Тема 2.5. Культура Нового времени

религиозное освящение как путь к Богу, как главное средство укрепле­ния веры, доказательство ее истинности.

Во-вторых, протестантская этика дает позитивную моральную санк­цию на накопление капитала как неизбежного результата честного и напряженного труда (в дополнение к бытовому аскетизму, бережли­вости, ограничению потребностей).

В-третьих, не только трудолюбие, но и такие нравственные цен­ности, как верность слову, трезвость, пунктуальность, потребность учета и контроля, недопустимость досуга сверх необходимого для восстановления физических сил, приобретают характер религиозных требований. А это способствует таким важным условиям капитализма, как доверие, кредит.

Конечно, М. Вебер не утверждал, что протестантская этика была главной или, тем более, единственной причиной возникновения духа капитализма. Но именно этот мировоззренческий, религиозно-нравс- твенный сдвиг позволил преодолеть традиционную инерционность в мотивации труда у человека, веками предпочитающего работать не более, чем это нужно для удовлетворения повседневных потребностей нормальной жизни, для «пропитания» или «достойного содержания».

Это приводит к формированию не только нового отношения к труду, но и нового экономического человека, у которого авантюрный выигрыш уступает место гарантированной прибыли. У «гомо экономикус» (Ю. Да­выдов) рационализирована вся жизнь, не только производственная, но и бытовая. Время для него — не только деньги, но и служение (Богу). Рационализм и аскетизм сливаются воедино. Таким образом, по мнению М. Вебера, создателями продуктивного капитализма были не только ра­циональное постоянное предприятие, рациональная бухгалтерия, рацио­нальная техника, рациональное право, но и рациональный образ мысли, рационализирована образа жизни, ее принципиальная активизация.

Рациональное мышление является, так сказать, «линейным», оно принципиально отличается от «кругового». Характерные для линей­ного мышления широта замысла и телеологизм имеют своим источ­ником религиозную идеологию иудаизма (будущий приход мессии), тогда как у языческих народов более очевидная ориентация на прошлое (миф о золотом веке).

Наконец, М. Вебер говорит о таких элементах «хозяйственного духа эпохи», как цели, ценности, традиции, организация труда, сплавленных в так называемую хозяйственную психологию (например, наличие или отсутствие «чувства хозяина»).

Таким образом, классический капитализм сумел обуздать ирраци­ональное, существующее всегда стремление к наживе, провести его

173

рационализацию («цивилизацию») на основе трудового обогащения через преодоление принципа пропитания, через обмен, учет, сориенти­ровать труд на товарный рынок, отделить экономическую деятельность от домашнего хозяйства.

Не менее интересен анализ экономической культуры Нового вре­мени, данный немецким ученым В. Зомбартом, который проанализи­ровал в своей работе «Буржуа» историю духовного развития современ­ного экономического человека. Он говорил о хозяйственном духе как совокупности душевных свойств человека, его интеллекта, характера, проявляемых в хозяйственных устремлениях капитализма. Для него свойственно единство так называемого предпринимательского духа, носителями которого являются «завоеватели», «организаторы», «тор­говцы», и духа мещанского, главными добродетелями которого явля­ются хозяйственность, деловая мораль, отчетность.

Для сказанного есть и более глубокие философские предпосылки. Экономика Античности и Средневековья существовала в условиях до­минирования онтологизированного бытия, его абсолютности, не была самодостаточной. Первый удар по этой идеологии нанес либерализм, положивший начало разрушению традиционной онтологической про­блематики идеологией долженствования, доминирования субъекта, человеческой активности. Разум начинает рассматриваться как своего рода внутренняя деятельность человека, не укорененная в бытии, а лишь направленная на него. В конечном счете это рождает отрицание бытия как такового — так называемый «онтологический нигилизм».

Отказ от бытийного онтологизма, от абсолюта, ведет к ориентации на человеческую деятельность. Место «обретения» (Бога, абсолюта) занимает «изобретение», убеждение в безграничных творческих воз­можностях человека преобразовывать мир. Результатом утверждения онтологического нигилизма является идеология потребления, культ артефакта, суетная жажда материальных благ, успеха «здесь и сейчас». Крепнет убежденность, что человек может сам возвышать себя через практическую деятельность, через развитие материальных потребнос­тей, которые становятся ведущими. Появляется своего рода восторг от возможностей материального прогресса. Страсть к наживе вырывается из протестантской формы, обретает самодостаточность, становится базовой ценностью экономической культуры, наряду с «достижитель- ностью» социоэкономического поведения. В нем цель — успех — явно доминирует над средствами, что можно рассматривать как своего рода культурную «аномию» (Р. Мертон).

Она развивается и выражается в экономической культуре «предпри­нимательства» как вида хозяйственной деятельности, находящего свое