Эпические напевы

Формирование башкирского эпоса, многовековое развитие национальных эпических традиций, жанровая классификация и анализ воплощаемой проблематики подробнейшим образом исследованы в трудах А.Н. Киреева (7) и С.А. Галина (4; 5), творчество башкирских сэсэнов – в материалах М. Бурангулова (3). Вкратце напомним их основные положения.

Эпос – фундаментальнейший жанр башкирского народного творчества, в котором воплотилась вся этническая и гражданская история народа. Как жанр эпос у всех народов возникает в одно и то же время, а именно в период распада первобытно-общинного строя, когда человечество переходит от группового брака к моногамной, парной семье (по Ф. Энгельсу, первобытная община, парная семья и государство – это три основных этапа, через которые проходит человеческое общество в своем долгом развитии – «Происхождение семьи, частной собственности и государства»). Поэтому ведущими темами многих башкирских эпических сказаний становятся поиск невесты и создание семьи (как и в сказках, которые также возникают в эту же историческую эпоху. Однако, в соответствии со спецификой жанров, воплощение одной и той же темы в эпосе и сказке осуществляется по-разному). Непременным атрибутом семьи, по Ф. Энгельсу, является частная собственность, которая в башкирском фольклоре воплощается в образе многотысячных стад скота, выходящих со дна озера (эпические произведения «Акбузат», «Заятуляк и Хыухылу», сказки, предания, легенды). В том случае, если герой по сюжету идет один, т.е. без семьи, он по сюжету оборачивается и теряет весь подаренный ему скот.

Башкирский эпос активно развивался до конца 18 века. Причинами, приведшими к постепенному затуханию эпических традиций, являются:

• гонения на сэсэнов после Пугачевского восстания,

• с 18 века Башкортостан становится многонациональным краем (смешивание населения по национальному признаку),

• капитализация края, приведшая к разрушению патриархально-родового бытового уклада.

Время расцвета творчества башкирских сэсэнов датируют 15-16 веками.

Башкирский эпос имеет несколько жанровых разновидностей. Их различают по типу литературного изложения (стихотворное или прозаическое), а еще лучше – по тематике. Итак, первый жанр башкирского эпоса называется кубаир (3оба+йыр – буквально хвалебная песня). В башкирской фольклористике этот термин имеет три значения: 1. Синоним слова эпос. 2. Эпическое стихотворное произведение героического содержания: «Урал батыр», «Акбузат», «Идукай и Мурадым», «Карасакал», «Юлай и Салават» и др. (из перечисленных сюжетов эпос «Идукай и Мурадым» – общетюркский, остальные – башкирские, т.е. бытуют только у башкир). Стих кубаира – семисложный с парной или смешанной рифмовкой, строфа свободная, т.е. с ненормированным количеством строчек. Напевы данных кубаиров не сохранились. 3. Небольшие стихотворения- семисложники лирического или дидактического содержания, когда-то бывшие фрагментами больших кубаиров, но впоследствии разрушенных сюжетно: «Сура батыр», «Сукан батыр», «Уралым». Напевы кубаиров-стихов сохранились и опубликованы.

Следующий жанр башкирского эпоса называется иртяк. Это эпическое произведение, сочетающее стихотворное изложение с прозаическим, тематика – социально-бытовая, т.е. их содержание отражает явления повседневной жизни: скотоводство, поиск невесты, семейные отношения и т.д. Иртяками являются такие сюжеты, как «Заятуляк и Хыухылу», «Алпамыша и Барсынхылу» (единственный общетюркский сюжет), «Вороной иноходец» («#ара юр1а»), «Хромой саврасый» («А38а3 3ола»), «Буренушка» («#у4ыр бу1а»). Хикаяты также сочетают прозаическое изложение со стихотворным, но посвящены другой тематике – межродовым взаимоотношениям. Таковы сюжеты произведений «Алдар и Зухра» (о том, как породнились лесные и степные башкиры), «Бабсак и Кусяк» (о междуусобной войне между кипчаками и бурзянцами), «Кузыйкурпеч и Маянхылу» (общетюркский сюжет).

И, наконец, последняя жанровая разновидность башкирского эпоса – это кисса (в переводе с арабского – история). Кисса – это сюжеты о романтической любви, привнесенные на башкирскую национальную почву через письменные источники Востока, также состоят из стихотворных (диалоги влюбленных) и прозаических (общее повествование) фрагментов. Примеры – ассимилировавшиеся на башкирской почве эпические сказания «Юсуф и Зулейха», «Тахир и Зухра», «Бузджигит», которые А.Н. Киреев, например, предлагает рассматривать как дополнительный эпический репертуар к основному эпическому наследию башкир, т.к. это сюжеты не башкирского происхождения и заимствованы из классической поэзии Востока (действие в них происходит в Багдаде или Мысыре, т.е. Египте). Исполнителями кисса были не столько сэсэны – мастера устного слова, сколько дервишы и шакирды – мастера письменного слова.

Проблематика башкирских эпических сказаний необычайно широка. Это и мифологическое объяснение явлений окружающего мира, философская проблема жизнь-смерть, и ранние формы брака, проблемы матриархата и патриархата, поисков жены, социальное неравенство и межродовые взаимоотношения, борьба против различных чужеземных захватчиков и колонизации Башкирии. Не останавливаясь подробно на изложении идейного содержания (это сделано филологами), перейдем к рассмотрению музыкальных особенностей башкирских эпических напевов.

У всех народов (в том числе и у башкир) стихотворные фрагменты эпических произведений напеваются. На сегодняшний день издано около 20 башкирских эпических напевов. К сожалению, не сохранились напевы крупнейших эпических сказаний "Урал-батыр" и "Акбузат". По этому поводу музыковед Л. Сальманова, рассмотрев группу опубликованных в различных сборниках эпических напевов, гипотетическим путём выделяет один стержневой напев, возможно, являвшийся на определённой фольклорной стадии музыкальным этнонимом башкир. Не касаясь каких-либо музыкальных характеристик, она пишет об общности назначения данного напева: в легенде "Сынрау торна" напев оповещает о надвигающемся бедствии или связан с военными обрядовыми действиями, в кубаире "Ай, Уралтау, Уралтау" он же воплощает призыв к защите родного Урала. Активное использование последнего напева в форме эпического интонирования позволило автору предположить, что это – один из возможных инвариантов напева "Урал-батыр" (10, с. 182).

Из записанных в 60-80-е годы эпических напевов опубликованы напевы иртеков "Заятуляк и Хыухылу", "Алпамыша и Барсынхылу", кубаира-стихотворения "Сура-батыр" и др. Эти публикации позволяют утверждать, что Л.Н. Лебединский, в своё время причисливший кубаиры к редко встречающемуся и исчезающему виду (9, с. 248), был глубоко неправ. Еще в 60-80-е гг. ХХ века башкирский эпос бытовал в своей естественной форме.

В эпических напевах башкирского народа также проявились черты, характерные для начального этапа музыкального мышления народа. Однако, в отличие от обрядовых и детских напевов, эпические напевы башкир несколько более развиты: их мелодии представляют собой не музыкальные мотивы, а фразы, что является заметным шагом вперёд в музыкальном развитии. Ладовая основа данных напевов - ангемитонные квартовые и квинтовые трихорды, ещё не выстраивающиеся в октавный лад. Ритмика и метрика напевов отражают особенности эпического стихосложения (семисложник) и образуются в результате точного или варьированного повтора мелодических фраз по принципу а-а₁-а₂-а₃-а₄ и т.д. Большинство эпических напевов строится на точном или видоизменённом повторе. Обратимся к примерам.

Напев-обращение Алпамыши, заключённого в зиндан, к пролетающим мимо гусям (эпос "Алпамыша и Барсынхылу"), образуется в результате сцепления нескольких музыкальных мотивов:

Первый мотив – это поступенное движение от нижнего опорного звука к терцовому тону, далее – ход на квинтовый тон с возвращением ко второй ступени и в конце – утверждение начального тона многократным его повторением. Каждая новая стихотворная строфа-двустишие сопровождается этим напевом без каких-либо изменений.

Напев-обращение Барсынхылу к отцу, брату и снохе из этого же эпоса образуется путём повтора начального музыкального предложения, соответствующего одной поэтической строке (формула А-А₁-А₂-А₃-А₄ и т.д.). Каждое предложение, в свою очередь, состоит из трёх музыкальных фраз, в основе каждой из которых – движение от нижнего устоя к верхней квинте путём частичного заполнения данного диапазона (формула а-а₁-а₂...):

Количество слогов в стихотворных строках данного фрагмента возрастает по мере повторения слов. Ладовая основа обоих фрагментов – тетрахорд в квинте, но если в первом случае наблюдалось поступенное заполнение музыкального диапазона, то во втором – скачкообразное, что нужно расценивать как явление более высокого уровня. Таким образом, башкирские эпические напевы представляют собой такие элементарные разновидности музыкально- поэтических структур, как простая периодичность и пара периодичностей. Эти структуры целиком зависят от строения поэтической строфы и особенностей стихосложения. Количество музыкальных мотивов и фраз определяется количеством слогов и ритмических групп в строке, играющих в силлабическом стихосложении решающую роль.

Объективное начало, присущее эпосу, находит выражение в том, что в тексте преобладает повествовательность, роль каких-либо эмоций сведена в нем к минимуму. Отсюда – известная монотонность напевов. Отсюда же – простота в строении мелодики, неразвитость интервальных структур и небольшой диапазон напевов, что характерно для сравнительно низкой ступени музыкального мышления человеческого общества и соотносится со временем возникновения эпоса. Исполнение во многом основано на импровизации, отсюда и свободный характер стихотворной строки, объёма строк и музыкальных фраз.

По своему характеру напевы кубаиров, иртеков и кисса имеют много общего с эпическими напевами других народов, например, с якутскими олонхо. Как и в кубаирах, "напев олонхо складывается из повторов нескольких кратчайших интонаций, которые в последующих строках варьируются, иногда с добавлением новых интонаций... Напевы олонхо – это комплекс весьма ярких признаков архаической музыкальной культуры", – пишет С. Кондратьева в статье "К исторической типологии эпических напевов" (8, с. 155). Схожесть напевов разных народов объясняется тем, что в период возникновения эпоса отдельные роды и племена ещё не сформировались как единая нация. Соответственно, в эпических напевах национальная музыкальная специфика выражена очень слабо, зато более отчётливы общие типологические черты. Общей чертой эпоса разных народов является и исполнение эпических произведений мужчинами в сопровождении какого-либо струнного инструмента, у башкир это была думбыра.

По предположению Л.П. Атановой, мелодии кубаиров и иртеков претерпели значительную эволюцию, которая привела к превращению древнейшего и простейшего в музыкальном отношении жанра хамак-кюй в жанр эпической песни (точнее – песни эпоса – Г.Г.). Говоря иначе, в сюжетах более позднего происхождения, в социально-бытовом эпосе зарождаются песенные куплетные формы. Как считает Л.П. Атанова, прозаическая, повествовательная часть их стала легендой к песне, а стихотворная – собственно песней, для которой характерно особое звукоизобразительное содержание (1, с. 106). Это касается сюжетов, бытующих и как эпос, и как песня: "Акхак-кола", "Кара юрга", "Кунгыр буга". Здесь необходимо уточнять на какие слова - иртека или песни – напевается мелодия.

Лит.: 1. Атанова Л.П. О башкирских эпических напевах // Башкирский народный эпос / Сост. Мирбадалева С.А., Сагитов М.М., Харисов А.И. М.: Изд-во вост. литературы. 1977. С. 105-106.

2. Баш3орт халы3 музыка с9н19те / Т52. С5л9йм9нов Р.С. 1–се том. %ф5, 2001.

3. Буран1олов М. С9с9н аманаты. %ф5, 1995.

4. Галин С.(. Тарих 89м халы3 поэзия8ы. %ф5: Китап, 1996.

5. Галин С.А. Башкирский народный эпос. Уфа: Аэрокосмос и ноосфера, 2004.

6. Галина Г.С. О башкирских эпических напевах // Традиционное музыкальное искусство: история, современность и перспективы. Уфа. 2002. С. 100-103.

7. Киреев А.Н. Башкирский народный героический эпос. Уфа, 1970.

8. Кондратьева С.Н. К исторической типологии эпических напевов // Типология народного эпоса / Отв. ред. В.М. Гацюк. М.: Наука. 1975. С. 152-162.

9. Лебединский Л. Башкирские народные песни и наигрыши. 2-е изд. М.: Музыка, 1965.

10. Сальманова Л.К. К вопросу о напеве "Урал-батыр" // Башкирский фольклор. Уфа: Гилем, 2000. С. 181-183.