4. Итоги крестовых походов
Трудно дать категорический и исчерпывающий ответ на такой вопрос. Ясно, по крайней мере, одно: крестовые походы, продолжавшиеся почти 200 лет, не прошли вовсе бесследно. Очевидно, однако, и другое: непосредственных целей, которые ставили перед собой их вдохновители, организаторы и участники, достигнуть не удалось, а добытые результаты явились весьма недолговечными.
Государства, основанные западными феодалами в Восточном Средиземноморье, просуществовали большей частью сравнительно короткое время. Раздираемые внутренними социальными и религиозно-этническими противоречиями, они не сумели выдержать натиск мусульманского, а затем и греческого мира и вскоре сошли со сцены.
Папство, развязавшие священные войны, получило от них лишь непродолжительный выигрыш – причём не столько в смысле повышение собственного авторитета или тем более исполнения вынашивавшихся «наместниками святого Петра» универсалистско-теократических проектов, сколько главным образом в другой области: апостольский престол сумел укрепить свою финансовую базу – она расширилась за счёт крестоносных поборов и налогов. В конечном итоге, тем не менее, неудача крестовых походов и связанный с нею провал планов церковной унии основательно подорвали к концу XIII века престиж папства и содействовали его последующему упадку.
По-разному отразились захватнические рыцарские предприятия, совершавшиеся под религиозным знаменем, на судьбах отдельных западноевропейских государств. Отток в восточные страны множества «голяков» и «безземельных», а также наиболее ревниво оберегавших свою независимость крупных сеньоров до некоторой степени благоприятствовал политической консолидации Франции под властью её государей. Этому способствовал и роста национального самосознания отчасти также обусловленный крестовыми походами: ведь именно французы составляли основные контингенты их участников. Напротив, будучи органической частью экспансионистского курса империи Гогенштауфенов, стремившихся к установлению мирового владычества, те же крестовые походы ещё более усугубили негативные последствия этого курса для Германии, форсировав возобладание в ней децентрализирующих тенденций, ускорив распад Германии на самостоятельные территориальные княжества. Зато государства Пиренейского полуострова добились – не без поддержки крестоносцев – определённых успехов в отвоевании земель у арабов: крестовые походы временами тесно переплетались с реконкистой и подчас их участники превращались в её ударную силу, как это случилось, например, в 1147 году (Второй крестовый поход).
От крестовых походов несомненно выиграли Венеция и Генуя. Правда, к концу XIII века они потеряли свои опорные пункты на сирийско-палестинском побережье, но ещё длительное время в их руках оставалась огромная колониальная держава, которую денежные люди североитальянских республик сумели создать, помогая крестоносному рыцарству в его завоеваниях. Впрочем, по традиции в оценке этого факторы перспектива нередко смещается: многие историки считают, что именно с итальянским коммерческим преобладанием в Средиземноморье связан наблюдавшийся в XII-XIII вв. расцвет левантийской торговли; привилегированное положение итальянских, южнофранцузских и каталонских купеческих колоний в Сирии якобы обеспечивало им хотя и преходящие, но значительные торговые преимущества и возможности наживы.
С этим мнением трудно согласиться. Торговля действительно занимала важное место в экономической жизни государств, созданных крестоносцами. Однако интенсивная торговая деятельность венецианских, генуэзских, марсельских и других денежных людей на Леванте была обязана своим значительным размахом главным образом, внутреннему экономическому развитию Европы XII-XIII века и в гораздо меньшей степени - привилегированному статусу их торговых факторий во франкских государствах.
Имели ли крестовые походы прямые социальные последствия? Главным его участником выступало рыцарство. Его крестоносные контингенты были в целом весьма обширны. Число же наиболее знатных феодальных семейств, которые поддерживали устойчивые связи со Святой землёй, напротив, представляется сравнительно небольшим, да и вообще численность «благородных» крестоносцев, прочно осевших на Востоке, видимо, не соответствовала ожиданиям их вдохновителей. С конца XII и в особенности в начале XIII века многих сеньоров гораздо более манили к себе византийские земли; приток аристократических выходцев с Запада в сирийско-палестинские государства крестоносцев пошёл на убыль. Кроме того, немалая часть рыцарей со временем нашла выход своей воинственности, вступая в военно-монашеские ордены, деятельность которых была связана не только с защитой Латинского Востока. Во всяком случае, для феодального класса Европы крестовые походы означали гигантское кровопускание: ведь даже самые скромные успехи на Востоке стоили больших жертв. В результате – и это главное – крестовые походы повлекли за собой перемещения, порой весьма заметные – в перераспределении земельной собственности в странах Запада. В частности уход рыцарей «за море» способствовал расширению церковного землевладения.
Одним из последствий участия феодалов в крестоносном движении было повышение уровня их классового самосознания: участвуя в качестве решающей силы в боях с общим врагом, они ясно осознавали принадлежность к единому общественному слою, обладающему общностью интересов. Недаром в хрониках крестовых походов, в которые были вовлечены и массы деревенского люда, рыцари отчетливо противопоставлялись крестьянам, плебсу «негодному к войне и трусливому».
Словом, крестовые походы провели ещё более глубокую борозду, отделявшую сеньоров от крестьянской бедноты: рыцарям поневоле приходилось держаться сплочённо – и не только перед лицом врагов-иноверцев, но и перед лицом «мятежной и неисправимой черни». Итак, борьба за единые цели и вместе с тем сопровождавшие её конфликты с беднотой способствовали упрочению понимания рыцарством своей социальной привилегированности, своих особых интересов, требующих от него сплоченности.
Наметились определенные сдвиги и в положении зависимых крестьян. Когда-то сотни тысяч из них не смогли устоять перед заманчивым предложением Иерусалимской земли, «текущей млеком и мёдом», когда-то они приняли живейшее участие в крестовых походах. В лучшем случае, эти землепашцы, возвращаясь домой, впадали в ещё большую нищету. Сеньориальный гнёт в результате крестовых походов не только не ослабел, но даже усилился. Ведь участие в заморских походах и в паломничествах требовало от феодалов крупных расходов, и естественно, эти расходы возлагались на сервов. Основная же масса крестьян-крестоносцев просто погибла ни за что ни про что на Востоке (в боях или от болезней. Лишь очень немногим удалось реализовать в той или иной мере свои чаяния на лучшую жизнь в заморской земле.
Тем не менее, хотя эксплуатация на Западе в XII-XIII веках отнюдь не уменьшилась, но формы её кое-где стали изменяться. Уже сам по себе уход землепашцев на Восток (во время первых крестовых походов) вызвал подчас в феодальных поместьях нехватку рабочих рук: сеньорам поневоле приходилось кое-где смягчать участь крестьян. Рост нужды феодалов в деньгах приводил к тому, что крепостное право понемногу отмирало, оброки натурой мало-помалу заменялись денежными взносами (коммутацией), а некоторые крестьяне за выкуп даже получали личную свободу.
Примерно то же самое относится и к переменам в положении городов на Западе. Сеньоры, стараясь перед уходом на Восток запастись средствами, порой шли на отказ от своих прав по отношению к городам: за наличную монету иные города, расположенные во владениях графов и герцогов, получали всякого рода вольности. Однако этот процесс происходил в первую очередь помимо крестоносного движения и начался задолго до него. Иными словами, крестовые походы лишь косвенно способствовали прогрессивным процессам в развитии феодального Запада, но не в коей мере не являлись их решающим фактором.
Остаётся рассмотреть их культурно-исторические итоги. В западной литературе доныне бытует некогда широко распространенное мнение, что в этом отношении крестовые походы были особенно плодотворны, что введя западноевропейцев в новый для них мир культурных ценностей, они якобы, привели к высокому взлёту культуры и даже обозначили в ней новый этап. Это мнение – предвзятое и поверхностное, оно не опирается на сколько-нибудь достоверные и достаточные факты.
Безусловно, Запад многое заимствовал у восточных народов в области техники. С Востока в Европу пришла ветряная мельница: на Западе такие мельницы начали сооружать с XII века, после того, как крестоносцы познакомились с ними в Сирии. Оттуда же было перенято усовершенствование водяное колесо: известное на Востоке с римских времён, оно было улучшено арабскими механиками и в XII – XIII веках и широко применялось в Сирии, где мастерским изготовлением этого двигателя славились, в частности, антиохийские ремесленники. Имеются основания говорить и о некоторых других заимствованиях технических достижений Востока. Так с конца XII в. на Западе стали разводить и использовать (первоначально в военных целях) почтовых голубей, давно применявшихся в странах Леванта: ещё в IX веке голуби обслуживали «почтовую линию» между Багдадом, Мосулом и другими городами.
Далее европейцы переняли на Востоке кое-какие ранее им неведомые полевые, бахчевые и садовые культуры (гречиха, рис, абрикосы, арбузы, лимоны), отдельные виды цветов (дамасская роза). Долгое время единственным сладким пищевым продуктом на Западе был мёд, и только с XII века водит в употребление тростниковый сахар.
Влияние Востока довольно широко спрашивалось также в сфере бытовых установлений. Со времени крестовых походов европейцы стали носить – на восточный лад – бороду и тюрбан, устраивать горячие бани, сравнительно часто менять верхнее платье (в Европе в раннее средневековье умывались только холодной водой, да и то лишь изредка, платье же носили до тех пор, пока оно не приходило в ветхость, то есть занашивали до дыр).
Однако фактов подобного рода набирается не слишком много, а главное, значение их с точки зрения прогресса общества не столь уж велико – оно ограничивается узкими, притом собственно средневековыми рамками. К тому же необходимо учитывать, что культурные достижения самих завоевателей на почве контактов с Востоком были весьма скудными. Они стали носить бороду и тюрбан, а иные представители европейских феодальных домов подчас близко общались с мусульманской знатью. Несмотря на это, они всё же оставались пришлым элементом на Востоке. Западные сеньоры находились там в чужой им среде.
Да, обмен материальными и культурными ценностями между Западном и Востоком осуществлялся, но во-первых, он начался задолго до крестовых походов, а во-вторых первостепенную роль в перенесение хозяйственных и культурно-технических достижений Востока на Запад играли арабская Испания, Сицилия и особенно греческая Византия. Именно через них Восток, по выражению французского историка Ж. Эберсольта, «преподал Западу длительный курс обучения за много времени до крестовых походов».