В.О. Ключевский.

Московского университета. Трудно перечислить все другие звания учёного и общества, почётным членом которых он состоял.

Прекрасно подготовили Ключевского к бу­дущему научному творчеству его учителя. Среди них были известный в те времена исследователь русского средневековья Фёдор Иванович Буслаев и славнейший российский историк Сергей Михайло­вич Соловьёв.

С 1871 г. Василий Осипович начал преподавать в Московской духовной академии, чуть позже читал лекции в Московском университете. Пре­подавал Ключевский также в Александровском военном училище, на Высших женских курсах Герье, в училище живописи. Если «вытянуть» все годы преподавания в различных учебных за­ведениях в единую линию и сложить числа, получится фантастический итог — 108 лет непре­рывного систематического чтения лекций.

Лекции Ключевского были настоящим праздни­ком. В «Большую словесную» аудиторию универ­ситета, где он обычно читал, пытались пропускать по студенческим билетам только тех, кому надле­жало слушать курс по расписанию. Но, как сообщают современные биографы учёного, «сту­денты всяких курсов и специальностей напирали

силой», шли «стеной» и «вваливались толпой» в аудиторию, в которой уже с утра смирно сидели более предприимчивые и догадливые.

А как же заикание? Ведь учёный с детства страдал им. Он не преодолел его до конца, но совершил чудо — долгой и упорной работой сумел выработать прекрасную дикцию и превратить свой маленький недостаток в милую особенность. Ключевский великолепно владел литературным русским языком, словарь его был очень богат: в нём содержалось множество слов художественной речи, характерных народных оборотов, пословиц и поговорок.

Редкое искусство Ключевского — его инто­нация. В патетических местах голос его не возвышался, а опускался почти до шёпота. Например, об отъезде Ивана Грозного в Алексан­дровскую слободу он рассказывал обычным тоном, а вот о страшном возвращении из неё и начале опричнины... Лектор сообщал об этих событиях шёпотом, как будто боялся, что Грозный услышит и испепелит гневом; присутствие вернувшегося страшного царя ощущалось чуть ли не за дверью аудитории. Когда Василий Осипович читал лекции о Петровской эпохе в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, художник Вален­тин Серов создал под впечатлением услышанного свой известный эскиз «Пётр I». Ключевский помогал Фёдору Ивановичу Шаляпину создавать сценические образы Ивана Грозного и Бориса Годунова. Сам для себя Ключевский однажды сформулировал собственный опыт «подчинения» аудитории: «Развивая мысль в речи, надо сперва схему её вложить в ум слушателей, потом в наглядном сравнении предъявить её воображению и, наконец, на мягкой лирической подкладке осторожно положить её на слушающее сердце, и тогда слушатель — Ваш военнопленный...»

Лекторская работа была истинным призванием Ключевского. «Я так и умру, как моллюск, приросший к кафедре», — шутил он. Известен и другой афоризм учёного: «Я говорю красно, потому что мои слова пропитаны моей кровью». Действи­тельно, всего себя он отдавал работе, и наряду с огромной преподавательской деятельностью зани­мался ещё и научно-исследовательской.

Им создано немало замечательных трудов по русской истории. Первым научным сочинением (вышло отдельной книгой в 1866 г.) историка стали «Сказания иностранцев о Московском го­сударстве». Впоследствии Ключевский считал этот свой труд «недопечённым», т. е. далёким от совершенства. Это и не мудрено: «Сказания...» были им написаны ещё на студенческой скамье. Но при этом книга до настоящего времени не потеряла своего значения как популярный справочник по мемуарам, дипломатическим отчётам и историче­ским трактатам иностранцев о средневековой России.

Наиболее известно сочинение Ключевского «Курс русской истории». История в представлении учёного — это наука об общих законах строения

78

человеческих обществ. Ранее решающей силой исторического процесса виделась деятельность отдельных царствующих лиц или же государства. Ключевский же доказывал, что развитие общества зависит от сочетания различных факторов — как внешних, так и внутренних: экономического, политического, социального, географического, эт­нического. Большую роль Василий Осипович отводил колонизации страны как одной из опре­деляющих сил во всей русской истории. Её этапы (т. е. последовательное освоение русским народом Восточно-Европейской равнины) и послужили для учёного основным критерием разделения рос­сийской истории на периоды.

Ключевский признаёт влияние и географиче­ской среды на формирование характера народа. В своих работах он вводит новое всеобъемлющее понятие — «человеческое общежитие», в которое включает и общество, и человеческую индивиду­альность, и природу. При этом «человеческое общежитие» невозможно без преемственности и общения поколений.

В своей работе «Происхождение крепостного права в России» Ключевский старался детально проследить, как складывались крепостнические отношения на Руси, выявить их суть с экономиче­ской и юридической точек зрения. Он доказывал, что крепостная зависимость в России была порож­дена экономической задолженностью крестьян землевладельцам и развивалась на основе отно­шений между частными лицами. Государство же лишь оформило их законодательно.

Ключевскому принадлежит немало историко-философских работ, посвящённых классикам рус­ской литературы: Лермонтову, Гоголю, Чехову, Достоевскому, Гончарову. Порой историк давал удивительно точные и ёмкие характеристики их творчества. О Гоголе, например, Василий Осипович писал: «...Талант, подкрепляемый нервной воз­буждённостью и эстетической общедоступностью, становится силой не только убеждающей и пленяющей, но и гипнотизирующей, чарующей в простом физиологическом смысле слова. Он и творил, и вместе с публикой любовался своим творчеством, и страдал от этого неестественного соединения несоединимых ролей — зрителя и артиста».

Труд Ключевского «Боярская дума Древней Руси», который он защитил как докторскую диссертацию, а затем издал отдельной книгой, сохраняет фундаментальное научное значение и до настоящего времени.

Политическим идеалом Василия Осиповича было правовое буржуазное государство с изби­рательным правом, парламентским правлением и мирным сотрудничеством всех классов на основе «общего блага». Историк отвергал революционные потрясения общества. Государство в его пред­ставлении есть примиряющее общенациональное начало.

Ключевский, по словам одного из современных историков, «дал русской науке одну из самых

ярких концепции исторического про­шлого страны. Он заставил тысячи голов думать над множеством во­просов; у одних при этом возрастал интерес к истории, у других он рождался впервые». Но, несмотря на всё своё величие, Ключевский вёл тихую, размеренную жизнь кабинетного учёного, внешне небогатую событиями.

Вот какими словами современный биограф передаёт впечатление от внешности историка: «С портретов на нас смотрит старичок, подстрижен­ный в кружало, в очках, за которыми блестят узенькие мудрые глазки, с маленькой седой бородкой». Его сухую и измождённую фигуру злые языки сравнивали с допетровским подьячим, а добрые — с идеальным типом древнего летописца. Сельское духовенство, из среды которого вышел Василий Осипович, не могло не оставить следа на его внешности и быте.

Знаменитый профессор, уже много лет не стеснённый в средствах, он ходил в старенькой, поношенной шубе. А официальному синему виц­мундиру с золотыми пуговицами предпочитал чёрные сюртуки, которые шил у дешёвых порт­ных.

В его большой квартире в Замоскворечье царил строгий порядок. Чистые крашеные полы были застелены домоткаными дорожками в полоску. Кабинет учёного отличался простотой и пора-