33.Сильные и слабые стороны вербалистского и аллегорического типов толкования библейских текстов.

Библейский текст изучается двумя дисциплинами: библейской критикой (отрасль современной исторической науки, широко применяющей данные истории, археологии, этнографии и совр.научные методы) и экзегетикой (дисциплина изучающая Священное Писание, ей почти столько же лет сколько самой Библии).

Библейская критика – раздел истории, ее интересуют, обстоятельства возникновения библейских преданий и те факты истории древнего мира, которые в них отражены. Экзегетику же интересуют в основном философские проблемы.

Подход библейской критики к изучаемому тексту – методологический, объективный (основные вопросы в ней: «Что? Как? Где? Когда? Почему? Откуда?» ). Экзегетика занята скорее феноменологической проблематикой, ее главные вопросы - «Зачем? Во имя чего? Каков смысл? Что нам в этом?».

Иудейский вербализм. Самое древнее направление в толковании Библии – это, конечно, вербализм (буквализм), стремящийся понимать священный текст буквально. Один из самых ярких примеров такого рода дают труды талмудистов.

Следует отметить одну важную особенность еврейского религиозного сознания, которую назвали

«религиозным материализмом» (направленность на реальную жизнь, ярко выраженная посюсторонность). «Иудаизм очень точен и конкретен там, где он говорит о действиях». «Если вера в единого Бога – это первое в иудаизме, то второе – это здравый смысл». В целом эта религия удовлетворяется самыми общими представлениям о сверхъестественном.

Как иудейский, так и христианский вербализм настаивают на своей исключительной истинности. Они находятся между собой в состоянии ожесточенного догматического спора. И христианские и иудейские вербалисты подвергают тест тщательному филологическому анализу: не сучайно экзегетика стала одним из истоков герменевтики. И те, и другие не доводят буквальное понимание текста до абсурда. Различие сводится лишь к чертам национально темперамента. В Талмуде мы находим иудейский дух, парадоксальным образом равно склонный и к педантизму, и к юмору и буйной фантазии. Святой же Василий – представитель духа греческого с его утонченностью, возвышенной умозрительностью, обширной эрудицией и философской основательностью.

В нынешних условиях вербалистский тип библейской экзегетики, разумеется, неперспективен: он игнорирует все, что не содержится в самой Библии, выстраивает шаткие логические конструкции, в основе которых лежит произвольное допущение или простая ошибки в переводе; результатом же его построений часто бывает бесплодное мудрствование. И тем не менее в вербализме есть немалые плюсы. Во-первых, как уже было сказано, именно он с его бережным отношением к слову Библии, провел ее исчерпывающий филологичекий анализ. Во-вторых, такой подход не позволяет нашей мысли оторваться от первоисточника и подменить идеи и образы какими-то другими, рожденными в нашей собственной голове.

Очевидно, священный текст надо понимать в каком-то ином смысле, отличном от прямого. Простейший случай такого понимания – аллегоризм. Аллегория – это символ, за которым всегда стоит какое-то вполне определенное, конкретное понятие. Можно смело утверждать, что аллегория не более чем художественный прием. Смысл ее может быть забыт, но если удастся его расшифровать и поставить на место метафор их подлинные значения, то результат будет предельно ясен и рационален: последнее означает, что аллегория строится по законам Разума.

В объяснении греческих мифов аллегоризм успел показать все, на что он способен. В некоторых из них, кажется, достаточно ясно показана несостоятельность чисто аллегорического толкования религиозного текста (хотя Александр Мень видит в таком толковании свой плюс: оно «освобождает нас от рабства перед буквой»). Тем не менее многие богословы пытались защитить Библию от критики именно таким путем. Так, многие из них утверждали, что шесть дней Творения следует понимать как аллегорию шести геологических эр. При этом получается, что солнце и луна были созданы только в мезозое («день 4-ый»), а рыбы («день 5-ый»)- значительно позже, чем наземные растения («день 3-ий»), и т.п.

Слабость и натянутость аргунументов, случайность и произвольность аналогий – недостаток, присущий вообще всем аллегорическим толкованиям. Но есть и другой не менее важный: такое толкование, не объясняет древний текст, а напротив, превращает его в простую иллюстрацию воззрений автора толкования и научных теорий его времени.

Суть 3 теории состоит в том, что Бог открывает человечеству не всю истину сразу, а лишь ту ее часть , которую люди могут понять. Таким, образом, даже Боговдохновенные книги позднейшая эпоха может вносить свои поправки.

Однако сама по себе теория прогрессивного откровения не дает полного ответа на вопрос: как все таки понимать библейское слово… вероятно, как особого рода отражение реальности, изучением которого 19 – 20-ых вв. занимается философия мифа.