3. Анализ исследования вебера о протестантизме со стороны метода

Та основная проблема, под углом зрения которой Вебер рассматривает соответствие религиозной этики протестантизма «капиталистическому духу», есть проблема возникновения современного капитализма. Не сле­дует упускать из виду, что вся его социология религий имеет целью уяснить некоторые стороны этой проблемы. Какие же именно? В процес­се изложения исторнко-социологическнх построений Вебера перед нашим умственным взором все время вырисовывался какой-то знакомый, но не­сколько неопределенный в своих очертаниях силуэт мыслителя, как бы незримо руководящего Вебером. Это несомненно — силуэт Маркса. Поста­раемся понять, почему он казался нам столь неопределенным и как бы неуловимым, попытаемся уловить и зафиксировать его очертания и тем самым установить, что идет от Маркса в интересной работе Вебера (а от него в ней немало — гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд).

Прежде всего, от Маркса — интерес к упомянутой основной проблеме и самое представление о капитализме как об исторически сложившемся, своеобразном строе хозяйства, не имеющем полных аналогий в прошлом. Только это понимание историчности капитализма как общественной фор­мации, столь ясно обнаруженное Вебером в его предварительных заме­чаниях к «Социологии религий», и сделало возможным постановку вопро­са о происхождении капитализма в качестве центральной проблемы всей этой работы.

Как известно, и Маркс задавался вопросом о генезисе капитализма. Маркса привел к этому вопросу анализ производственных отношений капиталистического общества. «Мы видели, — писал он,— как деньги превращаются в капитал, как капитал производит прибавочную стоимость и как за счет прибавочной стоимости увеличивается капитал. Между тем накопление капитала предполагает прибавочную стоимость, прибавоч­ная стоимость — капиталистическое производство, а это последнее — на­личие значительных масс капитала и рабочей силы в руках товаропро­изводителей. Таким образом, все это движение вращается, по-видимому, в порочном кругу, из которого мы не можем выбраться иначе, как предположив, что капиталистическому накоплению предшествовало накопление «первоначальное» («previous accumulation» — но А. Смиту),—накопле­ние, являющееся пе результатом капиталистического способа производ­ства, а его исходным пунктом».

В чем видит Маркс сущность этого процесса? В отделении произво­дителей от средств и орудий производства, в создании класса «свобод­ных» рабочих — «свободных» в двояком смысле: с одной стороны, не принадлежащих к средствам производства (как, например, рабы и кре­постные) , а с другой стороны, лишенных средств производства, «освобож­денных» от них. Этот процесс отделения производителей от средств и орудий производства Маркс и считает основным двигателем капита­листического развития. Вопрос о возникновении капитализма есть для него вопрос о причинах и ходе этого процесса. «Итак, к чему сводится первоначальное накопление капитала, т. е. его исторический генезис? — спрашивает Маркс и отвечает: «Поскольку оно не представляет собой непосредственного превращения рабов и крепостных в наемных рабо­чих и, следовательно, простой смены формы, оно означает лишь экспро­приацию непосредственных производителей, т. е. уничтожение частной собственности, покоящейся на собственном труде» .

Как было указано выше, и Вебер считает это наличие класса фор­мально «свободных» рабочих и классовой противоположности «буржуа­зия — пролетариат» конститутивным признаком современного капитализ­ма. И для него, следовательно, вопрос о генезисе капитализма мог бы быть вопросом о происхождении этого классового противоречия и о воз­никновении «свободного» труда, если бы он поставил себе целью просле­дить генезис социально-экономического содержания капитализма. Но его интересовала другая сторона проблемы. Его занимал вопрос о генезисе хозяйственной идеологии господствующего класса капиталистического об­щества — той идеологии, которую он считает столь же характерной для этого общества, как и его экономические формы. Так пришел Вебер к своему понятию «капиталистического духа» и к вопросу о возникновении этого «духа».

В этой постановке вопроса еще нет решительно ничего похожего на философский идеализм. Она была бы идеалистичной, если бы Вебер вкладывал в понятие «капиталистического духа» какое-либо мистическое содержание, ничего общего не имеющее с капиталистической хозяйст-

ностыо или если бы он считал «капиталистический дух» фактором, определяющим всю структуру капиталистического общества и именно поэтому стремился бы проследить генезис этого «духа». Но как мы видели, «капиталистический дух» Вебера (в отличие от зомбартовского) — в высшей степени реальный исторический феномен, пред­ставляющий собой известкую совокупность норм хозяйственной этики, приемов и методов хозяйствования.

Происхождение «капиталистического духа» Вебер отнюдь не склонен отождествлять с происхождением капитализма вообще. Напротив, он неод­нократно подчеркивает, что это — лишь одна сторона проблемы; его ин­тересует просто-напросто именно эта ее сторона, и он исследует ее, сознавая всю неизбежную фрагментарность такого исследования. В главе о первоначальном накоплении Маркс поставил вопрос об объективных предпосылках капитализма, т. е. о предпосылках капиталистического строя хозяйства,— Вебера занимает вопрос о его субъективных предпо­сылках, т. е. о предпосылках капиталистического строя мышления. Но и постановка этого второго вопроса отнюдь не была чужда Марксу; он толь­ко не занимался этой стороной проблемы специально, но все же успел сделать ряд намеков и в этом направлении.

«Для общества товаропроизводителей,— читаем мы в I томе «Капита­ла»,— всеобщее общественное производственное отношение которого состо­ит в том, что производители относятся здесь к своим продуктам труда как к товарам, следовательно как к стоимостям, и в этой вещной форме (in dieser schlichten Form) частные их работы относится друг к другу как одинаковый человеческий труд,— для такого общества наиболее под­ходящей формой религии (entsprechendste Religionsform) является христианство с его культом абстрактного человека, в особенности в своих буржуазных разновидностях (in seiner brgerlichen Entwicklung), ка­ковы протестантизм, деизм и т. д.».

«Т' прямо предназначено для чужого потреблении,— говорит Маркс во II томе «Капитала», в главе об обращении денежного капитала,— Поэто­му у истолкователей меркантилистской системы (в основе которой ле­жит формула: Д—Т ... П ... Т'—Д') мы находим весьма пространные проповеди о том, что отдельный капиталист должен потреблять лишь столько же, сколько потребляет рабочий, и что данная капиталистиче­ская нация должна предоставить потребление своих товаров и вообще процесс потребления другим, более глупым нациям, сама же, напротив, должна сделать своей жизненной задачей производительное потребление. Эти проповеди по своей форме и содержанию часто напоминают анало­гичные аскетические увещания отцов церкви». По мнению Маркса, «Протестантизм играет важную роль в геновисе капитала уже потому, что ои превращает почти все традиционные праздничные дни в рабочие дни». Последняя мысль высказана Марксом в примечании, а в тексте, к которому это примечание относится, Маркс цитирует анонимную бро­шюру конца XVIII в.; в этой брошюре идет речь о том, что усилен­ый труд в течение шести дней педели — такое же божеское установление, как и отдых а седьмой день ¹⁷.

Характерно, что Маркс говорит: протестантизм сыграл крупную роль-в генезисе капитала уже по одному тому, что увеличил число рабочих дней. Значит, он допускал мысль о крупной роли протестантизма в со­здании других, более существенных сторон капиталистических отношении, И он был совершенно прав, ибо увеличение числа рабочих дней — факт второстепенный сравнительно с той грандиозной ломкой общественных отношений, которая и составляет процесс возникновении капитализма. Но в чем же еще мог усматривать Маркс значение протестантизма для возникновении капитала? Не в создании ли того психологического типа, который нужен был капитализму и который мог сложиться лишь в ре­зультате ломки всей традиционной психики? На этот вопрос у Маркса нет прямого ответа, а есть лишь намек на ответ. Этот намек чувст­вуется в слове «традиционные праздники»: Маркс как бы хочет подчеркнуть факт ломки бытовой и религиозной традиции и ту роль, которую сыграл протестантизм в этой ломке. Но дальше подобных предположений мы не можем идти за отсутствием точных данных, нам важно лишь ука­зать, что и Маркс не только высказывал мысль о соответствии протестант­ской религии буржуазным общественным отношениям, но и подчеркивал роль протестантизма в самом генезисе капитала.

В прочих приведенных нами цитатах Маркс совершенно определенно говорит о протестантизме как о порождении капитализма. В первой он делает ударение на абстрактном характере общественных отношении при капиталистическом строе и на абстрактном характере соответствующей им религиозности. Это замечание не случайно брошено Марксом именно в главе о товарном фетишизме, ибо как раз в этой главе Маркс вскрывает безличность и сверхличность людских отношений в капиталистической обществе. Вспомним, что говорит Вебер о сверхличном характере пури­танского индивидуализма в религии и хозяйстве (личное служение сверхличному богу в обществе путем деятельности, носящей сверхличный ха­рактер) ,— и сходство подмеченного Марксом и Вебером основного соот­ветствия покажется разительным! Мы оставляем здесь пока в стороне вопрос о том, как объясняют Маркс и Вебер это соответствие, с какой стороны они к нему подходят, в намеренно фиксируем внимание на