания РФ А.Н. Волковым, предлагалось допустить возможность проверки судом обстоятельств, установленных вступившим в законную силу приговором либо иным решением суда в гражданском, арбитражном или административном судопроизводстве, если они опровергаются совокупностью доказательств по уголовному делу, а также возможность для участников уголовно-процессуального доказывания вынесения определения или постановления о признании обстоятельств, признанных решением суда не имеющими преюдициальной силы.
Наиболее радикальным стал внесенный в 2013 г. депутатами Государственной Думы РФ В.В. Жириновским и А.С. Кропачевым законопроект N 305706-6 "О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации", на основании которого предлагалось дополнить ст. 87 УПК РФ нормой о том, что дознаватель, следователь, прокурор и суд вправе проверять все обстоятельства дела, в том числе и те, которые установлены вступившим в законную силу приговором либо иным решением суда в гражданском, арбитражном или административном судопроизводстве. При этом предлагалось ст. 90 УПК РФ признать утратившей силу.
Федеральным законом от 29 июня 2015 г. N 191-ФЗ "О внесении изменения в статью 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" статья в очередной раз была скорректирована, и в настоящее время она имеет следующий вид: "Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, за исключением приговора, постановленного судом в соответствии со статьей 226.9, 316 или 317.7 настоящего Кодекса, либо иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки. При этом такие приговор или решение не могут предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле".
Из анализа данного изменения ст. 90 УПК РФ следует, что оно носит "точечное", исключительно отраслевое значение, поскольку из всего массива приговоров, постановленных судами, в доказывании с применением преюдиции не используются лишь приговоры, постановленные судом в соответствии со ст. ст. 226.9, 316 или 317.7 УПК РФ. При этом межотраслевого аспекта реализации преюдиции это изменение не затрагивает. Данное обстоятельство не позволяет говорить о системности в совершенствовании механизма реализации преюдиции в уголовном судопроизводстве, поскольку изменение направлено на преодоление только частных деформаций отечественной правоприменительной практики.
Тем не менее внесение указанных изменений повлекло снижение как общего количества приговоров, в которых рассмотрен вопрос преюдиции, так и количества приговоров, в которых преюдиция реализована (см. рис. 2).
Рассматривая динамику развития преюдиции начиная от возникновения самого термина и заканчивая ее описательным образом, содержащимся в ст. 90 УПК РФ, отметим, что преюдиция уже не один год активно применяется <1> как в науке, так и в практической деятельности (см. рис. 2), причем как в пределах национальной правовой системы, так и в отдельных постановлениях ЕСПЧ <2>.
--------------------------------
<1> См., например: Уголовный процесс: Учебник для бакалавров / Под ред. Л.А. Воскобитовой. С. 176 - 177; Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. Главы 1 - 32.1: Постатейный науч.-практ. комментарий / Под ред. Л.А. Воскобитовой. С. 413 - 417; Апелляционное определение ВС РФ от 26 мая 2015 г. по делу N 11-АПУ15/13.
<2> Например, "Линдон, Очаковски-Лоран и Жюли против Франции" (Lindon, Otchakovsky-Laurens and July v. France, N 21279/2 и 36448/02).
В результате проведенного анализа можно сформулировать следующие выводы.
1. Ретроспектива развития преюдиции в уголовном судопроизводстве России от Устава уголовного судопроизводства (1864 г.) до УПК РСФСР (1960 г.) свидетельствует о возможности установления обстоятельств (события и деяния) по уголовному делу с использованием судебных актов, вынесенных как в уголовном, так и в гражданском судопроизводстве (преюдиция имела межотраслевой неопровержимый характер). Появление новых видов судопроизводства, предусматривающих иные стандарты доказывания, привело к закреплению в УПК РФ (с 2001 по 2009 г.) опровержимой внутриотраслевой преюдиции как правила доказывания, позволявшего признавать доказательством только вступивший в законную силу приговор, по усмотрению суда для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию. Возвращение в 2009 г. к межотраслевому неопровержимому регулированию преюдиции при существующей разнице в стандартах доказывания в различных видах судопроизводства потребовало законодательного закрепления исключений из этого правила.
2. Источники права свидетельствуют о том, что в уголовном судопроизводстве России суть преюдиции исторически менялась: в УУС 1864 г. она представлена в качестве средства доказывания и доказательства, в УПК РСФСР (1922, 1923, 1960 гг.) - в качестве общего требования, предъявляемого к уголовному судопроизводству, а в УПК РФ (2001 г.) - в качестве правила доказывания.
3. Среди особенностей развития представлений о преюдиции можно выделить, во-первых, переход от использования в доказывании по уголовному делу окончательных судебных актов к вступившим в законную силу, разрешившим дело по существу; во-вторых, переход от использования в доказывании по уголовным делам наряду с приговором решений (УУС, УПК РСФСР 1922 г., 1923 г.), а также определений и постановлений суда по гражданскому делу (УПК РСФСР 1960 г.) к использованию вступивших в законную силу приговора, за исключением постановленных в упрощенных процедурах доказывания, не предусматривающих судебного следствия, либо иных решений суда, вынесенных в гражданском, арбитражном и административном судопроизводстве (УПК РФ 2001 г.); в-третьих, изменение субъективных пределов обязательности установленных ранее судом обстоятельств: от обязательности только для уголовного суда (УУС, УПК РСФСР 1922 г., 1923 г.) до обязательности для дознавателя, следователя, прокурора и суда (УПК РСФСР 1960 г., УПК РФ 2001 г.).
4. С 1864 г. по настоящее время с использованием преюдиции нельзя было установить виновность подсудимого, а обязательность установленных судом обстоятельств распространялась на субъекты доказывания следующим образом:
- с УУС (1864 г.) до УПК РСФСР (1960 г.) - на уголовный суд;
- в УПК РСФСР (1960 г.) - на суд, прокурора, следователя и лицо, производящее дознание при производстве по уголовному делу;
- в УПК РФ (2001 г.) - на суд, прокурора, следователя, дознавателя.