Амрекулов Н. Жузы в социально-политической жизни Казахстана // ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И КАВКЗ. – 2000. – № 3 (9). – С. 131 – 146.

Тема жузов была долгое время закрытой для обсуждения. В официальной казахстанской .прессе она непопулярна до сих пор. Лишь эпизодически в оппозиционных русскоязычных и — редко — казахских изданиях появляются материалы по этой проблеме (сейчас только в поддерживаемой А. Кажегельдиным газете «Солдат»). Но, даже затрагивая ее, абсолютное большинство казахских авторов не вскрывает корней явной жузовщины и трайбализма, коварно опутавших своими сетями государствообразующий этнос.

Поэтому внутриказахские дискуссии нередко принимают форму ангажированной перепалки, участники которой встают на ту или иную сторону, не поднимаясь до уровня научного беспристрастного анализа как предпосылки формирования современного национального демократического самосознания.

В итоге — все тот же трагичный раскол, как главный символ сегодняшнего Казахстана, отчужденного и расколотого на десятки и сотни народов, классовых, клановых, культурно-исторических групп, испытывающих трудности самоидентификации, не видящих общенациональных консолидирующих приоритетов и ясных оптимистичных перспектив. Живи кое-как, одним днем, подобно лебедю, раку и щуке, тянущих каждый в свою сторону воз страны, — вот направляемое сверху характерное мироощущение рядового казахстанца.

Научный подход вскрывает явление в его объективном историческом развитии, реконструирует суть и ее проявления, указывает его высшую форму и пределы. Не претендуя на историческую широту и глубину, автор рассматривает данное исследование (скорее очерково-поисковое) как очередной шаг в изживании мертвецов, «хватающих живых». Без этого казахи не смогут сохранить суверенитет, стать единой нацией и взять на себя ответственность за судьбу страны и благополучие национальных меньшинств, проживающих в республике.

Найти опору можно лишь в себе, своей истории. И, оттолкнувшись от нее, начать строительство нового гражданского цивилизованного и уютного для всех казахстанцев общества. Такова задача и современная миссия государствообразующего казахского этноса. Вслед за ним пойдут и другие народы степного евразийского региона, куда еще не так давно ссылали бунтарей и правдолюбцев

Этимология

В казахстанской историографии жузами принято называть союзы племен, которые осознают себя частью единой казахской народности и населяют фиксированную традицией часть казахской территории. В дореволюционной литературе вместо слова «жуз» (буквально — «сотня») употребляли издавна присутствовавшее в русском языке слово «орда».

Основные характеристики жузов

Всего жузов три: Улы жуз («Старший»). Орта («Средний») и Киши («Младший») жуз. Географически они pacполагались с юга-востока (Семиречье как ареал расселения Старшего жуза) на северо-запад (место обитания Младшего жуча). Средний жуз занимал самую обширную срединную территорию. Старший жуз получил такое название не из-за многочисленности, а по старшинству входивших в его состав родов — до революции самым большим был Младший, затем Средний жузы. Причем самый последний в этой иерархии род Старшего жуза имел преимущества перед самым старшим родом Среднего жуза и т.д. Однако неверно сводить жузы лишь к узким кровнородственным образованиям большинство исследователей видят в них геополитические, этно-территоральные образования¹, таксономические единицы устройства кочевой государственности казахов. Очевидно, что кочевая политическая общность представляла собой соединение начала иерархически субординированного (кровнородственного, асинхронно-исторического, развертывающегося во времени) и начала пространственно-геополитического, синхронно сосуществующего.

Генезис

С позиций системно-исторического подхода очевидно, что формирование жузов вычленяется как часть (сторона) процесса этногенеза казахского народа как единого целого. Лишь на фоне объединительного процесса различных казахских племен под эгидой чингизидов как наджузовского, пришлого извне государствообразующего начала и можно понять процесс дифференциации жузов внутри общеказахского единства.

После победы в 1223 году чингизидов над русскими и кыпчакекпми воинами на реке Калка территория Казахстана была поделена между двумя сыновьями Чингисхана Джучи (от Алтая до Урала - так называемый улус Кыпчак) и Чагатаем (Туркестанский оазис и Семиречье), а сам Казахстан стал одним из уделов великой империи - Золотой Орды². Попеременно территорией Казахстана управляли потомки Джучи и Чагатая. собственно казахскими землями братья Бату хана - старший 6paт Орда Еджен и Шайбан³. Однако в большинстве казахских шежире (родословных) фигурирует линия младшего сына Джучи Тука-Тимура. Большинство казахстанских историков также считает именно его родоначальником казахских ханов.

Казахское ханство, возглавляемое потомками Джучи⁴, возникло в 50-х годах XV пека. Первоначально Казахский улус («ханство») был военно-политическим союзом группы племен Восточного Дешт-и-Кипчака. Этическая консолидация этих племен происходила в рамках единого государства, возглавляемого потомками Джучи. По крайней мере, все сказания и мифы о происхождении жузов исходят из их генетического единства от предка Алаша⁵.

Первоначальные границы кочевой государственности были размыты, власть и земли переходили из рук одной ветви чингизидов (династии) в руки друзой ветви. Только «в середине XVI века окончательно сформировалась этническая территория казахов в виде трех казахских жузов — носителей определенных хозяйственно-культурных укладов»⁶.

Первоначальные свидетельства о возникновении жузов относятся к началу XVII века — именно тогда в русском документе и был зафиксирован термин «Улы жуз»⁷. Причины их возникновения до сих пор не имеют однозначного объяснения. Сейчас исследователи («географическая» точка зрения) на первый план выдвигают фактор перехода от многотысячекилометрового к более мобильному короткому кочеванию. По мнению историка С. Турсунова, это предопределило возникновение зон постоянных перекочевок (с летовки на зимовку и обратно).

Эти устойчивые зоны кочевания предопределяли круг всевозможных (в том числе и культурных) связей между соседскими родами и племенами, ограниченными рамками маршрутов кочевания, не превышавших 1000—1 700 км. Таким образом, генеалогически единая общность постепенно структурировалась и дробилась относительно естественно-географических зон обитания и кочевания и оформлялась соответствующим административно-политическим и культурно-историческим укладом. Отсутствие же в бескрайней степи развитых современных коммуникаций, разделения труда и рынка обусловили естественную изоляцию друг от друга и наложили своеобразный языковой и культурно-исторический (культовый, обрядовый и т.д.) отпечаток на все три жуза, к тому же имевших разных соседей на юге, севере и западе.

Во главе казахского ханства стоял общенациональный хан, избиравшийся из султанов-чингизидов. Сами жузы, а иногда и крупные союзы племен внутри них возглавляли султаны-чингизиды. В центре же новых соседских (внутрижузовых) связей и культурно-этнической агрегации соседских племен и родов стояла фигура бия как родоплеменного вождя. Для обозначения новой общности, которая не совпадала с традиционным военно-политическим или административным делением, и появился термин «жуз». Такова самая «свежая» версия, которой придерживается профессор С. Турсунов⁸. По его мнению, другие версии генезиса жузов выглядят не столь убедительно. Например, версия военно-административного происхождения жузов по аналогии с левым (восточным) и правым (западным) крылом войска, которое управлялось в центре верховным Каганом, а его крылья — родичами-наместниками⁹.

Думается, что все же нельзя отбрасывать эту версию как абсолютно беспочвенную, так же как и «географическую» версию. Наряду с естественно-географическим (зонально-климатическим) как первичным для функционирования кочевого хозяйства началом следует исходить еще из первичности этнополитического единства протоказахской общности как военно-политического образования (союза) племен, откочевавших на территорию современного Казахстана¹⁰. Изначально это было военно-политическое (позднее административное) образование, которое откололось от ханства Абулхаира¹¹ и сформировалось для нападений на врагов и защиты своей территории от соседних племен и этносов. И в общих походах жузы всегда выступали как самостоятельные военные единицы, непосредственно управлявшиеся султанами. Все это и делает небеспочвенной «военную» версию.

Другое дело — конкретный состав жузов и племен, их субординация внутри жузов. Здесь, естественно, на первый план и выходят территориально-хозяйственные связи вместе с историко-генеалогическим фактором.

Однако чтобы с позиций целостного подхода понять суть и роль жузов как все же субординированных политических макрообразований, надплеменных этнотерриториальных единиц, как бы «субэтносов», необходимо рассмотреть базовое социально-политическое устройство кочевого казахского общества.