Гонения на старообрядцев

Первоначально всех осуж­дённых собором сослали в тяжелейшую ссылку. Но некоторые — Иван Неронов, Феоктист, епископ Вятский Александр — всё же покаялись и были прощены. Преданного же анафеме и лишённого сана протопопа Аввакума отправили в Пустозерский острог в низовьях реки Печоры. Туда же был сослан дьякон Феодор, который вначале покаялся, но затем вернулся к староверию, за что подвергся отрезанию языка и также оказался в заточении. Попу Лазарю дали несколько месяцев на размыш­ление, но он покаяния не принёс и присоединился к своим единомышленникам. Пустозерский острог стал средоточием старообрядческой мысли. Не­смотря на тяжелейшие условия жизни, отсюда велась напряжённая полемика с официальной цер­ковью, вырабатывались догматы отделившегося сообщества. Послания Аввакума служили опорой страдалицам за старую веру — боярыне Феодосии Морозовой и княгине Евдокии Урусовой. Обра­щаясь к ним, протопоп трогательно называл их «вертоградом едемским и Ноевым славным ков­чегом, спасшим мир от потопления», «херувимами одушевлёнными ».

Глава поборников древнего благочестия, убеж­дённый в своей правоте, Аввакум так обосновывал свои взгляды: «Церковь — православна, а догматы церкви от Никона-еретика, бывшего патриарха, искажены новоизданными книгами, которые пер­вым книгам, бывшим при пяти первых патри­архах, во всём противны: и в вечерне, и в заутрене, и в литургии, и во всей божественной службе не согласуются. А государь наш царь и великий князь Алексей Михайлович православен, но только простою своею душою принял от Никона, мни­мого пастыря, внутреннего волка, книги, думая, что они православны; не рассмотрел плевел (вред­ного, губительного. — Прим. ред.) еретических в книгах, занятый внешними войнами и делами, поверил так». И даже из Пустозерского под­земелья, где он отсидел 15 лет, Аввакум писал царю: «Чем больше ты нас мучиши, тем больше мы тебя любим».

Но в Соловецком монастыре уже задумывались над вопросом: а стоит ли молиться за такого царя? В народе стал подниматься ропот, начались антиправительственные толки... Ни царь, ни цер­ковь не могли оставить их без внимания. Власть ответила недовольным указами о розыске старове­ров и о сожжении нераскаявшихся в срубах, если после троекратного повторения вопроса у места казни они не отрекутся от своих взглядов. На Соловках начался открытый бунт староверов. Правительственные войска несколько лет осаж­дали монастырь, и лишь перебежчик открыл ход в неприступную твердыню. Восстание было по­давлено.

Чем беспощаднее и суровее были начавшиеся казни, тем большее упорство они вызывали. На смерть за старую веру стали смотреть как на мученический подвиг. И даже искали его. «Нутко,

466

правоверние, — возглашал в одном из своих посланий протопоп Аввакум, — нареки имя Христово, стань среди Москвы, перекрестись знамением спасителя нашего Христа двумя перста­ми, как мы от святых отец прияли, вот тебе и царство небесное: дома родилось. Бог благословит: мучься за сложение перст, не рассуждай много... До нас положено: лежи оно так во веки веков». Высоко подняв руку с двуперстным крестным знамением, осуждённые истово говорили окру­жавшему место расправы народу: «За сие бла­гочестие стражду, за древлецерковное православие умираю и вас, благочестивые, молю крепко стоять в древлем благочестии». И стояли сами крепко... Именно «за великие на царский дом хулы» был сожжён в деревянном срубе со своими соузниками и протопоп Аввакум.

Жесточайшие 12 статей государственного указа 1685 г., предписывающие жечь староверов в срубах, казнить смертью перекрещивающих в старую веру, бить кнутом и ссылать тайных сторонников древних обрядов, а также их укры­вателей, окончательно показали отношение госу­дарства к староверам. Подчиниться они не могли, выход был один — уйти.

Главным убежищем ревнителей древнего благо­честия стали северные районы России, тогда ещё совершенно безлюдные. Здесь, в дебрях олонецких лесов, в архангельских ледяных пустынях, появи­лись первые раскольничьи скиты, устроенные выходцами из Москвы и соловецкими беглецами, спасшимися после взятия монастыря царскими войсками. В 1694 г. на реке Выг обосновалась поморская община, где видную роль играли братья Денисовы — Андрей и Семён, известные во всём старообрядческом мире. Позднее в этих местах, на реке Лексне, появилась женская обитель. Так сложился знаменитый центр древнего благо­честия — Выголексинское общежительство.

Другим местом укрытия старообрядцев стала Новгород-Северская земля. Ещё в 70-е гг. XVII столетия бежали в эти места из Москвы, спа­сая свою старую веру, поп Кузьма и его 20 после­дователей. Здесь, под Стародубом, основали они небольшой скит. Но не прошло и двух десятков лет, как из этого скита выросло 17 слобод. Когда волны государственных преследований докатились до стародубских беглецов, то многие из них ушли за польскую границу и поселились на острове Вет­ка, образуемом рукавом реки Сожи. Поселение стало быстро возвышаться и разрастаться: вокруг него также появилось более 14 многолюдных слобод.

Знаменитым местом старообрядчества конца XVII столетия, несомненно, был и Керженец, названный так по одноимённой речке. Множество скитов было устроено в чернораменских лесах. Здесь велась оживлённая полемика по догматиче­ским вопросам, к которой прислушивался весь старообрядческий мир. Отсюда, спасаясь от рас­правы, староверы отправлялись дальше — на Урал и в Сибирь, где возникали новые влиятельные центры старообрядчества.

борца за правду и стойкого противника церковных реформ разнеслась по всем просторам Московского государства, достигнув и столицы.

Весной 1662 г. царь Алексей Михайлович, уже изменивший своё отношение к патриарху Никону, приглашает протопопа Аввакума в Москву, надеясь убедить его отказаться от проповеди раскола. Аввакум был встречен благосклонно, получил щедрые по­дарки, царь и бояре наперебой старались склонить его на свою сторону. Но все их усилия оказались тщетными. Этот неистовый проповедник и в Москве, как в Сибири и Забайкалье, а также по всей длинной дороге из ссылки «везде, и в церквах, и на торгах, ересь никонианскую обличал», разражался гневными челобитными.

В августе 1664 г. Аввакуму пришлось опять отправиться в ссылку, на этот раз на Мезень. Как и повсюду, ему сопутствовала и оказывала поддержку верная супруга Настасья Марковна. Однажды, по пути в Сибирь, Аввакум сказал Марковне, что невзгоды их «будут да самой смерти», и Марковна отвечала: «Добро, Петрович!»

В марте 1666 г. протопоп вновь был привезён в Москву, где уже заседал собор российских церковных властей. На соборе после бурных прений и полемики Аввакума решено было расстричь и отправить в Николо-Угрешский монастырь, где он был посажен на цепь. Позднее его ещё не раз перевозили из одной обители в другую, увещевали, убеждали покаяться, но безуспешно. Наконец, по прибытии высоких представителей церкви Православного Востока на соборе в июле 1667 г. был вынесен окон­чательный приговор «расколоучителям», по которому они все подлежали «градскому (т. е. светскому. — Прим. ред.) суду». Вскоре Аввакум и его единомышленники были отправлены в «студёный» да­лёкий Пустозерск, где началось их 15-летнее сидение в срубе и земляной тюрьме. Именно здесь, не имея возможности открыто проповедовать в храмах и на площадях, Аввакум проявил себя как яркий писатель и выдающийся полемист. Его послания передавались верными людьми во все российские пределы, известность его преумножалась. «Сказки» (т. е. сочинения) Аввакума приобретали всё более острое звучание, обрушиваясь и на царя, и на его приближённых. Они читались и распространялись в Москве, у стен царского дворца. Не без влияния страстного огненного слова Аввакума поднялись и соловецкие старцы, протест которых против никонов­ских реформ вылился в открытое противостояние властям. После разгрома Соловецкого восстания старцы прокляли царя Алексея Михайловича.

14 апреля 1682 г. по царскому указу «за великие на царский дом хулы» Аввакум был сожжён вместе со своими соузниками — попом Лазарем, иноком Епифанием и дьяконом Феодором. На месте его гибели современные последователи старой веры установили старообрядческий крест.

467

Донские и уральские казаки тоже оказались последовательными сто­ронниками древнего благочестия. С 1692 г. влияние старой веры всё сильнее стало проявляться в станицах Предкавказья — по рекам Куме, Сулаку, Кубани. А к 1698 г. старообрядчество проникло уже за Терек, в ущелья Большой Кабарды. Появились старообрядческие слободы и на Нижней Волге, особенно вокруг Астрахани.

К концу XVII в. наметились основные направ­ления в старообрядчестве. Впоследствии каждое из них будет иметь свои традиции и богатую историю.