4. Периодизация античной философии

Попытка дать периодизацию и систематизировать - одна из первых,

предпринимаемых человеческим разумом при встрече с незнакомым

материалом: чем приблизительнее его знание, тем легче он укладывается

в схему. Вместе с тем, обозримая и легко схватываемая схема безусловно

нужна излагателю любого осмысленного материала. При написании

истории - в том числе истории философии, не говоря уже об изложении

философии как таковой, - меньше всего можно достичь абсолютной

объективности; более того, неразумно даже задаваться такой целью.

Определенный схематизм при общем изложении неизбежен. Поэтому

важно сразу указать существо предлагаемой схемы, а также искать

такую схему, которая по возможности не чужда излагаемому материалу,

а в идеальном случае заимствуется из него. И нужно сказать, что

античность опять-таки прекрасно соответствует исполнению данного

разумного требования.

В философии позднего платонизма для описания любого процесса

развертывания, раскрытия, эволюции некоего начала была продумана

и разработана триада пребывание-выступление-возвращение. Прекрас-

ные образцы этой тончайшей разработки мы находим у схолархов

Платоновской Академии в V и VI вв. Прокла и Дамаския. Для того

чтобы нечто могло проявляться и развиваться, оно должно устойчиво

пребывать. Именно полнота бытия-пребывания (ЦОУТ)) всякой реальнос-

ти, которая является ее благом, провоцирует исхождение, выступление,

продвижение вперед (upooSoq), сопровождающееся раскрытием

возможностей и дробным воспроизведением пребывающего; но чтобы

это продвижение не ушло невозвратно в дурную бесконечность и не

рассталось навсегда со своим благом, необходимо обращение к нему,

возвращение к исходной полноте (Еяштрофт)), стремление обрести ее

если не во всей ее жизненной проявленности или безусловности ее

неточного бытия, то по крайней мере в полноте ее познания. Так и

античная мысль, ее специфическое качество и направленность, назван-

ные философией, обретя однажды собственную полноту и раскрыв

все богатство своих отдельных возможностей, неизбежно вновь устреми-

лась к себе самой - к своим истокам и к своей полноте: завершив тем

самым свой путь и таким образом вновь представ в виде полноты

своего бытия-пребывания, она дала возможность развиться этой новой

полноте уже в пределах средневековой мысли и вновь вернулась к

себе в эпоху Возрождения. Такого рода выступления и возвращения

мысли неизбежно происходят и в каждом ее более частном движении,

обеспечивая до наших дней единство европейской философии и

культуры в целом.

Первый этап античной философии был завершен Платоном; фило-

софия эллинистического периода знаменовала продвижение вперед, а

поздняя философия - начиная с 1 в. до н.э. - устремилась в едином,

хотя и разнообразном, возвратном порыве обрести первоначальную

полноту и собрать все то, что было ею до сих пор сделано, чем она до

сих пор была. Поскольку Платон символизирует полноту пребывания

и тем самым завершает первый период, вполне естественно, что

последней философской школой, достигшей полноты возвращения,

был поздний платонизм. Все прочие школы помещаются в промежуточ-

ной области - между Платоном и поздним платонизмом. Так - от

Платона и к Платону - развивалась античная философия начиная с

Аристотеля.

Обратим внимание на то, что, когда речь идет об античности, мы

очень редко говорим об анонимных направлениях: мы всегда сталкива-

емся с личностями и именами. "Направления" появляются, когда мель-

чают личности и портятся имена. Античная философия - это двенад-

цать веков крупных личностей и славных имен.

Пифагор, учреждая первую философскую школу, очерчивает прин-

ципиальный характер и круг возможностей философии. Эти возмож-

ности по видимости слишком велики и кажутся на деле нереализуе-

мыми. В поле зрения школы Пифагора - все предшествующие и новые

авторитеты, тексты и идеи, которые собираются и продуцируются в

великом множестве; а также новые дисциплины: грамматика и рито-

рика; учение о числе, геометрия и музыка; учение о человеческом

теле - медицина, а также о человеческом социуме - политика, которой

пифагорейцы энергично занимаются и в практическом плане; и кроме

того - начало и цель всего - языческое богословие. Мы с трудом и

неполно восстанавливаем историю раннего пифагореизма, но даже если

бы в сознании живших после него греков Пифагор остался только как

изобретатель философии и создатель первой философской школы, -

и в таком случае он совершил бы самое важное, поскольку таковым

оказывается само открытие этой сферы совершенно нового применения

человеческого ума и новой организации жизни, сферы, которая мгно-

венно начинает разрабатываться и наполняться конкретным содержа-

нием.

Первый дошедший до нас представительный корпус философских

текстов - корпус сочинений Платона. Мы можем вместе с Платоном

проявлять подлинно философское недоверие к человеческому запи-

санному слову, но, изучая философию и ее историю, никогда не

пренебрежем им. То, что у Пифагора и пифагорейцев только обозначено,

уже сформулировано у Платона. Философия явственно опознана как

любовь к мудрости, к богу и к самому себе. Задача философа - бежать

из этого мира, но, поскольку он находится в нем, - культивировать

добродетели и выполнять законы. Для этого необходимо правильное

воспитание - физическое и мусическое; изучение определенного круга

наук: по овладении грамотой - арифметики, геометрии, астрономии

и музыки, а также диалектики. Кроме того, необходимо правильное

государственное устройство, а за неимением такового - создание в

себе его совершенного образа, поскольку справедливость столь же

хранит государство, сколь и отдельную человеческую душу. Все науки

уже названы, они явственно используются Платоном и дают результаты.

Но по текстам Платона мы не можем их восстановить и учить им, хотя

и можем воспитать свою душу так, чтобы - оттолкнувшись от текстов

Платона - обратиться к названным им наукам и учениям и с их

помощью снова вернуться к текстам Платона.

Другой наиболее представительный корпус философских текстов,

дошедший до нас от античности, - корпус сочинений Аристотеля.

Здесь впервые не только рассуждения о науках, их необходимости,

пользе, последовательности их изучения, но и пособия, по которым

можно учиться тому, о чем идет речь: риторике, поэтике, диалектике,

или топике, аналитике; физике, науке о небе, первой философии; этике,

психологии, биологии; наконец политике. Философия представляет

собой конкретный набор конкретных дисциплин, большая часть

которых изложена самим Аристотелем. Правда, логика так и осталась

аристотелевской логикой, физика - аристотелевской физикой; но ведь

и геометрия платоника Евклида осталась Евклидовой геометрией и,

несмотря на то что появились неевклидовы, не перестала быть наукой.

Нельзя сказать, что какая-то из этих наук не была предположена

Платоном. Но в полноте платоновского представления об универсуме

еще не было места для такой дробности, какую мы находим у

Аристотеля. Именно поэтому мы и говорим о том, что Аристотель -

начало исхождения, отступления, отхода от изначальной целостности,

обнаружение большей дробности и свидетельство определенного ущерба

этого целого, ущерба, который как раз и компенсируется великолепным

развитием философии, которое Аристотель демонстрирует.

Едва ли случайно, что философия 111-1 вв. до н.э. представлена

преимущественно - почти исключительно - фрагментами: именно

таким и должно быть наиболее адекватное представление об эпохе

исхождения, дробления, частичного воспроизведения образца, сохранен-

ного в своей безущербной полноте (Платоновский корпус), тогда как

уже его первое совершенное подобие (Аристотелевский корпус), сохра-

нив существо своей внутришкольной определенности, утеряло полноту

и внешнюю представительность.

Значительно превосходят по объему оба эти корпуса текстов тексты

комментаторов того и другого, созданные в последние пять веков,

отпущенные античной философии. Все остальное - за редкими

исключениями - либо вторично, либо дошло до нас во фрагментах.

Задумаемся над этим очевидным фактом: самый большой корпус

текстов, дошедший до нас от античности, - комментарии к двум

наиболее представительным текстам предшествующего периода.

Таким образом, десять веков античной философии распределяются

примерно так.

Первые двести лет, или эпоха пребывания (ЦОУТ)), - формирование

того устойчивого целого, в котором европейская мысль уверенно опо-

знает свое начало и начало своей философии; завершается этот период

организацией первой постоянной философской школы - платоновской.

Следующие триста лет, или эпоха исхождения (npooSoq), -

дробление и развитие этого начала, разработка отдельных философских

дисциплин и одновременное существование нескольких философских

школ; завершается этот период стремлением обнаружить общий исток

у разных философских школ, обретением и изданием потерянных

текстов Аристотеля и новым изданием текстов Платона.

Третий период, или эпоха возвращения (епютрофп), длившийся в

общей сложности пятьсот лет, отмечен стремлением философии -

как и античной культуры в целом - вернуться к своим истокам, макси-

мально осознать специфику своей школы и развить школьную органи-

зацию путем освоения и интерпретации текстов ее основателей.

Первыми исчерпывают свои возможности эпикурейцы: ко второму

веку нашей эры мы решительно теряем их из поля зрения. Между

тем, эпикурейская школа в Афинах продолжала существовать, стоявшие

во главе ее осознавали себя преемниками Эпикура - диадохами - и

получали поддержку от римских императоров.

Во втором веке пришел черед стоиков: после Марка Аврелия мы

не знаем ни одного представителя этой школы и самих стоических

школ, хотя стоическое влияние заметно и в неоплатонизме, и в христи-

анстве.

К концу III в. окончательно угасают перипатетики. Вместив все

эти традиции, пифагорейски окрашенный платонизм оказывается един-

ственным репрезентантом античной философии, которая некогда была

им открыта и развита в своей полноте. Вдобавок платонизм вмещает

все достижения античной общеобразовательной школы и потому

оказывается для средневековья - а значит, и для всей последующей

европейской философии (но также и для мусульманской культуры) -

репрезентантом всей античности.

Замечательно, что в середине 50-х годов III в. н.э. сходная схема

истории предшествующей философии была предложена Плотином.

Начиная свой пятый по хронологии трактат <06 уме, идеях и сущем>

(V 9), Плотин приводит знаменитое сравнение:

"Получается так, что все люди сначала опираются на чувства, а не

на ум, и, прилежа в первую очередь к чувственному, одни, постоянно

пребывая в нем, живут в уверенности, что оно - начало и конец, и

что ежели понять, что огорчающее и доставляющее удовольствие в

этом мире суть соответственно зло и добро, - так того и довольно,

почему они и проводят жизнь, к удовольствию стремясь, а огорчения

избегая. Те из них, кто притязает на собственное учение <эпикурейцы>,

даже объявили такое воззрение мудростью, - поистине, грузные птицы,

которые, будучи обильно нагружены тем, чем снабжает земля, не могут

взлететь, хотя от природы они и снабжены крыльями.

Другие же <стоики> к дольнему почти не привязаны, поскольку

лучшая часть души подвигает их от удовольствия к прекраснейшему;

однако же, будучи неспособны увидеть горнее и не имеющие потому

возможности утвердиться в чем-нибудь ином, они, провозглашая

"добродетель", свергаются к практической деятельности и к "предпочти-

тельному' в том самом дольнем мире, от которого они поначалу попы-

тались подняться.

Однако третий род божественных людей <платоники> благодаря

большей мощи и зоркости взора увидели - как раз в силу своей

зоркоглазости - горнее сияние, и вознеслись туда, так сказать, сквозь

тучи и здешнюю мглу, и стали обретаться там, презрев все здешнее, -

ради того, что там - подлинное их обиталище, - совсем как тот, кто

возвратился в милую землю отца из долгого странствия" (V 9, 1,

1-21 Henry-Schwyzer).

Таким образом, три основные философские школы античности

рассматриваются Плотином и другими поздними платониками на фоне

иерархии бытия и знания а также типов жизни, причем в данную

последовательность включаются и прочие философские школы: Аристо-

тель как ученик Платона и воспитанник Академии явно располагается

ниже Платона, так сказать, в преддверии, но несомненно выше стоиков

и, разумеется, эпикурейцев; а Пифагор, Орфей и прочие божественные

теологи, древнейшие основатели таинств и священнодейств, соотносятся

с высшей ступенью иерархии. Ниже об этой иерархии пойдет речь

специально, а сейчас рассмотрим каждый из периодов подробнее.