Голуби-победители

Чем дело началось – не помню, хоть убей,

Но только семь «смиренных» голубей,

Узнав, что Лев блюсти не хочет их обычай,

А смеет – дерзость какова! –

Жить наподобье Льва,

Решили отлучить его от стаи птичьей.

Ни для кого теперь уж не секрет.

Что послан Льву такой декрет,

Чтоб с голубями он не смел летать, покуда

Он не научится, как голубь, ворковать

И крошки хлебные клевать.

Ликуют голуби: мы победили! Чудо!

Мы надо Львом свершили правый суд.

В лице своем соединить умея

И кротость голубя и мудрость змея!

Но, может быть, вопрос нам зададут:

Да – где ж победа тут?

Но так как, если верить слуху.

Те голуби сродни Святому Духу,

То каждый, чтобы быть целей,

Конечно, от таких воздержится вопросцев

И будет славить дело голубей-победоносцев.

Семь «смиренных» голубей – 7 иерархов, подписавших «определение» синода. «Дело голубей-победоносцев» – намек на автора определения – Победоносцева.

Лев и Ослы (Басня)

В одной стране, где правили Ослы,

Лев завелся и стал налево и направо

О том, о сем судить; и вот во все углы

Про речи львиные зашла далеко слава.

Известно всем, какой Львам громкий голос дан,

Какая скрыта в них и сила и отвага;

А этот первым был среди и львиных стран,

И громко говорить для всех считал за благо.

И так как Львы ничуть не схожи на Ослов,

И все в привычках их и их речах иное,

То все правление Ослиных тех голов

От львиной дерзости лишилося покоя.

«Как! Рядом долгих лет природные Ослы

Обычай наш и нрав привили мы народу.

А дерзкий Лев рычит на нас свои хулы

И под носом плодит нам львиную породу!

К несчастью пущему, народ наш не глухой,

И дан язык ему, как ни прискорбно это;

Один послушает, послушает другой.

Глядишь, – и разнесут ту ересь на полсвета.

Судить, немедля, Льва! И семеро Ослов

Собрались заседать: как быть с врагом косматым?

И сановитейших ослиных семь голов

Так разрешаются посланьем витьеватым:

Лев назван гибельным служителем страны,

Порвавшим дерзостно с премудростью Ослиной,

За что и ждут его рогатки сатаны,

Лизанье сковород и свист, и шип змеиный.

Готовы б съесть Ослы, да все ж боятся Льва,

И только издали они его лягали,

И даже ясно так звучали их слова:

«Вам, Лев неистовый, покаяться нельзя ли?

Забудьте львиные замашки и хулы,

Покайтесь, будет вам, пойдите-ка в Ослы,

Кто знает? Может быть, чины бы получили»...

Когда же Льву прочли зловещую рацею.

То он сказал, махнув презрительно хвостом:

«Здесь все написано ослиным языком,

А я лишь понимать по-львиному умею».

«Семеро ослов» – те же 7 иерархов, подписавших определение синода.

Интересно то, что церковники со своей стороны пытались защищаться также оружием сатиры, однако и на этом поприще они не достигали успеха. Достаточно познакомиться хотя бы с одним из таких стихотворных произведений, напечатанном в «Миссионерском обозрении» (июнь 1901 г.), в котором бездарность перемешана с грубостью, чтобы получить представление о поэтических притязаниях «отцов церкви».