6.3. Индия: давление ислама и дробление каст.

Мусульмане в Индии.   Завоеватели-мусульмане тюркского происхождения вносили центростремительное начало в Индию, разъединенную племенным разнообразием,  верованиями и раджпутскими кланами.  Делийский султанат охватил в 13 в. всю  Индо-Гангскую равнину, а затем и территорию почти всего Индостана. Экспансию подготовила имперская централизация войска и его обеспечения, проведенная по образцу угрожавшей с запада соседней монголо-иранской державы Хулагуидов.  

Массы индийского населения под напором мусульманского фанатизма и ради избавления от джизьи обращались в ислам; принимали его и раджпуты ради высоких должностей при дворе султанов. Стал формироваться межплеменной обиходный язык  урду  с заимствованиями из персидского и арабского.

Но  толпы индусов, сопротивляясь чужеземному  господству, переселялись в южные области,  которые  в середине 14 в. откололись.  

Профессиональное дробление каст.  Как и в Китае,  но еще раньше, основой сельского хозяйства Индии стало  поливное рисоводство, позволявшее снимать два (а то и три) урожая в год. Обилие риса обеспечивало пропитание многочисленного населения и возможность довольно значительной занятости вне сельского хозяйства.

Мусульманская ксенократия не сломала,  а лишь видоизменила варно-кастовый порядок, воспринимая его как двоякое наследие разноплеменности и жесткой профессиональной закрепленности и как важное условие стабильной и прочной государственности.  Придворный историк Делийского султаната Зия-уд-дин Барани (1285-1356) подчеркивал исключительное значение того, чтобы каждый человек, община и каста занимались только определенным делом или ремеслом.  

Племенной признак имел особое значение для раджпутов, к которым причисляли себя племена и части племен, покорявшие земледельцев в разных районах Индии; он сохранялся и при обращении раджпутов в ислам.  Но и среди торговцев, земледельцев, скотоводов возникли разные касты в зависимости от племенного происхождения.  

Для шудр обращение в ислам могло быть способом повысить, а для «неприкасаемых» - обрести варновый статус, поскольку мусульмане, в противоположность индусам,  не считали «нечистыми» многие ремесла,  связанные с переработкой кож и растительных волокон.  Поэтому переход в ислам позволял повысить свой статус кожевникам-чамарам (шорникам, сапожникам),  ткачам, портным.   Среди мусульман возникали касты-аналоги индуистских в статусах высших варн:  брахманов (мираси - организаторы церемоний, «барды» наподобие индусских бхатов),  кшатриев (ханзады, «ханские сыновья»), вайшьев (огородники-арайн и др.).  В целом кастовое деление охватило до половины индийских мусульман.

Ремесленные касты стали наследственными занятиями, закрепляемыми внутриобщинными браками;  в городах ремесленники проживали компактными кварталами, удобными для налогообложения и организации принудительных государственных закупок.  Уже в 12 в. насчитывалось более 20 ремесленных каст, в том числе с такими характерными только для Индии занятиями, как  сверление раковин и выделка жвачки из листьев кустарника бетеля.  Впоследствии число ремесленных каст многократно возросло;  выделились касты производителей духов и косметических средств, чернил, бумаги, иголок, пороха и т.д.  Самыми почетными были ремесла, связанные с обработкой благородных металлов и  самоцветов.  Индийские металлурги знали и применяли все известные тогда в мире 7 металлов и бронзы,  а также цинк и латунь (о которых не имелось представления на средневековом Западе и в Китае);   почти от каждого металла и сплава происходили касты работающих именно с ним.  Еще более велико было число каст деревообделочников и ткачей.  

Каста золотых дел мастеров – сонаров (по-хинди сона – «золото»),  занимавшихся и ростовщичеством, достигла статуса кшатриев; помимо нее,  существовали касты мастеров золотой инкрустации,   золотой насечки, золотых рельефов и т.д.   В Индии достигло наибольшего, чем где-либо, масштаба производство шитых золотом шелковых тканей – парчей,  что привело к образованию каст не только изготовителей парчи, но и волочильщиков золотой проволоки и золотых нитей.

Профессиональное дробление каст, сосредоточение ремесленников на узкоспециализированных занятиях, передаваемых из рода в род, способствовало виртуозности индийского  ручного  мастерства,   выделке изысканных товаров, ценимых на международных рынках.  Но при этом не создавало предпосылок для механизации труда.  Индийское хлопкопрядение не пошло дальше ручной прялки – чаркхи, оставшейся неизменной и после того, как индийские набивные хлопчатобумажные ткани к концу 15 в. стали  «высокой модой» на пространстве от Египта до Малайского архипелага.  

Положение корабельщиков, рыбаков, торговцев морской солью осталось  приниженным и после мусульманских завоеваний,  стимулировавших  производство и экспорт хлопчатобумажных и шелковых материй.   Крупнейшим центром производства и вывоза индийских тканей стал в 15 в. Гуджаратский султанат. Его посетил в   цветущее правление  султана  Махмуда Бигарра  русский купец из Твери  Афанасий Никитин.  Он отметил изобилие на местных рынках тонких и ярких тканей,  красок, изделий из самоцветов.  Но уходили с этими и другими товарами от берегов «Индийского» (Аравийского) моря не индийские суда,  а иранские и арабские. А вскоре пришли европейские.  «Если вы сильны в том, что касается кораблей, - писал первый вице-король Португальской Индии  Ф. ди Алмейда, - коммерция Индий принадлежит вам».