изучение истории, языков и культуры народов, населяющих республики. В системе управления существовали юридически не закрепленные, но четко соблюдаемые нормы квотного представительства различных этнических групп, составляющих население республик. Административно устанавливались также квоты для представителей коренного населения при поступлении в высшие учебные заведения. Институционализация этничности привела к ее осмыслению в качестве базовой ценности у народов региона и закреплению в общественном сознании в качестве важного критерия дифференциации на социальные группы.

2. ЭТНОСОЦИАЛЬНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ

Социальная стратификация в социологии понимается как сложившееся неравенство, иерархия социальных групп. Этнические группы выделяются в первую очередь как группы с самобытным культурным своеобразием. Культурные отличия теоретически не могут быть основанием для формирования иерархического социального пространства в силу изначального равенства культурных стилей. Культурное разнообразие формирует не иерархическую вертикаль, а горизонтальную однопорядковость различных общностей. Поэтому общество, сегментированное по этнокультурному основанию, обычно называют мозаичным. Однако западная социальная наука уже в 60—70-х гг. XX в. обратила внимание на проблему существования неравенства этнокультурных общностей.

Политический процесс в России в 90-х гг. XX в. поставил отечественных исследователей перед необходимостью

267

признать этническую стратифицированность российского общества. Однако природа этого явления в каждом регионе России имеет специфические отличия. Рассмотрим причины этнической стратификации на Юге России.

2.1. Предпосылки формирования этнической стратификации

Одной из важнейших объективных предпосылок формирования этнической стратификации является территориальное

размещение этносов в экономически различных районах — на равнинах и в горах. Территориальная локализация этносов на Юге России в значительной степени определяет различие экономических форм деятельности и возможностей жизнеобеспечения. С древности народы этого региона взаимодействовали по принципу экономико-хозяйственной дополнительности: различная природная среда поселения определяла развитие различных форм экономической деятельности. Развитие этой тенденции наблюдалось и при заселении региона новыми (пришлыми) этногруппами в XVII— XIX вв. Мигранты заполняли те производственные ниши, которые не были развиты у коренного населения и не грозили сужением для него сферы деятельности. Например, армяне и греки развивали культуру табака на землях, непригодных для выращивания зерновых культур, традиционных для ряда коренных народов региона. Развитие современной экономики делает все менее выгодной производственную деятельность в горах, что приводит к неоднозначным социально-экономическим последствиям. Наиболее наглядной является тенденция снижения уровня материальной обеспеченности горского населения. Сравнение экономических показателей республик региона свидетельствует о том, что в более выгодном положении оказываются народы, проживающие в благоприятных природных и климатических условиях для аграрного сектора экономики, а именно — Адыгея, Карачаево-Черкесия, в меньшей мере — Кабардино-Балкария. По официальной экономической статистике Адыгея и Северная

268

Осетия отнесены к малообеспеченным регионам, Дагестан, КБР, КЧР, Ингушетия - к разряду бедных, а Чечня - к депрессивным регионам. Корректность такой дифференциация основывается на сравнении показателей экономического развития республик (табл. 4.1).

Таблица 4.1 Динамика объемов промышленного производства в 1993-1998 гг. (прирост + или спад —, % к предыдущему году)*

Внутри республик уровень экономического развития народов, составляющих их население, также различен. При этом различие идет именно по территориальной локализации этносов: горские этносы оказываются в более жестких экономических условиях, чем равнинные. Это наглядно проявляется в уровне занятости. Наиболее высокий уровень безработицы в горных районах Северного Кавказа, отличающихся высоким уровнем демографического при- * Социально-экономическое положение России. Сб. Госкомстата РФ за 1993-1998 гг.

роста населения (на начало 90-х гг.) при низком уровне занятости. Так, например, демографическая статистика по районам Чечено-Ингушетии за 20 предкризисных лет показывает прирост населения именно в горных районах:

Ножай-Юртовском, Урус-Мартановском, Шалинском, Шатойском (табл. 2). Удельный вес занятого населения среди чеченцев невелик, причем, по сравнению с 1979 г., наблюдалось его значительное уменьшение (с 40,9 до 37,4

%).

Особого внимания заслуживает уровень безработицы: в 1979 г. на 303 918 человек трудоспособного возраста приходилось 250 326 занятых, а в 1989 г. — на 385 420 трудоспособных - 274 651 занятых. Таким образом, согласно переписи населения 1989 г. более 100 тыс. чеченцев являлись избыточным населением, что соответствует и оценкам других экспертов. Та же ситуация наблюдается и в горных районах Дагестана. По прогнозам Министерства труда РФ, на конец 2000 г. уровень регистрируемой безработицы достигнет в Ингушетии — 10,05 %, в Дагестане — 7,7, в КБР — 3,9 % (при среднем показателе по России в 2,7 %). Реальная безработица, рассчитанная по методике Международной организации труда (МОТ), значительно выше — 52 %, а в горной местности, в частности, в балкарских селах КБР достигает 85-90 %. Вместе с тем экономическая статистика за последние годы фиксирует ряд показателей, противоречащих выводу о низком уровне материального обеспечения населения горских районов. Так, при общем снижении реальных доходов населения в 1998 г., вызванных финансовым кризисом августа 1998 г., в ряде республик региона (Дагестане, Ингушетии, Северной Осетии, КабардиноБалкарии) значительно вырос объем розничного товарооборота. С характеристикой этих республик как «бедных»' и «депрессивных» плохо соотносится показатель уровня наличия автомобилей на численность населения (т.е. предмета, который традиционно считался в СССР и России «предметом роскоши»). В одном из своих аналитических докладов В.А.Тшпков отмечает: «По официальной статистике ситуация, может быть, так и выглядит, и ей даже можно найти подтверждение, если сравнивать некоторые горные села Дагестана и Чечни с жизнью в других районах Северного Кавказа. Но Динамика численности населения ЧИ АССР Таблица 4.2

Район Численность Удельны Темпы прироста населения, й вес населения за год, тыс.чел. трудосп %

Достаточно посмотреть на современные балкарские, ингушские и чеченские поселки и сравнить их с рязанскими или якутскими селами, и станет ясно, что социальная реальность отличается от статистики и пропаганды». Экономисты интерпретируют эти факты активным развитием в данных республиках теневого сектора экономики. Крайне редкие аналитические статьи, затрагивающие вопросы существования и развития теневой экономики в регионе, показывают, что она неравномерно локализована по различным республикам. Наибольшая активность «теневиков» до настоящего времени фиксировалась в Дагестане, Северной Осетии и Ингушетии. В Дагестане, по подсчетам экономистов, предельная доля теневого сектора экономической деятельности составляла в 1994 г. около 67 %, в 1995 г. — 73 %. Основными источниками теневого сектора экономики республики является нефтяной комплекс

ипродажа нефтепродуктов, газовый комплекс, производство

ипродажа винно-водочных изделий, рыбная и мукомольная отрасли промышленность. О широкой занятости населения в теневом секторе и его прибыльности свидетельствуют денежные траты населения (табл. 4.3).

Таблица 4.3 Покупательная способность средней зарплаты (ноябрь) и

наличие дорогостоящего имущества в 1998 г.*

* Показатель на 1997 г. Источники: Социальноэкономическое положение России. 1998 г. С. 429-430; Регионы России. М., 1998, Т. 2. С. 56.

272

Окончание табл. 4.3

По расчетам дагестанских экономистов, около 10 % своих доходов население тратит на приобретение валюты. В 1998 г. номинальные доходы населения Дагестана выросли, по сравнению с 1997 г., на 5,3 %, реально располагаемые доходы снизились на 5 %, а расходы на покупку валюты за тот же период увеличились на 29,7 %.

В Северной Осетии источником теневого бизнеса является производство спиртоводочной продукции на основе сырья, поступающего из-за пределов России. На начало 1998 г. эта отрасль промышленности республики выпускала, по данным МВД РФ, каждые 2 из 5 бутылок водки, производимых

вРоссийской Федерации. При этом 2/3 от всего выпускаемого объема водки производилось «нелегально на легальных предприятиях». В Чеченской Республике источником теневого бизнеса являются кустарные нефтепромыслы, наркотики и оружие.

Таким образом, можно сделать вывод, что теневой бизнес в большей степени концентрируется в горских республиках, население которых использует пограничное положение республик, труднодоступность горных районов как возможность получения теневых доходов.

Активизация теневого сектора экономики в горных районах

вкачестве важной предпосылки имела сохранившуюся здесь традиционную структуру организации жизни населения.

Характерными чертами этой организации является высокий уровень внутренней консолидированности, который объясняется суровыми условиями жизни в горах, природной изолированностью поселений и традиционно-общинным этапом развития общества. Эти позиции объясняют также и специфику этнокультурных черт. Поселенческая локализация определяла возможности межкультурного взаимодействия, способствуя формированию и воспроизводству открытости или замкнутости (закрытости) этнокультур.

Емкую характеристику отличительных черт традиционной культуры по сравнению с современной дал адыгейский ученый Р.А. Ханаху: «Основные отличия культуры традиционной от культуры современной состоят в низких темпах обновления стереотипов, их относительно малой вариативности, большей жесткости отбора инноваций, высокой степени автономности и обособленности, приоритета «подражания» привычным нормам поведения и мышления над рационально-волевым началом». Сохранение элементов традиционно-общинного способа организации жизни и аграрный сектор занятости,

доминирующий в настоящее время, предопределяют принцип группировки людей и формирования межгрупповых отношений на Юге России. В этом качестве выступают именно этнокультурные характеристики. Все остальные возможные группировки (клановые, субконфессиональные) выступают производными от этнических. Групповая идентичность пег профессиональному, партийному, мировоззренческому признаку предполагает другой этап социальноэкономического развития, задающий и другой тип развития личности, свободный от доминирования традиционалистских связей (земляческих, родственных). Доминирование группировки по этнокультурному основанию подчеркивают и кавказские исследователи. В частности, Р. Ханаху отмечает: «Приоритет интереса общины над интересами прочих субъектов социального действия, являясь фундаментальной характеристикой традиционного общества, делает культуру Северного Кавказа внутренне дифференцированной: общинам коренных этносов, культурно определенных на традиционной основе, «рядом положены» достаточно плюралистические этнические общины (в основном так называемые «русскоязычные») и примкнувшие к ним представители кавказских этносов, утратившие «чувство общинности» Другой исследователь высказывает