34. Послевоенные реформы в Японии и фрг

Экономические последствия второй мировой войны (1939— 1945 гг.). Вторая мировая война, подготовленная силами международной реакции и развязанная фашистской Германией, явилась величайшей трагедией для всего человечества. Но она преподнесла жестокий урок и немецкому народу. Людские потери Германии (только убитыми) составили 7 млн. человек. Кроме того, сотни тысяч коммунистов, представителей левого крыла германской социал-демократии и беспартийных патриотов, мужественно сражавшихся в рядах героических борцов сопротивления фашизму, были зверски замучены в гитлеровских застенках. А из 2 млн. военнослужащих и гражданских лиц, ставших инвалидами войны, свыше 1,5 млн. человек так никогда и не смогли больше вернуться к активной трудовой деятельности.

Разрушение трудовых ресурсов дополнялось всеобщим финансовым истощением, порожденным непомерными военными расходами, которые поглощали ежегодно 120—150 млрд. марок. Огромные суммы выкачиваемых из населения налогов (42,7 млрд. марок в 1943 г.) оказывались не в состоянии заполнять всевозрастающую брешь в расходной части военного бюджета. Нацистское руководство Германии широко использовало в этих целях систему внутренних займов и кредитов, что в свою очередь увеличивало и без того громадный государственный долг. Так, если в 1939 г. он составлял 30 млрд., в 1943 г. — 195 млрд., то уже в 1945 г. достиг 390 млрд. марок и тем самым почти в 5 раз превысил величину национального дохода 1938 г. В то же время покрытие растущей государственной задолженности осуществлялось главным образом за счет эмиссии бумажных денег. За годы войны их было выпущено в обращение на общую сумму в 39,2 млрд. марок. Однако подобные меры разрушающим образом воздействовали не только на финансовую систему, но и на всю экономику страны в целом. Война неумолимо поглощала ранее созданные запасы стратегического сырья, топлива, продовольствия, казна пустела, а инфляция стремительно приближалась к 600% по отношению к своему довоенному уровню.

Будучи наиболее законченным выражением агрессивной природы германского империализма вообще и фашизма в частности,, война 1939—1945 гг. сопровождалась дальнейшим усилением диктатуры монополий. Так, уже весной 1942 г. они спровоцировали новую волну насильственной концентрации и централизации как производства, так и капитала. Затем последовала реорганизация имперской системы управления военным производством, «тотальные мобилизации» и «чрезвычайные программы», которые завершили процесс передачи экономики страны на разграбление монополий. Всю тяжесть военного бремени монополии постарались возложить на плечи трудящихся. Продолжительность рабочего дня увеличилась за годы войны до 16 и более часов в сутки, тогда как заработная плата оставалась неизменной с октября 1940 г. Фискальный грабеж приобрел невиданные размеры. Только доходы от прямого обложения заработной платы рабочего класса выросли с 2,1 млрд. марок в 1938—1939 гг. до 4,5 млрд. марок в 1942—1943 гг. и 5 млрд. марок в 1943—1944 гг. За три бюджетных года (1941/42—1943/44) трудящиеся Германии были ограблены (только по этой статье) на 13 763 млн. марок. Между тем монополии ухитрились за тот же период перевести в бюджет в форме налога на сверхприбыль лишь 1043 млн. марок, или в 13 раз меньше. Общая сумма косвенных налогов к 1942 г. достигла .11,8 млрд. марок и продолжала неуклонно расти. Отрицательное воздействие на жизненный уровень трудящихся оказывала инфляция, быстрый рост розничных цен. Начиная с 1943/44 г. резко обостряется продовольственная проблема.

С расширением масштабов военных действий, ростом потерь в живой силе и технике экономика Германии все более начинает сталкиваться с неразрешимыми для себя противоречиями. Возникает острая напряженность на рынке труда. Промышленность и сельское хозяйство не выдержали возложенного на них бремени военных расходов. С осени 1944 г. началось окончательное крушение фашистской экономики. Дезорганизация захлестнула транспорт. Внутренние водные артерии оказались блокированными, а железные дороги задыхались от систематической нехватки вагонов и подвижного состава. Рушилис ь традиционные хозяйственные связи, прекратилась подача топлива, сырья, материалов к центрам их переработки. Происходило затоваривание готовой продукции. Многие предприятия прекратили работу. Государственные задания по выпуску танков, самолетов, автомобилей, боеприпасов и военных судов всех типов, установленные на январь 1945 г., не были выполнены, а затем их производство и вовсе прекратилось. В апреле 1945 г. военно-экономическая машина фашистской Германии рухнула под ударами объединенных сил антигитлеровской коалиции. Советские войска штурмом овладели г. Берлином и вынудили главнокомандование вермахта подписать 8 мая 1945 г. акт о безоговорочной капитуляции. С тяжелым грузом совершенного преступления страна вступала в свою новую послевоенную историю.

2. Послевоенная реконструкция экономической и политической жизни Германии. Основополагающие принципы послевоенного переустройства Германии на демократических началах были разработаны еще в ходе второй мировой войны главами трех великих держав — СССР, США и Великобритании, а затем окончательно согласованы на конференции в Потсдаме. В соответствии с решениями последней Германия была разделена на четыре зоны оккупации.

Политические цели оккупации предусматривали полное разоружение и демилитаризацию Германии. Военные преступники подлежали суду Международного военного трибунала.

В экономической области была определена система мер, направленных на ликвидацию военно-промышленного потенциала, существовавшей ранее концентрации экономической силы в виде картелей, синдикатов, трестов и иных монополистических объединений. Основу послевоенной экономики Германии должны были составлять исключительно мирные отрасли промышленности и сельского хозяйства. При этом, разумеется, она лишалась всех ранее захваченных территорий и в порядке частичного возмещения убытков обязывалась выплатить странам антигитлеровской коалиции 20 млрд. долл. Взимание репараций предусматривалось производить в натуре путем изъятия оборудования, которое не могло служить целям мирного строительства. Советское командование незамедлительно приступило в своей зоне к выполнению согласованных решений, благодаря чему трудящиеся Восточной Германии навсегда порвали с прошлым и встали на путь строительства новой жизни.

Однако уже первые шаги западных оккупационных властей заставили серьезно усомниться в искренности их намерений. Более того, во всех их действиях отчетливо просматривалось явное пренебрежение к нуждам экономики подконтрольных им территорий. В 1946 г. производственные мощности американской зоны все еще использовались только на 26%, а во французской — на 15—20%. В свою очередь в английской зоне, куда входил промышленный район Рура с его колоссальными производственными мощностями и богатейшими угольными запасами, добыча каменного угля не превышала 39%, производство чугуна — 13, стали—14 и проката—11% от уровня довоенного 1938 г. Правда, западные державы осуществили некоторые меры по декартелизации немецкой промышленности. Но при этом управление ими не было передано в руки немецкого народа, а оставалось прерогативой оккупационных властей, под прикрытием которых действовали бывшие владельцы капиталов, управляющие и директора банков. Попирая согласованные решения, английская администрация уже в декабре 1945 г. взяла под свою юрисдикцию угольные шахты Рура, а затем с августа 1946 г. и всю металлургическую промышленность. 2 декабря 1946 г. заключается соглашение «Бирнса—Бевина» об образовании так называемой Бизоний, т. е. объединения оккупационных зон США и Англии. Это сепаратное соглашение вступило в силу с 1 января 1947 г., а в феврале 1948 г. к нему присоединилась и Франция. Тем самым было положено начало политическому расколу Германии, официальное оформление которого проходило в условиях «холодной войны», развязанной США. Основными ее инструментами явились «доктрина Трумэна» и «план Маршалла», утвержденные конгрессом США соответственно 12 марта 1947 г. и 2 апреля 1948 г. Крупный немецкий капитал получает свободу действий. 18 июня 1948 г. было принято решение о проведении в Западной Германии сепаратной денежной реформы. И наконец, завершающим звеном в этой цепи стала отмена каких-либо ограничений в области цен, провозглашенная 24 июня 1948 г. Монополистическая буржуазия Западной Германии активизирует свою предпринимательскую деятельность.

Особую роль в этом играл «план Маршалла», в систему которого Западная Германия была включена в июле 1948 г. Его цель состояла в том, чтобы экономически и политически подчинить Западную Германию диктату США и тем самым превратить ее в передовой форпост борьбы с коммунизмом в Европе. В течение 1948—1949 гг. Западная Германия получила от США в виде помощи 1,4 млрд. долл., тогда как остальные 15 из принявших его стран, вместе взятые, довольствовались суммой в 2,6 млрд. долл. Располагая такими средствами, западногерманская промышленность уверенно начала восстанавливать свое производство. И если еще в 1946 г. его общий объем не превышал 1/3 от уровня 1936 г., то к концу 1949 г. он уже вплотную приблизился к нему. Особенно заметные сдвиги происходили в тяжелой промышленности, главным образом в каменноугольной, металлургической и нефтяной, а также электроэнергетике. Одновременно увеличивалась и доля Западной Германии в мировом капиталистическом производстве промышленной продукции: в 1948 г. она составляла 4,3%, в 1949 г. —6,1% (вся Германия в 1937 г. давала 9%). Однако процесс восстановления промышленности не был еще до конца завершен.

В области поземельных отношений никаких радикальных изменений не произошло. Аграрная реформа, проведенная западными оккупационными властями в 1947—1949 гг., фактически не затронула основ существования крупного землевладения. По закону «О земельной собственности» (1949 г.) было перераспределено лишь 178,5 тыс. га земли, или немногим более 1% полезной сельскохозяйственной площади. При этом крупные земельные собственники сохранили в своих руках свыше 6 млн. га лучших земельных угодий.

Параллельно с укреплением экономических позиций господствующих классов Западной Германии происходил и процесс восстановления их политических организаций. Оккупационные органы США, Англии и Франции всячески попустительствовали этому. Они прекрасно осознавали, что без выпестованных соответствующим образом политических деятелей правого толка им не удастся удержать страну в орбите своего влияния. Когда ХДС и ХСС, основанные во второй половине 1940-х гг., распространили свое влияние на крупнейшие земли Западной Германии, они приступили к завершению своей сепаратной сделки. 8 мая 1949 г. парламентский совет западногерманских земель, созданный по указке Вашингтона, рассмотрел на своем заседании проект сепаратной конституции и принял его. Спустя всего две недели, т. е. 28 мая, оккупационные власти утвердили это позорное решение. Прошедшие затем в августе—сентябре 1949 г. 15 условиях изоляции левых сил выборы в бундестаг завершили лот процесс. Существование Федеративной Республики Германии, таким образом, стало реальным фактом послевоенной истории. Правительство К. Аденауэра, сформированное из числа представителей правых партий ХДС/ХСС, взяло курс на укрепление позиций монополистического капитала, возрождение германского милитаризма и реваншизма.

Рабочий класс и вся прогрессивная общественность Западной Германии с первых дней окончания второй мировой войны развернули борьбу за демократизацию экономической и политической жизни страны. Западные оккупационные власти, действуя в союзе с местной реакцией, всячески противодействовали этому. 11е полагаясь только на «политический карантин», введенный под предлогом искоренения нацизма, они провозгласили в октябре 19-16 г. так называемую «социальную программу», которая име-л.-1 своей целью разложить рабочее движение изнутри. Программа декларировала полную занятость, повышение заработной платы, «замораживание» цен, равную оплату за равный труд, улучшение продовольственного и топливного положения и т. п. Но на практике жизненный уровень трудящихся если и повышался по мере восстановления экономики, то чрезвычайно медленно. В условиях острой нехватки основных продуктов питания и бурного роста цен продовольственная проблема приобрела особую остроту. Розничные цены выросли в среднем на 100%, тогда как заработная плата в январе 1949 г. все еще не превышала 2/3 от уровня 1938 г. Постоянно возрастало давление безработицы на занятую часть рабочего класса. Только с июня по июль 1948 г. безработица выросла на 50% и составила 650 тыс. человек, а в декабре 1949 г. — уже 1,5 млн. человек. Восстановление экономики, следовательно, западногерманская буржуазия стремилась осуществить не только силами трудящихся, но и за счет трудящихся.

Отвергая этот путь, рабочий класс Западной Германии выступил на защиту своих жизненных прав. Несмотря на противодействие западных оккупационных властей, в течение 1945—1946 гг. вновь возродились его боевые профессиональные и политические организации. Широкий размах приобретает забастовочная борьба, которая охватила свыше 20 млн. человек. Таким образом, 40-е гг. Западная Германия завершала в обстановке крайнего напряжения социально-экономических и политических противоречий.

3. Западногерманское «экономическое чудо» 50-х гг. С начала 50-х гг. экономика Западной Германии вступила в полосу длительного подъема, который хотя и был несколько ослаблен кризисом 1957—1958 гг., тем не менее продолжался на протяжении всего десятилетия в целом. Это явление буржуазная пропаганда провозгласила «экономическим чудом». На самом же деле никакого «чуда» не было. Процессу бурного экономического развития ФРГ способствовал ряд факторов, сложившихся непосредственно в послевоенный период. К их числу следует отнести прежде всего мощный промышленный потенциал, унаследованный от фашистской Германии, высокую степень эксплуатации рабочего класса, финансовую помощь США и Англии, использование государственного и земельных бюджетов для перераспределения национального дохода в пользу капиталистического накопления, отсутствие значительных военных расходов, массовый спрос на все виды продукции промышленности и сельского хозяйства, длительную высокую конъюнктуру с относительно редкими спадами и т. д. Наконец, восстановление промышленности ФРГ происходило на новой технической основе. Около 80% всех капитальных вложений направлялось на развитие наиболее современных ее отраслей, главным образом автомобилестроения, авиастроения, электроники, радиоэлектроники, нефтехимии и средств автоматики.

К середине 50-х гг. объем промышленного производства ФРГ увеличился по сравнению с 1936 г. более чем в 2 раза. Среднегодовой прирост продукции составил при этом 9,6%). В результате доля ФРГ в промышленном производстве капиталистического мира возросла с 3,6% в 1950 г. до 9,8% в 1959 г. Растут золотовалютные запасы, по объему которых ФРГ уверенно вышла на второе место после США. Расширяется и внешнеэкономическая экспансия германского капитала. Возрождаются старые и возникают новые монополистические группировки, во главе которых вновь оказываются концерны Круппа, Флика, Маннесмана, Клек-нера, «ИГ Фарбериндустри» и им подобные. В мае 1957 г. были восстановлены финансовые империи «Дойче банк» и ,«Дрезднер банк», а в июле 1958 г. — «Коммерцбанк». По уровню развития государственно-монополистического капитализма ФРГ начинает превосходить довоенную Германию. Усиливается процесс концентрации и централизации как производства, так и капитала.

Развернувшаяся с 1957 г. европейская экономическая интеграция способствовала дальнейшему укреплению позиций западногерманской буржуазии. ФРГ фактически выступила в роли одного из главных инициаторов и учредителей Европейского объединения угля и стали, ЕЭС. Три года спустя после образования «Общего рынка» удельный вес ФРГ в этой организации уже составлял: по добыче угля — 61%, по производству стали — 47, по объему импорта — 35 и экспорта — 39%. Иначе говоря, она заняла господствующее положение в системе капиталистических стран «объединенной Европы». ФРГ поставляет в страны ЕЭС главным образом промышленное оборудование, а импортирует из них продукцию металлорудной, обувной, кожевенной, текстильной, швейной и пищевой промышленности.

Экономический подъем, рост промышленного производства, увеличение общей численности населения и массовый отток рабочей силы из деревни в город оказали глубокое воздействие на состояние и структуру сельского хозяйства. Главной особенностью его развития становится широкое внедрение индустриальных методов производства, которые проникают не только в растениеводство, но и в животноводство. На этой основе формируется капиталистический аграрно-промышленный комплекс. Крупные объединения монополизируют производство, транспортировку и сбыт сельскохозяйственной продукции. Мелкие крестьянские хозяйства, не выдержав конкуренции, разоряются. За десятилетие их доля в общем числе хозяйств сократилась на 6,4%. Рациональное использование техники, минеральных и органических удобрений сопровождается ростом урожайности зерновых, картофеля, сахарной свеклы. Значительные изменения происходят в животноводстве, на долю которого к концу 50-х гг. приходилось уже около 70% общей стоимости сельскохозяйственной продукции. Однако в технико-экономическом отношении сельское хозяйство все еще уступает промышленности, а его удельный вес в валовом национальном продукте неуклонно снижается. Л а десятилетие он сократился с 11 до 9%.

По мере восстановления и развития экономики ФРГ усиливается и ее милитаризация. К началу 60-х гг. военный бюджет ФРГ достиг рекордной для того времени суммы в 12 млрд. марок.

Структурные изменения в экономике, милитаризация и внешнеэкономическая экспансия ФРГ порождают еще более жестокие формы эксплуатации трудящихся, усиливают социальную напряженность/ Правда, безработица в этот период фактически отсутствовала, а рабочая неделя была сокращена с 52 до 46 часов. В первые годы после войны зарплата сократилась вдвое по сравнению с довоенным временем, затем она поднялась, составив 2/3 уровня 1938 г., и, наконец, достигла его с некоторым превышением. Но ее рост находился в явном противоречии с увеличением производительности труда, результаты которого присваивались монополиями. Прибыли последних уже в 1957 г. возросли по сравнению с довоенным периодом более чем в 7 раз. Положение рабочих усугублялось постоянным ростом налогов, стоимости потребления услуг, квартирной платы и. т. п. Среднегодовые темпы роста цен на потребительские товары, например, составили 2,3%. Добившись самых низких среди развитых капиталистических стран издержек производства, ФРГ в то же время отличалась самой высокой долей налогов с заработной платы. Следовательно, «экономическое чудо» обернулось для трудящихся дальнейшим ухудшением их положения, что вызвало новую волну протеста. Не прекращаются забастовки, число их участников остается на уровне 15—17 млн. человек.

4. Развитие экономики ФРГ в 60-е гг. В 60-е гг. ФРГ вступила с солидным запасом прочности, оказавшись на втором месте после США по уровню промышленного производства и объему экспорта. Ее золотовалютные запасы превышали 30 млрд. марок. Однако действие многих специфических факторов, способствовавших бурному подъему экономики в первый послевоенный период, прекратилось, что породило крайнюю неустойчивость и значительные колебания в темпах ее дальнейшего развития. Особенно заметно это отразилось на состоянии дел в промышленности, темпы прироста продукции которой сначала понизились до 3,6% в 1963 г., т. е. до самой низкой за последние 10 лет отметки, затем подскочили до 9% в 1964 г., резко сократились до 1,9% в 1966 г., показали снижение на 2,2% в 1967 г. по сравнению с предыдущим и, наконец, снова поднялись в 1968—1969 гг. до рекордно высокого уровня в 12—12,5%- В целом, таким образом, рост промышленного производства все еще продолжался, но в качественном и количественном отношениях он принципиально отличался от аналогичного процесса 50-х гг., когда движение производства происходило по нарастающей кривой. «Общий рост» достигался лишь усилиями отдельных отраслей. С начала 60-х гг., например, глубокий застой переживали угледобывающая, кораблестроительная и некоторые отрасли легкой промышленности. В производстве газа, добыче железной руды и в ряде отраслей пищевой промышленности производство даже несколько сократилось. Роль стабилизатора при этом выполняла промышленность по переработке искусственного волокна, химическая, металлургическая, автомобилестроение, электротехническая, которые поддерживали свое производство только благодаря увеличению в 1964 г. экспорта на 11% против уровня 1963 г. Однако вскоре и они испытали на себе воздействие спада.

Наступивший затем кризис 1966—1967 гг. еще более усугубил положение. Соотношение между экспортом и импортом изменяется в пользу последнего, растут цены, падает конкурентоспособность западногерманских товаров не только на европейских рынках, но и внутри страны. Положительное сальдо внешнеторгового оборота снижается до 1,2 млрд. марок, а бюджетный дефицит, напротив, увеличивается до 7,4 млрд. марок, что приводит к сокращению золотовалютных запасов на 3 млрд. марок. Впервые за последние 12—13 лет в ФРГ появляются признаки массовой безработицы. Так, если на конец 1965 г. было зарегистрировано 155 тыс. безработных, то к концу 1966 г. их насчитывалось уже 372 тыс., а в феврале 1967 г. — 700 тыс.

Федеральное правительство разработало в начале 1967 г„ «первую конъюнктурно-политическую программу», которая предусматривала выделение 2,5 млрд. марок в виде дополнительных государственных инвестиций в промышленность, а также ряд льгот для частных инвесторов, включая снижение учетной ставки на кредиты с 5 до 3%. Но она не дала желаемых результатов с точки зрения ликвидации кризисных явлений в экономике. В сентябре 1967 г. была утверждена «вторая правительственная программа» в размере 5,3 млрд. марок, дополнявшаяся системой .финансовых мероприятий па 1968—1971 гг., которые получили название «среднесрочного финансового планирования». Активное вмешательство государства и затухание кризиса позволили экономике ФРГ уже в 1968 г. в основном преодолеть спад 1967 г. А 1969 г. принес новое оживление деловой активности, в результате которого ФРГ сумела восстановить свое пошатнувшееся положение среди промышленно развитых стран капиталистического мира. Расширились торговые связи с социалистическими странами. В этих условиях к власти пришли социал-демократы в союзе с СвДП. Правительство возглавил В. Брандт.

В отличие от промышленности сельскохозяйственное производство в целом развивалось более стабильно. Благоприятные климатические условия и усиление интенсификации на базе внедрения результатов научно-технического прогресса способствовали повышению урожайности основных сельскохозяйственных культур (пшеница, рожь, ячмень, овес, кукуруза, картофель) в среднем на 20—23%. Возросла и мясная продуктивность крупного рогатого скота. Убойный вес телят возрос на 85%, а взрослого скота на 20%. Правда, в свиноводстве наблюдалась обратная тенденция в связи с тем, что эта отрасль животноводства оказалась ориентирована в основном на производство бекона. Отсюда падение убойного веса свиней. В свою очередь яйценосность кур и другой птицы выросла на 80%. Среднегодовые темпы прироста сельскохозяйственной продукции составили 2—3%. Однако рост продуктивности неизменно сопровождался/повышением издержек производства, вызванного увеличением материалоемкости и капиталоемкости как животноводства, т/к и земледелия. Интенсификация сельскохозяйственного производства и ограничительная политика ЕЭС вызвали ряд серьезных социальных последствий. Принятое в декабре 1964 г. решение отведении единых для стран «Общего-рынка» цен повлекло за собой дальнейшее ухудшение положения средних и особенно мелких производителей, массовое их разорение.

Только военное производство не испытывало никаких затруднений на всем протяжении 60-х гг. Милитаризация экономики достигла гигантских размеров. Численность бундесвера превысила 430 тыс. человек, а его содержание обходилось уже в 1/3 государственного бюджета страны. Оживляется неофашизм.

Кризисные явления и милитаризация экономики тяжелым бременем легли на плечи трудящихся. Постоянно росла стоимость жизни, повышались налоги, почтовые тарифы, стоимость услуг, квартирной платы и т. д., на что рабочий класс ответил усилением забастовочной борьбы. Стремясь сбить волну протеста, буржуазия ФРГ в мае—июне 1968 г. протащила через бундестаг «чрезвычайные законы», которые положили начало массовому преследованию западногерманских демократов.

5. Усиление неравномерности экономического развития ФРГ в 70-е — начале 80-х гг. Углубление общего кризиса капитализма и разразившиеся в 1974—1975, 1981 —1983 гг. циклические кризисы обусловили дальнейшее усиление неравномерности экономического развития ФРГ в 70 — начале 80-х гг. Правда, она все еще занимает прочное место в капиталистическом мире как одна из крупнейших империалистических держав после США, хотя ей и пришлось уступить второе место Японии. В 1979 г., например, ФРГ превзошла США по доле в совокупном экспорте капиталистических стран, а ее валютные резервы превысили валютные резервы США в 2,9 раза, Японии —в 2,8, Англии — в 2,9, Франции— в 2,7 раза. Кроме того, она является бесспорным лидером «объединенной Европы». На ФРГ приходится лишь 23% населения ЕЭС, но при этом она дает 30% валового национального продукта и 34% промышленного производства этого блока. Тем не менее на всем протяжении 70 — начала 80-х гг. для экономики ФРГ в целом было характерно общее снижение темпов роста, обилие кризисных ситуаций и полное отсутствие такого рода подъемов, которые имели место в 1968—1969 гг.

Первая половина 70-х гг. прошла под знаком нарастающих трудностей. Заметно ослабевает деловая активность, ухудшается конъюнктура, хронической становится недогрузка производственных мощностей и, наконец, появляется галлопирующая инфляция, которая автоматически ведет к росту цен на предметы широкого потребления. Индекс стоимости жизни в 1970 г. обнаружил рекордный за последние десять лет рост на 4,0%.

В этих условиях прирост промышленного производства достигает 6,3%. Затем начинается еще более быстрое его скольжение вниз по сравнению с предшествующим периодом. 1973 г. принес некоторое улучшение, но вслед за этим разразился кризис. В 1974 г. промышленное производство сократилось на 2,2%, а в 1975 гг — на 6,2%. В начальной стадии кризиса железорудная, химическая, электротехническая и, пищевкусовая отрасли промышленности устояли и дали прирост производства. Но 1975 г. оказался роковым. Падение производства становится всеобщим.

Соединение воедино внутренних и внешних факторов кризиса перепроизводства имело пагубные последствия для экономики ФРГ. В 1974 г., например, реальные инвестиции в основной капитал промышленности сократились на 9,9%, а в 1975 г. — еще на 4,2%. Вместе с тем использование производственных мощностей падает до 80,4% в 1975 г. против 91,17% в 1973 г.

Пытаясь как-то компенсировать эти потери, ФРГ усиливает свою внешнеэкономическую экспансию и за два кризисных года доводит активное сальдо торгового баланса до 88 млрд. марок. Однако значительные пассивы по другим статьям платежного баланса, включая и движение капиталов, практически сводят на нет все эти усилия. В результате платежный баланс впервые за 70-е гг. оказался пассивным. В 1974 г. пассив составил 1,9 млрд., а в 1975 г. — 2,2 млрд. марок.

Под влиянием кризиса в ФРГ усилилась концентрация производства и капитала. В 1975 г., в частности, на три крупнейших концерна в автомобилестроении уже приходилось 51,2% всего оборота, в горнодобывающей промышленности — 60,8, в производстве канцелярских машин и ЭВМ — 71,2 и в самолетостроении— 81,3% и т. д. Усиливается и централизация капитала. В 1971—1975 гг. в ФРГ в среднем происходило 299 слияний фирм ежегодно, тогда как в предшествующий период только 129.

Вторая половина 70-х гг. ознаменовалась глубокой депрессией, которая сменилась затем некоторым оживлением, переросшим в фазу подъема. Но последняя оказалась непродолжительной. С конца 1980 г. ФРГ вступила в новый циклический кризис, который продолжался вплоть до 1983 г. Уже в 1981 г. валовой национальный продукт сократился на 0,6%, а промышленное производство — на 1,9%. Правящие реакционные партии ХДС/ХСС в союзе с СВДП проводят политику беспрецедентной гонки вооружения. Военные расходы ФРГ на 1984 г. были запланированы в сумме 50 млрд. марок.

Третье послевоенное десятилетие характеризовалось значительным ослаблением позиций сельскохозяйственных отраслей экономики ФРГ как внутри страны, так и за ее пределами. Правда, западногерманское сельское хозяйство все еще является наиболее мощным в организационном и техническом отношениях по сравнению с другими странами «Общего рынка». Вместе с тем сельское хозяйство ФРГ испытывает всевозрастающую конкуренцию со стороны других стран ЕЭС, главным образом Франции, Англии и Италии.

Под воздействием кризиса и милитаризации экономики происходит дальнейшее ухудшение положения трудящихся. Если в

1974—1979 гг. фактически не было обмечено общего снижения реальных доходов рабочих и служащих, то в последующий период ситуация резко меняется. По сравнению с 1979 г. сокращение реальной заработной платы в 1980 г. составило 0,5%, а в 1981 г. — 0,7%. Общие доходы занятых в сельском хозяйстве снизились за 1979—1981до 34,8%). Углубление кризиса привело к росту массовой безработицы. Число безработных увеличилось с 1 млн. в до 2,5 млн. человек к началу 1983 г. Трудящиеся ФРГ развернули активную борьбу за свои права.

Возросло число забастовок и акций протеста против угрозы ядерной войны. Во главе демократических сил ФРГ выступают профсоюзы и Германская коммунистическая партия, созданная в 1968 г.

Япония

В первые послевоенные месяцы экономика страны находилась в состоянии полного хаоса. Только убитыми было потеряно 2 млн. человек. Следование принципу «все для войны» привело к тому, что отрасли легкой промышленности приходилось создавать почти заново. В 1945 г. выпуск промышленной продукции упал до 28,5% (1935—1937 гг. = 100%). Даже в 1948 г. этот показатель составлял для Японии 52%, тогда как в других побежденных странах он вплотную приблизился к довоенному уровню.

Крайне медленное восстановление японской экономики объяснялось обструкционистской политикой оккупационных властей. Первоначально в планах установления мирового господства империалисты США рассчитывали опереться на гоминьдановский Китай. Лишь после провала этой линии начался так называемый «обратный курс>>, суть которого состояла в налаживании стратегического союза с японской буржуазией, постепенном превращении Японии в «мастерскую Азии».

Исторически «обратный курс» был связан с деятельностью эмиссаров американского монополистического капитала Дж. Доджа и К. Шоупа. Разработанная ими в 1949 г. Программа .предусматривала прекращение, безвозмездного субсидирования предприятии, многие из которых были убыточными, установление твердого курса иены, поощрение экспорта и кредитование «базовых отраслей». «Линия Доджа» перекладывала тяготы послевоенной разрухи на трудящихся. Она привела к увеличению налогового бремени; вызвала массовые банкротства и, следовательно, рост безработицы. Но вместе с тем принятые меры приостанови- ли инфляцию, нормализовали государственные финансы ив целом способствовали восстановлению нормального механизма капиталистического воспроизводства.

Вскоре Япония стала ближайшим «экономическим тылом» агрессии США в Корее. В 1950—1953 гг. оплата военных «спецзаказов» для американской армии составляла 43,7% японского коммерческого экспорта. Увеличилась и американская помощь. Были отменены ограничения на ввоз промышленного сырья. Военная конъюнктура стимулировала оживление экономики. В 1951 г. индекс промышленного производства (114,4%) впервые превысил довоенный уровень. К 1952—1953 гг., после подтягивания остальных отраслей, экономическое восстановление Японии завершилось. Она вновь стала среднеразвитой индустриально-аграрной страной.

Рассматриваемый период характеризовался также значительными переменами в социальной жизни. Победа антифашистской коалиции, активизация прогрессивных сил. создали благоприятную почву для проведения демократических реформ. Главной из них стал роспуск дзайбацу, (1945— 1947 гг.). Их головные держательские компании были ликвидированы, а акции пущены в свободную продажу. Левые силы Японии рассматривали этот акт как справедливое возмездие пособникам и вдохновителям милитаризма. Но, с точки зрения американских империалистов, речь шла главным образом об ослаблении потенциальных конкурентов. Финансовая база монополий не была ликвидирована. В неприкосновенности остались крупнейшие банки. Это позволило японскому монополистическому капиталу через некоторое время возродиться и восстановить свое господство.

В 1946—1949 гг. в Японии проводилась земельная реформа.

Основой ее стал выкуп государством помещичьей земли с последующей продажей ее арендаторам-крестьянам. В условиях непрерывной инфляции реальная ценность выкупных сумм быстро падала. К 1950 г. крестьянам перешло 80% всей арендной земли. Класс помещиков фактически перестал существовать. Типичным для Японии стало частное крестьянское хозяйство на своей земле.

Разгром блока самурайской военщины, полуфеодальных помещиков и собственников дзайбацу означал, что японский империализм утратил монополию военной силы, о которой писал еще В. И. Ленин. В борьбе с иностранными конкурентами японские предприниматели могли рассчитывать теперь только . на «мирные» средства. Ликвидация дзайбацу уничтожил а наиболее одиозные формы паразитизма и загнивания монополий, способствовала росту конкуренции, обновила организационную структуру японского капитализма. Земельная реформа привела к увеличению емкости внутреннего рынка, высвободила значительные трудовые ресурсы.

Большую роль сыграли и другие реформы. Так, принятие Кодекса о труде, легализация профсоюзных свобод ограничивали произвол предпринимателей, побуждали к поиску форм эксплуатации, связанных с внедрением новой техники. Реформа же школьного обучения помогла подготовить квалифицированную рабочую силу.

Послевоенные реформы положили начало новому этапу в развитии японского капитализма, связанному с превращением Японии из страны среднего в страну высокого индустриального развития.

В 1951 г. был подписан мирный Сан-Францисский договор и американо-японский Пакт безопасности. Хотя в союзе с американскими империалистами Японии отводилось подчиненное место, она получила возможность самостоятельно определять характер и цели своего экономического развития. Суммы, что тратились на содержание оккупационных властей, могли теперь расходоваться производительно. Постепенно прекратились выплаты репараций. Японские промышленники приступили к коренной реконструкции производственного аппарата.

2. Превращение Японии в один из главных центров империалистического соперничества (1952—1970 гг.). Последующие два десятилетия знаменуют важнейший этап развития японского капитализма. Его экономическая экспансия бурно нарастает. В 1951—1970 гг. промышленное производство в Японии увеличивается в среднем на 15,2% в год, тогда как для Англии соответствующий показатель составил 3,0, США — 4,0, Франции — 6,2, для ФРГ и Италии — 7,4%. Доля японской промышленности в индустриальном производстве капиталистического мира возросла с 1,7% в 1950 г. до 10,1% в 1970 г. С 1957 г. Япония захватила первенство в темпах прироста валового национального продукта (ВПП). За 1961—1970 гг. среднегодовой индекс роста ВНП здесь был равен 11,1% против 4,0% в США и 4,9% в Западной Европе. К 1970 г. обогнав последовательно Италию, Францию, Англию и ФРГ, Япония вышла на второе среди буржуазных стран место по объему промышленной продукции и национального дохода. Наряду с Соединенными Штатами и Западной Европой она превратилась в один из главных центров империалистического соперничества и вновь вступила в ожесточенную схватку за рынки сбыта и источники сырья.

Решающую роль в столь быстром развитии японской экономики Нлгра~л1Т особо выгодные условия производства прибавочной стоимости. В 1950—1970 гг. рост национального продукта в Японии опережал рост средней заработной платы в 1,8 раза, тогда как в США — в 1,4 раза. Труд японского рабочего оплачивался в конце 50-х гг. в 7 раз дешевле, чем труд американца. К концу следующего десятилетия заработная плата в Японии была в 4 раза ниже, а норма эксплуатации в 2 раза выше, чем в США.

Столь интенсивная эксплуатация наемного труда создала условия для беспрецедентных темпов накопления капитала. По размерам ежегодных вложений в экономику Япония в 1950— 1970 гг. опережала Англию, Францию и ФРГ в 2,6 раза, США — в 4 раза. Доля инвестиций в основной капитал непрерывно росла и достигла к 1969 г. 35,2% (в США— 14,1%, в Англии— 17,4, в Италии — 20,5, в ФРГ — 24,3 и во Франции — 25,4%). Это означало, что по масштабам обновления производственного аппарата японские капиталисты сумели значительно обойти своих конкурентов.

Невысокие военные расходы Японии (менее 1 % ВНП) позволяли сочетать ускоренные темпы модернизации основного капитала с высокой эффективностью его использования. Производительность труда в японской промышленности росла в 1963— 1970 гг. ежегодно на 11% (в США, ФРГ и Франции соответственно на 1,6; 5,5; 6,0%). Не последнюю роль в этом сыграло массовое использование импортных патентов и лицензий. Всего за 1950—1970 гг. их было внедрено более 15 тыс. За счет внедрения достижений мировой науки и техники Япония сэкономила огромные материальные и финансовые ресурсы, а главное — время, так как сумела совершить скачок от уровня оснащенности в промышленности конца 20—30-х гг. к современному уровню.

Эффективность производства, а значит, и быстрые темпы экономического роста обеспечивались также перемещением трудовых ресурсов из отраслей низкой производительности труда (сельское и лесное хозяйство, горнодобывающая промышленность) в отрасли с высокой производительностью (обрабатывающая промышленность, строительство). Сдвиги в обрабатывающей промышленности Японии вместе с импортом «ноу-хау» как раз и составили технологическую базу ее «экономического рывка».

Массовое переоснащение японской индустрии началось уже во второй половине 50-х гг. До этого рост производства обеспечивался главным образом за счет более полной загрузки старого оборудования. После непродолжительного спада, вызванного окончанием войны в Корее, наступил период промышленного подъема. В 1958 г. в связи с мировым экономическим кризисом темпы индустриального развития несколько замедлились, а затем снова возросли. В среднем в 1955—1960 гг. они составили 16,1%.

Все эти годы происходило широкомасштабное расширение основного капитала. В короткий срок были значительно увеличены мощности в черной металлургии, электротехнике, химической, текстильной, пищевой промышленности. Бурно развивались радиоэлектроника, приборостроение, изготовление пластмасс, искусственного каучука, химических волокон. Повысилось потребление нефти, высококачественных сплавов, синтетических материалов. Преодоление технической отсталости сочеталось с освоением все более полной номенклатуры изделий, известных мировой индустрии.

К концу 50-х гг. доля Японии в мировом промышленном производстве почти достигла довоенного уровня. В выплавке стали страна вплотную приблизилась к Англии, а в производстве электроэнергии— к ФРГ. По выпуску теле- и радиоприемников, синтетических смол и волокон она уступала только США. По тоннажу построенных судов и их экспорту японское судостроение уже в 1956 г. вышло на первое место в мире. Однако зарубежные конкуренты Японии еще сохраняли значительные преимущества в уровне концентрации производства и производительности труда. Недостаточная конкурентоспособность японских товаров порождала стойкий дефицит торгового баланса. Эти внутренние слабости стимулировали дальнейшую промышленную экспансию.

В этом отношении период 60-х гг. характеризовался завершением структурной перестройки, активным приспособлением к НТР, преобладанием интенсивных факторов роста. Если в 1955— 1961 гг. доля ассигнований на интенсификацию производства в обрабатывающей промышленности Японии составляла лишь 30,9% их общего объема, то в 1961—1964 гг. —уже 77,3%. Иностранные патенты и технологии внедрялись, как правило, лишь после их существенного усовершенствования. На этой основе быстро росло производство бытовой техники и оптики. Наряду с улучшением прежней номенклатуры развернулся выпуск цветных телевизоров, видеомагнитофонов, кондиционеров. К 1970 г. Япония вышла на второе место в мире по числу внедренных ЭВМ.

В черной металлургии завершился переход от мартеновского к кислородно-конвертерному способу выплавки стали с ее последующей непрерывной разливкой. Широко внедрялись домны повышенного объема, методы электрометаллургии, автоматизация литья и прокатаТ Ускоренными темпами развивалась и нефтехимия, производство кузнечно-прессового оборудования, дорожных и строительных машин. В станкостроении наблюдался переход от изготовления универсальных к производству специализированных станков, часто автоматов и полуавтоматов.

Единственной новой отраслью, созданной по существу впервые в 60-е гг., стало массовое производство легковых автомобилей. За 1959—1969 гг.- их выпуск увеличился в 33 раза. В итоге Япония превратилась во вторую автомобилестроительную державу мира.

Перестройка японской промышленности характеризовалась заметным «утяжелением» ее структуры. Удельный вес металлургии, машиностроения и химии, обеспечивающих в 1960 г. Около 1/2 всего промышленного выпуска, поднялся в 1970 г. до 2/3. При этом комплекс отраслей машиностроения по своему удельному весу вырос более чем в полтора раза. Соответственно доля тек- стильной и пищевой промышленности снизилась с 22 до 15%.Форсированный рост отраслей, определявших технический прогресс, во многом способствовал выходу Японии на второе место в индустрии мирового капитализма.

Бурный рост промышленного производства сопровождался усилением позиций монополий. Основой могущества финансового капитала в Японии стали финансово-промышленные группы,, объединявшие крупнейшие банки, страховые компании, отраслевые концерны и торговые фирмы. Раньше других —уже к 1954 г. — сформировалась группа Мицубиси. Затем закончилось образование монополистических объединений Мицуи и Суми-томо.

Хотя финансовыми центрами этих групп стали банки бывших дзайбацу, структура их значительно изменилась. Место семейных концернов, основанных на строгом контроле головной держательской компании, заняли комплексы корпораций не имевших единого управляющего центра. Их экономический союз основывался теперь на кооперационных поставках, техническом сотрудничестве, преимущественном финансировании «своим» банком, подкреплялся взаимным владением акциями, регулярными контактами руководства, обменом информацией и т. д.

На этой ее основе к середине 60-х гг. вокруг крупнейших коммерческих банков сгруппировались «молодые» финансовые группы Фудзи, Даити, Санва, а также группа Японского промышленного банка (долгосрочного кредита). Названные объединения заняли доминирующее- положение в японской экономике. При этом «зрелые» группы «большой тройки» (Мицубиси, Мицуи, Су-митомо) продолжали лидировать. К концу 60-х гг. их доля в активах корпораций первого класса превысила 40%.

Монополизация японской экономики проходила тем не менее отнюдь не прямолинейно. Она сопровождалась резким отставанием концентрации производства от концентрации капитала. В 1957—1968 гг. крупные промышленные предприятия (более 1 тыс. занятых) сосредоточивали только 16—17% рабочей силы и производили 28—30% продукции. По этим показателям Япония значительно уступала другим развитым капиталистическим странам. И наоборот, мелкие и средние предприятия даже к концу 60-х гг. выпускали около 50% продукции промышленности и обеспечивали работой 2/3 занятых.

Главной формой развитие мелкого и среднего предпринимательства в Японии было не традиционное быстрое вымывание, а подчинение монополистическому капиталу через систему субподрядов. Головные высокомеханизированные заводы монополий обрастали целыми созвездиями ремесленных и надомных мастерских, небольших частнокапиталистических фабрик, использующих отнюдь не самую производительную технику. В 1969 г. производительность труда на мелких предприятиях с числом занятых от 10 до 29 человек составляла всего 35,6% от производительности крупных предприятий. Для следующей категории заведений (30—99 занятых) этот показатель был равен 49,3% и для заведений с числом занятых от 100 до 299—60,6%. Двойственная структура японской экономики (разрыв в уровнях производительности на крупных и мелких предприятиях) наглядно подтверждала, что быстрый рост капитализма не исключает тенденцию к загниванию, застою.

Другим анклавом экономической и технической отсталости в послевоенной Японии оставался ее аграрный сектор. Норма наделов, установленная земельной реформой, не превышала 3 га (для Хоккайдо—12 га). Это вело к парцелляризации сельского хозяйства. В 50-е гг. здесь господствовали ручные методы обработки земли. Только с -1960 г. началось интенсивное внедрение мини-тракторов и другой техники, приспособленной к малоземелью и чересполосице. Постепенно наметился переход к механизации основной отрасли земледелия — рисоводства. Однако полностью технический переворот завершен не был. Фондовооруженность в сельском хозяйстве Японии оставалась на 43% ниже» чем в обрабатывающей промышленности (в США —на 20% выше).

Г* Структурные слабости в экономике, стремление крупного капитала поддержать быстрый рост привели к интенсификации методов государственно-монополистического регулирования. Их значение особенно возросло с 1960 г., когда была принята долгосрочная программа «удвоения национального дохода» (план Икэда).

Государственно-монополистический капитализм в Японии характеризовался относительно небольшими размерами государственной собственности. Поэтому особое значение приобрело здесь манипулирование ставками процента, налоговыми скидками. В 60-е гг. окончательно сложились методы так называемого «административного • руководства». Суть их заключалась в использовании государственной бюрократией разнообразных приемов (от советов и намеков до финансовых санкций) с целью заставить частные фирмы следовать выработанному курсу.

Большую роль в формировании такого курса играли все японские объединения руководителей монополистических корпораций. Крупнейшим из них стало общество «Кэйданрен». Этот генеральный штаб большого бизнеса Японии осуществлял функции связующего звена между государством и финансово-промышленными группами, концернами. Без консультации с «Кэй-1 данреном» правительство не принимало ни одного важного решения.

Тесная связь государства и корпораций не означала возникновения единого «акционерного общества Японии», как уверяли апологеты «японской исключительности». Государственный контроль над экономикой не смог сделать ее плановой. Быстрый рост был одновременно крайне неравномерным, прерывался спадами (в 1958, 1962, 1965 гг.). Он сопровождался серьезными диспропорциями накопления, инфляцией. Буржуазное регулирование не избавило страну от «двойственной структуры», низкой производительности аграрного сектора, социальных антагонизмов.

Буржуазное государство заботилось не о японском народе, а об интересах крупного капитала. Доказательством тому служит эволюция его внешнеэкономической политики. В 50-х гг. экспорт не играл для Японии значительной роли. Большинство товаров сбывалось на внутреннем рынке. Это обусловило курс жесткого протекционизма, серьезных ограничений на ввоз иностранного капитала. Но с середины 60-х гг. экспортные рынки приобрели, для японских монополий жизненно важное значение. В этом сказалась их возросшая конкурентоспособность. Поскольку монополии не нуждались больше в протекционистских подпорках, правительство взяло курс на «либерализацию» внешнеэкономических связей. В 60-е гг. окончтельно сложилась специфическая «внешнеторговая модель» Японии. В ее вывозе абсолютно преобладали готовые продукты тяжелой промышленности, а в импорте—минеральное сырье и нефть. В 1968 г. собственная горнорудная промышленность удовлетворяла потребности страны всего лишь на 26,4% (в 1960 г. — на 48,3%). Односторонняя ориентация на дешевое привозное топливо и сырье стимулировала экономический рост. Но вместе с тем она таила в себе опасности будущих кризисных потрясений.

3. Усиление неустойчивости японского капитализма. В 70-е гг. японский капитализм вступил в новую полосу развития, характеризующуюся переходом от высоких темпов экономического роста к кризису, а затем к умеренным темпам.

В годы мирового экономического кризиса 1974—1975 гг. в Японии в тяжелое положение попали практически все отрасли хозяйства, особенно переработка нефти, химическая промышленность, металлургия, судостроение. Впервые за послевоенный период наблюдалось снижение индекса ВНП на годовом уровне (1974 г.—1,3%). В условиях низкого спроса происходило резкое повышение оптовых и розничных цен. Пик спада был пройден в феврале 1975 г. В низшей точке падение производства составило 22,8%. К этому моменту в обрабатывающей промышленности бездействовало примерно 2/5 мощностей. Предкризисный уровень был восстановлен только в сентябре 1977 г.

Особенно остро воздействовал на Японию энергетический кризис. Его основой стали накопившиеся диспропорции в топливном балансе. Привозная нефть покрывала 3/4 потребностей Японии в источниках энергии. Резкое увеличение цен на нее (с сентября 1973 по январь 1974 г. — в 4 раза) вызвало настоящий «нефтяной шок».

Переплетение циклических и структурных факторов изменило всю динамику экономического развития Японии. Уже в первую половину 70-х гг. среднегодовые темпы роста промышленной продукции понизились до 5,4%, а ВНП —до 6,1%. В 1976— 1980 гг., вопреки прогнозам, валовой внутренний продукт продолжал увеличиваться умеренными темпами (5,7%).

По размерам доли в мировом экспорте Япония обошла Англию и заняла третье место в мире после США и ФРГ. Но внешнеэкономическая экспансия японского капитализма встретила нарастающее сопротивление. В 70-е гг. еще резче обозначились противоречия трех центров межимпериалистического соперничества. К концу десятилетия Япония сбывала в США и Западной Европе свыше 40% товарного вывоза. Только на американском рынке ежегодно продавалось около 2 млн. японских автомобилей. И напротив, на японском рынке реализовывалось чуть больше 10% экспорта данных регионов. Нарастание дефицита в торговле развитых капиталистических стран с Японией неоднократно вызывало с их стороны чрезвычайные меры, вплоть до торговых войн. Под давлением извне Япония была вынуждена, начиная с 1971 г., несколько раз пересматривать выгодный для нее курс иены. Ревальвация национальной валюты снижала конкурентоспособность японских товаров.

Капиталисты Южной Кореи, Сингапура, опираясь на дешевизну рабочих рук и импорт зарубежной технологии, стали теснить японцев на внешних и внутренних рынках текстиля, одежды, бытовой техники, электротоваров. Непрерывно обострялась «нефтяная проблема». С 1970 по 1979 г. цены на ввозимое жидкое топливо увеличились, по некоторым оценкам, в 9 раз.

Весь этот узел противоречий и проблем заставил правящие круги Японии пересмотреть общую экономическую стратегию. На рубеже 70—80-х гг. недвусмысленный выбор был сделан в пользу приоритетного роста новейших, наукоемких отраслей: роботостроения, производства ЭВМ, тонких химических соединений, станков с программным оборудованием, очистных сооружений оборудования связи, атомных станций и т. д. В связи с этим резко возросли затраты на науку и конструкторские разработки (до 3% ВНП).

Намечалось также частично свернуть материалоемкие и энергоемкие отрасли, в том числе те, что в свое время принесли Японии мировую известность (металлургию, нефтехимию, судостроение). Ослабления энергетического кризиса предполагалось достичь путем интенсивных вложений в нефтедобывающую промышленность развивающихся стран.

К такому выбору японских капиталистов подтолкнул также мировой экономический кризис 1980—1982 гг. От него особенно пострадали «больные отрасли» японской экономики (нефтеперерабатывающая, целлюлозно-бумажное производство, производство искусственных волокон, цветная металлургия). В этих отраслях коэффициент загрузки оборудования с 1974 г. не поднимался выше 70%. В 1982 г. мощности по производству этилена были загружены на 2/3, в алюминиевой промышленности — на 1/3. В том же году выплавка стали впервые за последние 10 лет упала ниже уровня 100 млн. т и составила 99,5 млн.

Но в целом Япония пострадала от кризиса 1980—1982 гг. меньше других индустриально развитых капиталистических стран. Показатели роста ВНП в 1981 и 1982 гг. составили здесь соответственно 2,8 и 2,5%. Это достигалось благодаря росту новейших отраслей, особенно микроэлектроники, биотехнологии, производства средств автоматизации.

Как и прежде, наиболее острые проблемы японский империализм решает за счет трудящихся. Для них период 70-х гг. в сравнении с предыдущими десятилетиями оказался во многих отношениях более трудным. Это выразилось в снижении темпов роста реальных доходов, в общем ухудшении условий труда и жизни. Особенно тяжелым было положение пролетариата на мелких и средних предприятиях, где уровень заработной платы даже в начале 80-х гг. едва достиг 70% среднего заработка рабочих на крупных предприятиях. Работники мелких и средних предприятий, как правило, первыми испытывали на себе удары кризисов, попадали в ряды безработных. Что же касается крупных предприятий, то здесь для постоянного персонала по-прежнему бытовала система «пожизненного найма», когда общий заработок существенно зависел от стажа работы в данной фирме. Это помогало крупному капиталу теснее привязывать к себе рабочих, создавать иллюзию «социального партнерства» и вместе с тем паразитировать на таких качествах японского пролетариата, как любовь к труду, добросовестность, стремление к самосовершенствованию.

В 70-е гг. японскому пролетариату путем упорной борьбы удалось ликвидировать разрыв в уровнях реальных доходов, традиционно отделявший его от трудящихся индустриально развитых стран Западной Европы. Сократился разрыв и по отношению к рабочему классу США. В этом сказывались итоги экономической борьбы в рамках традиционных «весенних наступлений» трудящихся. Но одновременно резко повышалась интенсификация труда японцев. В середине 70-х гг. более 2/3 опрошенных рабочих и служащих высказывали жалобы на чрезмерные физические и нервные перегрузки. Одной из самых острых проблем оставалась проблема жилья и городского транспорта. В начале десятилетия на одного японца в среднем приходилось

4,5 кв. м жилой площади. В Токийской префектуре место жительства большинства трудящихся было удалено от места работы на 50—60 км. На социальные расходы в Японии тратилось в 2—3 раза меньше, чем в других развитых капиталистических странах.

Подлинным бичом японских трудящихся является экологический кризис. В настоящее время он превратился в главную форму загнивания японского империализма. Особенно серьезная ситуация сложилась в так называемом тихоокеанском «промышленном поясе» Японии. По данным на начало 70-х гг., в двух обследованных районах 65% жителей жаловались на потерю обоняния, 57% страдали от раздражения дыхательных путей и 29% —от постоянного кашля.

Вопросы социального развития Японии выдвигаются теперь на передний план в ходе классовой борьбы. Не случайно, что и правящие классы вынуждены включить их в сферу государственно-монополистического регулирования экономики. Об этом говорит принятие особых «планов» — «реконструкции японского архипелага» (1972 г.), «жизненного цикла» (1975 г.), нацеленных на децентрализацию производительных сил, смягчение «социальных диспропорций». Несоответствие этих программ ограниченным возможностям ГМК уже доказано прогрессивной общественной мыслью Японии.

В последнее время японские империалисты взяли курс на перемещение комплекса «ресурсопотребляющих» отраслей за рубеж, особенно в развивающиеся страны. В 70-х гг. на эти цели расходовалось 42,3% прямых частных зарубежных инвестиций. Практика «экологического неоколониализма» свидетельствует о том, что японский империализм стремится переложить бремя своих пороков не только на собственных, но и на иностранных трудящихся.