2. В поисках универсальной рациональности

Одной из традиционных моделей рациональности на Западе со времен Платона в Древней Греции была математика (см. модуль 4). Как правило, математика имеет признаки универсальности, необходимости, строгости и доказательности. Математика универсальна как для индивидов, так и для культур. Математические результаты таковы, что любой, кто правильно следует методам расчёта, получит тот же результат. В правильных ответах на хорошо поставленную проблему нет вариативности, свойственной субъективности индивидуума или культуры.

Теорема Пифагора была независимо открыта на древнем Ближнем Востоке и в Китае, но результат не относится к разным культурам, которые его обнаружили и использовали. Математические алгоритмы показывают необходимость и достоверность с особой ясностью. Алгоритм - это процедура, которая дает правила, следуя которым мы приходим механически к правильному результату. Математические результаты точны и однозначны. Даже математика, которая имеет дело с вероятностями и статистикой, даёт точные вероятности и распределения.

Эти особенности математики заставили многих философов и социологов видеть математику как парадигму рациональности. Многие западные философы считали, что рациональность в целом должна стремиться к универсальности, необходимости, доказательности и точности, которые, как считается, проявляются в математике. Философское движение 17-го века, ныне известное как рационализм, главными представителями которого были французский математик-физиолог Рене Декарт (1596-1650), изобретатель аналитической геометрии, немецкий математик-философ Готфрид Лейбниц (1646-1716), основатель дифференциального и интегрального исчислений и голландский философ Барух Спиноза (1632-1677) стремились сделать все философские рассуждения согласованными с необходимостью и строгостью математики. Спиноза написал свою книгу «Этика» в логической форме геометрического трактата, с аксиомами, теоремами и доказательствами. Даже философы, считавшие, что наши рассуждения в науке и этике не соответствуют математическому идеалу, использовали математический идеал как стандарт, позволяющий измерить рассуждения в других областях. Джон Локк (1632-1704) утверждал, что естественная философия (физика) не может быть наукой, потому что мы не знаем сущностей микроскопической конструкции тел, тогда как этика может быть наукой, потому что она основана на логических выводах из определений!

Этот математический идеал рассуждений привел в последние века к вычислительным моделям в этике. Британский философ Джереми Бентам (1748-1832) утверждал, что этика заключается в добавлении единиц удовольствия и вычитании единиц боли (как отрицательных удовольствий). Наилучшими действиями и политиками были действия и политики, которые максимизировали удовольствие и минимизировали боль для всех заинтересованных лиц (на основе простой арифметики). Бентам назвал эту теорию утилитаризмом. Теоретики рационального выбора в политической науке 20-го века смоделировали политические и военные стратегии на основе экономической модели затрат и выгод. Анализ риска / выгоды оценивает ценность технологических проектов, прибавляя преимущества и вычитая риски так же, как в утилитаризме Бентама.

Научная рациональность шире, чем математическая рациональность. Наука включает в себя математику, но также включает наблюдение и эксперимент. В отличие от математики научные гипотезы и теории не доказательны, и, в лучшем случае, носят вероятностный характер.

Тем не менее, многие философы науки, индуктивные логики и логические позитивисты в течение 19-го и 20-го веков преследовали механическую версию научного метода и алгоритм автоматического и точного вычисления вероятностей научных теорий. Это был идеал теории Рудольфа Карнапа (1891-1970) в формальной индуктивной логике. Все, кроме очень немногих философов науки, пришли к выводу, что научный метод не может быть механическим и алгоритмическим.

Ряд мыслителей последних десятилетий, особенно философов науки, убедили нас в неудачности использования алгоритмических моделей науки, в частности, указывая на провал программы для формальной индуктивной логики. В итоге была принята более широкая концепция рациональности, которая включала в себя суждение (Х. Патнем «Разум, истина и история» (1981) [3], Х. Браун «Рациональность» (1988)). Суждение включает в себя оценку ситуации, оценку доказательств и принятие решения о пути действий без соблюдения правил. Аристотель в своей «Этике» (ок. 240 до н. э.) подчеркивал роль суждений. Иммануил Кант, особенно в своей третьей критике – «Критике способности суждения» (1791), также подчеркивал роль власти суждения и утверждал, что суждение не характеризуется правилами. Если бы существовали правила для судебных решений, должны были бы существовать правила применения суждения и правила для этих правил, и так до бесконечности. Хотя суждения не соответствуют правилам, они не являются произвольными. Суждения в области права, медицины, науки и техники рассматриваются как разумные, хотя они не следуют какой-либо формуле или алгоритму.