2. Основные идеи работы «протестантская этика

и дух капитализма».

Эта работа предназначена служить материалом для решения основной про­блемы, интересующей Вебера,— проблемы происхождения современного капитализма. Давая, подобно прочим работам Вебера, лишь частичный материал дня научения некоторых сторон этой проблемы, она, однако, сильно отличается от наследования о хозяйственной этике мировых религий тем, что вней эта проблема состовляет непосредственный объект изучения. Речь идёт здесь не о хозяйственном строе Китая, Индии и древней Иудеи, как антитезе современного капиталистического хозяйства, а именно об этом последнем. По своему построению «Протестанская этика и дух капитализма» — работа не типологическая ( в указаном выше смысле), а конкретно-историческая. Как же подходит Вебер к реше­нию эгой проблемы, какая сторона ее интересует его и, наконец в чём видит он саму проблему? «Современный капиталистический строй хазяй­ства,— говорит Вебер, — это огромный космос, в который каждый индивидуум как бы врастает с самого своего рождения н который для него — по крайней мере, как для индивидуума — представляется данным в каче­стве фактически неизменного целого, в котором он принужден жить. Ка­питализм навязывает отдельному лицу нормы хозяйствования» (BS. L 8.37).

И в другом месте: «Он представляет собой могущественный космос современного строя хозяйства, покоящегося на технических и экономических предпосылках механического машинного производства; он определяет при помощи принуждения, превосходящего силы индивидуума, стиль жизни всех, кто с самого рождения попал в водоворот его развития, а не только тех, кто принимает непосредственное, прямое участие в экономической приобретательской деятельности» (5.209).

Но ведь этот «космос» представляет собой, по мнению Вебера, нечто в высшей степени своеобразное, специфическое. Как же он возник? Прежде чем пытаться ответить на этот вопрос, необходимо предварительно от­дать себе отчет в том, что же нужно для того, чтобы этот «космос» мог возникнуть н развиваться. Как явствует из всего хода мыслей Вебера, он считает, что капитализму нужны, во-первых, особые, совершенно спе­цифические формы хозяйственной организации, которые мы обычно назы­ваем «капиталистическими», а во-вторых, хозяйствующие субъекты, про­никнутые совершенно своеобразной хозяйственной идеологией, которую Вебер называет «капиталистическим духом» (принося, между прочим, свои извинения за этот термин, звучавши, по его мнению, несколько претенциозно) (S. 30).

Вебер не задается вопросом о происхождении капиталистических форм хозяйственной организация, его интересует процесс возникновения той хозяйственной идеологии, которую он называет «капиталистическим ду­хом». Правда, в одном месте Вебер как будто бы прямо заявляет, что происхождение капиталистических форм хозяйства является след­ствием возникновения капиталистического духа: «Вопрос о движущих силах экспансии современного капитализма,— говорит он,— есть в первую очередь не вопрос о происхождения капиталистически используемых за­пасов денег, а вопрос о развитии капиталистического духа. Там, где он зарождается и начинает действовать, он создает себе денежные запасы как орудие своей деятельности, а не наоборот» (S. 53). Но если при­смотреться к этому заявлению более внимательно, то обнаружится, что Вебер в сущности не ставит вопроса о происхождении капиталистических форм хозяйства и направляет острие против тех экономистов и историков, которые склонны объяснять возникновоние капитализма накопленим иму­щества, как это делали, например, Брентано, Белов и отчасти Зомбарт в своей теории аккумуляции городской земельной ренты. Вебер хочет сказать: нет, не из накопления имущества возник капитализм (ибо в таком случае почему он не возннк в античном мире или в эпоху Каролингов?), а само это накопление должно было протекать в каких-то весьма своеобразных условиях, для того чтобы вызвать к жизни современ­ный капитализм. Смысл цитированного заявлении Вебера станет нам совершенно ясным лишь после того, как мы в ходе дальнейшего нало­жения ознакомимся с тем конкретным содержанием, которое Вебер вкла­дывает в свое понятие «капиталистического духа». Поэтому мы пока оставим его в стороне и возобновим изложение хода мыслей Вебера.

Итак (мы воспользуемся здесь опять словами самого Вебера) «тепе­решний капитализм, господствующий ныне в хозяйственной жизни, во­спитывает и создаст в процессе экономического отбора тех хозяйствую­щих субъектов — предпринимателей и рабочих,— которые ему нужны» (S. 37). Но как возникли эти своеобразные типы хозяйствующих субъек­тов, т. е., какова была их хозяйственная психология и идеология в са­мом начале капиталистического развития и под влиянием каких условий она сложилась,— вот центральная проблема данного исследования Вебера. Эту проблему можно формулировать, применяя терминологию Вебера, еще и следующим образом: как возник «капиталистический дух»? Однако Вебер намерен проследить не все условия его возникновения, а лишь одно из них. А именно: он ограничивает свою задачу изучением рели­гиозных элементов той идеологии, которая впоследствии, претерпев ряд превращений, стала идеологией промышленного капитализма и его глав­ного носителя — современной промышленной буржуазии.

Это, однако, отнюдь не следует понимать так, будто Вебер хочет дать религиозное объяснение генезиса капитализма: он самым категорическим образом и в самых резких выражениях отвергает такое толкование своих намерений. «Я вовсе не хочу,— говорит он по этому поводу,— защищать тот безумно доктринерский тезис, согласно которому капиталистический дух мог возникнуть лишь в результате известных влияний Реформации или — более того — даже капитализм как хозяйственная система якобы является порождением Реформации. Такую точку зрения делает невоз­можной раз навсегда уже одно то обстоятельство, что некоторые суще­ственные формы капиталистического хозяйствования, как это всем извест­но, значительно старше Реформации. Здесь должно быть лишь установ­лено: играли ли, между прочим, и религиозные влияния какую-нибудь роль (и какую именно) в процессе качественной чеканки и количест­венной экспаисии капиталистического «духа» и какие конкретные стороны культуры, покоящейся на капиталистическом базисе, восходят к ним. При этом ввиду невероятного хаоса перекрещивающихся взаимных влия­ний, идущих от материального фундамента реформаторских культурных эпох, от свойственных им форм социальной и политической организации и от их духовного содержания, можно поступать лишь следующим об­разом: прежде всего нужно исследовать, существует ли некоторое «срод­ство» между известными формами религиозной веры и этикой профес­сии и призвания и в каких именно пунктах оно существует (RS, I, S. 83)

Связь между религиозными учениями Реформации и тем, что Вебер называет «капиталистическим духом», была подмечена уже давно, задолго до Вебера. Он сам указывает своих предшественников (Лэвли, Метыо Арнольда) и, неоднократно ссылаясь на Эд. Бернштейна, подчеркивает, что он был первым исследователем, четко сформулировавшим эту связь в следующих словах: «аскетизм есть буржуазная добродетель» (S. 192, Лит. 2; S. 160, Апт. 1 ).

Но Вебер идет дальше: он хочет не только наметить и сформулиро­вать эту связь, но и показать ее закономерность и объяснить ее. «Neu» ist also nicht, da hier dieser Zusammenhang behauptet wird... son­dern umgekehrt seine ganz unbegrьndete Anzweiflung. Лs gilt ihn zu erklдren (S. 28, Anm. 3) ⁵.