Преимущества и недостатки политической метафоры

Одна из важнейших черт жизни организации заключается в том, что, хотя многие люди знают, что окружены организационной политикой, они редко говорят об этом открыто. Они обдумывают политику наедине или обсуждают ее в неформальной обстановке с близкими приятелями, или в контексте собственных политических маневров с членами своей коалиции. Они знают, что менеджер А проталкивает определенный проект, потому что он послужит его личным интересам, или что В получил определенную работу благодаря своим связям с С, но редко говорят об этом. Приписывание личных мотивов действиям в организации, которые должны служить прежде всего общим интересам, нарушает все правила организационного этикета. По всем этим и другим причинам, включая и тот факт, что частный характер и секретность соответствуют политическим интересам, организационная политика становится запретной темой, из-за чего сотрудникам временами чрезвычайно трудно иметь дело с этим жизненно важным аспектом организационной реальности.

Размышления, представленные в этой главе, помогают нам принять политику как неотъемлемую черту жизни организации и, в соответствии с точкой зрения Аристотеля, признать ее конструктивную роль в создании общественного порядка. Политическая метафора заставляет нас увидеть, что вся деятельность организации основана на каком-то интересе, и оценить все аспекты ее деятельности с учетом этого. В целях, структурах, технологиях, принципах работы, стиле лидерства и других важных аспектах функционирования организации присутствует политическая сторона, равно как и более очевидные конфликты и борьба за власть. Модель интересов, конфликта и власти, раскрытая в этой главе, представляет собой практический и систематический взгляд на отношения между политикой и организацией и подчеркивает ключевую роль власти в определении политических результатов. Метафоры, рассмотренные в предыдущих главах, недооценивают отношения власти и организации. Данная же метафора компенсирует этот недостаток и ставит знание роли власти и ее использование в центр анализа организации.

Это сравнение также помогает разрушить миф о рациональности организации. Организации могут преследовать цели и делать упор на важности рационального и эффективного руководства. Но для кого оно рационально и эффективно? Чьи цели оно преследует? Каким интересам служит? Кто выигрывает в итоге? Политическая метафора подчеркивает, что цели организации могут быть рациональными для одних людей, а для других – нет. Организация включает множество рациональных подходов, потому что рациональность всегда основана на интересе и, следовательно, меняется в соответствии с тем, как на нее посмотреть. Рациональность всегда политична. Никто не остается нейтральным в процессе руководства организацией, даже сами руководители! Они, как все остальные, используют организацию как легитимную ширму, которую можно преследовать самые разные интересы – интересы задачи, карьеры и внерабочие. Как все остальные, они используют идею рациональности как ресурс для политических целей, оправдывая действия на благо своих интересов так, чтобы они казались рациональными. Идея рациональности настолько же ресурс, используемый в организационной политике, насколько термин, описывающий цели организации.

Эти соображения предполагают переоценку идеологической значимости рациональности. Кроме всего прочего, идея рациональности возникает как миф для преодоления противоречий, скрытых в том факте, что организация – одновременно система конкуренции и система сотрудничества. Упор на рациональности – это стремление к единству политической системы, которая из-за несходства интересов всегда имеет скрытую тенденцию двигаться в разных направлениях, а иногда и разваливаться.

Это приводит нас к другому преимуществу политической метафоры: она помогает преодолеть ограничения идеи о том, что организации – это функционально интегрированные системы. Как говорилось в Главе 3, организационная теория во многом строится на предположении, что организации, подобно машинам или организмам, являются унифицированными системами, учитывающими интересы частей и целого в борьбе за выживание. Политическая метафора предполагает противоположное, указывая на дезинтеграционные тенденции и напряженность, возникающие из-за несходства интересов, на которых строится организация.

Эта напряженность стала особенно очевидной во время «движения за сокращение размеров» в 1990-е. Организации, которые продвигали унитарную идеологию («мы семья» или «мы команда»), стали увольнять членов команды ради сокращения затрат. Если члены команды – расходный материал, то действительно ли организация – это команда? Или идея команды используется для создания чувства единства? Является ли реальность разных и часто несовместимых интересов более фундаментальной? По-настоящему плюралистические организации признают, что высокая интеграция и преданность проблематичны и зависят от того, насколько люди действительно нужны друг другу. При таких обстоятельствах намного лучше думать об организации как о коалиции и управлять ею так же, чем притворяться, что она – интегрированное целое.

Многие организации, скорее, обладают характеристиками свободно связанных систем, где полуавтономные части стремятся сохранить свою независимость, работая под именем и в рамках организации, чем характеристиками единого организма. В организациях, где стремление к автономии или целям подразделения оказывается важнее общих целей, раскольнические тенденции становятся постоянной чертой и трансформирующей силой. Такие организации обычно образуют новые, когда ключевые члены или подразделения отмежевываются в самостоятельные предприятия. Или разные элементы могут в итоге разрушить друг друга. Анализ организационной политики в отношении взаимодействия противоборствующих интересов, конфликтов и источников власти поможет нам понимать эти силы и управлять ими.

Другое достоинство этой метафоры – она дает возможность понять человеческое поведение в организации в политическом свете. Мы можем не согласиться с Ницше в том, что людям свойственна жажда власти, обладания и контроля, или с писателями, полагающими, что политика и интриги заложены в природе человека, но надо признать, что напряженные отношения между личными и организационными интересами – это стимул к политической игре. Хотя некоторые считают это проявлением эгоистической, или «темной», стороны личности, анализ, представленный здесь, показывает, что обычно существует как структурная, так и мотивационная основа. Даже самые большие альтруисты могут обнаружить, что действуют по политическому сценарию в том смысле, что на их ориентацию влияют конфликтующие интересы, которые заложены в вопросах, решаемых ими в данный момент. Хотя одни люди, несомненно, более политичны, чем другие, и используют интриги и другие формы махинаций как базовую стратегию, действия всех людей носят (по крайней мере, отчасти) политический характер. Политическая метафора заставляет нас осознать, как и почему актер в организации – это политический актер, и понять политическую значимость идеологических схем, действующих в корпоративной культуре и субкультуре.

Наконец, благодаря этой метафоре нам открываются социополитические последствия деятельности разных организаций и их роли в обществе. Вспомним цитату в начале этой главы. Должны ли люди быть готовы поступиться своими демократическими правами, когда начинают каждое утро ходить на работу? Возможно ли демократическое общество при том, что большинство населения проводят свою профессиональную жизнь, подчиняясь командам других? Должны ли организации иметь возможность заниматься политикой, оказывая влияние на членов правительства в попытке изменить законодательство? Должны ли отношения между правительством и бизнесом быть более или менее тесными? Такие вопросы поднимает политическая метафора. Хотя принято проводить строгое разграничение теории организации и политологии, очевидно, что бизнес и организация всегда до некоторой степени политичны, и политическая подоплека организации должна изучаться систематически.

В противовес этим достоинствам метафоры следует отметить ряд ее существенных недостатков. Первый можно определить как потенциальную опасность. Анализируя организации в свете политической метафоры, почти всегда можно увидеть признаки политической активности. Это приводит к повышению политизации организации, поскольку, понимая организации как политические системы, мы скорее начнем действовать политически по отношению к тому, что видим вокруг себя. Мы начнем видеть политику повсюду и искать скрытые намерения даже там, где их нет. По этой причине данную метафору нужно использовать осторожно. Существует реальная опасность, что она вызовет скептицизм и недоверие в ситуациях, где раньше подобное не наблюдалось. Читая курс по природе организационной политики, я обычно начинаю с того, что предупреждаю студентов, что ко второй или третьей неделе они станут искать скрытые мотивы повсюду, и даже в невинном предложении сокурсника заплатить за кофе попытаются усмотреть политический акт. Сначала мое предупреждение воспринимается как шутка, но через две-три недели его смысл доходит до них. Под влиянием политического подхода все становится политическим. Анализ интересов, конфликтов и власти легко приводит к интерпретации в духе Макиавелли, согласно которой каждый человек пытается перехитрить и обмишулить всех остальных. Вместо того, чтобы использовать политическую метафору для генерирования новых знаний и понимания, помогающих регулировать противоположные интересы, мы часто низводим эту метафору до роли инструмента для продвижения собственных интересов.

Эта манипуляционная установка отражена во многих современных работах о политике организации, как правило, говорящих о циничном, эгоистичном, безжалостном отношении («вперед любой ценой»), часто превращающем организацию в корпоративные джунгли. Эти труды пытаются внушить понимание, предоставленное данной метафорой, посредством таких утверждений, как «Определите, где сосредоточена реальная власть, и используйте ее», «Оцените обстановку – и собирайте плоды», «Добивайтесь своего запугиванием», «Защищайте свое место, следя за своими врагами», «Хватайте власть и держите ее». Такое использование метафоры сеет недоверие и внушает мысль о том, что организация подразумевает игру с нулевым результатом, где должны быть победители и проигравшие. Возможно, здесь есть доля истины – в том, что во многих организациях доминируют отношения соперничества, – но при этом становится меньше места для открытости и сотрудничества. Такое понимание метафоры упускает более общие ее следствия, и в том числе аристотелевское восприятие политики как конструктивной силы создания общественного порядка и возможность использования политических принципов для изучения и реструктуризации отношений между организацией и обществом.

Последний недостаток метафоры (я уже вскользь упоминал о нем) относится к посылкам плюрализма. Реалистично ли допускать множество интересов и множество облеченных властью? Правы ли радикальные теоретики организации в том, что считают классовые, расовые и другие социальные разделения первостепенными силами, определяющими неравные и антагонистические структуры интереса и власти?

Здесь следует обратить внимание на идею о том, что интересы отдельного человека или малочисленных коалиций можно преследовать, если они действуют сообща, как класс. Такова логика профсоюзного движения, хотя оно фрагментировано по сектантским, а не классовым принципам. Также важно, что, хотя доступ к источникам власти есть у каждого, в конечном счете, власть принадлежит людям или силам, способным определять сцену, на которой разыгрывается политическая борьба. С радикальной точки зрения, плюралистическая власть может оказаться мнимой. Одни люди обладают гораздо большей властью, чем другие. Согласно этим соображениям, которые будут рассмотрены более подробно в главах 8 и 9, плюралистическую политику можно свести к решению периферийных, узких и поверхностных вопросов без анализа структурных сил, формирующих природу этих вопросов. В результате политическая метафора помогает переоценить власть и значение отдельного человека и недооценить динамику системы, которая определяет, что именно приобретает политический характер и как происходит политическая игра.

* бюро (фр.).

*^* Кибуц (kibbutz) – сельскохозяйственная община (иврит).

* W. F. Whyte, Money and Motivation.

* work to rule. Имеется в виду прием, когда сотрудники пунктуально выполняют абсолютно все предписания должностной инструкции с целью снижения эффективности работы. Используется как форма протеста.

* Betty Harragan, Games That Mother Never Taught You.