Западники петр яковлевич чаадаев (1794-1856)

Основные проблемы:

– философия истории, историческая судьба России;

– союз философии, науки и религии.

П.Я. Чаадаев родился в богатой дворянской семье. Пройдя курс домашнего обучения под руководством профессоров, поступил на словесное отделение Московского университета. Не окончив университет, он добровольцем принял участие в Отечественной войне. В 1821 г. вышел в отставку и был принят в тайное декабристское общество; с 1823 по 1825 гг. жил за границей, поэтому не принял участия в восстании декабристов. Чаадаев был знаком с Шеллингом и другими философами Запада. А.И. Герцен называл взгляды Чаадаева «революционным католицизмом». В 30-е гг. Чаадаев написал трактат «Философические письма» (восемь статей на французском языке); после опубликования первого письма он с санкции Николая I был объявлен сумасшедшим. После снятия медицинского надзора и домашнего ареста Чаадаев участвовал в общественной жизни России, много писал, но до конца жизни ничего не опубликовал.

По мнению Чаадаева, философия «стремится лишь как можно чаще постигнуть пути господни во всемирной истории человечества» [6, т. 1, с. 322]. История человечества есть необходимый процесс, осуществляемый провидением через посредство мнений и идей. «Божественная вечная сила» действует всеобщим образом в духовном мире. Сущность исторического процесса состоит не в физическом существовании, а в развитии духа. Бог дает религиозную идею, которая воплощается во всеобщем разуме людей. Этот последний порождает индивидуальный человеческий дух.

Божественная воля, лежащая в основе человеческого мира, наиболее полно выражается в христианской религии. Однако, по мнению Чаадаева, истинные заветы Христа сохранило католичество, а Православие – это религия «дряхлой Византии». Россия, приняв византийское Православие, оказалась в стороне от европейских принципов жизни. Чаадаев доказывал, что в католичестве заложено объединяющее начало, которое сформировало западный мир. Провидение ставит перед каждым народом определенную цель, как частную относительно цели развития всего человечества, идущего к царству божьему на земле. Однако этот основной закон истории, по Чаадаеву, не распространяется на Россию. Он пишет, что провидение «как будто совсем не занималось нашей судьбой. Отказывая нам в своем благодетельном воздействии на человеческий разум, оно предоставило нас всецело самим себе, не пожелало ни в чем вмешиваться в наши дела, не пожелало ничему нас научить. Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего из мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что доставалось нам от этого движения, мы исказили» [6, т. 1, с. 329-330].

«В крови у нас есть нечто, отвергающее всякий настоящий прогресс. Одним словом, мы жили и сейчас живем для того, чтобы преподать какой-то великий урок отдаленным потомкам, которые поймут его, но пока, чтобы там ни говорили, мы составляем пробел в интеллектуальном порядке» [6, т. 1, с. 330]. «Дело в том, что мы никогда не шли вместе с другими народами, мы не принадлежим ни к одному из известных семейств человеческого рода, ни к Западу, ни к Востоку, и не имеем традиций ни того, ни другого. Мы стоим как бы вне времени, всемирное воспитание человеческого рода нас не распространилось» [6, т. 1, с. 323]. Русская история «была заполнена тусклым и мрачным существованием, лишенным силы и энергии, которое ничто не оживляло, кроме злодеяний, ничто не смягчало, кроме рабства» [6, т. 1, с. 334].

Эти суждения Чаадаева о России и русском народе очень понравятся хулителям нашей страны. «Философическое письмо № 1» – настольная книга всех русофобов; очень высоко о нем отзывался Гитлер, считавших славян неполноценной расой. Для очернения истории «царской» России произведения Чаадаева неоднократно переиздавались в советское время.

Реакция общества на статьи Чаадаева была бурной и противоречивой. Известны слова А.С. Пушкина из письма Чаадаеву: «… ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал».

Под давлением обстоятельств (домашний арест, общественное мнение и др.) Чаадаев смягчил свои оценки прошлого и будущего России. В статье «Апология сумасшедшего» он утверждает, что России предстоит великое будущее. Это будущее будет представлять собой реализацию продуманно отобранных, лучших западных идей и устремлений [6, т. 1, с. 526].

На философские взгляды Чаадаева большое влияние оказал Шеллинг. Теорию Гегеля Чаадаев называл «спекулятивной», но великой «последней главой современной философии». В философии Шеллинга Чаадаева привлекает идея примирения мысли с действительностью, науки – с религией; он развивает эту идею и пытается обосновать такой союз. Наука и религия различны лишь по способу приобретения знаний, по внешней форме, но сущность у них одна. Наука направлена на изучение действительности, а сама действительность – творение Бога. Факты сами по себе мертвы. Для науки важны не они, а способ их группировки, важна идея, лежащая в основе мира. Общий закон природы открывается только «сверхъестественному озарению». Закон «природы физической» и «духовной природы» нам навсегда предсказан [6, т. 1, с. 377].

Чаадаев различал два вида познания: опытное и познание через откровение. Опытное познание постигает физический мир и может быть как эмпирическим, так и рациональным. Но опытное познание бессильно в духовном мире, объекты которого бесконечны и обладают свободой. Формой познания духовного мира является откровение.

Как и Шеллинг, Чаадаев принимает идею о том, что в основе мира лежит активное духовное начало, а задача философии – обоснование единства мира в «высшем мировом сознании». Существуют три формы бытия: материальное (бытие природы), историческое (жизнь людей) и духовное. Материальная природа есть форма раскрытия сущности в телесном, историческое бытие – в жизни и мысли человека.

Материалистическая философия, по мысли Чаадаева, «добровольно обрекла себя на невежество, воображающее, что знает физический мир», но на самом деле «познает из него лишь то, что он открывает праздному любопытству ума и чувства» [6, т. 1, с. 372]. Объединение субъекта и объекта – основная задача философии, которая пока еще «ничего не может сказать по этому поводу».