Александр александрович богданов (1873 – 1928)

Основные проблемы:

– опыт – единственная реальность;

– ограниченность диалектики;

– создание гармонического общества

А.А. Богданов (настоящая фамилия – Малиновский) окончил медицинский факультет Харьковского университета. Еще в студенческие годы начал заниматься политической деятельностью. За участие в революционном движении был сослан в Вологду, где познакомился с Н.А. Бердяевым. После раскола РСДРП Богданов примкнул к большевикам. Постепенно он стал выдвигаться на роль альтернативного Ленину лидера, пользующегося поддержкой революционной интеллигенции, в частности М. Горького. Как политик, Богданов выступал не за прагматическое сплочение различных социальных слоев во имя будущей революции, а за «пролетарский изоляционизм». Расхождения мировоззрений двух теоретиков вылились в борьбу двух идеологий внутри большевизма. В работе «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин объявил взгляды Богданова несовместимыми с марксизмом и добился его исключения из партии за фракционную деятельность.

Влияние Богданова до некоторой степени возобновилось после Октябрьской революции 1917 г., когда он становится идеологом Пролеткульта – массовой и разветвленной организации, претендующей на роль монопольного разработчика и хранителя новой «пролетарской культуры», независимой от «буржуазного» влияния. Однако после резких выступлений Ленина, озабоченного как реставрацией «богдановщины», так и тенденцией к независимости Пролеткульта от партии, для возвращения Богданова к активной политике оказывается закрытой и эта перспектива. Богданов полностью отдается научной деятельности. В 1926 г. он создал и возглавил первый в мире Институт переливания крови; погиб, поставив на себе научный опыт.

Основные произведения А.А. Богданова: «Эмпириомонизм» (1904-1906), «Тектология» (1913-1915).

Как мыслитель Богданов довольно рано проявил склонность к конструированию всеохватывающей философской системы, дающей целостную картину мира. Основу этого синтеза он усматривал в «социальном материализме» Маркса. Вместе с тем Богданов полагал, что Маркс решил поставленную им задачу лишь частично – применительно к сфере социального познания. Свою роль он видел в том, чтобы решить ту же задачу «в общефилософском масштабе», включая также познание и преобразование природы.

Вслед за создателями эмпириокритицизма Э. Махом и Р. Авенариусом Богданов ставит в центр своей философии понятие «опыт». Он разрабатывает философское учение – эмпириомонизм, которое представляет собой теорию и одновременно философскую критику опыта, понимаемого как некая первичная и, в сущности, единственная реальность, с которой имеет дело человек. Русский мыслитель счел, что западные эмпириокритицисты не смогли снять дуализм физического и психического; из их концепции неясно, почему в опыте, который, в сущности, должен быть субстанционально однородным, одни элементы приобретают статус «физических явлений», тогда как другие противопоставляются им в качестве «психических образов» этих явлений Согласно Богданову, этот дуализм снимается, если принять, что элементы, из которых построены объективная и субъективная реальность, одни и те же, но связаны они по-разному. Физическое – это социально организованный опыт, психическое – опыт сугубо личный. «В основе явлений жизни лежит подвижное равновесие энергии, двусторонний поток между жизненной системой и ее средою. Ассимиляция, усвоение энергии из внешней среды идет рядом с дезассимиляцией, потерей энергии, ее рассеянием в этой же среде» [3, с. 88].

Через понятие социально организованного опыта философские понятия махизма у Богданова соединяются с проблематикой марксизма. Ссылаясь на Маркса, Богданов рассматривает процесс познания как смену идеологических форм. В этом процессе идея принципиальной однородности физического и психического опыта выражает собой коллективизм как основополагающий принцип миропонимания пролетариата и противостоит индивидуалистическому социальному опыту буржуазии, центром которого является личное «я» [3, с. 149-153].

Социально-исторический подход марксизма к культуре Богданов истолковал в смысле прямого отождествления культурных форм с социальными. Культура для Богданова – это способы организации труда, общения, познания и жизни, вырабатываемые крупными социальными коллективами (классами, социальными группами) в качестве общественно принятых. Мышление, сознание, культура, таким образом, представляют собой структурные аналоги, дубликаты тех связей, которые устанавливаются внутри данного коллектива или общества в целом. «Всякий строит мир по образу и подобию своего социального опыта» [1, с. 22]. Так, древние цивилизации были основаны на сугубо авторитарных отношениях между «организаторами» (правитель и его чиновники, рабовладельцы) и «исполнителями» (рабы, крестьяне-общинники). Поэтому для них характерен авторитарный стиль мышления, склонный искать за всеми происходящими событиями, в т.ч. природными, активно действующую личную волю (Бог, Мировой дух и т.п.). Напротив, в капиталистическом обществе, где господствует анархия рыночных отношений, закономерное и необходимое мыслится по образцу стихийно действующих рыночных сил и приобретает характер неких безличных императивов (идея долга, правовые нормы и т.д.).

При социализме между людьми установится товарищеский тип сотрудничества. Поэтому и культура будет уже не авторитарной и не индивидуалистической, а коллективистской. Ее предвосхищением является т.н. «пролетарская культура», формирование которой должно обязательно предшествовать социализму, так как она является необходимым инструментом его строительства. Пока же пролетариат в культурном отношении еще не самостоятелен и целиком поглощен буржуазной культурой. Поэтому он еще не готов к «прорыву» буржуазной действительности и созиданию принципиально новых форм жизни. Происходящие в ХХ в. революции, совершенные при активном участии рабочего класса (в т.ч. Октябрьская революция в России) не являются, по сути, пролетарскими. Без формирования новой культуры неизбежно произойдет реставрация капитализма в мировом масштабе.

Богданов отвергает кардинальное понятие неомарксистской диалектики – понятие «самодвижения материи». Для Богданова «диалектика вовсе не есть нечто универсальное… она есть частный случай организационных процессов, которые могут идти также и иными путями». Собственно, на место диалектики, в прежнем смысле, Богданов ставит понятие «организационного процесса»: в диалектике Маркса дело идет о «развитии», а у Богданова на первом месте стоит «творческое изменение бытия» – «организационный процесс» [6, с. 323].

Отсюда у Богданова выросла идея тектологии – «всеобщей организационной науки». По мнению мыслителя, она призвана не только углубить знания о действительности, но и стать фактором перестройки общественных отношений, перехода к «интегральному» социальному устройству, в котором будет снята всякая неорганизованность, исчезнут кризисы, классовая борьба и безработица. Здесь он оперирует понятиями «дифференциация», «контрдифференциация» и «конъюгация» (взаимодействие, «общение» структурных элементов и соотношений). «Развитие человечества, – пишет он, – сопровождалось расселением людей по разным территориям и приспособлением к своей специальной среде. Так обособлялись общины одного племени, племена одного народа, народы одной расы… Расхождение имело системный характер: тяготение к дополнительным связям ясно проявлялось в том, что разошедшиеся группы и коллективы с течением времени развивали обмен своими особенными продуктами и своим несходным опытом… Ослаблялись и преодолевались эти противоречия также контрдифференциаци-ей, в виде всякого рода конъюгационных процессов: брачного смешения, взаимного влияния диалектов и языков, заимствования технических приемов, знаний, обычаев, общения литератур, вообще, всякого рода культурной взаимной ассимиляцией» [2, т. 2, с. 39].

Мыслитель задается риторическим вопросом: в чем же заключается тот механизм, который при контрдифференциации способен осуществить разрешение системных противоречий? Путь преодоления противоречий ему видится в «решении организационной задачи»: «конъюгацией повысить наименьшее за счет наибольших», в результате чего организующие явления и процессы усилятся, а дезорганизующие – потеряют свою разрушительную силу или даже станут организующими (подобно тому, как полезны бывают в малых дозах кофеин и алкоголь) [2, т. 2, с. 41].

В будущем «разумном обществе» господствующим классом должна стать новая социальная элита, которая образуется из научной и инженерной интеллигенции, а также кадров, прошедших школу государственного управления. Трансформация экономики должна сопровождаться глубокими сдвигами в социальной структуре, политике, идеологии, культуре. Переход к крупномасштабному планированию приведет к принципиальному изменению соотношения между экономическим базисом и политической надстройкой: властные функции государства приобретут характер непосредственных экономических функций.

В сугубо теоретическом плане тектология может рассматриваться как предвосхищение теории «социальной конвергенции», общей теории систем, а отчасти и синергетики. Однако в идеологическом плане «организационное» мышление Богданова стало одним из источников современного тоталитаризма, с его концепцией «социальной инженерии».

И все же, как отмечает В.В. Зеньковский, несомненной заслугой Богданова является то, что «он до конца дней остался свободным мыслителем, ни в чем и никогда не теснящим чужой мысли…» [6, с. 324].