2. Источниковедческие и общекультурные барьеры

Античная философия представляет собой не некое первозданное

неисследованное пространство. Наоборот, она есть с самого своего

возникновения сфера постоянной рефлексии. Поэтому изложение ее

сталкивается с целым рядом препятствий, для неискушенного ума

неожиданных.

В самом деле, с первыми изложениями предшествующей фило-

софской традиции мы сталкиваемся уже в самой античности, и уже в

античности этих изложений много; вместе с тем, дошедшие до нас

тексты античных философов представляют собой достаточно нерав-

номерную выборку из значительно большего числа созданных в

античности, причем выборку, произведенную как античностью, так и

средними веками и Возрождением. Вот почему перед нами неизбежно

встает проблема источников.

Другое - неожиданное, на первый взгляд, - затруднение состоит

в том, что несмотря на неполноту наших источников мы знаем античную

философию достаточно хорошо, и поэтому затруднительным оказыва-

ется ее исследование: действительно, трудно заставить себя исследовать

то, что хорошо известно, и трудно этому известному удивиться; а без

удивления нет не только философии (об этом мы знаем от Платона и

Аристотеля), но, как оказывается, и истории философии, потому что

история философии в такой же степени философская дисциплина,

как и историческая.

Еще от Аристотеля мы знаем, что история греческой философии

начинается с Фалеса. Упоминавшийся уже Диоген Лаэртий, например,

который опирается на достаточно длительную традицию, выделяет

ионийскую, италийскую, платоновскую, аристотелевскую, стоическую

и эпикурейскую школы, а ряд философов рассматриваются Диогеном

отдельно - вне этих школ. Но мы знаем также, что такое деление на

школы, в частности выделение четырех ведущих школ античности -

Академии, Перипата, Портика и Сада - до известной степени отражает

реальное положение в эпоху эллинизма, тогда как более ранний период

оказывается представлен в данной классификации совсем условно, а

на более поздний она естественным образом вообще не распростра-

няется.

Ряд ранних философов были в 1903 г. объединены в собрании

<Фрагменты досократиков>, составленном знаменитым Германом Диль-

сом и впоследствии дополненном его учеником Вальтером Кранцем;

шестое издание Дильса-Кранца вышло в 1951-1952 гг. и выдержало

еще ряд репринтов, а сам термин досократики постепенно приобрел

несвойственный ему смысл исторического понятия, за которым невольно

начинают усматривать самостоятельную историческую реальность,

некий особый, самобытный феномен.

Точно так же в XIX в. возникает понятие неоплатонизма,

заменившее собою также условное понятие александрийской школы.

Но те, кого мы называем неоплатониками, сами себя считали просто

____________________________________________19

платониками - последователями учения Платона и почтительными

толкователями его сочинений: более всего они опасались упреков во

введении новшеств, неведомых Платону и другим божественным

мудрецам древности.

Возникшее в том же XIX в. понятие эллинизма, войдя в обиход,

также обросло целым рядом ассоциаций, никак не предполагавшихся

в исходном греческом слове: оно стало противопоставляться эллинству

и обозначать синкретическую культуру на просторах империи Александ-

ра Македонского, распавшейся на отдельные монархии. О том, что

само слово еЗЛт1Уитцо(; означало "подражание грекам" и "использование

чистого греческого стиля речи", при размышлениях об эпохе эллинизма

вспоминается редко.

Поколения философов, историков философии, филологов работали

с этими категориями, далеко не всякий раз задумываясь об их историчес-

ком содержании. Сами древние вообще не были озабочены тем, что

мы называем исторически корректным изложением истории философии:

в такой форме задача просто не ставилась. Поэтому проблема классифи-

кации исторических фактов, разделения истории на периоды, именова-

ния того, с чем мы имеем дело, не должна превращаться в самоцель.

Но наличие такой проблемы нужно иметь в виду, и при чтении того

или иного изложения античной философии необходимо пытаться найти

за схемами и терминами то, что характеризует автора схемы и термина,

а что - историческую реальность. Сама же уверенность в том, что

совершенно определенная историческая реальность действительно

существовала и что при этом она доступна нашему познанию, -

совершенно необходима историку философии.