25 Виды эпических произведений
Эпопея. В эпоху раннего формирования народностей и народов в ряде стран создавались героические песни, повествующие о наиболее знаменательных и славных событиях из истории того или иного народа. Жизнь и сознание народа тогда еще в значительной мере характеризовались общностью интересов его представителей, что и сказывалось в произведениях народного творчества. Главными предметами героических песен были такие явления и происшествия, которые имели общенародное значение. На основе развития и циклизации этих песен в древней Греции и были созданы такие великие эпопеи, как «Илиада» и «Одиссея». Классическая эпопея могла родиться и существовать только на определенном этапе человеческой истории. Ее содержание было неразрывно связано с мифологическими представлениями людей, живших в период «детства человеческого общества», и обусловливалось теми несложными общественными отношениями, которые тогда существовали. Предмет эпопеи — важное для жизни всего народа событие из недавнего прошлого. Предание по форме, оно представляло, без ненужных подробностей, героический характер совершенных действий в наиболее очищенном виде. Раскрывая недавнее прошлое, это событие, с другой стороны, не теряло своего непосредственного, живого значения; реальность его в целом и во всех передаваемых деталях не подвергалась сомнению, и сам повествователь, и его слушатели были убеждены в действительности изображаемого и в верности своего взгляда на него, еще почти не отличавшегося от взглядов современников этих событий.
Объем изображения воспеваемого предмета в эпопее был чрезвычайно широк. Все стороны жизни народа, от самых великих до самых малых, раскрывались в связи с изображаемыми событиями; полнота народного сознания представала при обрисовке фактов, лиц, происшествий. От плача Ахиллеса над телом Патрокла, от изображения героических битв, от прощания Гектора с Андромахой до воспроизведения процессов приготовления пищи, до описания мельчайших деталей какой-либо вещи — таков диапазон эпопеи. Эпопея вмещала в свои рамки большое число действующих лиц. Это было необходимо для воспроизведения многосторонности свойств и качеств народа. Ахиллес в основном представлял идеал мужчины-воина. Отцовские чувства воплотились в Приаме, чувства матери — в Гекубе, жены — в Андромахе. Положительным героям эпопеи было присуще сознание свободы их действий и ответственности за каждое из этих действий перед народом.
Может показаться, что такое сознание противоречило свойственным древним грекам представлениям о роли судьбы. Однако это не так. Ощущение самостоятельности человеческих действий было необходимым результатом общественных отношений, еще близких к родовому строю. Каждый свободный гражданин ощущал себя равноправным членом своего общества, кровно заинтересованным в его судьбах. Младенческая вера в верховную власть господствующего над миром рока не устраняла поэтому свободы личного поведения. Ахиллес знает, что он обречен роком на гибель, что он не вернется от стен Трои, но он страшится не смерти, неизбежно его ждущей, а бесславной гибели и делает все, что считает должным для подлинно человеческой славы.
Характеризуют классическую эпопею и соответствующий ее содержанию величавый язык с обилием метафор, сложных эпитетов и сравнений, и плавное течение гекзаметров.
В дальнейшем развитии искусства классическая эпопея предстала в том ее виде, в каком она так полно и прекрасно раскрылась в древнегреческом искусстве (у других народов в период их детства также создавались замечательные эпопеи, например эпос индийского народа, запечатленный в таких художественных созданиях, как «Махабхарата» и «Рамаяна», с которым еще в прошлом веке отчасти познакомил русских читателей своим «Налем и Дамаянти» Жуковский). Правда, на протяжении ряда веков встречаются более или менее удачные попытки подражания гомеровской эпопее, вызванные в каждом отдельном случае определенными общественными потребностями.
В I веке до н. э. римский поэт Вергилий использовал мифологические образы и структурные особенности классической эпопеи и старался сохранить ее общенародный характер и цельность выраженного в ней мировоззрения. Но воскресить классическую эпопею ему не удалось. В отличие от самого духа этой эпопеи, заключавшегося в песнопении народу как целому, Вергилий воспевает только правителя и его род. Боги, действующие в «Энеиде», уже не столько плод живых верований и убеждений всего народа и его певца, сколько риторические фигуры. Наконец, поведение действующих лиц «Энеиды» лишено той внутренней свободы и силы, которая характеризовала героев Гомера.
Еще менее близки к своему образцу позднейшие подражания. Таковы, например «Лузиады» португальского поэта Камо-энса (XVI век), «Освобожденный Иерусалим» итальянского поэта Торквато Тассо (XVI век), «Мессиада» немецкого поэта Клопштока (XVIII век) и другие. Авторы этих произведений пытаются придать общенародный характер своим произведениям, создаваемым в условиях классово антагонистического общества. Они воскрешают мифологические образы тогда, когда мифологические представления безвозвратно ушли из жизни.
Об эпигонской бесплодности таких попыток возрождения классической эпопеи немало говорили классики русской эстетической мысли Белинский и Добролюбов. Позднее по этому же поводу было сделано ироническое замечание и К. Марксом. Он писал: «...капиталистическое производство враждебно известным отраслям духовного производства, например искусству и поэзии. Не учитывая этого, можно прийти к иллюзии французов XVIII века, так хорошо высмеянной Лессингом. Так как в механике и т. д. мы ушли дальше древних, то почему бы нам не создать и свой эпос? И вот взамен «Илиады» появляется «Генриада».
Было бы неправильным думать, что классическая эпопея не внесла своего вклада в дальнейшее литературное развитие и что многие ее черты на новой основе и новых проявлениях не развивались и не развиваются в последующие времена. Напротив, отдельные черты эпопеи есть в произведениях великих писателей, рисующих значительные события из жизни того или иного народа и смотрящих на эти события глазами народа. Примером тому может послужить «Война и мир» Л. Толстого в прошлом веке, «Тихий Дон» М. Шолохова — в наше время. Но в подобных случаях мы имеем уже не искусственное подражание прошлому, как в приведенных выше примерах, а воспроизведение жизни и нравов народа на определенном этапе его развития.
Наиболее близким к эпопее видом поэзии, бытующим и в настоящее время, является поэма.
Поэма. В своем историческом развитии поэма предстала в различных и многообразных жанрах, дать ее единое, общее определение крайне затруднительно. В большинстве случаев, однако, поэма представляет собой лиро-эпическое произведение, написанное, как правило, стихами и воспевающее какие-либо значительные события, возвышенные характеры, прекрасные человеческие деяния. Соотношение эпического и лирического элементов в различных произведениях, написанных в этом жанре, может быть весьма неодинаковым. Существуют поэмы, в которых преобладает повествование (например, поэма Пушкина «Полтава»), и поэмы, в которых преобладает лирическое начало (например, поэма Лермонтова «Мцыри»). Однако здесь важны не количественные отношения между этими элементами, а тот внутренний напряженный лиризм, который свойствен тому и другому типу поэмы. Песнопение в «Полтаве» нетленной славе русского народа и песнопение в поэме «Мцыри» свободолюбию, любви к родине, красоте и силе жизни составляют пафос этих поэм, лирически окрашивающий все изображаемое в них.
Имея в виду особенности таких поэм, Белинский справедливо говорил, что они схватывают жизнь в ее высших моментах. Среди других жанров поэмы особенно выделился жанр сатирической поэмы, осмеивающей низкое, пошлое, безобразное, представляющее себя или представляемое другими высоким, значительным, прекрасным. К этому жанру относятся такие произведения, как «Граф Нулин» Пушкина, «Тамбовская казначейша» Лермонтова, «Современники» Некрасова.
В истории поэмы прежде всего следует отметить получивший широкое распространение жанр героической поэмы, восходящий к героическим сказаниям и песням, созданным народами на ранних ступенях их развития. В России предтечами героических поэм можно назвать былины, составляющие богатырский эпос.
Героической поэмой явилось замечательное творение древнерусской литературы —«Слово о полку Игореве». Перед лицом непрестанных вражеских набегов, перед нашествием на Русь монголо-татар, в условиях бесконечных княжеских междоусобиц русский трудовой народ с огромной силой выразил устами безымянного певца идею единства Руси, воспел ее величие и славу. В последующие века (например, в русской классической литературе XIX века) героическая поэма основывается преимущественно на исторической тематике. Как в свое время эпопея, русская героическая поэма XIX столетия изображает великое в прошлом. Обращение к истории имело здесь, однако, иной смысл, чем в классической эпопее: оно вытекало из осознания передовыми писателями неблагоприятных для развития народа условий жизни в помещичье-буржуазном государстве. Изображение славных исторических событий и деятелей служило грозным уроком современности. Образцом первого типа классической русской героической поэмы можно назвать «Полтаву» Пушкина, рассказывающую о разгроме русскими войсками вторгшихся в Россию шведов. Ее герой, Петр I, показан в поэме как выразитель народных устремлений и организатор народных усилий. Поэтому лишь он воздвиг «огромный памятник себе». Напротив, как это подчеркивается в поэме, забыт Карл XII с его авантюристически-завоевательными планами, анафеме предан честолюбец Мазепа, лишь изредка в какой-нибудь песне вспомнится имя несчастной Марии. Остается только то, что служило благу и возвышению народа.
Образцом второго типа героической поэмы может послужить лермонтовская «Песня про купца Калашникова». В ней событие вымышлено, но нарисована правдивая картина нравов, быта, понятий, силы и доблести русских людей определенной эпохи. Героем поэмы является Калашников. В нем, как и в героях классической эпопеи, воплощены черты и взгляды народа. Он бесстрашно идет на смерть, отстаивая то, что согласно народным взглядам того времени почитает непреложной человеческой правдой. В годы николаевской реакции великие поэты, каждый по-своему, выражали протест против современного им общества. Пушкин в противовес современным ему правителям рисовал деятелей, способствовавших славе русского народа. Лермонтов, говоря о гибели Степана Калашникова, призывал к жизни и борьбе.
Близость героических поэм к эпопее заключалась в том, что их создатели смотрели на изображаемое глазами народных масс, воссоздаваемое ими славное прошлое рассматривалось как важный этап в развитии их народа, самым предметом песнопения в конечном счете был народ.
В классической литературе XIX века большое место заняла романтическая поэма, создателями которой были Байрон и Шелли, Пушкин и Лермонтов. Романтические поэмы характеризуются противопоставлением их героев окружающей среде, условностью изображаемой обстановки, символикой, особо подчеркнутым лиризмом в изображении главного героя.
В лучших образцах русской революционно-романтической поэмы наметились два ее наиболее существенных типа. Первый тип был блестяще представлен такими поэмами, как «Цыганы» Пушкина и «Демон» Лермонтова, второй — поэмой Лермонтова «Мцыри». В поэмах первого типа обличаются общественные отношения, основанные на «деньгах и цепях», и изображается страдающий в этих условиях незаурядный человек. Он стремится уйти от царящих в современном ему обществе условностей, своекорыстия и фальши, но в то же время сам заражен эгоистическими помыслами и чувствами. Индивидуализму героя поэмы противопоставляется народный взгляд на жизнь, утверждение необходимой и радостной для человека связи его с народными массами.
В отличие от «страдающих эгоистов» типа Алеко и Демона герой поэмы «Мцыри» (второй тип русской романтической поэмы)— человек, кровно ощущающий связь со своим народом и со своей родиной. Трагедия Мцыри заключается в том, что он, оторванный от «родных душ», обречен на вынужденное одиночество в чуждой ему среде. В противоположность Алеко и Демону Мцыри не становится индивидуалистом, «роковые страсти» ему чужды. Его «пламенная страсть»— любовь к родине и к своему народу. Развитие реалистической поэмы было связано с успехами критического реализма, ставшего основным методом передовой литературы XIX века. Протестуя против враждебных народным массам общественных отношений, прогрессивные писатели воспели народ, его великие созидательные силы, поэзию его жизни, духовную красоту. Реалистическая поэма во многом сближается с прогрессивно-романтической поэмой, она, как правило, проникнута высоким патриотическим и освободительным пафосом. Однако реалистическая поэма отличается от романтической тем, что воспроизводит типичные характеры в типичных обстоятельствах.
Эти свойства реалистической поэмы особенно ясно выступили в русской классической поэме второй половины прошлого века, но первоначально сказались несколько ранее в своеобразном жанре романа-поэмы, созданном Гоголем. Показывая в «Мертвых душах» потрясающее разъединение людей в современном ему обществе, мертвенную бесчувственность господствовавших кругов, Гоголь в то же время лирически воспевал величие и силу русского трудового народа, то «могучее» и «обильное», что всячески подавлялось помещиками и чиновниками.
От «Мертвых душ» потянулись нити к реалистическим поэмам Некрасова «Мороз, Красный нос» и «Кому на Руси жить хорошо». Как и в гоголевской поэме в них раскрываются красота и величие народа и грозно обличаются господствовавшие тогда эксплуататорские круги, угнетавшие и обескровливавшие народ. Но если у Гоголя в «Мертвых душах» красота раскрывается преимущественно в лирических гимнах, то в некрасовских поэмах центральное место занимает эпическое изображение народа, эмоционально усиливаемое лирическими элементами. Революционные возможности народа, олицетворенные в образе Савелия — богатыря святорусского, «заступники народные» (Григорий Добросклонов), величественная красота таких русских женщин-крестьянок, как Дарья или Матрена Тимофеевна,— вот что становится у Некрасова главным в поэмах.
Большое место занимает реалистическая поэма и в нашей советской литературе. В условиях единства интересов и стремлений советского народа поэма вновь приобретает, но уже на высшей основе, эпическую цельность. Теперь ее характеризует пафос органической связи человека с народом и социалистической Родиной, пафос труда и борьбы народа, осуществляющего заветные чаяния трудящегося человечества — строительство коммунизма. Яркое воплощение этих черт мы находим, например, в поэме Маяковского «Владимир Ильич Ленин». Это поэма о великом основателе Коммунистической партии, о самом человечном человеке, о вожде, олицетворявшем гений и мощь своего народа, беззаветно служившем ему и приведшем его к победе. Это поэма о счастье приобщения советского человека к своему народу.
С огромной силой выразил Маяковский и общенародное отношение к Ленину, и общность дел и интересов советских людей. Советская поэма все шире и ярче показывает характеры и дела советских людей, для которых героическое и возвышенное постепенно становится нормой жизни. Из лучших поэм последних десятилетий следует назвать «Василия Теркина» и «За далью — даль» Александра Твардовского.
Роман. Из видов эпических произведений особенно распространенным а новое время является роман.
Широкие рамки большой повествовательной формы, которую представляет собой роман, позволяют вместить в них и истории человеческих жизней, и картины общественных нравов, и обрисовку социальных условий, и воспроизведение многообразия человеческих характеров. Неисчерпаемые возможности романа и определили его центральное место в классической литературе.
«Может быть,— писал Белинский,— роман удобнее для поэтического представления жизни. И в самом деле, его объем, его рамки до бесконечности неопределенны; он менее горд, менее прихотлив, нежели драма, ибо, пленяя не столько частями и отрывками, сколько целым, допускает в себя и такие подробности, такие мелочи, которые при всей своей кажущейся ничтожности, если на них смотреть отдельно, имеют глубокий смысл и бездну поэзии в связи с целым, в общности сочинения; тогда как тесные рамки драмы, прямо или косвенно, больше или меньше, но всегда покоряющейся сценическим условиям, требуют особенной быстроты и живости в ходе действия и не могут допускать в себя больших подробностей... Итак, форма и условия романа удобнее для поэтического представления человека, рассматриваемого в отношении к общественной жизни, и вот, мне кажется, тайна его необыкновенного успеха, его безусловного владычества».
Развитие романа и формирование тех его отличительных черт, которые характеризуют его лучшие образцы, было длительным и сложным. Самое название «роман» вначале не выражало вкладываемого теперь в это понятие содержания. Романами называли самые различные как по содержанию, так и по форме нестихотворные произведения, написанные на романских языках. Но затем этимологическое значение этого слова перестало приниматься в расчет и романами стали именовать большие повествовательные сюжетные произведения. Зачаточную форму романа представляет собой созданный в начале нашей эры так называемый античный роман. Обычной сюжетной основой этого романа была любовь юноши и девушки, наталкивающаяся на ряд препятствий, и вытекающие отсюда всевозможные приключения, странствования, столкновения, в конце концов приводящие к счастливой развязке. В этих рамках преимущественно и предстал античный роман, обратившийся к частным интересам человека, устраивающего свою личную жизнь и осваивающего мир для себя.
Приобрели широкую известность такие романы античного мира, как «Дафнис и Хлоя» Лонга и «Золотой осел» Апулея, продолжавшие интересовать читателей и позднейшего времени (достаточно вспомнить свидетельство Пушкина: «читал охотно Апулея»). В «Дафнисе и Хлое» получил выражение особый жанр идиллического романа, в «Золотом осле»— нравоучительного. Интерес к частной жизни личности, следовательно, уже тогда определял внимание и к нравственному миру человека, и к принципам его поведения, и к его отношениям с другими людьми.
Однако античный роман оказал сравнительно небольшое влияние на последующее литературное развитие. Внешний характер приключений и неглубокая обрисовка характеров не могли в сколько-нибудь значительной мере повлиять на ход литературного творчества, хотя, конечно, уже найденные в античном романе жанровые формы вошли в арсенал художественной литературы и стали использоваться в ее позднейших творениях.
Более интенсивно идет формирование и распространение романа в феодальном обществе. Все возрастающий интерес к человеческой личности влечет за собой гораздо большее по количеству, чем в античном мире, создание романов. В средние века создаются целые циклы рыцарских сказаний и легенд, образующие так называемый рыцарский роман. Обычные предметы изображения в рыцарском романе или подвиги отдельных рыцарей, завоевывающих себе мечом славу и высокое общественное положение, или любовь рыцаря к даме, которой он посвящает свою жизнь, или служение рыцаря богу и своему сюзерену, или, наконец, все это вместе или в отдельных сочетаниях. Характерными для средневековья и явились циклы сказаний, из которых составлялись романы о подвигах рыцарей круглого стола, о любви Тристана и Изольды, об исполнении рыцарями святого Грааля своего христианского долга.
В свое время рыцарские романы сыграли прогрессивную роль, отражая потребности тогдашнего общественного развития и все больше охватывая различные стороны человеческой жизни и поведения людей. Но в дальнейшем рыцарские романы теряют свое первоначальное значение и становятся лишь внешне занимательными, но совершенно уже пустыми россказнями о всевозможных приключениях. Распад феодальных отношений и развитие капиталистических лишают рыцарский роман его питательной почвы. На рубеже двух общественных укладов создаются реалистические романы. К таким романам следует отнести «Гаргантюа и Пантагрюэля» Рабле и «Дон-Кихота» Сервантеса.
«Гаргантюа и Пантагрюэль» Рабле — социальный сатирический роман, выдающееся произведение французского Возрождения. Писатель подвергает в нем сокрушительной критике социально-политическую, религиозную, нравственную систему феодального общества и утверждает необходимость полнокровной и разумной жизни человеческой личности. Сила романа Рабле заключалась в сатирическом изображении нравов феодального мира и в широком гуманизме, еще чуждом выявившейся в позднейшее время буржуазной ограниченности.
Огромное значение имел роман Сервантеса «Дон-Кихот», раскрывший несоответствие обветшалых рыцарских представлений и тогдашней действительности. Правдивое изображение жизни различных слоев населения Испании начала XVII века, типичных характеров и отношений того времени, широкое введение в роман представителей народных масс уже сами по себе обеспечили «Дон-Кихоту» почетное место в истории реалистического романа.
Но величие «Дон-Кихота» было не только в том, что этот роман беспощадно разрушил иллюзии феодального мира, но ив том, что он уловил и критически представил в существеннейших проявлениях пошлость нарождающегося буржуазного мира. Сервантес озарил изображаемое светом высоких человеческих идеалов, глубоко проник в тенденции развития новых общественных отношений. Произведения Рабле и Сервантеса положили начало великому реалистическому роману нового времени.
По ложной традиции, установленной буржуазными литературоведами, роман буржуазной эпохи подчас называют буржуазным. Такая традиция несостоятельна, так как смешивает самые разнородные по их идейному качеству литературные явления. Родным детищем буржуазии был преимущественно авантюрный роман, нашедший свое яркое выражение в «Жиль Блазе» французского писателя Лесажа. Борьба героя романа за удобное для него место в жизни была в то время протестом «третьего сословия» против власти феодалов и прославлением силы, ума, практической сметливости представителей этого «третьего сословия». В тот исторический период буржуазия выступала еще от имени всего общества, и это определило историческое значение романов подобного типа.
В рамки авантюрного романа вмещено и содержание знаменитого произведения английского писателя Даниэля Дефо «Робинзон Крузо». Однако здесь эти рамки условны. Они служили скорее лишь поводом к реалистическому повествованию, чем сюжетной основой. Главное было в изображении творческих возможностей человека, который силой разума, настойчивостью, целеустремленным трудом покоряет природу и устраивает свою жизнь,, преодолевая исключительные трудности, вставшие на его пути. Этот роман еще отчетливее, чем «Жиль Блаз», выразил оптимистическое утверждение созидательных способностей людей и протест против всех и всяческих пут феодального общества. Однако поэзия человеческого деяния, вдохновившая Дефо на создание его произведения, столкнулась с уже проступавшей буржуазной ограниченностью, которая и наложила свою печать на героя романа. Реалистическое изображение не могло не запечатлеть возникшего противоречия между поэзией борьбы за созидание новых начал общественной жизни и конкретным характером этих начал. Пуританизм и конкретные практические цели Робинзона Крузо прямо противостояли величию его же борьбы и труда. Буржуазная ограниченность, подмеченная еще Сервантесом, оказалась присущей не только Робинзону, но и его создателю, сумевшему отразить основное противоречие идеологии поднимающейся буржуазии, но не сумевшему понять его. Неосознанность этого противоречия отражала свойственное тогда массам людей непонимание противоположности народного характера революционной борьбы тем следствиям, которые проистекут из совершения буржуазной революции.
С течением времени это противоречие становилось все более ясным, и прогрессивно мыслящие писатели уже не могли оставаться на буржуазных позициях. Появился сатирический роман, исполненный гневного отрицания буржуазных отношений,— «Путешествие Гулливера» Джонатана Свифта. Это в точном смысле слова уже не буржуазный, а, напротив, антибуржуазный роман. В XVIII веке роман Свифта был еще исключительным явлением (тем большая заслуга автора), но крайне симптоматичным. Передовой реалистический роман последующего времени встал на путь сокрушительной критики буржуазного общества, всех его социальных, политических и нравственных установлений и проявлений.
В XIX веке западный реалистический роман переживает свой расцвет. Широкий охват жизненных явлений, глубокое проникновение в их социальный смысл, сила изображения — черты, свойственные лучшим образцам реалистического романа этого времени. Если в романах предшествующего периода изображение частной жизни людей и их личных интересов далеко не всегда имело обобщающий социальный смысл, то существенной особенностью классических романов прошлого столетия явилось раскрытие в них закономерностей общественной жизни. В таких замечательных произведениях, как романы Стендаля, Бальзака, Теккерея, Диккенса, Твена, изображение конфликтов между отдельными людьми раскрывало типичные для буржуазной эпохи общественные конфликты. Показываемые писателями противоречия индивидуального сознания персонажей характеризовали типичные для буржуазных отношений проявления человеческих характеров. Словом, реалистический роман осуществлял то воспроизведение «типических характеров в типических обстоятельствах», о котором как о решающем признаке реализма писал Ф. Энгельс.
Однако и в период расцвета этого романа в XIX веке не было уничтожено противоречие между силой критики буржуазных отношений и известной неопределенностью или ограниченностью положительных идеалов. Напротив, это противоречие, которое проявилось еще на заре развития реалистического романа, становилось у ряда художников все более явным. С одной стороны, в реалистическом романе остро и глубоко показывался неблагоприятный для жизни людей капиталистический строй. С другой — то, что так или иначе противопоставлялось этому строю, было еще или надумано-утопическим, или уводило в интимно-личную сферу мыслей и чувств, или, наконец, оставалось в рамках тех же капиталистических отношений, лишь в их «облагороженном» виде.
Для того чтобы преодолеть характерные для буржуазного общества противоречия, необходимо было ориентироваться на вырастающие в недрах старой формации новые общественные силы. К сожалению, большинство художников прошлого века или еще не знало рабочего движения, или понимало его неверно. Поэтому к концу прошлого века великих реалистов XIX столетия сменяют писатели хотя и большого дарования — Золя, Флобер, Мопассан, но в то же время уже со значительно более узким социальным диапазоном, чем Бальзак, и не с таким широким демократизмом, как Диккенс. Повышается интерес к изображению биологического в человеке, порою перестает быть достаточно ощутимым значение социальных факторов.
Это не значит, конечно, что реалистический роман Запада пришел в конце прошлого века к упадку. Его наследником выступил социалистический тенденциозный роман, о котором писал Энгельс в письме к Минне Каутской. Однако расцвет этого романа, связанного с лучшими национальными традициями отдельных народов Запада, происходит уже в наш век — век пролетарских революций и развития социалистической мысли.
Русский реалистический роман, связанный с развитием критического реализма, возникает позднее, чем реалистический роман Запада, но в исключительно короткий срок приобретает всемирное признание. Основным качеством лучших русских реалистических романов является их народность. Все изображаемое в них так или иначе связано с коренными вопросами жизни народных масс. В первый период русского революционного движения народность реалистического романа и повести выражалась преимущественно в обличении «барства дикого» и в изображении силы и величия трудового народа («Дубровский» и «Капитанская дочка» Пушкина). Во второй период русского революционного движения реалистический роман характеризуется выдвижением на первый план самих народных масс, изображением в качестве положительных героев людей, служащих народу, острым разоблачением антинародной сущности феодальных и буржуазных отношений. Углубляется патриотический пафос, показывается деградация дворянства. В различных вариациях это звучит в романах Тургенева, Гончарова, Чернышевского, Салтыкова-Щедрина, Достоевского, Л. Толстого. Конечно, противоречие между гуманистическими стремлениями и незнанием конкретных сил, могущих осуществить их, в какой-то мере было присуще и русским реалистам прошлого века (образы Тушина у Гончарова, Платона Каратаева у Л. Толстого, старца Зосимы и странника Макара Долгорукого у Достоевского и т. п.). Однако, несмотря на это, великие русские реалисты XIX столетия все больше проникали в реальное положение людей труда. Связь с народом, служение ему были почвой, определившей силу и высоту как русского реалистического романа, так и всей передовой русской литературы в целом.
Отсюда прямая преемственная связь между лучшими романами русского критического реализма и романами социалистического реализма. Романы Горького составили новый этап в развитии русского романа, но в то же время они продолжали традиции романов Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Гончарова, Чернышевского, Щедрина, Л. Толстого — традиции утверждения счастья народа как самой высокой цели человеческого служения. Лучшие советские романы, созданные такими писателями, как Шолохов, Фадеев, Н. Островский, А. Н. Толстой, Леонов, Шишков, Федин, продолжая горьковские традиции, также опираются на неисчислимые богатства классической литературы. Эти романы характеризуются широким эпическим охватом событий, глубоким социально-психологическим раскрытием характеров. Особенно ощутимо эти качества предстали в романе-эпопее Шолохова «Тихий Дон». Показывая сложные человеческие судьбы, вскрывая закономерности классовой борьбы в эпоху Великой Октябрьской социалистической революции, писатель всей логикой своего повествования заставляет увидеть и понять необходимость революционных изменений во имя торжества великой правды новой жизни. Широкие рамки романа позволяют советским писателям использовать его для наиболее полного и глубокого изображения наших современников.
В последние годы некоторые буржуазные писатели и литературоведы ведут наступление на роман, стараются убедить читателей в том, что этот вид эпической поэзии уже изжил себя, не отвечает запросам и интересам современного человека. Подобные утверждения не имеют ничего общего с истиной. Наоборот, именно роман, как свидетельствует весь опыт его развития, располагал и продолжает располагать наибольшими возможностями многостороннего изображения жизни, воссоздания истории формирования человеческих характеров, проникновения в сложнейшие процессы внутреннего мира людей и в процессы, происходящие в окружающем их внешнем мире. Новые и новые атаки, предпринимаемые против романа, могут быть объяснены или невежественным модерниствующим нигилизмом, или сознательным желанием устранить этот важнейший вид эпической поэзии, заслуженно ставший в реалистической литературе главнейшим «летописцем жизни».
Повесть и рассказ. Наряду с романом развивались и такие эпические формы, как повесть и рассказ. В то время как роман представляет собой большое эпическое произведение, охватывающее все многообразие жизни, рассказ обычно основывается на изображении какого-либо одного, реже нескольких событий, симптоматичных для определенных общественных условий. Отсюда и небольшой, по сравнению с романом, объем рассказа, и малое количество действующих лиц в нем. Достаточно вспомнить рассказы Тургенева, Чехова, Горького. Повесть же является средней эпической формой: ее предмет — то или иное сложное общественное явление, раскрытие которого требует ряда эпизодов и большего, чем в рассказе, количества действующих лиц.
Однако это разграничение довольно условно. Иногда изображение одного социально значительного факта, служащего материалом для рассказа, поднимается до широких обобщений, захватывающих весь строй жизни определенного времени, и по своему содержательному объему не может быть строго отграничено от повести (например, такой рассказ, как «Челкаш» Горького). Порой повесть охватывает многочисленные проявления жизни различных классов и передает, подобно роману, истории жизни отдельных персонажей («Капитанская дочка» Пушкина, «Казаки» и «Хаджи-Мурат» Л. Толстого). Вследствие этого понятия большой, средней и малой эпических форм, отнесенных к роману, повести и рассказу, даже внешне не всегда соответствуют действительному положению вещей. Иной рассказ оказывается по своему объему не меньше иной повести (ср. рассказы Гончарова с повестью Пушкина «Пиковая дама»), иная повесть больше иного романа (ср. роман Лермонтова «Герой нашего времени» с повестью Горького «Жизнь Клима Самгина»).
Развитие рассказа и повести шло параллельно с развитием романа и разрешало, в разных объемах охвата действительности, те же задачи. Поэтому, говоря о сосуществовании в современной ему литературе романа и повести (термин «рассказ» тогда был неупотребителен и под повестями разумелись и рассказы), Белинский указывал, что принципиальной разницы между их предметами нет, что разница заключается лишь в объемах этих предметов. «Жизнь наша, современная,— писал критик,— слишком разнообразна, многосложна, дробна: мы хотим, чтобы она отражалась в поэзии, как в граненом, угловатом хрустале, миллионы раз повторенная во всех возможных образах, и требуем повести. Есть события, есть случаи, которых, так сказать, не хватило бы на драму, не стало бы на роман, но которые глубоки, которые в одном мгновении сосредоточивают столько жизни, сколько не изжить ее и в века: повесть ловит их и заключает в свои тесные рамки. Ее форма может вместить в себе все, что хотите — и легкий очерк нравов, и колкую саркастическую насмешку над человеком и обществом, и глубокое таинство души, и жестокую игру страстей».
Очерк. Значительно более поздним по своему возникновению является такой вид эпического творчества, как художественный очерк. Многие очерки передают реальные факты, повествуют о действительных лицах. В этих случаях художественный вымысел сводится до минимума, так как, показывая существующих конкретных людей и останавливаясь на событиях из их жизни, очеркист не может приписывать изображаемым им лицам того, чего у них нет. Единичный характер предметов изображения, избираемых очеркистом, однако, не лишает очерк большого познавательного и воспитательного значения. В нем воспроизводятся такие факты и лица, в которых наглядно предстают типические черты людей и отчетливо раскрываются общественные закономерности.
Очерк возник и развился в сложных общественных условиях. Возникновение его вызвано потребностью людей постигнуть существенные черты и стороны еще мало изученных явлений действительности. Например, в России 40-х годов прошлого века начавшийся расцвет так называемого физиологического очерка объясняется вхождением в сферу общественного внимания жизни и характеров представителей самых различных социальных кругов. Выражая возникшие общественные потребности, многие писатели начинают обстоятельно знакомиться с городскими и сельскими тружениками самых разнообразных профессий: дворниками, ремесленниками, мелкими торговцами, мастеровыми, дворовыми людьми и т. д. Так возникают «Физиология Петербурга», редактируемая Некрасовым, многочисленные очерки Луганского (В. И. Даля) и Григоровича. Подобные очерки знакомили с малоизвестными явлениями, помогая увидеть и оценить их.
Особенное значение приобретает очерк в нашей русской литературе периода пореформенного разорения и «укладывания» капитализма. Весьма разнообразные проявления ломки старого и появления нового в деревне и городе не могли быть, естественно, сразу и полностью схвачены и запечатлены в широких художественных полотнах. Необходимо было находить и осмысливать отдельные знаменательные явления. Целая плеяда демократических писателей-очеркистов (Решетников, Левитов, Н. Успенский) разрешает эти выдвинутые историей задачи, подготавливая появление гениального русского очеркиста Глеба Ивановича Успенского.
Г. Успенский создал непревзойденные до сего времени в мировой литературе образцы художественного очерка. Проникнутые «трезвым пафосом фактов», они в то же время характеризуются пламенной публицистичностью, которая выражается отнюдь не в непосредственных декларациях писателя, а то в бичующей сатире при изображении угнетателей народа (например, образ капиталиста Мясникова в «Книжке чеков»), то в трагическом юморе при обрисовке тяжелой судьбы безлошадных крестьян (образ «дробь-бабы» в «Четверти лошади»), то в лирически проникновенных описаниях простых, благородных русских людей (очерк «Невидимки»), то в высокой патетике выражения общественных идеалов («Выпрямила»).
Большое место занимает очерк и в нашей советской литературе. Многообразные факты социалистической переделки жизни и людей дают богатый материал нашим советским Очеркистам, и характерно, что многие советские очерки написаны известными писателями, создавшими и большие художественные полотна,— Пришвиным, Шагинян, Г. Николаевой, Паустовским... Характерно и то, что произведения наших лучших очеркистов (Овечкина, Тендрякова и других) заняли почетное место в многожанровой советской литературе.
Басня. Одним из древнейших видов эпической поэзии является басня. Она возникла еще задолго до нашей эры у народов древнего мира — в Греции, Индии, Египте. Наибольшую известность тогда приобрели басни Эзопа, оказавшие большое влияние на дальнейшее развитие этого вида эпического творчества.
Структурные особенности басни почти не менялись на протяжении ее исторического развития. Это объясняется характером ее предмета и разрешаемых ею задач. Басня — это маленький, обычно стихотворный аллегорический рассказ, преследующий нравоучительные цели. Нравоучение в басне вытекает из осмеяния в ней тех или иных отрицательных человеческих черт и свойств. В большинстве басен пороки и недостатки людей воплощены в образах животных, птиц, рыб. Как и в сказках, аллегория основывается в басне на широко известных чертах животных (хитрость лисы, жадность волка, глупость осла, трусость зайца, сила слона или льва). Содержание басни раскрывается в сжатом и остром эпизоде, маленькой выразительной сцене. Такое сюжетное строение басни выявляет суть передаваемого, аллегорическая форма помогает через привычные аналогии лучше уяснить характеры басенных персонажей. Многие басни делятся на две части: первая представляет собой передачу осмеиваемого факта, лица, события, вторая — нравоучение. Однако подобное деление не обязательно, и ряд басен ограничивается лишь первой частью, если она сама по себе с достаточной ясностью раскрывает проводимую баснописцем мысль.
Первоначальный расцвет басенного творчества у нас в России связан с все большим обострением противоречий феодально-крепостнического строя. Жизнь давала огромный материал для обличения феодального судопроизводства, паразитарного существования, карьеризма, угодничества, жадности, глупости, зависти, лжи.
Так же как развитие очерка подготовило гениальные очерки Глеба Успенского, так развитие басни (на Западе XVII века — басни Лафонтена, в России XVIII — начала XIX века — басни Хемницера, Сумарокова, Дмитриева) подготавливает появление великого русского баснописца Крылова.
Тесно связанные с русскими народными пословицами, впитавшие в себя многовековую мудрость трудящихся масс крыловские басни характеризуются глубоким, исполненным огромной общественной значимости содержанием и истинно поэтической формой.
То, что было и остается свойственным сознанию миллионов русских людей, получило в баснях Крылова незабываемое выражение. Осмеяние неправды и зла всегда озарено у него светом благоговения перед истиной, справедливостью, добром. Осмеивая эгоизм, тунеядство, ложь, корысть, сатирически бичуя притеснителей народа, повадки, нравы и устремления антинародных кругов, Крылов утверждал высокое патриотическое чувство, уважение и любовь к труду, служение общественной пользе.
Гоголь писал, что Крылов в басне «умел сделаться народным поэтом... Это наша... русская голова, тот самый ум, который сродни уму наших пословиц... ум выводов... Пословица не есть какое-нибудь вперед поданное мнение или предположенье о деле, но уже подведенный итог делу, отсед, отстой уже перебродивших и кончившихся событий, окончательное извлеченье силы дела из всех сторон его, а не из одной...
Отсюда-то ведет свое происхождение Крылов... Его притчи - достояние народное и составляют книгу мудрости самого народа... В книге его всем есть уроки, всем степеням в государстве, начиная от главы... и до последнего труженика, работающего в низших рядах государственных... Поэт и мудрец слились в нем воедино».
Такое содержание басен Крылова предстало в образах, заключающих в себе, по выражению Белинского, «типические характеры», «оригинальные индивидуальности». Каждая басня Крылова - живая сценка, «маленькая комедийка», дышащий жизнью рассказ, переданные кристально чистым и ясным русским языком. Достоинства крыловских басен, идейная, нравственная, эстетическая значимость их обеспечили им поистине нетленную жизнь, которую предрек им Белинский еще в 1835 году: «С постепенным образованием в России низших и средних классов народа число читателей Крылова будет беспрестанно умножаться, и придет время, когда они сделаются ходячею философиею народа в полном смысле этого слова, когда они будут издаваться десятками тысяч экземпляров; они, а вместе с ними и слава Крылова, погаснут только с жизнию народа». Белинский, естественно, не мог представить грядущих путей своего народа, который свершит великую революцию и сделает своим неотъемлемым достоянием все лучшее, что не десятки тысяч, а десятки миллионов экземпляров крыловских басен будут печататься для неизменно благодарных читателей великого баснописца в нашей Советской стране.
После Крылова в классической русской литературе прошлого века басня встречается редко. Для решения дальнейших задач передовой русской литературы писатели, как правило, обращаются к другим видам эпоса, особенно к роману, повести, рассказу, поэме, очерку.
В XX веке, в период подготовки и свершения Великой Октябрьской социалистической революции, басня оживает в творчестве Демьяна Бедного. Развивая лучшие традиции крыловских басен, Бедный с позиций пролетарской революционности разоблачает антинародный характер жизни и интересов эксплуататорских классов и утверждает величие и творческие возможности трудящихся масс. Продолжает Бедный и художественные традиции басенного творчества Крылова. В его баснях мы находим живое драматическое действие, афористическую меткость языка, доступность широким кругам читателей. Обращенные к миллионам крестьян и рабочих, басни Д. Бедного сыграли большую роль в коммунистическом воспитании.
В литературе нашего времени басня действенно борется с различными пережитками. Особенно популярны басни такого талантливого поэта, как С. Михалков.