Стихи о разном

* * *

В мире жизнь человека       не имеет корней глубоких.

Упорхнет она, словно       над дорогой легкая пыль.

И развеется всюду,       вслед за ветром, кружась, умчится.

Так и я, здесь живущий,       не навеки в тело одет...

Опустились на землю —       и уже меж собой мы братья:

Так ли важно, чтоб были       кость от кости, от плоти плоть?

Обретенная радость       пусть заставит нас веселиться,—

Тем вином, что найдется,       угостим соседей своих!

В жизни время расцвета       никогда не приходит снова,

Да и в день тот же самый       трудно дважды взойти заре.

Не теряя мгновенья,       вдохновим же себя усердьем,

Ибо годы и луны       человека не станут ждать!

* * *

К ночи бледное солнце       в вершинах западных тонет.

Белый месяц на смену       встает над восточной горой.

Далеко-далеко       на все тысячи ли сиянье.

Широко-широко       озаренье небесных пустот...

Появляется ветер,       влетает в комнаты дома,

И подушку с циновкой       он студит в полуночный час.

В том, что воздух другой,       чую смену времени года.

Оттого что не сплю,       нескончаемость ночи узнал.

Я хочу говорить —       никого, кто бы мне ответил.

Поднял чарку с вином       и зову сиротливую тень...

Дни,— и луны за ними,—       покинув людей, уходят.

Так свои устремленья       я в жизнь претворить и не смог.

Лишь об этом подумал,       и боль меня охватила,

И уже до рассвета       ко мне не вернется покой!

* * *

Краски цветенья       нам трудно надолго сберечь.

Дни увяданья       отсрочить не может никто.

То, что когда-то,       как лотос весенний, цвело,

Стало сегодня       осенней коробкой семян...

Иней жестокий       покроет траву на полях.

Сникнет, иссохнет,       но вся не погибнет она!

Солнце с луною       опять совершают свой круг,

Мы же уходим,       и нет нам возврата к живым.

Сердце любовно       к прошедшим зовет временам.

Вспомню об этом —       и все оборвется внутри!

* * *

Солнце с луною       никак не хотят помедлить,

Торопят друг друга       четыре времени года.

Ветер холодный       обвеял голые ветви.

Опавшей листвою       покрыты длинные тропы...

Юное тело       от времени стало дряхлым,

И темные пряди       давно уже поседели.

Знак этот белый       отметил голову вашу,

И путь перед вами       с тех пор все уже и уже.

Дом мой родимый —       всего лишь двор постоялый,

И я здесь как будто       тот гость, что должен уехать.

Уехать, уехать...       Куда же ведет дорога?

На Южную гору:       в ней старое есть жилище.

* * *

Послушная ветру       сосна на высоком обрыве —

Прелестный и нежный,       еще не окрепший ребенок.

И лет ей от силы       три раза по пять миновало;

Ствол тянется в выси.       Но можно ль к нему прислониться?

А облик прекрасный       таит в себе влажную свежесть.

Мы в ясности этой       и душу провидим и разум.

За вином

* * *

Я поставил свой дом       в самой гуще людских жилищ,

Но минует его       стук повозок и топот коней.

Вы хотите узнать,       отчего это может быть?

Вдаль умчишься душой,       и земля отойдет сама.

Хризантему сорвал       под восточной оградой в саду,

И мой взор в вышине       встретил склоны Южной горы.

Очертанья горы       так прекрасны в закатный час,

Когда птицы над ней       чередою летят домой!

В этом всем для меня       заключен настоящий смысл.

Я хочу рассказать,       и уже я забыл слова...

* * *

Хризантемы осенней       нет нежнее и нет прекрасней!

Я с покрытых росою       хризантем лепестки собрал

И пустил их в ту влагу,       что способна унять печали

И меня еще дальше       увести от мирских забот.

Хоть один я сегодня,       но я первую чару выпью.

А она опустеет —       наклониться кувшин готов.

Время солнцу садиться —       отдыхают живые твари.

Возвращаются птицы       и щебечут в своем лесу.

Я стихи распеваю       под восточным навесом дома,

Я доволен, что снова       жизнь явилась ко мне такой!

* * *

Забрезжило утро,—       я слышу, стучатся в дверь.

Кой-как я оделся       и сам отворять бегу.

«Кто там?» — говорю я.       Кто мог в эту рань прийти?

Старик хлебопашец,       исполненный добрых чувств.

Принес издалёка       вино — угостить меня.

Его беспокоит       мой с нынешним веком разлад:

«Ты в рубище жалком,       под кровлей худою живешь,

Но только ли в этом       судьбы высокий удел!

Повсюду на свете       поддакивающие в чести.

Хочу, государь мой,       чтоб с грязью мирской ты плыл!»

«Я очень растроган       участьем твоим, отец,

Но я по природе       согласья и не ищу.

Сторонкой объехать       пусть даже не мудрено,

Предав свою правду,       я, что ж, не собьюсь с пути?

Так сядем покамест       и долг отдадим вину.

Мою колесницу       нельзя повернуть назад!»

* * *

Вот бывают же люди,—       даже в доме одном живут,—

Что принять, что отбросить —       нет единства у них ни в чем.

Скажем, некий ученый       в одиночестве вечно пьян.

Или деятель некий       круглый год непрестанно трезв.

Эти трезвый и пьяный       вызывают друг в друге смех.

Друг у друга ни слова       не умеют они понять.

В рамках узости трезвой       человек безнадежно глуп.

Он в наитье свободном       приближается к мудрецам.

И стихи обращаю       я к тому, кто уже хмельной:

Лишь закатится солнце,       пусть немедля свечу берет!

* * *

В убогом жилище       прилежных рук не хватает,

И дикий кустарник       мои захватил владенья.

Отчетливо в небе       видны парящие птицы.

Безлюдно и тихо —       не слышно шагов прохожих...

Мир так беспределен       во времени и в пространстве,

А жизнь человека       и ста достигает редко.

А годы и луны       торопятся, как в погоне.

Виски обрамляя,       давно седина белеет...

Когда не отбросишь       забот о преуспеянье,

То все, чем живешь ты,       окажется слишком жалким!