martynovich_s_f_red_temy_filosofii_nauki-1
.pdf
241
Наука сложилась в рамках нововременной европейской цивилизации. Ее ценности скоррелированы с этой цивилизацией и находят в ней свое естественное место, Мир выступает для этой цивилизации как поприще для преследования своих частных интересов. Человек «западного общества» действует для достижения личного успеха325.
В традиционных, или «восточных», обществах основным социальным институтом, организующим любые социальные роли, является традиция. Человек в подобном обществе, какие бы частные интересы он ни преследовал, прежде всего, занят поддержанием всеобщего сакрального порядка, Наука же в подобном обществе глубоко чужеродна, что не может отражаться на статусе и мотивации его интеллектуального слоя.
Тем не менее, в странах «третьего мира» наука поддерживается государственным финансированием, там проводится политика формирования своих национальных кадров и т.д. При этом происходит существенная трансформация в представлениях о целях и ценностях занятия наукой. Наука призвана обслужить модернизацию, целью которой является достижение независимости от «западного» общества при сохранении собственных традиций, ценностей, т.е. деятельность интеллектуального слоя направлена в конечном счете на поддержание все того же сакрального порядка и потому получает смысл и оправдание в традиционном обществе.
Однако развитие науки в странах «третьего мира» фактически усиливает и закрепляет их зависимость от западного общества. В системе современных мировых связей «появляются две функционально дополнительные позиции, занимаемые, соответственно, метрополиями и бывшими колониями или другими зависимыми странами: центр, откуда образцы научного или технического дискурса в основном экспортируются,
ипериферия, куда они по преимуществу импортируются.
Всвою очередь, асимметрия международных научно-технических связей делает их неравноправными, и весьма существенным условием включения развивающихся стран в структуры взаимодействий, обеспечивающих мировое производство знания, становится поддержание межнациональной зависимости, ориентация интеллектуалов на стандарты рационального дискурса, действующие в бывших метрополиях.
Таким образом, успех модернизации оказывается связан с развитием тех самых асимметричных межнациональных связей, преодоление которых является ее исходным побудительным мотивом и целью на уровне государственной власти. Тем самым модернизация, а также роль и статус интеллектуалов становятся двойственными, противоречивыми. Они выпадают из ценностей и норм традиционного общества, становятся
325 Вебер М. Избранные произведения. М.,Прогресс,1990.
242
маргиналами. Для них характерны специфический образ жизни, переходные ценности, промежуточные формы сознания. Ученые в традиционном обществе оказываются носителями субкультуры.
И если на ранних стадиях интеллектуальная и политическая элита совпадают, а наука рассматривается как универсальная ценность, как источник восстановления сакрального порядка, то очень скоро этот симбиоз распадается, и интеллектуальная элита оказывается в ситуации более или менее острого конфликта с элитой бюрократической.
Традиционный и «западный» дискурсы, вообще говоря, несовместимы. Но реально они совмещаются, если рациональное научное знание рассматривается как условие поддержания сакрального мирового порядка. Отсюда взгляд на общество как воплощение некоего истинного и универсального знания. В результате возникает дискурс, изоморфный леворадикальной политической идеологии.
Однако практическое осуществление модернизации означает кризис традиционных форм дискурса и социального контроля. Интенсивная модель модернизации, требующая непрерывного научного и технологического прогресса, отбрасывается в конечном счете правящей элитой традиционных обществ из элементарного чувства самосохранения.
В связи с этим для интеллектуалов такого общества характерно ощущение усеченной исторической и биографической перспективы, свойственное любым маргинальным социальным группам. В среде интеллектуальной элиты складывается почва для самых леворадикальных и экстремистских умонастроений, вплоть до терроризма.
Рефлексия над порождаемыми модернизацией проблемами в странах «третьего мира» имеет значение для стран бывшего «социалистического лагеря» восточной Европы, а также и для Запада, где сейчас происходят изменения статуса науки.
Показательно, что в науке России достаточно отчетливо обнаружило себя противостояние традиционалистской и модернистской систем ценностей. Свидетельством тому является традиция критики западной науки, сложившаяся еще в 17 веке. Тем не менее, наука развивалась, причем особенно бурно в период между 1900-1917 годами. Конфликт между автономией науки и необходимостью удовлетворять общественные потребности разрешался в распространенной среди ученых и сообщества интеллигенции идее «служения народу», зачастую сопровождавшейся комплексом изначальной виновности перед «униженными и оскорбленными».
В таких условиях посвятившему себя научной деятельности трудно воспринимать ее как нечто самоценное и самодостаточное. Принадлежность к партии, к общественному движению оказывается нередко более личностно значимой, чем профессиональная принадлежность к науке. При этом за пределами восприятия оставалась
243
возможность того, что именно автономная наука может более эффективно служить народу, чем наука подчиненная.
После 1917 года институциональная роль науки в обществе довольно долго оставалась неопределенной. По отношению к ней в этот период можно выделить три позиции: 1) полное ее неприятие как «буржуйской выдумки», 2) признание ценности науки, но не той, какая есть, а новой, пролетарской, которую и создавать должен пролетариат, а не буржуазные профессоры, и которая, конечно, будет служить делу победившего пролетариата, 3) поддержка науки, защита ее вследствие ее полезности, при том, что сами ученые все равно относились к «буржуазным специалистам».
В то же время большую роль сыграл тот факт, что идеология большевиков претендовала на научную достоверность и обоснованность. И это давало науке культурный ресурс для отстаивания своего права на существование. Более того, эти годы стали периодом взрыва научного творчества. Это было обусловлено рядом причин, в том числе тем, что новое поколение в науке вследствие ослабления старых структур могло сразу претендовать на лидерство в научном сообществе. Еще не сформировалась государственная централизованная организация науки, что обеспечивало возможность конкуренции научных идей. Ослабли дисциплинарные границы, что облегчило развитие концепций, не имеющих привязки к какой-либо из сложившихся научных дисциплин (яркий пример – деятельность А.А.Богданова)326.
Однако господствующая система ценностей консолидировалась весьма быстро и захватывала все сферы социального взаимодействия. Началась вторичная институционализация советской науки. Наука должна была доказывать свое соответствие господствующей системе ценностей, свою необходимость и полезность именно для данного общества. Элементами господствующей системы ценностей было ощущение нашей страны как авангарда человечества, а также негативное отношение к традиционной академической науке и ее ценностям. Наука должна быть понятной и полезной народу. Складывался комплекс представлений о «народной науке», «отечественной науке», о партийности науки, и эти критерии и стандарты научности заметно отличались от принятых в остальном мире. Утверждалось пренебрежительно-негативное отношение к содержанию и ценностям мировой науки. С начала 30-х годов утверждалась идея классового содержания даже естественнонаучного знания. Следствием стала установка отечественной науки на самоизоляцию. Под ее влиянием возникли многие барьеры, которые до сих пор препятствуют включению российских ученых в мировое научное сообщество.
326 Огурцов Л.П. Дисциплинарная структура науки. М.,Наука,1998.
244
Однако опыт России в этом вопросе не устраняет тот факт, что процесс социализации и легитимации науки, ее врастание в систему капиталистических общественных отношений сопровождался становлением и развитием идеологии науки, в которой научное сообщество старалось осознать свое собственное предназначение и укрепить статус науки в глазах общественного мнения.
Идеология науки является специфической формой самосознания научного сообщества, в которой выражаются общие взгляды ученых об общественной ценности их труда, роли науки в жизни общества, о «сущем» и «должном» в характере взаимоотношений в мире ученых, о стратегических линиях (программах) развития науки, другими словами, идеология науки является специфической рефлексией научного сообщества по отношению к их собственной профессиональной деятельности и миру ученых.
Идеология науки имеет две взаимосвязанные функции: внешнюю в внутреннюю. Внешняя функция обусловлена необходимостью защиты интересов научного сообщества перед лицом других социальных общностей, связана с обоснованием общественной пользы науки, прав и претензий мира ученых. Внешняя функция проистекает из потребностей легитимации научной деятельности, ее вынужденного взаимодействия с другими сферами социальной деятельности и социальными институтами, из необходимости материального, экономического и правового обеспечения занятий научным трудом.
Внутренняя функция направлена на регулирование отношений внутри научного сообщества на базе общей духовной платформы, роль которой и выполняет идеология науки. Внутренняя функция обеспечивает своего рода общий «порядок» функционирования «храма науки». Этот порядок, или система норм, идеалов, ценностей науки, должна сберегать интересы научного сообщества, обеспечивать его воспроизводство, преемственность в традициях от учителя к ученику, от одного поколения к другому, ограничивая вход в «храм науки» для непрофессионалов, людей «со стороны», способствовать взаимопониманию ученых различных специальностей, школ и направлений, задавать общепринятое в научном сообществе ранжирование ценностей научных результатов, поддерживать «должные» нормы научных дискуссий, формировать «образцы», «парадигмы» научной работы, укреплять профессиональную этику ученых.
В качестве элементов идеологии научного сообщества выступают общие доктрины политики науки, образ науки, стиль научного мышления, этос науки и образ ученого.
Образ науки – это идеологически окрашенное изображение науки, ее портрет, увиденный глазами самих ученых, он является описанием того, чем является наука, чем ей следует быть, раскрывает роль науки в
245
обществе. Образ науки имеет двумерную ориентацию «вовне» и «внутрь», так как защищает науку перед лицом других социальных групп и в то же время является жизнеориентирующим идеалом ученых, способствующим консолидации научного сообщества.
Тесно связан с образом науки другой идеологический элемент – стиль научного мышления, выражающий общепринятые для научного сообщества каноны, стандарты научного мышления. Стиль мышления, задавая «образцы», идеалы научности, обслуживает, прежде всего, профессиональные интересы научного сообщества, поскольку касается «технологической» стороны научного труда. Он воплощается в научных традициях и существенно ограничивает допуск людей «со стороны» в научное сообщество.
Образ ученого рисует социально-значимый и престижный в глазах общепринятого мнения портрет ученого. С образом ученого тесно связан этос науки, выражающий профессионально – этические нормы научной деятельности, формулирующий концепцию ответственности ученых за результаты их научной деятельности.
Существенным элементом идеологии науки является политика науки. Поскольку реальная политика науки осуществляется, прежде всего, в интересах государства и затрагивает коренные экономические, политические и социальные интересы господствующих социальных сил, которые отнюдь не всегда совпадают с интересами научного сообщества, то ученые вынуждены отстаивать свой собственный взгляд на планирование, экономическое стимулирование, контроль и управление наукой.
Наконец, эволюция социальных отношений в условиях технологической революции в западного типа обществах, характеризующихся более сложной социальной структурой, достигается за счет упрочения позиций «среднего класса», в соответствии с традициями медленных, маятникообразных, прежде всего, технологических, организационно-культурных преобразований, изменений в человеческом мировосприятии, и лишь во вторую очередь – собственно путем перемен в социально–экономических структурах.
Важность сдвигов технологического характера для решения социальных проблем и урегулирования социальных конфликтов становится все более очевидной именно в общественных системах некапиталистического типа, в частности российского общества. А сегодня, и это следует специально подчеркнуть, только наукоемкая технологическая основа способна вызвать к жизни новые технологические, квалификационные и социальные навыки, поднять ту самую организационно – техническую культуру производства, которая больше характерна для западного типа общественных систем и без которой немыслимо закрепление общества на достигнутых рубежах, постепенное
246
подтягивание всех его членов до уровня действия и сознания авангардной социальной силы.
Одним из самых перспективных вариантов взаимоотношений науки и технологии является компьютеризация. Говоря о социальных аспектах автоматизации интеллектуальной деятельности на основе персональных ЭВМ (ПЭВМ), следует обратить особое внимание на следующую опасность: с появлением новых технологий, как правило, происходит утрата старых технологий, полезных навыков и даже профессий. Например, навсегда утрачен секрет дамасской стали. Сегодня мы переживаем качественную смену стержневых технологий, стремясь от энергоемких технологий как можно быстрее перейти к «информационно емким». В этом переходе возникает опасность потерять то, что накоплено человечеством тысячелетиями. Так, при передаче профессиональных знаний компьютеру, размещении их экспертных систем происходит обезличивание знаний. Это вызывает беспокойство специалистов высокой квалификации, поскольку их умения и знания выше среднего уровня, а массовое внедрение экспертных систем низводит эти знания до среднего уровня, ибо пользователями экспертных систем могут быть все желающие. Это может привести с снижению творческой активности части специалистов, - зачем напрягаться, если экспертные системы всегда придут на помощь.
С другой стороны, технология как средство создания искусственного мира оказывает определенное экологическое давление на естественную среду. Опасным это давление становится тогда, когда его интенсивность превышает регенеративный потенциал природы. Главная опасность при этом – сужение многообразия форм жизни, что в эволюционной перспективе снижает выживаемость биосферы в целом. Одним из путей решения данной проблемы – это формирование информационной инфраструктуры техносферы, которая позволит повысить эффективность технологических производств и их развития почти до теоретических пределов и снизить степень эволюционного риска технологии. Информация общества в целом повышает степень биосферосовместимости. Таким образом, важнейшее значение информационной технологии состоит в том, что она открывает пути научно – технического прогресса без дальнейшей массово – энергетической экспансии, что должно способствовать поддержанию экологического равновесия биосферы.
Анализ ситуации науки в современном обществе показывает, что современная наука все глубже проникает во все сферы человеческой деятельности. Прогресс во всех областях научных знаний, покорение природы и нарушение ее законов повышает моральную, социальную и культурную ответственность человека. Угроза экологического и политического кризиса назревает, когда игнорируется или забывается
247
классический вопрос этики – о причинах и конечных целях деятельности человека.
Возрастающий информативный потенциал науки подводит еще к одному важному этическому вопросу: должны ли мы желать того, что мы (научно – технически) можем? Разрабатывая новейшие направления современной науки (генная инженерия, искусственное продление жизни, фармакологическое регулирование процессов, происходящих в человеческом организме), развивая так называемую «социальную и гуманную технику», производя опыты в области атомной и ядерной физики, изготавливая атомное оружие, человечество оказалось в ситуации, ставящей под вопрос рождение, жизнь и смерть самого человека, а также существование самой цивилизации и окружающей среды.
Чтобы пресечь антигуманные тенденции в развитии науки и повысить ответственность ученых за конечные результаты их деятельности, необходимо создать наряду с «логикой исследований» «этику исследований». «Научный этос» всегда должен сопровождать современную деятельность науки, он не может быть отделен от рациональности научного познания.
Всовременном мире этика и политика также тесно связаны между собой. В отрыве от политики этика не может определить цели нашей деятельности и высшее благо человеческих устремлений. Хорошо удавшаяся, счастливая жизнь является целью и индивидуального существования, и общества, и политической деятельности. Но политика никогда не сможет выработать теорию, которая позволит каждому гражданину жить счастливо и одновременно быть свободным от всякой моральной ответственности за свою деятельность. Такие понятия, как свобода, равенство, истина, справедливость без этического наполнения остаются пустым звуком. Любая политика должна обязательно опираться на прочный этический фундамент, который по-новому определит и сформулирует цели ее деятельности и поможет выработать необходимые идеологические установки. Слияние этических целей деятельности и политика приведет к устранению современной кризисной ситуации.
Впринципе не существует этических границ познания, область того, что человеку знать не следует, не поддается ограничению. Наука несет ответственность за выбор объекта исследования, но никто не может ей диктовать, что необходимо изучать. Политика делает науку своим инструментом, создает условия для развития техники, перекладывая тем самым часть ответственности на себя. Появляются различные инстанции этического самоконтроля в науке и контролирующие этические инстанции
вполитике.
Счастье, благо, возможность самореализации человека – все это обещано политикой и ожидается от нее. Перед политикой стоит задача морального характера, и она должна создать условия для их решения. Но и
248
наука не является свободной от этой абстрактной морализации. От нее также ждут всеобщего счастья и блага. Но и она, как и политика, не способна претворить обещанное в жизнь.
Профессиональная этика ученых имеет четыре специфические черты: 1) универсализм, который ведет к интерсубъективности научного знания. Претворение в жизнь результатов научных исследований должно опираться на строго научную основу. Личные взгляды ученого не должны оказывать никакого влияния на результаты исследований. Науке следует быть свободной от протекционизма, а критерии отбора ученых – лишь талант и научная компетентность, 2) «коммунизм «научных знаний». Научные знания должны быть продуктом совместного труда коллектива ученых. Каждая попытка частного присвоения, либо содержание в тайне результатов научной деятельности пагубно для развития науки, 3) некорыстолюбие. Этот принцип требует от ученого стремиться к приобретению высшей квалификации и научной компетентности, а не к личной выгоде или корыстным интересам, 4) скептицизм.
Поскольку достижение абсолютной истины невозможно, ученый обязан скептически относиться ко всему, даже к результатам собственных исследоваиий. Все результаты научной деятельности нуждаются в постоянном критическом осмыслении. Поскольку ученым присущи многие человеческие слабости, не следует слишком полагаться на их социальную ответственность. Необходимо установить жесткие социально – политические рамки, в которых стало бы невозможным отклонение от гуманных целей исследования, повысилась бы моральная ответственность ученого как гражданина.
Е. Н. Богатырева. Историческое развитие способов трансляции научных знаний (от рукописных изданий до современного компьютера). Компьютеризация науки и ее социальные последствия
Исследователь исторического пути развития способов трансляции научных знаний, прежде всего, сталкивается с проблемой возникновения письменности. Ведь без этого средства выражения и закрепления мысли и речи не было самого научного знания как такового. «Изобретение алфавитного письма было тем великим шагом, который привел
249
человечество от варварства к цивилизации»327. Обычно письмо определяют как графическую фиксацию речи при помощи условных знаков с целью сохранения содержания речи на длительный срок. В этом смысле мы вправе говорить о письме как о записанной речи. Письменная речь позволяет обратиться к отсутствующему собеседнику (читателю), независимо от того, насколько отдален он от пишущего во времени и пространстве.
Предпосылки возникновения письма складывались в течение длительного времени, когда в процессе развития языка формировались его основной словарный фонд, структура, грамматический строй, отразивший возросшую способность человека к абстрактному мышлению. Однажды возникнув, письмо стало оказывать обратное воздействие на язык, придавая ему большую стабильность и оформленность.
Первобытный человек весь свой жизненный и духовный опыт хранил в памяти и передавал его потомкам устно или личным примером. Но по мере того как представления человека об окружающем мире расширялись, а его производственный опыт обогащался, устный способ передачи знаний постепенно становился недостаточным. Все большее значение приобретала письмо с его двумя основными функциями – коммуникативной, т.е. касающейся общения и передачи знаний, и мнемонической, способствующей запоминанию.
Первобытные типы письма. Первые шаги на пути создания письма были сделаны человечеством еще на низшей стадии варварства, 20-30 тысяч лет назад. Уже в эту эпоху речь не могла служить единственным средством общения, что способствовало возникновению многообразных примитивных типов и систем письма.
Первым в эволюции трансляции знаний было предметное письмо. Для передачи сведений первобытный человек широко использовал различные предметы, которые символизировали определенные понятия и даже выражали определенные мысли. Например, в качестве объявления войны одно племя посылало другому стрелу или меч. Зеленая ветка обычно означала предложение мира. Иногда, таким образом, удавалось выразить довольно сложную мысль. Греческий историк Геродот (484-425 гг. до н.э.) в своей «Истории» свидетельствует о своеобразном дипломатическом документе, переданном персидскому царю Дарию от скифов. «Посланием» были: птица, мышь, лягушка, и пять стрел. Расшифровывался этот ультиматум так: «Если вы, персы, как птицы, не улетите в небо, или, как мыши, не зароетесь в землю, или, как лягушки, не
поскачите в болото, то не вернетесь назад, пораженные этими стрелами»328.
327Тейлор Э. Первобытная культура. М., 1939. С.182.
328Гельб И.Е. Опыт изучения письма. М., 1982. С.34.
250
Одновременно, на первобытной ступени развития, у наров, в разных регионах появляются собственные – «региональные» типы письма: узелковое письмо у южноамериканских индейцев, «палочное» письмо у аборигенов Австралии и Новой Зеландии, «ракушечное» письмо в Африке. На протяжении тысячелетий человек опробовал различные способы фиксации и передачи информации. Основным недостатком первобытных типов письма было то, что они с трудом могли быть поняты и часто нуждались в толкователе, «дешифровщике». Кроме того, примитивность и консервативность подобного письма препятствовали выражению всего богатства понятий, доступных человеческому мышлению и языку.
Нынешняя, привычная нам система письма развилась не из предметного, а из пиктографического – рисуночного, которое также широко использовалось в древности для передачи сведений и знаний. Слово пиктография составлено из латинского pictus (нарисованный) и греческий grapho (писать). Первобытный человек не только рисовал картинки, но и вырезал или выцарапывал их на камне, дереве или кости. Латинское слово scribere, немецкое schreiben, английское write ныне означают писать, но первоначальное их значение было вырезать. Рисуночное письмо - пиктография не требует от воспринимающего какойто особой грамотности. Более того, она может быть одинаково понятна людям, говорящим на совершенно различных языках. Ввиду конкретности выражения мыслей, простоты и наглядности рисуночное письмо употребляется как средство передачи информации и в наше время. Например, оно широко применяется в литературе для детей дошкольного возраста, в торговой рекламе, на сайтах в Интернет.
По мере усложнения человеческого мышления совершенствовалась и система трансляции знаний. Пиктограмму сменяет логограмма, она отличается и от пиктограммы и от буквы. Для нее необязательно внешнее сходство с символизируемым предметом. Но она не имеет отношения и к фонетическому, звуковому составу слова, отражая лишь его смысловую, семантическую сторону. Логографическое письмо используется и в настоящее время. Логографическими знаками являются цифры, обозначения химических элементов, алгебраические символы, многие дорожные знаки. Полезные качества логограммы человечество будет использовать на всем протяжении своего существования. Главное ее качество – краткость: один знак заменяет целое слово, подчас весьма длинное. Сам факт совершенно независимого изобретения пиктографических и логографических систем письма в разных частях мира доказывает, что оно тесно связано с определенным уровнем развития общественного производства, государственности и культуры.
Переход к фонетическому письму был совершен на Древнем Востоке. Современная европейская культура познакомилась с миром Древнего Востока сравнительно недавно. До 20-х годов XIX в. Ученые еще