- •Литературная ситуация в начале χιχ века: основные направления. Литературная полемика «Беседы любителей русского слова» и «Арзамаса».
- •«Легкая поэзия» и её место в творчестве к. Н. Батюшкова (жанровые разновидности, проблематика, образность).
- •Элегическая поэзия к. Н. Батюшкова (жанровые разновидности, проблематика, образность).
- •Эволюция жанра элегии в творчестве в. А. Жуковского: от «Сельского кладбища» (1802), «Вечера» (1806) к поздним элегиям («Невыразимое», «Море» и др.).
Элегическая поэзия к. Н. Батюшкова (жанровые разновидности, проблематика, образность).
…Поэзия стала для Батюшкова убежищем и единственным утешением, утраченным раем. Его замечательный цикл «Из греческой антологии» (1817-1818) неожиданно возрождает античную простоту и цельность глубоких любовных чувств и размышлений о преходящем и вечном среди страшной, беспощадной реальности, где грохочет «медная челюсть» пушек и гибнут люди. Элегия как романтический жанр – это всегда светлое воспоминание о былом счастье, и поэт создает свою идиллию, райскую утопию, куда спешит уединиться уставший от вечной борьбы и страданий человек нового времени. В простодушном мире условных, стилизованных пастушков и страстных вакханок у Батюшкова находится место бесчеловечному образу «железной судьбы»:
Земное гибнет всё… и слава, и венец…
Искусств и муз творенья величавы…
Его, жизнерадостного поэта страстного любовного чувства, ждали и разочарования и неудачи в любви, мрачные мысли, тяжелые переживания:
Скитаяся как бедный странник,
Каких не испытал превратностей судеб?
Где мой челнок волнами не носился?
Где успокоился? Где мой насущный хлеб
Слезами скорби не кропился?
Поэт добровольцем пошел в ополчение, сражался в Пруссии с наполеоновскими войсками, где получил тяжелую рану в битве при Гейльсберге, и Финляндии со шведами, видел сожженную французами Москву, принял участие в победоносном зарубежном походе русских войск в 1813 года и вместе с ними вошел в Париж. Лучшие друзья его погибли в боях. Поэт-воин видел «сто смертей» и пережил неисчислимые бедствия. Это были тяжкие испытания для нежной, ранимой души. Потрясенное ужасами войны, собственными ранами и несчастьями поэтическое сознание боевого офицера Батюшкова было куда болезненнее и трагичнее, нежели у его современника Жуковского:
Развалины на прахе строит
Минутный человек, сей суетный тиран…
Эта постоянная нота элегической печали, воспоминаний о былом невозможном счастье являла очевидный контраст с батюшковским жизнелюбием, живописностью, ясностью и "античной" пластикой его "конкретного" стиля. Не случайно поэт стал одним из первых наших переводчиков Байрона: его лучшая, так понравившаяся Пушкину элегия «Есть наслаждение и в дикости лесов…» (1819), где говорится о «холоде годов», является вольным переложением отрывка из поэмы «Странствования Чайльд-Гарольда». Но в полной личными признаниями элегии Батюшкова «Умирающий Тасс» (1817) трагизм соединяется с надеждой:
Муз сладостный восторг не гас в душе моей,
И гений мой в страданьях укрепился.
Знаменитое послание "К Дашкову" (1813) показывает жизнь как "море зла", где одинокого, беззащитного, несчастного человека преследуют враги, война, смерть, огонь. И это не человек вообще, а русский, война – Отечественная, с Наполеоном, гибнут и страдают соотечественники, близкие и друзья, горит наша древняя столица. В романтическую лирику приходит весьма суровый реализм, он делает ее строже, конкретнее, помогает выразить общие, всем близкие и понятные чувства и мысли. Потрясают реальные картины сожженной Москвы, страдания ее жителей. Конечно, здесь отразились и известные метания, служебные и любовные неудачи Батюшкова.
И этот же поэт создал "Тень друга" (1814), шедевр русской элегической лирики, поэтический автопортрет души мятущейся, страдающей, печальной, занятой глубокими мыслями и точными наблюдениями, прошедшей через войну и смерть и, тем не менее, просветленной. Рождается волшебная движущаяся картина. Море, звездная сквозь туман ночь, мерный ход парусного корабля, очарованные мечты и удивительное видение – вдруг явившаяся поэту тень погибшего в Лейпцигской битве друга-офицера… Это элегическое воспоминание человека о человеке, воина о воине, русского о русском, живущего об ушедшем. Но, прежде всего это воспоминание о самом себе: «И все душа за призраком летела».
Это подлинное лирическое богатство чувств и составляет главное содержание и смысл поэтического наследия Батюшкова. В нем сохранена жизнь сердца русского человека того времени и великого поэта. Он так и писал другу-лирику:
Жуковский, время все проглотит,
Тебя, меня и славы дым,
Но то, что в сердце мы храним,
В реке забвенья не потопит!
Нет смерти сердцу, нет ее!
Доколь оно для блага дышит!..
«Элегия его – это ясный вечер, а не темная ночь, вечер, в прозрачных сумерках которого все предметы только принимают на себя какой-то грустный оттенок, а не теряют своей формы и не превращаются в призраки», - писал о Батюшкове Белинский. Гармония элегических чувств сливается здесь с гармонией лирического стиля. Этот многое переживший, страдающий поэт и воин сравнивает свою неблагополучную судьбу одинокого скитальца с утлым челноком в опасном бурном море бытия и все же находит доброе слово напутствия и ободрения своему будущему читателю:
О юный плаватель, сколь жизнь твоя прекрасна!
Вверяйся челноку! плыви!
Батюшков навсегда останется в русской поэзии как певец радости, жизни, любви, дружбы, красот природы. Его светлая и гармоничная русская античность появится потом у Тютчева и Фета, но главный ученик Батюшкова – юный Пушкин. Поэт понимает самоценность богатого внутреннего мира, жизненного опыта, считает свою поэтическую исповедь законной, всем интересной. Блестящий, живописный стиль не заслоняет картину страдающей души, помогает высказаться богатой переживаниями личности:
О память сердца! Ты сильней
Рассудка памяти печальной,
И часто сладостью своей
Меня в стране пленяешь дальной.