Заключение

Драматургия постреволюционной эпохи продолжает философско-художественные искания серебряного века (мистерия в творчестве Вяч. Иванова, социально-философская драма М. Горького). Вместе с тем она вырабатывает новые формы осмысления реальности, что становится главной магистралью ее развития.

Драматургия 1920-1950-х годов осваивает новую историческую реальность в ее преобразующей интенции. Уже в 1920-е годы формируется модель социальной драмы, эстетическая картина мира которой утверждает ценности формирующейся социально-исторической эпохи. Ее герой – человек, творящий новый социальный космос в революционном деянии, как Комиссар в «Оптимистической трагедии», или он осуществляет индустриализацию страны, как героиня пьесы Глебова «Инга», героини пьесы «Страх». На первый план в этих драмах выходят социальные коллизии, определяющие судьбы героев, однако не снимаются и психологические противоречия в существовании человека. Идеологические и производственные приоритеты как знаки времени приходят в противоречие с человеческими чувствами, обнажая противоречия социального развития.

Драматургия 1920-1950-х годов проходит в своем развитии существенную эволюцию. 1920-е годы – наиболее плодотворный для нее период как рода литературы, призванного к изображению кризисов и разломов, коллизий человека и мира; в драме изначально задана ситуация спора, диспута, столкновения разных мировоззренческих и нравственных позиций. Именно в этот период актуализируются традиции отечественной драматургии Х1Х века, более всего - традиции Н. Гоголя. 1920-е годы как переходная эпоха, когда еще не устоялись нормативы, связаны с расцветом сатирических жанров. Наибольшее развитие получает комедия, осмысливающая новую историческую эпоху в свете «вечных вопросов» русской литература: комедиография Н. Эрдмана, В. Маяковского, Б. Ромашова, М. Булгакова.

В 1920-1930-е годы развивается театр М. Булгакова, представляющий особый культурно-исторический феномен, так как отражает мировоззрение художника, который оказался чужим в новой исторической реальности, заняв позицию «над схваткой». М. Булгаков принципиально не принимает пролетарскую культуру, но также остается чужд экспериментаторству серебряного века (авангард). Эстетическая система Булгакова развивается на пересечении реалистических тенденций, особенно в сатире, и модернистских исканий (субъективный взгляд на мир, признание многомерности бытия – физической и метафизической реальности). В творчестве Булгакова выражено экзистенциальное, трагическое мироощущение. Жанровая палитра драматургии Булгакова многообразна, он пишет комедии («Зойкина квартира»), фарс («Багровый остров»), антиутопии («Адам и Ева», «Блаженство»), однако эволюция писателя свидетельствует, что ведущим жанром его художественной системы становится социально-философская драма («Бег», «Мольер», «Последние дни»).

Главная проблема драматургии Булгакова 1920-х годов – судьба интеллигенции и традиционных культурных ценностей в постреволюционную эпоху, что находит отражение в пьесах «Дни Турбины» и «Бег». В 1930-е годы драматург обращается к новому герою – человеку универсального сознания, который сам формирует мировоззренческую и духовную позицию в эпохе, определяет для себя смыслы и ценности, опирающиеся на общечеловеческий опыт. Главный герой Булгакова в 1930-е годы – творческая личность («Последние дни», «Мольер», «Дон Кихот»). Драматург исследует трагическую участь творца в истории, обнажает неразрешимые противоречия художника как земного человека и как гения – выразителя божественного духа.

Важной тенденцией развития драматургии 1920-1930-х годов становится появление эстетики и поэтики абсурда. Театр абсурда связан с группой Обэриу (объединение реального искусства) конца 1920-1930-х годов, в их творчестве выражено новое мироощущение, они вступили в полемику с социальной драмой, отразив реальное бытие как абсурдное. С другой стороны, опираясь на философские открытия конца Х1Х – начала ХХ века, обэриуты выразили новые представления о пространстве и времени, обнажили эпистемологический кризис современной эпохи. В творчестве Д. Хармса и А. Введенского абсурдистская метафизика противостоит, с одной стороны, позитивизму социальной мифологии, с другой – модернистским мифам (например, в поэтических драмах М. Цветаевой «Конец Казановы», «Ариадна»). Абсурд в их творчестве выступает как мировоззрение, как эстетическая стратегия и как поэтика.

Поэтика абсурда обретает в драме второй половины 1920-х – 1930-е годы и в литературе в целом более широкое распространение. В рамках поэтики и эстетики абсурда правомерно рассматривать пьесы А. Платонова, наиболее известные среди которых написаны на рубеже 1930-х годов: «Шарманка», «14 красных избушек». Поэтика алогизма развивается в реалистической комедии Н. Эрдмана «Самоубийца».

Важное место в литературном процессе занимает психологическая драма второй половины 1930-х годов. Пьесы «Таня» А. Арбузова, «Машенька» А. Афиногенова, «Обыкновенный человек» Л. Леонова противостоят социальной драме как идеологической форме времени; они выдвигают на первый план обыкновенного человека, раскрывающегося в частных коллизиях, возвращают литературу к чеховскому театру внутреннего действия.

Драматургия 1920 – 1950-х годов обнаруживает сходство в мотивах и темах: наиболее актуальными становятся мотивы страха, власти слова над реальностью, трагического одиночества человека в истории.

Условная драма Е. Шварца «Дракон» и Д. Андреева «Железная мистерия» уходят в область символических форм отражения жизни, в которых проглядывает историческая реальность с ее болевыми проблемами; язык философской драмы (сказки у Шварца, мистерии у Андреева) и становится единственно возможным способом в 1930-1950-е годы разговора о современности. Сквозь сказочные архетипы «Голого короля», «Тени», «Дракона» просвечивает историческая реальность ХХ века. Игра и эксперимент сближают Е. Шварца с театром абсурда конца 1920-х годов (группа «Обэриу»), с которыми он был хорошо знаком.

В условной драме исследуется феномен тоталитарного государства как форма общественного устройства в ХХ веке; в разных жанровых разновидностях драмы ставятся общие проблемы: власти и тотального подавления человеческой личности, проблема компромиссного существования и границ сопротивления «дракону», путей обретения духовной свободы и форм нравственного противостояния злу. Условная драма, развивающаяся в рамках модернистской картины мира, предлагает иную антропологическую модель – не ограничивается эмпирическим изображением человека, рассматривает его и как существо метафизическое («Железная мистерия» Д. Андреева).