Распространение китайских знаний (кангаку)

В период изоляции Японии от внешнего мира в со­седнем Китае происходили политические события огром­ного значения. С конца XVI в. Китайская империя стала приходить в упадок, господствовавшая почти 275 лет Минская династия (1368—1644) была уже не в состоянии удерживать власть над всеми захваченными террито­риями. Недовольство крестьянского населения Китая, изнемогавшего от всякого рода повинностей и налогов, часто страдавшего от голодовок, стало выливаться в форму восстаний, особенно значительных в период 1620—1640 гг.

Набеги маньчжур на Северный Китай с начала 1600-х годов стали все более и более учащаться; в 1644 г. маньчжуры овладели столицей страны Пекином. У власти стала династия маньчжурского происхождения Цин (1644—1911). Началась длительная антиманьчжур­ская вооруженная народная борьба, но она не могла сломить сил поработителей, так как на их сторону пере­шли многие китайские феодалы, предавшие интересы ро­дины. Как образно сказал один из китайских поэтов Шао Янь-сян "пята императора стала на горло Китая", начался длительный период тяжелой реакции.

Миссионеры были окончательно изгнаны из Японии в 1639 г., но в Китае им удалось удержаться. Они завоевали влияние при дворе китайского императора главным образом тем, что являлись специалистами в различных областях практических знаний. Особенно ши­роко привлекал миссионеров император Канси (1662 — 1722). Китай для миссионеров стал удобным местом, откуда еще возможно было посылать в Японию пропо­ведников (особенно из числа принявших христианство китайцев) и отправлять европейские книги.

Немногим менее 100 лет после закрытия доступа в Японию европейцам — в 1724 г. — в Китае было запре­щено распространение христианства. В 1757 г. почти прекратилась торговля с европейцами, а иностранным судам разрешался доступ только в Кантон (Гуанчжоу); китайцам не разрешалось строительство больших джо­нок для дальнего плавания.

Связи Японии и Китая в 17 веке

С начала XVII в. между Японией и Китаем вновь оживились связи. Если все европейское просачивалось в Японию с большими трудностями и ограничениями, то китайская культура пользовалась у японских властей государст­венной поддержкой. Изучением Китая занимались в Японии ученые кангакуся. С начала XVII в. конфу­цианство получило в Японии особенно широкое распро­странение, оно стало правительственной доктриной.

Первый сёгун династии Токугава Иэясу (1598—1616) встретил сильное сопротивление со стороны ряда феода­лов. Одержав в 1600 г. победу над ними в Сэкигахара (близ озера Бива), Иэясу создал в стране строгий по­лицейский режим. Однако для укрепления власти использование одних только полицейских мер сёгун счи­тал недостаточным, он стремился обосновать права сёгу­ната на господство над подданными и с этой целью искал опору в каком-либо религиозном учении. Его не удовлетворяли ни христианство, уже имевшее своих последователей на юго-западе Японии, ни буддизм, так­же завоевавший к XVII в. немалое число сторонников. Иэясу считал, что пропагандисты христианства и буд­дизма ведут самостоятельную политику и оказывают большое влияние на массы. Интересам сёгуната ближе всего был феодальный абсолютизм Китая; широко были использованы некоторые стороны конфуцианства для оправдания незыблемости сложившегося в стране поло­жения.

Учение Конфуция комментировалось в Китае раз­личными его последователями, в том числе и прогрессив­ными, в Японии же оно излагалось по трудам одного из его наиболее реакционных толкователей — китайского философа Чжу Си, положившего начало неоконфуцианскому идеализму.

Правителей Японии более всего привлекали во взгля­дах Чжу Си такие реакционные принципы: вера в абсо­лютную мудрость правителей страны, безоговорочное служение народа властям, покорное подчинение населе­ния сложившемуся — в обществе порядку, не подлежаще­му никаким изменениям помимо власти правителя. Главная обязанность подданных — это сознание своей зависимости от влиятельного человека, подчинение стар­шему начальнику. Требовалось беспрекословно прино­сить в жертву свои личные интересы старшему в семье, феодалу и особенно правителю страны. Какие-либо сом­нения, личные суждения, споры рассматривались как непокорность и считались недопустимыми. Основа, на которой должна развиваться жизнь общества, — это не­зыблемость существующего строя.