24 Вопрос

Творчество Генриха Петруса Берлаге

Берлаге — один из основоположников рационалистического направления в архитектуре Голландии, принадлежит к числу выдающихся мастеров мировой архитектуры рубежа XIX–XX веков. Выступив уже в начале своего творческого пути против эклектики и бутафорской декоративности, он создал свою оригинальную интерпретацию «стиля модерн», в которую внес много чисто национальных черт.

Большое значение для развития рационалистического направления в архитектуре Западной Европы имела пропаганда этической ценности «честной архитектуры», которую он вел. Берлаге защищал архитектуру, верно выражающую свое назначение, конструктивную структуру и материал, из которого создано здание. Штукатурка — как и любой другой вид отделки конструктивного материала — была позорной ложью в его глазах.

Хендрик Петрус Берлаге родился 21 февраля 1856 года в Амстердаме. Высшее образование он получил в Цюрихе в Политехникуме (1875–1878) у профессоров Стандигерна и Латиуса. В 1880–1881 годах он совершил поездку в Италию, Австрию и Германию. Архитектурную практику начал совместно с Т. Сандерсом. Они проектировали складские здания, Паноптикум в Амстердаме, выступали на архитектурных конкурсах. Подобно Луису Салливену из Чикаго, его работа в середине 1890-х годов ограничивалась, в основном, строительством конторских зданий смешанного стиля, наполовину романского, наполовину ренессансного, пользовавшегося в то время успехом. Берлаге создал самостоятельно ряд проектов страховых компаний в Амстердаме и Гааге, виллы Хенни в Гааге и Дом для синдиката огранщиков бриллиантов в Амстердаме.

Наиболее значительные среди ранних произведений Берлаге — здания страхового общества «Де Нидерландец» (1895), сберегательной кассы (1898–1914), союза рабочих — гранильщиков бриллиантов (1900) и фирмы «Де Схинборг» (1903) в Амстердаме, вокзал в Хаарлеме. В этих работах Берлаге придал кирпичу, своему излюбленному строительному материалу, совершенно новое звучание, мастерски сочетая с ним естественный камень.

В 1898 году Берлаге построил в Амстердаме здание Фондовой биржи. Это здание возвестило о новой тенденции в области архитектуры. Еще при жизни архитектора современники поняли, что представляет собой его шедевр. В Фондовой бирже в Амстердаме Берлаге была воплощена бескомпромиссная честность, которую другие лишь декларировали.

Берлаге всегда был крайне осторожен в применении новых форм. Еще в 1885 году он получил на конкурсе первую премию за проект здания Фондовой биржи в Амстердаме. В окончательном варианте Берлаге применил формы, слегка напоминающие романскую архитектуру. Романский стиль очаровал его, так же как приблизительно двадцатью годами раньше Ричардсона. Берлаге тщательно исследовал средневековые постройки и знал законы их пропорций. Однако, подход Берлаге к романскому стилю отличался от имитации исторических форм.

Конструкция Амстердамской биржи не представляет собой значительного шага вперед по сравнению с работой Анри Лабруста — зданием библиотеки Св. Женевьевы. Гораздо большую смелость в этом отношении проявил в тот же период и Орта при создании Народного дома в Брюсселе. Однако здание, построенное Берлаге, оказало более глубокое влияние на развитие архитектуры. По утверждению современников, оно действовало на них как откровение.

Амстердамская Фондовая биржа представляет собой кирпичное здание, не оштукатуренное ни снаружи, ни внутри. План первого этажа, который состоит из трех залов со стеклянным перекрытием, очень компактен. Самый большой зал занимает Товарная биржа, которая доминирует над всем зданием. Через открытые аркады, ведущие в комнаты маклеров и залы заседаний комиссий, можно увидеть центрально расположенный зал биржи.

Фасад биржи — результат долгих предварительных поисков. Все элементы здесь незаметно сливаются с плоской поверхностью наружной стены; даже башня не выступает из плоскости фасада. Кирпичные стены лоджий, образующих Товарную биржу, тоже имеют чистую поверхность сверху донизу. Берлаге в отделке этих стен использовал несколько различных материалов: майолику, гранит (в квадратных колоннах) и различные светлые породы камня в капителях колонн. Но эти капители не выступают, как обычно, из плоскости стен, а расположены с ней заподлицо.

Такая трактовка не случайна. В лекции о стиле в архитектуре Берлаге объясняет, что он имел в виду: «Прежде всего мы должны показать всю красоту обнаженной стены… Опоры и колонны не должны иметь выступающих капителей; места примыканий этих элементов должны сливаться с чистой поверхностью стены».

В чем же кроется источник того большого влияния, которое оказало это здание? Секрет заключается в непоколебимой последовательности, с которой Берлаге добивался «искренности» и чистоты своей архитектуры. Гранитные ступени лестницы лишь грубо обтесаны и сохраняют этот облик до сих пор. Кирпичные своды в залах заседаний ничем не покрыты. Железные балки каркаса подчеркнуты краской. Чистые белые швы кирпичной кладки резко выделяются на неоштукатуренных стенах. Используемые таким образом материалы создают неожиданный декоративный эффект.

Берлаге сам указывает, что он пытался придать этому зданию «качество, которое отличает старые монументы от современных зданий: спокойствие». Пойдя на самые скромные, неизбежные для того времени компромиссы, он придал стене, которая ранее либо хаотически членилась, либо своевольно соединяла в себе разнородные элементы, вновь отвоеванное единство плоской поверхности. Вскоре не только в Голландии, но и повсеместно стена как чистая поверхность стала исходным пунктом новых принципов в архитектуре. В Европе, где все предыдущее поколение архитекторов придерживалось совсем другого направления, гладкая поверхность стены явилась откровением.

Сознательный аскетизм Берлаге, именовавшийся некоторыми его современниками «варварством», в сочетании с фанатичной приверженностью правде, которую он отстаивал любой ценой, способствовали превращению Амстердамской Фондовой биржи в здание, которое указало путь многим архитекторам. Он дал пример честной трактовки одной из проблем зодчества. Ни одно другое здание не соответствовало так полно требованию, которое предъявлялось к архитектуре того времени, — требованию морали.

Внутренняя планировка здания рационально организована в соответствии с его функцией. В этом здании Берлаге, обращаясь к рационалистическим тенденциям в архитектуре прошлого, дал пример, плодотворный для укрепления рационализма в современной ему архитектуре.

Поняв значение Амстердамской Фондовой биржи, нетрудно объяснить, почему Берлаге стал сторонником американской архитектуры, в особенности архитектуры Фрэнка Ллойда Райта. Берлаге посетил Америку в 1911 году после того, как была закончена Фондовая биржа. Он обнаружил в американских зданиях как раз те черты, которые ему пришлось так страстно отстаивать в полном одиночестве.

Железобетон, который Берлаге не относил к числу естественных материалов, достойных выявления, он обычно скрывал кирпичной облицовкой. Однако он посчитал необходимым в 1914 году в административном здании «Холланд-хауз» (Голландский дом) в Лондоне выявить и подчеркнуть в композиции метрический ритм, обусловленный железобетонной каркасной конструкцией.

Выдающаяся роль принадлежит Берлаге и в развитии градостроительства. Одним из первых среди архитекторов Голландии он обратился к деятельности, связанной с благоустройством городов, и в течение своей жизни создал несколько планировочных работ, оказавших значительное влияние на развитие градостроительства.

Свою деятельность градостроителя Берлаге начал с проектов реконструкции трущобных районов Амстердама, ставя перед собой задачу разместить экономичные жилища для рабочих («Амстердам-Зюд», проект первой очереди реконструкции — 1902 год, второй — 1915–1917). В 1908 году он разработал проект перепланировки Гааги, в 1922–1928 годах — Утрехта. В этих работах большим шагом вперед является решение квартала как единого массива муниципальных домов, в отличие от раздробленных конгломератов частной застройки.

Последней работой Берлаге был муниципальный музей в Гааге (1919–1934). Здание вполне рационалистическое, построенное на простом четком плане, внешний облик которого прост и выразителен. Прекрасно использованы водные глади, окружающие здание.

Влияние Берлаге на подрастающее поколение архитекторов было очень большим. Даже если молодые люди не следовали тому направлению, которое он указал, они сохраняли благоговение перед его художественной цельностью. В Голландии влияние зодчего и архитектуры Амстердамской Фондовой биржи проявилось, в частности, в проекте Ауда бассейна для плавания.

Заслугой Берлаге как одного из первых архитекторов, которые знакомили Европу с творчеством Райта, является также то, что следующее за ним поколение архитекторов в Голландии получило новый творческий импульс. Берлаге оказал, кроме того, большое влияние на молодое поколение бельгийских архитекторов. Виктор Буржуа, чей проект брюссельского города-сада в 1922 году дал импульс современному движению в архитектуре, как-то сказал, что около 1914 года, когда он был студентом Брюссельской академии, только два имени привлекали молодежь — Берлаге и Фрэнк Ллойд Райт.

В жизни Берлаге был необщительным человеком, но он ценил деловые связи. Он был единственным представителем старшего поколения, который принимал участие в основании CIAM в Швейцарии в июне 1928 года. На этой первой международной встрече современных архитекторов в замке Ле Сарраз молодые зодчие обсуждали новые отправные моменты в архитектуре. Берлаге был старейшим участником встречи, он сделал тщательно подготовленный доклад «Взаимоотношения между государством и архитектурой», выступив с концепцией более традиционной, чем та, что была приемлема для других участников.

Оказав большое влияние на становление рационалистической архитектуры, Берлаге вместе с тем не примкнул к какому-либо из новых направлений. Функционализм он отрицал из-за его рассудочности и отсутствия эмоций. Берлаге был слишком сильно связан своей приверженностью к ремесленному труду и традиционным методам организации пространства.

В 1905 году он опубликовал в Лейпциге книгу «Размышления о стиле».

Берлаге никогда не занимался преподаванием, но читал много эпизодических лекций, имевших широкий резонанс. Особенную известность получил цикл лекций, прочитанных в Цюрихе в 1907–1908 годах («Основы и развитие архитектуры»), где он впервые упоминает о «вещественности», понятии, которое было принято как одно из основных немецкими приверженцами рационалистической архитектуры. Текст этих лекций был издан в 1908 году в Берлине.

Берлаге с оптимизмом смотрел на будущее архитектуры.

«…И сейчас уже можно заметить — и это является обнадеживающим признаком, — что архитектура вновь обретает главенствующую роль в искусстве и привлекает на свою сторону живопись и скульптуру, чтобы приступить к новому строительству.

…Давление, оказываемое декоративным искусством, возрастает. Одновременно с этим и скульптура вновь переходит на службу к архитектуре. А сама архитектура — эта великая наставница всех искусств — поднимается из трясины безжизненной условности, с одной стороны, и субъективизма, с другой. Она, прежде всего, стремится выпутаться из порожденной промышленностью неразберихи, от которой она пострадала больше всех других искусств».

«Берлаге был человеком большой серьезности, — писал об архитекторе Мис ван дер Роэ, — человеком, который не принимал ничего фальшивого и который говорил: ничто не может быть построено, если не имеет ясного конструктивного замысла. Берлаге точно исполнял это. И делал в такой степени, что его лучшее здание в Амстердаме, Биржа, имеет средневековый характер, не будучи средневековой. Он использовал кирпич так, как это делали люди средневековья. Здесь у меня родилась идея ясной конструкции… Мы можем говорить об этом просто, но сделать это — совсем не просто. Это очень трудно — придерживаться основной конструкции и показать ее в сооружении».

25 вопрос .архитектурная пластика :сооружения Антонио Гауди

Антонио Гауди родился 25 июня 1852 г. в Реусе, неподалеку от Барселоны. В 1876 г. он переехал в Барселону, чтобы продолжить образование в архитектурной школе, которую окончил в 1878 г. Основополагающее значение для формирования мировоззрения молодого зодчего имели философские труды Лоренс-и-Барбы и эстетика романтизма Паула Мила-и-Фонтане-иса. В этот же период начинает четко формироваться его оригинальная архитектурная эстетика. Опираясь на национальную готику и характерные особенности народной каталонской культуры, он связал воедино старинные традиции и стилистику модерна, художественно-культурного течения конца XIX в., необыкновенно популярного во всех странах Европы. Новаторские тенденции в его творчестве, выражающиеся в поиске многоцветия, фантастической пластики и декора, также ничуть, не нарушили традиционные связи с каталонской культурой. В период между 80-и и 90-и гг. он выполнил ряд работ, оказавших огромное влияние на урбанистический облик Барселоны. В 90-е гг. прошлого века в его творчестве усиливаются новаторские тенденции, выражающиеся в поиске многоцветия, фантастической пластики и декора, ничуть, однако, не нарушающие традиционных связей с каталонской культурой. В 1926 г. Антонио Гауди скончался в Барселоне. Останки его покоятся в склепе Собора Саграда Фамилия, а башни-колокольни, в настоящее время почти все завершенные по проекту Гауди, возносясь в небеса, будто бы осеняют Барселону бессмертным знамением его гения.

В 1957 г. Ле Корбюзье называет Антонио Гауди  «конструктором XX в.», а современная критика подчеркивает его удивительную способность сочетать в себе таланты строителя, скульптора,  художника и архитектора как в области разработки несущих конструкций, так и в отделке интерьеров. Фотографии работ Антонио Гауди см. в разделе "Фотогалерея"    Жизнь и творчество Антонио Гауди

1852 Гауди родился в городе Реус 25 июня. Он пятый и последний сын городского лудильщика.

1863 Гауди поступает в религиозный колледж, чтобы получить среднее образование.

1865 Гауди делает рисунки для журнала "Арлекин'.' Он знакомится с Эдуардом Тода и принимает участие в проекте реконструкции монастыря Публет, частично разрушенном в 1835 году. В этой работе мы находим первые доказательства его любви к Природе и средневековому искусству

1869 Гауди переселяется в Барселону, чтобы завершить среднее образование. Чтобы сопровождать его, отец закрывает лавку, а брат Франсеск прерывает медицинскую практику

1872 Гауди поступает в Высшую Школу Архитектуры.

1876 Брат Франсеск умирает, отец продает землю, которая у него была, чтобы оплатить обучение Антонио в Высшей Архитектурной Школе. Гауди проявляет особый интерес к лекциям по философии и литературе, которые читает Франсеск Ллоренс-и-Барба, и к лекциям по истории Пау Мила-и-Фонтаналса. Участвует совместно с архитектором Франсиско де Паула дел Виллар в работе над алтарем в монастыре Монтсеррат (придел Божьей Матери),а с Жузепом Фонтсере-над оформлением парка Сьютаделья в Барселоне (решетки входа, медальоны бассейнов каскада). Тогда же сотрудничает с архитектором Жуаном Мартурелем, человеком глубоко верующим и развивающим идею социальных реформ. В 1876 году пишет дневник.

1878 15 марта Гауди получает звание архитектора. Знакомится с Эузеби Гуэлем, который станет его главным заказчиком и меценатом.

1878-1882 Гауди работает над реализацией проекта "Рабочего поселка в Матаро', в рамках которого строиткирпичную лестницу, вынесенную из здания наружу, как это сделает в 1914 году Гропиус на фактории Werkbund в Колонии. Гауди строит только фабрику, в проекте цеха которой (цех сохранился до сегодняшних дней) использует параболический каркас. По мнению биографов архитектора в этот период Гауди переживает несчастливый роман, который мог спровоцировать глубокий личностный кризис.

1883 Гауди строит часовню для прихода в Алелье.

1883 Гауди назначается архитектором Собора Святого Семейства в Барселоне. В 1869 году он создает рабочую группу, чтобы разрабатывать проект Церкви Искупления, а в 1882 году закладывает первый камень совместно с Франсиско де Паула дел Вилларом в качестве архитектора. Когда тот отказывается от дальнейшего участия в проекте, это место предлагают Жуану Мартурелю, но тот в свою очередь отказывается в пользу Гауди, которому тогда был 31 год.

1883-1888 Гауди строит Дом Висенс, на проект которого большое влияние оказал стиль мудехар; здесь архитектор обильно и умело использует керамическую плитку и смелые колористические решения.

1883-1885 Гауди строит усадьбу Каприччо (Сантандер), в проекте которой усиливает и подчеркивает тенденцию, проявившуюся в Доме Висенс, - приверженность к стилю мудехар.

1884-1887 Гауди заканчивает крипту в Соборе Святого Семейства, стены которой, следуя проекту неоготического стиля, начал возводить еще Виллар. Хауди трансформирует этот проект, применив к нему свой природно-экспрессионистический морфологизм.

1884-1888 Период, когда архитектор интенсивно работает над заказами Эузеби Гуэля. Гауди строит Павильоны Гуэль в Педралбес, которые свидетельствуют о кризисе стиля мудехар в его творчестве и которые он обнес знаменитой кованой оградой в форме дракона; также он строит Дворец Гуэль на улице Ноу де ла Рамбла в Барселоне, в котором широко использует параболические формы и создает рассеченный архитектурный объем, сочетающий воздушность и основательность, там он впервые создает каминные трубы геометрического характера, обладающие магической скульптурной притягательностью, там же в первый раз сотрудничает со своим другом- художником Алексом Клапесом, поручая ему декоративное решение стен главной залы, и, наконец, создает подвесные арки для входов.

1888-1890 Гауди строит Колледж ордена Св.Терезы на улице Гандущер в Барселоне, начатый другим архитектором. Это работа выполнена в строгом стиле из кирпича и необработанного камня. Архитектурная идея здания базируется на ритмической структуре, создаваемой параболическими арками, разряжающей тяжеловесную поверхность и внутренние галереи. В целом Колледж выполнен в стиле мудехар.

1889-1893 Гауди реализует первый этап строительства Дворца Епископа в Асторге (Леон). Затем он не возвращается к нему вплоть до 1907 года. Это строгая по стилю работа выполнена в граните- архитектор использует керамику только в отделке третьего этажа.

1891-1892 Архитектор разрабатывает проект здания " Лос Ботинес" в Леоне, в 1892 г.  начинает строить его для клиентов Эузеби Гуэля. Проект выполнен в безличной манере, но над порталом Гауди размещает Святого Георгия, впервые используя скульптуру для своих зданий.

1891-1893 Гауди строит апсиду Собора Святого Семейства. Он сохраняет неоготический стиль, но придает ему новый вид и новую идею. Также архитектор начинает работу над фасадом Рождества.

1892 Гауди разрабатывает проект здания Католических Миссий в Танжере, в котором создает башни-звонницы текучей формы (элемент, который он, возможно, заимствовал из африканской культуры, и который позднее проявится в проекте Собора Святого Семейства). Интересно, что этот архитектурный элемент тесно связан с хамитской архитектурой (Крейс Сегвела, северный Того), Этот проект, безусловно, готовился для путешествия в Марокко.

1898-1900 Строительство Дома Калвета. Это здание из обтесанного камня, в котором доминирует сдержанная тональность. Его отличает волнистая линия ребра крыши, увенчанная архитектурными украшениями сферической формы, а также выполненные из гнутых и фигурно вырезанных металлический пластин балконы чердака, которые предвосхищают архитектурных решений в Доме Батльо. Для Дома Калвета Гауди разрабатывает дизайн (так же, как и для Дома Висенс, для капеллы в Комиллас и во дворце Гуэль) оригинальной мебели. В 1898 г. Архитектор также начинает работу над проектом церкви для поселка Гуэль в Санта Колома де Сервельо (Барселона). Проектная работа продлится я10 лет; вплоть до 1908 г., когда начнется строительство крипты.

1900-1909 Гауди строит Дом Бельесгуард, выднржанный в оригинальном «гаудианском» стиле с сильным влиянием готики. Он выстроен с использованием сланцевого камня. Архитектурной изюменкой проекта является использование арок в «каталонском стиле» и кованого железа. Тогда же архитектор строит ограду Миральес в Барселоне, сочетающую камень и железо, форма, которой отзовется позднее в скамье парка Гуэль.

1900 Гауди начинает работать в парке Гуэль, в котором архитектор поселяется вместе со своим отцом и племянницей Розой Эгеа Гауди, которые умрут в 1906 и 1912 годах соответственно. Парк Гуэль представляет собой обширное (15 гектаров) урбанизированное пространство, расположенное на горе Пелада в Барселоне.

1900-1903 Гауди строит основные сооружения в парке Гуэль: стены. Центральную лестницу, привратные павильоны. В этом проекте очевиден контраст в настроении (не в стиле) различных парковых элементов. Романтический, лирический, цветной, характер павильонов и лестницы противостоят драматическому напряжению и природной необузданности каменных наклонных портиков  и песочного камня. В этом проекте доминирует ритм, созданный изогнутыми, змеевидными формами. Используя наклонные колонны, архитектор превращает один из принципов механики (линия наклона колонны соответствует силовой линии распределения веса конструкции) в эстетический фактор. По этому же пути он пойдет и в крипте церкви в Поселке Гуэль.

1904-1914 Гауди реставрирует кафедральный собор на Майорке. Он очень деликатно работает со средневековым материалом. Архитектор подчеркивает витражи и кованый металл, так же, как и керамику, созданную его помощником Жужолом

1904-1907 Гауди строит Дом Батльо. Некоторые историки относят начало строительства к 1902 году. Однако тогда реконструируется одно старое здание на проспекте Грасия в Барселоне. В Доме Батльо архитектор создает цветной фасад удивительной красоты, который называли "вертикальным пространством воды" и который напоминает о "Кувшинках" Моне. Сочетание цветов создает искривляющий эффект. Дом имеет чешуйчатую крышу, которая напоминает спину доисторического чудовища. Балконы из железа представляют ценность в скульптурном отношении, а каминные трубы созданы даже более буйной фантазией, чем во Дворце Гуэль. Во внутреннем интерьере Гауди разработал дизайн мебели и отделку деревом, который свидетельствует об изменении морфологических представлений архитектора. Участие в этом проекте Жужола несомненно, как и в коллажах на потолке зала с колоннами в парке Гуэль

1906-1912 Гауди строит Дом Мила в Барселоне. Дом выполнен из камня и представляет собой настоящее революционное вторжение экспрессионистической формы в барселонский квартал Эщампла. Это здание с внутренними стенами, волнообразными   фасадами   и   белой   мансардой   с искривленными откосами. Каминные трубы и другие элементы, размещенные на крыше, получили в этой работе Гауди свое максимальное развитие, они воплотили в себе ощущение магии и предвосхитили работы Эрнста (по чувству, их наполняющему) и Моора (по форме). Гауди реализует здесь спиралевидные формы, он придает чердаку изогнутую  параболическую форму, а элементы из кованого железа объединяет в линейной динамике перил балконов. В строительстве принимают участие Рубьо, Жужол, Байо и Каналета, а Алекс Клапес расписывает вестибюли. Считается, что Гауди разрабатывал проект этого здания как пьедестал для монумента во имя Девы Марии- группы скульптур, выполненных экспрессионистом Карлесом Мани, затем разрушенных.

1910-1912 Гауди заканчивает скамейку в парке Гуэль, выполненную в ритме волн, идущих по ее верхнему и нижнему краям. Архитектор украшает ее битой керамикой, составляющей абстрактные цветовые композиции, соответствующие по духу первым нефигуративным работам Кандинского.

1908-1914 Гауди строит крипту в церкви Поселка Гуэль, для которой    создает    крышу    гиперболоидной    формы, параболические арки, свод в  "каталонском стиле"  и оригинальные витражи, структурирующие пространство сооружения. Асимметричная форма крипты организуется наклонными колоннами, направление "падения" которых обусловлено силовыми линиями нагрузки. Сами колонны выполнены из базальта, кирпича и камня и орнаментированы керамикой. Также Гауди при помощи Франсеска Беренгера делает макет церкви, построенный на отвесах и растяжках, позволяющих им экспериментировать с силовыми линиями нагрузок и с формами.

1914-1926 Гауди целиком посвящает себя работе над Собором Святого Семейства. Он строит звонницы текучей формы, навершия которых по цвету и формам напоминают подводный мир, так же, как в живописи Густава Климта. На фасаде Рождества устанавливаются реалистические скульптуры, изготовленные по гипсовым формам, выполненных с натурщиков. В этот период усиливается стремление Гауди к одиночеству, его безразличие ко всему обыденному. 7 июня 1926 года архитектор попадает под колеса трамвая и умирает от полученных 

26 вопрос роль Франсуа Эннебика в архитектуре 20 века

27 творчество Эгюста Перре

Огюст Перре – архитектор, впервые сделавший железобетон материалом зодчества, был в то же время последовательным выразителем классической традиции во Франции. Начало его творчества относится еще к первому десятилетию XX века, но роль одного из лидеров современной архитектуры он сохранил в течение всей долгой жизни. Огюст Перре родился в Брюсселе в семье французского эмигранта 12 февраля 1874 года. Первые архитектурные знания и навыки получил в строительной фирме, которую основал в Париже его отец. Первое здание Огюст спроектировал и построил в возрасте шестнадцати лет. До 1901 года он учился в Школе изящных искусств в Париже вместе с братом Жоржем. Огюст учился блестяще, но ушел из школы, не защитив диплома, когда этого потребовали дела фирмы. Вместе с братьями он продолжал дело отца, соединив в своем творчестве согласно давней традиции труд архитектора, конструктора, строителя. Огюст начал свою деятельность в годы господства эклектики и брожения идей, когда новаторские предложения в области строительных конструкций неизменно связывались с использованием металлического каркаса, а стилистическое течение «Ар нуво» еще не успело сойти со сцены. В то время во Франции Перре, по свидетельству Ле Корбюзье, «был единственным на пути нового направления». В 1903 году он построил жилой дом на улице Франклина, вошедший в историю архитектуры как здание, в котором железобетонная каркасная конструкция, органически связанная с планом здания и с организацией внутреннего пространства, впервые получила тектоническое выражение. Перре первым попытался использовать железобетон как средство архитектурного выражения, и многие его качества послужили стимулом дальнейшего развития архитектуры. Железобетонный каркас обнажен, а не скрыт. В здании на улице Франклина почти полностью отсутствует фасад в прежнем значении этого слова – фасад-украшение. Ряд изящных выступов и углублений на фасаде придает ему легкость. Шесть этажей здания свободно выступают из плоскости фасада. Дом напоминает некие металлические конструкции, которые становятся все легче по направлению к основанию. Это впечатление хрупкости имело свои последствия. Банки отказывались выдавать деньги под закладную на многоквартирный дом Перре, так как эксперты предсказывали, что он быстро обвалится. Ограничив количество несущих вертикальных элементов небольшим числом стоек, Перре получил возможность произвольным размещением перегородок решать планировку каждого этажа по-разному. Это был первый шаг к свободной, не обусловленной расположением несущих стен планировке. Изящество архитектурной трактовки и стройность несущих конструкций этого дома восхищают и сегодня. Каждая из последующих работ Перре связана с выявлением конструктивных и художественных возможностей нового материала: гараж Понтье в Париже (1905), театр Елисейских полей там же (1911—1913). В проекте гаража на улице Понтье открытая каркасная конструкция является одновременно и архитектурной формой. Здесь конструкции и форма едины. В свободных участках между выходящими на фасад элементами конструкции размещены большие окна, чем усиливается контраст между железобетонным каркасом и плоскостями остекленных заполнений. В построенном Перре перед самой мировой войной театре на Елисейских полях, железобетонный рамный каркас был скрыт на фасаде за мраморной облицовкой и декоративными панелями. Каркасная структура приняла вид традиционной стоечно-балочной системы. Перре много строил в годы между двумя мировыми войнами: промышленные сооружения, церкви, в том числе получившую широкую известность церковь в Ле-Ренси (1923), ряд особняков и вилл, театры, музыкальную школу и большие общественные здания – Морское министерство, Государственное хранилище мебели. Музей общественных работ. Церковь Ле-Ренси стала вершиной его творчества. Покрытие, цилиндрические своды которого в среднем нефе имеют продольные, а в боковых – поперечное направление, покоится на тонких стойках. Наружные стены церкви представляют собой ажурные железобетонные решетки с цветными стеклами, интерьер отличается неожиданным сочетанием современности и мистической приподнятости. Мастерство Перре, полное изобретательности и новаторства в решении частных проблем, было основано на признании незыблемости основных принципов архитектуры, на системе мышления, идущей от классицизма. Перре – прежде всего, мастер конструкции, которая в его постройках нередко подчиняет себе художественный образ и ограничивает его тектоническим выражением структуры сооружения. Наибольшей цельности архитектурного облика и чистоты конструктивного решения Перре достиг в зданиях утилитарного назначения. Таковы доки в Касабланке (1915), где были впервые применены тонкие железобетонные оболочки, или швейная фабрика Эдер в Париже (1919), поражающая обилием света и легкостью железобетонных арок двадцатиметрового пролета. Это также мастерские театральных декораций (1923), литейный завод в Монтатере (1923 и 1927), алюминиевый завод в Иссуаре (1939), с мощным железобетонным каркасом и тщательно выисканными пропорциями. Здесь вырабатывался его архитектурный язык и накапливались художественные средства, которые он затем использовал при создании общественных сооружений. «Характер и стиль – это два качества, – писал Перре, – необходимые для произведения искусства, но даже если эти качества абсолютно необходимы, то являются ли они исчерпывающими? Нам, быть может, скажут, что нужно еще украшение. Этот вопрос сегодня выдвинут чрезмерной оголенностью современных сооружений. Конечно, могущественные конструктивные средства сегодняшнего дня открыли путь для новых исканий, но поиски нового ради самой новизны завели многих авторов слишком далеко. Вернем, прежде всего, нашим сооружениям то, что у них несправедливо было отнято, закрепим за ними части, несущие нагрузку, выделим те части, которые служат только заполнением между несущими частями, снабдим наши сооружения деталями, необходимыми для защиты от непогоды: карнизами, мулюрами, плинтусами, поясными карнизами, благодаря которым фасад под потоком дождя, смешанного с пылью, остается таким, каким его хотел видеть художник-архитектор, и вопрос будет решен. Нужно, конечно, чтобы архитектор осмысливал элементы красоты заключенные в его произведении, умел их выявить. Это то, что отличает архитектора от инженера». После Второй мировой войны Перре получил очень крупные заказы. Это реконструкция центральной части Гавра (начатая в 1947 году), реконструкция вокзальной площади в Амьене. Комплекс Центра атомных исследований в Саклэ (1947—1953), раскинувшийся на территории 150 гектаров, – последняя большая работа Перре. В произведениях этого времени особенно ярко проявились характерные для творчества Перре черты: глубокое освоение свойств материала и следование классической традиции в общем строе сооружения, известная ограниченность средств архитектуры и их постоянное совершенствование. Верность материалу, конструкции, принципиальное уничтожение границ между сферами утилитарного и монументального строительства сближали Перре с поборниками рационалистической архитектуры функционализма. Но в самом новаторстве Перре был продолжателем, а не подрывателем основ. В эпоху полного пересмотра старых представлений, находясь, по выражению Ле Корбюзье, «между двух сражающихся армий», он не примкнул ни к одной из них. В годы, когда распространялся вненациональный функционализм, Перре был и остался французским архитектором, перенесшим в XX век исторические традиции зодчества своей страны. Перре не был теоретиком. Его творчество связано с несколькими фундаментальными идеями, почерпнутыми из опыта и опытом проверенными. Но они составляли как бы свод принципов, которым он следовал бескомпромиссно и до конца. Его мысли об архитектуре изложены в миниатюрной книжке, написанной в 1952 году – за два года до смерти. Перре скончался в 25 февраля 1954 года в Париже. Перре умел точно и емко выразить свои мысли. Вот некоторые из его афоризмов: «Архитектура есть и конструирование и скульптура одновременно». «Руины архитектуры прекрасны, потому что, обнажаясь, они открывают истину». «Декоративность архитектуры должна уподобиться декоративности растущего дерева». «Каково бы ни было назначение здания, каковы бы ни были материалы, принципы остаются незыблемыми». «В силу привычки мы нередко повторяем в искусстве то, что утратило уже всякую пользу». «Композиция – это искусство заключения самых сложных функций в простейший объем яйцо». «Применяя извечные законы, художник, сам того не замечая, творит современное искусство». Следующее поколение архитекторов в целом развивало дальше то, что было достигнуто Перре.

.

28 вопрос экспрессионизм в архит 20 века (творчествоГанса Пельцига)

Термин «экспрессионизм» впервые прозвучал на страницах журнала «Штурм» в августе 1911 г. по отношению к таким разным художникам, как Сезанн, Винсент Ван Гог и Матисс. В 1912 г. в каталоге выставки объединения «Синий всадник» (г. Мюнхен) он был применен уже по отношению к художникам, которые составили это направление. Экспрессионизм (от фр. expression – выразительность) – модернистское течение в западноевропейском искусстве, главным образом в Германии, первой трети 20 века, сложившееся в определенный исторический период – в преддверие первой мировой войны. Мировоззренческой основой экспрессионизма стал индивидуалистический протест против уродливого мира, все большее отчуждение человека от мира, чувства бесприютности, крушения, распада тех начал, на которых, казалось, так прочно покоилась европейская культура. Экспрессионистам свойственны тяготение к мистике и пессимизм. Художественные приемы, характерные для экспрессионизма: отказ от иллюзорного пространства, стремление к плоскостной трактовке предметов, деформация предметов, любовь к резким красочным диссонансам, особый колорит, заключающий в себе апокалиптический драматизм. Художники воспринимали творчество как способ выражения эмоций.  Предшественниками экспрессионизма считаются Венсент Ван Гог – голландец, развивший свою особую художественную манеру на почве французской школы, постимпрессионист, Джеймс Энсор – бельгийский художник – символист, Эдвард Мунк – норвежский художник – символист, чье творчество некоторые исследователи склонны относить к экспрессионистскому течению. В экспрессионизме выделяют два периода: до первой мировой войны и после. ЭКСПРЕССИОНИЗМ В АРХИТЕКТУР В архитектуре экспрессионизм представляет собой ветвь общего экспрессионистического направления в искусстве, объединившего литературу (Ф. Кафка), музыку (А. Скрябин, А. Шёнберг, Г. Малер), кино (Р. Вине, Р. Райнер), изобразительные искусства (В. Кандинский, К. Кольвиц, П. Клее). Если в литературе и музыке экспрессионизм сформировался в самом начале века, то в архитектуре его первые яркие проявления относятся к 1919-1922 гг. Они первоначально проявляются в компоновке сценографических пространств, особенно в интерьерах фильмов Р. Вине: динамичные декорации с неожиданными и таинственными источниками света, наклонными стенами и каскадами ведущих в никуда лестниц. Всё это формировало эмоциональную, полу мистическую атмосферу действия. После всемирного успеха фильма Р. Вине «Кабинет доктора Калигари» (1920 г) это направление в искусстве сценографии удостоилось термина (калигаризм).  Экспрессионистическим архитектурным произведениям присуща подчёркнутая эмоциональная выразительность композиции, иногда достигаемая за счёт заострённости, гротескности, нарочитой деформации привычных архитектурных форм, либо вообще отказа от них с формированием композиции по принципам скульптуры.  Центром возникновения архитектуры экспрессионизма в 1920-х гг. становится Германия, а её ведущими мастерами Э. Мендельсон (1887- 1953), Г. Шарун (1893-1972), Г. Пёльциг (1969-1926), Г. Хёринг (1882-1958 гг.).  Наиболее ярким в этот период было творчество Э. Мендельсона, осуществившего к началу 1930-х гг. большинство своих крупных произведений.  Символом экспрессионизма в архитектуре стало построенное им в 1921 году здание астрофизической лаборатории в Потсдаме, более известное под названием «Башня Энштейна). Оно запроектировано как своеобразное здание, скульптура с пластичными монолитными железобетонными формами, почти исключающими ортогональные сопряжения. В архитектуре башни её объёмная форма явно преобладает над решением внутренних пространств.  Другим ярким примером здания скульптуры периода раннего экспрессионизма служит «Гётенеум» в Дарнахе (1923-1928 гг.), здание штаб-квартиры антропософов. Автором проекта был не архитектор, а философ Р. Штайнер, основатель антропософской школы.  В 1920-е – начале 1930-х гг. Э. Мендельсон проектирует и строит много гражданских, промышленных и многофункциональных объектов в Берлине, Хёмнице, Штутгарте, Бреслау, Ленинграде и др. городах. В этих сугубо коммерческих объектах, где объёмно-планировочная структура жестко предопределена функционально-технологическими требованиями, Мендельсон не отказывается от экспрессионистических решений композиции, заявленных им в 1919-1920-м гг. эскизными проектами разнообразных сооружений. Используя, подобно функционалистам, современные ему конструкции (каркас, ленточные окна, плоские крыши и пр.), он отрицает их композиционный аскетизм. В отличие от ортогональных, монохромных решений модернистов, Мендельсон использует контраст ортогональных форм с криволинейными, динамичную асимметрию, выделяя объёмом или формой угловой участок или торец здания, вводит в композицию башенные объемы (чаще с вписанной в них лестницей), применяет полихромные решения фасадов с контрастами цвета и фактуры отделочных материалов фасадов. Эти приёмы в разнообразных вариантах были им применены для зданий многоэтажных универмагов в Штутгарте, Бреслау, Хёмнице. Наиболее ярко эти композиционные приемы отражены в многофункциональном здании с кинотеатром «Универсум» (ныне театр Шаубюне), построенном Мендельсоном на Курфюрстендамм в Берлине в 1926-1928 гг. Два концентрических подковообразных объёма (зрительного зала и опоясывающего его фойе) поставлены на столбчатые опоры и контрастны: нижний, большего диаметра, имеет по всей протяженности ленточные окна, верхний, глухой. Контрастны они и по цвету облицовки. Но наибольший контраст предусмотрен автором между низкими и криволинейными объёмами и высокой башней, плоской пластиной, врезанной в этот объём. При этом башня своей светлой облицовкой контрастирует с темными тонами облицовки цилиндрических объёмов.  Монотонным протяженным объёмам промышленных зданий (шляпная фабрика в Люкенвальде под Берлином, или белильного цеха текстильной фабрики в Ленинграде) динамизм придавала врезка в основной объём технически обусловленных башенных объёмов.  К середине 1930-х гг. экспрессионизм уходит с архитектурной сцены, чтобы в 1950-1970-х гг. проявится вновь; очень яркими произведениями, как архитекторов старшего (Ле Корбюзье, Г. Шарун), так и среднего (Э. Сааринен, О. Нимейер, И. Утцон) поколений. С 1950-х гг. направление получает наименование неоэкспрессионизма. Длительный путь развития экспрессионизма подтвердил его возможности повысить выразительность современной архитектуры, особенно, при проектировании крупных индивидуальных объектов, играющих ответственную градостроительную роль.

29 вопрос Петер Беренс

В творчестве Беренса, которое было наиболее заметным явлением в архитектуре Германии начала 1920-х годов, сложно сплетались прогрессивные и реакционные тенденции его времени. Чопорность великопрусского шовинизма сочеталась с преклонением перед человеческим трудом, косная традиционность – с трезвым рационализмом и смелостью конструктивных решений. В личности Беренса суммированы многие противоречия его времени. Родился Петер Беренс 14 апреля 1868 года в Гамбурге, в аристократической семье. Ему не сразу удалось найти свое призвание. Сначала Петер учился в Гамбургской технической школе. В 1886—1889 годах он занимался в живописных классах в Карлсруэ и Дюссельдорфе. В 1886—1889 годах Беренс посещал живописные классы художественных школ в Карлсруэ и Дюссельдорфе. Работая в Мюнхене, как художник-живописец и график, он стал членом Сецессиона. Петер колебался в своих увлечениях между реалистическим искусством В. Лейбля и декоративными композициями «стиля модерн». В своей живописной манере Беренс склонялся к прикладному искусству. После поездки в 1896 году в Италию Беренс становится одним из основателей «Объединенного союза работников искусств и ремесел», так называемого Мюнхенского кружка. В 1898 году он выполняет свои первые работы в этой новой для себя области. Среди них, например, отличающиеся лаконизмом формы прототипы бутылей для массового производства стекольными заводами. В 1899 году Беренс был приглашен в Дармштадт, где, войдя в группу молодых архитекторов, живописцев и скульпторов, занимался экспериментами в совместном использовании средств различных пространственных искусств. Эти занятия стимулировали его интерес к архитектуре. В 1901 году он создал свое первое произведение в этой области – собственный дом в Дармштадте, который полностью оборудовал. В нем чувствуется несомненное влияние Ван де Вельде и Макинтоша, но дом этот строже, чем обычные для того времени здания немецкого модерна. Переход Беренса в архитектуру не случаен. На рубеже столетий в немецком искусстве, с одной стороны, все более четко определяются тенденции к монументальности, демонстрации грубой силы, противостоящей «нервозности» импрессионизма и декоративности модерна, с другой стороны – возрастает интерес к «вещественности», к осязаемому участию в организации жизненной среды. Архитектура и прикладное искусство выступают при этом на первый план, искусства изобразительные воспринимаются как второстепенные. По его проекту был построен павильон Германии на Международной выставке в Турине. Последующие работы Беренса показывают, как вместе с поисками монументального он все более удаляется от модерна, сближаясь с традициями классицизма: выставочный павильон в Ольденбурге (1905) отмечен симметрией кубического объема, композиция крематория в Хагене (1906), созданного под влиянием инкрустированной мрамором архитектуры флорентийского ренессанса, предельно ясна, декор геометричен. В проектах жилых домов рассудочная логика испытывает влияние классицизма Шинкеля. В тоже время Беренс активно занимается преподаванием на курсах мастеров в Нюрнберге (1901—1902), затем в Дюссельдорфской школе художественных работ (1903—1907), а также в Дюссельдорфской, Венской и Берлинской художественных академиях. В 1907 году Беренс был приглашен на должность генерального художественного консультанта в крупнейший электропромышленный концерн Германии АЭГ. В берлинской конторе Беренса сотрудничали Гропиус, Мис ван дер Роэ, Ле Корбюзье. Это объединение, возглавлявшееся видным буржуазным политическим деятелем В. Ратенау, стремилось сделать высокое эстетическое качество продукции средством борьбы за международные рынки, а создание представительного, монументального облика производственных сооружений считало необходимым условием утверждения престижа фирмы. В обязанности Беренса входило проектирование не только предметов электрического оборудования, фирменных упаковок, каталогов и плакатов, но и зданий фабрик и мастерских. Специфика промышленной продукции массового производства впервые получила полноценное художественное выражение в работах Беренса для АЭГ. Целесообразность формы, ее соответствие свойствам материала и технологии его обработки привели к широчайшему распространению прототипов электрических приборов, созданных Беренсом. Пять крупных промышленных зданий, спроектированных им для АЭГ между 1908 и 1911 годами, были вершиной его архитектурного творчества. Наиболее известное среди них – здание турбинной фабрики в Берлине (1909), отличающееся подавляющей, циклопической монументальностью. Впечатление достигнуто не массивностью и нагромождением парадных атрибутов, но, прежде всего, громадными размерами, сокрушающим масштабом сооружения. Фабричное здание воспринимается не в своей технологической функции, а как символическое выражение всепобеждающей силы, рождающейся в единении человека и машины. Примечательно, что этот результат был достигнут без декоративных стилизаций, в рационально сконструированном сооружении из стали и стекла, первом в Германии. «…Монументальное искусство, – писал позднее Беренс, – является высшим и важнейшим отражением культуры определенной эпохи. Оно, естественно, находит свое выражение в местах, глубоко чтимых и священных для народа, являющихся для него источником силы. …Монументальность отнюдь не заключается в пространственном величии. Произведения искусства относительно скромных размеров могут быть монументальными, производить значительный эффект «величавости», они могут быть и такими, что не произведут никакого впечатления на одиночного зрителя. Монументальные произведения по праву призваны оказывать свое воздействие на широкие массы людей, и только тогда это воздействие действительно может проявиться. …Монументальная величавость не может быть выражена материально. Она воздействует на нас с помощью других, более глубоких средств. Секрет ее заключен в пропорциях и соблюдении закономерностей, проявляющихся в архитектурных взаимосвязях». В здании фабрики высоких напряжений в Берлине (1910) четко организованная сложная функция ясно выражена в симметричном построении масс. Отголоски шинкелевского классицизма здесь выступают более четко, чем в композиции турбинной фабрики. К традиционности тяготеет и облик здания администрации концерна Маннесмана в Дюссельдорфе (1911—1912), интересного как прообраз утвердившегося через несколько десятилетий типа «офиса» с гибкой внутренней планировкой, обеспеченной перемещением перегородок. Классицистическая трактовка монументального господствует в композиции фабрики малых моторов (1911), протяженный фасад которой расчленен вертикалями цилиндрических пилонов упрощенного геометризированного ордера. Подобный прием Беренс повторяет в традиционно замкнутом объеме германского посольства в Петербурге (1911—1912), где стремление выразить «силу тевтонского духа» привело к гнетущей тяжести массивных фасадов, облицованных красным гранитом. В трактовке ордера уничтожены следы эллинского гуманизма. Эмоциональный его характер напоминает архитектуру деспотий Древнего Востока. Империалистические тенденции кайзеровской Германии получили здесь наиболее конкретное выражение. Первая мировая война и события послевоенных лет раскрыли для Беренса истинное значение национал-шовинизма, его прямую связь с самыми реакционными, антидемократическими силами. Разочарование и смятенность сблизили Беренса с экспрессионистами. Новый язык выразительности он черпает в деформации приемов, характерных для националистического романтизма предвоенных лет, не порывая, впрочем, с рациональностью организации целого. Наивысшего драматизма Беренс достигает в интерьере вестибюля, пронизывающего этажи конторского здания «Фарбениндустри» в Хехсте (1920—1924). Однако уже композиция завода в Оберхаузене (1921—1925) отмечена преобладанием рационального над эмоциональным. Ее асимметрия и горизонтальная устремленность напоминают работы Ф.Л. Райта. В дальнейшем Беренс окончательно присоединился к рационалистам. В 1925 году он активно поддержал Гропиуса в конфликте между Баухаузом и реакционными властями Веймара. Его художественный язык оставался, однако, далеким от кубистического характера экспериментов его бывших учеников. В 1925—1926 годах он построил две группы домов для рабочих в Вене. В Вену, где он был в 1922 году избран на место О. Вагнера профессором Академии художеств и директором Высшей архитектурной школы, он перевел свою архитектурную мастерскую. Последней крупной работой Беренса было здание табачной фабрики в Линце (1936), целесообразно организованное и сконструированное, но лишенное выразительности ранних работ. После прихода к власти Гитлера Беренса обвиняют в сочувствии коммунистам, что, по мнению нацистов, было отражено в его постройках. Но архитектору удается убедить власти в отсутствии связи между его творчеством и политикой. Беренс находился в пассивной оппозиции к режиму. Но в то же время экстатическая монументальность его построек, возвеличивавшая империалистические устремления предвоенной Германии, послужила образцом для неуклюжего циклопического псевдоклассицизма, официального псевдостиля «третьего рейха». Умер Беренс в Берлине 27 февраля 1940 года. Скорее рассудочный, чем эмоциональный, он обладал блестящей способностью создавать гармоничные и функциональные тектонические структуры на основе технических конструкций. Главной заслугой Беренса было внедрение искусства в промышленное производство, создание основ того вида деятельности, который получил сейчас название дизайна. Беренс сумел также поднять архитектуру промышленных зданий до уровня монументального, патетического искусства и наглядно показать огромный художественный потенциал, заключенный в приемах формообразования, специфичных для современной техники. Среди его учеников – три крупнейших мастера западноевропейской архитектуры периода между двумя мировыми войнами – Ле Корбюзье, Гропиус и Мис ван дер Роэ.