- •Нищета историцизма
- •Оглавление
- •Историческая справка
- •Предисловие
- •Содержание
- •Указатель
- •Введение
- •I. Антинатуралистические доктрины историцизма
- •1. Обобщение
- •2. Эксперимент
- •3. Новизна
- •4. Сложность
- •5. Неточность предсказания
- •6. Объективность и оценка
- •7. Холизм
- •8. Интуитивное понимание
- •9. Количественные методы
- •10. Эссенциализм versus номинализм
- •II. Пронатуралистические доктрины историцизма
- •11. Сравнение с астрономией. Долгосрочные и крупномасштабные прогнозы3
- •IV. Критика пронатуралистических доктрин
- •27. Существует ли закон эволюции? Законы и тенденции
- •28. Метод редукции. Причинное объяснение. Предсказание и пророчество
- •29. Единство метода
- •30. Теоретические и исторические науки
- •31. Ситуационная логика в истории. Историческая интерпретация
- •32. Институциональная теория прогресса
- •33. Заключение. Эмоциональная привлекательность историцизма
9. Количественные методы
Среди противоположностей и контрастов, которые обычно подчеркиваются в связи с теорией интуитивного понимания, историцисты часто указывают на следующее. Они утверждают, что в физике события объясняются строгим и точным образом, с использованием количественных терминов и математических формул. Социология же пытается объяснить историческое развитие скорее в качественных терминах; например, в терминах противоборствующих тенденций и целей.
Аргументы, направленные против применимости количественных и математических методов в социологии, никоим образом не являются исключительно историцистскими. И действительно, такие методы отвергают иногда даже авторы, стоящие на жестко антиисторицистских позициях. Но самые убедительные аргументы против количественных и математических методов очень хорошо выявляют суть той точки зрения, которую я называю историцизмом; и эти аргументы я намерен обсудить.
Когда мы рассматриваем доводы против применения количественных и математических методов в социологии, на ум сразу приходит серьезное возражение: ведь фактически они с огромным успехом используются в некоторых социальных науках. Как можно, когда факты налицо, отрицать, что эти методы применимы в социологии?
Выступая против этого возражения, историцисты могут подкрепить свои доводы против применения количественных и математических методов характерными для их мышления аргументами.
Я вполне согласен — может сказать историцист — с вашими замечаниями, но все же есть огромная разница между статистическими методами в социальных науках и количественно-математическими методами в физике. Социальные науки, скажет он, не знают ничего, что можно было бы сравнить с математически сформулированными причинными законами физики.
Рассмотрим, например, физический закон (для света с любой данной длиной волны), гласящий, что чем ýже щель, через которую проходит луч света, тем больше угол отклонения этого луча. Физический закон такого типа имеет форму: «При определенных условиях, если величина А изменяется определенным образом, то и величина В тоже изменяется, причем предсказуемым образом». Другими словами, такой закон отражает зависимость одной измеримой величины от другой, и эта зависимость может быть выражена в строгих количественных терминах. Физика успешно выражает все свои законы в такой форме. Для того чтобы этого достичь, она должна была прежде всего выразить все физические качества в количественных терминах. Например, ей пришлось заменить качественное описание цветов — скажем, яркого желто-зеленого — их количественным описанием по типу «свет с определенной длиной волны и определенной интенсивности». Такой процесс количественного описания физических качеств является, очевидно, необходимой предпосылкой для количественного выражения физических законов причинности. Они позволяют нам объяснить, почему произошло то или иное событие; например, зная закон, выражающий соотношение между шириной щели и углом отклонения, мы можем объяснить, что причина роста угла отклонения состоит в сужении щели.
Социальные науки, утверждает историцист, также должны пытаться дать причинное объяснение. Они могут, например, попытаться объяснить империализм в терминах промышленной экспансии. Но стоит только подумать над этим примером, как сразу же станет ясно, что попытка выразить социологические законы в количественных терминах обречена на провал. Ибо если мы рассмотрим такое объяснение империализма, как «тенденция к территориальной экспансии усиливается с нарастанием индустриализации» (оно по крайней мере понятно, хотя, возможно, и не является верным описанием фактов), то очень скоро обнаружим, что у нас нет метода, который помог бы измерить тенденцию к экспансии или интенсивность индустриализации.
Суммируя историцистские аргументы, направленные против применения количественных и математических методов в социологии, получаем, что задача социолога — дать причинное объяснение изменений, произошедших в ходе истории, с помощью таких социальных сущностей, как, например, государства, экономические системы или формы правления. А поскольку мы не знаем, каким образом выразить качественные особенности этих сущностей в количественных терминах, то никакие количественные законы не могут быть сформулированы. Таким образом, причинные законы в социальных науках, если таковые существуют, должны серьезно отличаться от причинных законов в физике, будучи качественными, а не количественными и математическими. Если социологические законы и определяют степень чего-либо, то формулируют это в очень смутных терминах и допускают, в лучшем случае, очень приблизительное измерение.
Получается, что качества — будь то физические или не физические — могут быть оценены только интуитивно. Аргументы, которые мы здесь обсудили, можно поэтому рассматривать как подтверждение тех аргументов, что выдвигались в защиту метода интуитивного понимания.