Будущее города – это вовсе не продолжение его прошлого

Любопытно, что проблема поедания городов городами и роли культуры в этом отнюдь не наша. Родилась она довольно давно. Я хочу привести несколько занятных примеров. На набережной американского города Детройт стоит памятник, равного которому я пока не где не знаю. Это монумент программе развития, которую принял Детройт 30 лет назад. Детройт оказался в тяжелейшей ситуации, когда кончилась вся его промышленность, вся тяжелая промышленность, которая создала достаточно богатенький и крепкий город. Она кончилась почти в раз. Закрылись все предприятия промышленные. Естественно, утечка налогоплательщиков, похудание бюджета, ухудшение качества городской среды. Начинается воронка, которая втягивает, и конца не видно. Тогда, 30 лет назад граждане Детройта (это правильное выражение, так как их никто не назначал, не делегировал), это были т представители городской элиты (к этому мы еще вернемся), которые не хотели смириться с этой ситуацией, что их город может исчезнуть, превратиться в крошечный административный центр. Детройт создал программу, в которой постарался выстроить привлекательную среду, для того, чтобы тащить к себе выставки. Они начали с промышленных выставок, с того, что они знали хорошо. Выбирая те новые направления, которые еще не были каталогизованы, которые еще были не внесены в готовый реестр выставок. Нужно было найти нишу, все было занято. Они находили иные конструкции, а это означает рассматривание сугубо технических экономических проблем с многополисной картинки, то есть из тела культуры. Детройт первым начал крупномасштабную работу с экологией города. Но это большой Детройт. Было еще и иначе.

Знаменитый голландский Дельфт. Небольшой город, известный мало-мальски образованной публике как родина Вермейра Дельфтского. Не, кто-то очень хорошо знающий историю искусств, неплохо ориентируется в изготовлении керамических изразцов. Это дало когда-то городу славу. Город погружался в абсолютное затмения, еще совсем недавно. Там же все рядом: на трамвайчике модно доехать до Гааги, рядом Антверпен, Амстердам. Как удержать, или ничего не удерживать.

Был Дельфтский университет. Дельфт превратил главную свою слабость в главную свою силу. Известно, что он стоит на омерзительных грунтах, на жидкой грязи. Он разработал неплохую технологию строительства на слабых грунтах. Но в мире много мест, где есть слабые грунты. И Дельфт создал крупнейший в мире центр по исследованию, проектированию и строительству на слабых грунтах. А, войдя во вкус нахождения незанятых ячеек, ниш в сфере экономике, культурных норм, Дельфт стал крупнейшим в мире центром подготовки поваров французской кухни для Океании и тихоокеанского бассейна.

Это крайние эффектные примеры. Еще совсем недавно Барселона была только музейным городком. Барселона была городом наказанным. Как в СССР были наказанные города: маленькая Елабуга за интенсивную помощь армии Колчака, и в ней ничего не строят, Одесса за колобрационизм во время оккупации, и до 1956 года в ней не было ни построено, ни отремонтировано толком ни одного здания. Барселона была наказана франкийским режимом за активную поддержку республиканцев. В Барселону тоже ничего не вкладывалось по государственным программам. Барселона заняла сегодня третью позицию в мире по числу международных конгрессов. На первом месте Париж, и вся программа в Париже строилась на том, чтобы создать образ современного Парижа. Что Париж это не только импрессионисты и рассказы о мушкетерах. Париж вложил огромные усилия, чтобы доказать свою авангардность, современность. Это очень серьезный показатель – сколько вы можете провести международных действий. На третьем месте был Гонконг, а теперь Барселона. Нью-Йорк на семнадцатом, про Москву лучше не будем говорить.

Видение того, что будущее города – это вовсе не есть продолжение его прошлого, понимание того, что будущее города проектируемо, поддается проектной разработке, а дальше научной. Это новая черта, которая в европейской культуре состоялась.

У меня есть друг англичанин, который живет в специфическом культурном пространстве: по три месяца он двигается между Парижем, Берлином, Веной и Амстердамом. Много лет он живет в Европе. Он один из консультантов городского развития, который помогает местному сообществу выработать такого рода проектные программы. И несколько лет он так лечит Вену, которая оказалась застывшей в своем музейном качестве, слилась в сознании всего мира с Моцартом, потеряла фармацевтику, потеряла производство музыкальных инструментов, перехваченное японцами. Потеряла почти все, кроме некоторого количества прекрасных музеев, традиционного венского бала, но жить на этом крупная метрополия не может. Вена теперь начала такого рода работу очень любопытным образом. Возникло 52 рабочих группы, каждая из которых представляла некоторую ценность цеховой организации. Каждый из этих цехов несет гигантский груз традиций, в чем есть слабость и могучая сила. И каждый из этих цехов начал отрабатывать своего вектор, каким можно вырвать Вену опять в горизонт авангарда. Состязания между городами, начавшееся в античности, но в серьез разыгравшееся в средние века, и с тех пор не перестающее, является главным двигателем, который крутит машину культуры. А за ней и все остальные машины.