Вопрос № 9. Темпоральность, временная локализованность, таксис и другие компоненты «аспектуально-темпорального комплекса».
Аспектуально-темпоральный комплекс включает в себя категории:
1.темпоральности (грамм.кат. времени),
2.таксиса,
3.аспектуальности (грамм.кат. вида),
4.временной локализованности
5.*** временного порядка (выделяет Бондарко, но не общепризнано).
Идея времени, трактуемая в самом широком смысле, рассматривается нами в ее языковом представлении, как широкая макросистема, объединяющая комплекс более частных систем. Каждая из категорий, выражается различными языковыми средствами и лежащих в основе соответствующих ФСП и КС.
Функционально-семантическое поле (ФСП) - инвариантная совокупность единиц разных уровней языка, выражающих одну семантическую категорию.
Обращаясь к литературе вопроса о категориях, связанных с понятием времени, мы выделяем прежде всего концепции Э. Кошмидера и Ю.С. Маслова. В этих концепциях поликатегориальный подход к исследованию языковой интерпретации идеи времени представлен наиболее четко и полно.
Концепция Э. Кошмидера.
В трудах Э. Кошмидера (1896-1977), рассматриваются такие проблемы общего и славянского языкознания, как категории языка и мышления, мыслительные основания синтаксиса, языковая система и языковые функции. Значителен вклад ученого в развитие аспектологии.
Развивая свою аспектологическую концепцию, Э. Кошмидер исходит из понятия «временное отношение», охватывающего три.категории. Одна из них — временная локализованностъ — противопоставление фактов (положений вещей), обладающих индивидуальным местоположением во времени, и фактов, не имеющих такого местоположения — вневременных. Вторая категория — направительная отнесенность. Имеется в виду связанная с глагольным видом интерпретация протекания действия во времени с точки зрения наблюдающего «Я» . Третья категория — темпоральная отнесенность : отнесенность действия к прошлому, настоящему или будущему.
Вершинное положение в иерархии указанных категорий, составляющих содержание «операции включения во время», по мысли Э. Кошмидера, занимает временная локализованность. Эта категория обусловливает другие компоненты данного комплекса — «направительную отнесенность» и время как соотношение настоящего, прошлого и будущего.
Выделенные Э. Кошмидером категории входят в систему «ноэтики» (в сфере intenturn — мыслимого) и соотносятся с категориями, определяемыми (в сфере designatum — обозначаемого) строем того или иного языка. Проведенный Э. Кошмидером анализ временного отношения включает построение типологической схемы, в которой дается исчисление возможных комбинаций грамматической выраженности / невыраженности временной локализованности с выраженностыо / невыраженностыо вида и времени. В данной системе временных отношений нет специального компонента, который соответствовал бы тому, что подводится под понятие таксиса.
Концепция Ю.С. Маслова.
Истолкование аспектуальных и темпоральных категорий как компонентов единой системы, основанной на понятии времени, получает дальнейшее развитие в трудах Ю.С. Маслова.
В эксплицитной и четкой форме строится система понятий:
идея времени — ее воплощение в комплексе категорий вида, времени и таксиса. Это один из важнейших компонентов аспектологической концепции Ю.С. Маслова, представляющей собой глубоко и всесторонне разработанную теорию, оказавшую и оказывающую значительное влияние на развитие общей и славянской аспектологии.
В рамках изучаемой поликатегориальной системы проводится дифференциация по признаку дейктичности: если темпоральные значения принципиально являются дейктическими, ориентационными, т.е. реализуют общую идею времени как ориентацию действия прежде всего по отношению к моменту речи или, шире, по отношению к 'здесь и теперь' говорящего, то аспектуальные значения не имеют дейктической функции: в них идея времени проявляется как внутреннее, ингерентное свойство самого выражаемого действия (см. [Маслов 1978: 6-7]).
ПРИМЕР: Анализируется взаимодействие рассматриваемых категорий в речи. В высказывании Veni, vidi, vici и его русском переводе (Я пришел, увидел и победил) выделяются три типа сем:
а) аспектуальные семы «достигнутости предела» каждого из трех действий,
б) темпоральные семы их отнесенности к прошлому (с точки зрения Юлия Цезаря) и
в) таксисная сема упорядоченности действий — их «цепной» хронологической последовательности
1. Аспектуальность
Поле аспектуальности. Говоря об аспектуальности как функционально-семантическом поле (ФСП), мы имеем в виду билатеральное единство, план содержания которого объединяет взаимодействующие языковые средства (морфологические, словообразовательные, синтаксические, лексические), связанные с выражением характера протекания действия во времени.
В зависимости от целей исследования аспектуальность можно трактовать либо как единое поле, либо как группировку ФСП.
Бондарко интерпретирует аспектуальность как единое ФСП, в котором выделяются частично пересекающиеся друг с другом сферы (микрополя). Это целесообразно прежде всего потому, что речь идет о русском языке, где четко выражена целостность системы языковых средств, группирующихся вокруг категории вида.
Грамматическая категория вида образует центр поля аспектуальности, поскольку в видовых формах заключено отношение к признакам ограниченности действия пределом и целостности (СВ — семантически маркированная форма, являющаяся носителем этих признаков, НСВ — немаркированный член оппозиции). Обязательность категории вида для всех глагольных лексем влечет за собой высокую степень регулярности выражения аспектуальной семантики.
К периферии поля аспектуальности относятся способы глагольного действия и их группировки, аспектуальные признаки в лексическом значении глаголов (ср. глаголы состояния, отношения, предельного и непредельного действия), семантические признаки, передаваемые обстоятельствами типа долго, медленно, постепенно, вдруг, внезапно и т.п.
Семантика аспектуальности включает признаки лимитативности, длительности, кратности, фазовости, перфектности, а также акциональности, статальности и реляционности. В русском и других славянских языках доминирующую роль в сфере аспектуальности играет отношение к признаку лимитативности, т.е. к семантике предела. Эта семантика лежит в основе грамматической категории вида.
Поле аспектуальности, группирующееся в русском и других славянских языках вокруг глагольного вида, представляет собой один из типичных примеров ФСП моноцентрического типа (ср. относящиеся к тому же типу поля темпоральности, объективной модальности, персональности, залоговости).
2. Временная локализованность
Как и другие ФСП, поле Л/НЛ представляет собой функциональное в своей основе единство, образуемое взаимодействующими языковыми единицами разных уровней.
В русском языке отсутствует специальная система грамматических форм для выражения различия Л/НЛ, однако нельзя сказать, что грамматические категории не участвуют в его выражении.
Грамматические формы вида, не будучи «формами временной локализованности», заключают в своем семантическом потенциале различное отношение к признакам Л/НЛ.
НСВ обычно легко сочетается с обоими признаками, выявляя нейтральное отношение к их различию. Что же касается СВ, то он обнаруживает тенденцию к сочетаемости преимущественно с признаком Л. Эта тенденция особенно сильно выражена в формах прошедшего времени: невозможны высказывания типа *Он часто (обычно, нередко) ошибся.
Воздействие различия Л/НЛ на функционирование видов — одно из проявлений грамматической значимости семантической категории временной локализованности (описание закономерностей употребления видовых форм русского глагола в зависимости от локализованности / нелокализованности действий во времени.
Наряду с видом в выражении рассматриваемого различия существенную роль играет категория времени. И в данном случае речь идет не о категориальных значениях тех или иных форм, а о более сложных закономерностях функционирования грамматических форм. Формы времени небезразличны к оппозиции Л/НЛ и к разным степеням неконкретности. Разумеется, формы настоящего времени широко употребляются и при выражении конкретных действий, так что их нельзя считать закрепленными за каким-либо одним из рассматриваемых значений. Что же касается форм простого будущего, то они обнаруживают тенденцию к функционированию преимущественно при выражении конкретных ситуаций.
Участие категорий вида и времени в выражении различия Л/НЛ имеет характер нежестких вероятностных связей (типа: НСВ — в равной степени конкретность и неконкретность, СВ — преимущественно конкретность). Л/НЛ — это не грамматическая категория (если в ее определение включать наличие системы противопоставленных друг другу рядов грамматических форм), а оппозиция, выражаемая комплексом разноуровневых языковых средств.
К числу центральных компонентов поля временной локализованности относятся средства выражения конкретности / обобщенности субъекта и объекта (ср. генерализацию субъекта в случаях типа всякий, каждый, любой, кто — тот, человек, люди, время, жизнь, история и т.п., о чем уже шла речь выше, ср. также синтаксические конструкции, участвующие в выражении обобщенности действия и его субъекта, — обобщенно-личные конструкции типа Подальше положишь, поближе найдешь, неопределенно-личные конструкции с обобщенным значением — Соловья баснями не кормят). На основе явной выраженности признака НЛ к центральной зоне рассматриваемого поля должны быть отнесены также обстоятельства типа иногда, часто, обычно, всегда, каждый раз, каждый год, ежегодно, по вечерам.
Среди других компонентов поля временной локализованности, занимающих относительно периферийное положение, но тем не менее играющих немаловажную роль в выражении Л/НЛ, Должны быть отмечены способы глагольного действия, заключающие в своей семантике признак НЛ. Речь идет о таких способах глагольного действия, как прерывисто-смягчительный (побаливать, покрикивать), многократный (ср. глаголы бывать, захаживать, формы прошедшего времени в значении «давнего обыкновения» певал, сиживал, хаживал и т п.).
В выражение Л/НЛ может включаться лексическое значение глаголов. Так, по-разному относятся к Л/НЛ глаголы, выражающие наблюдаемые и ненаблюдаемые действия (см. Золотова), ср., с одной стороны, глаголы лить, мазать, линовать, мести, ломать, мигать и т.п., которые могут употребляться в значении конкретной временной локализованности (хотя могут выступать и при выражении нелокализованных во времени действий), а с другой — глаголы типа ловчить, малодушествовать, ротозействовать и т.п., имеющие оценочно-характеризующее значение и не выражающие конкретной временной локализованности.
Из сказанного выше вытекает, что поле временной локализованности в русском языке не относится к типу ФСП, опирающихся на специальную систему грамматических форм. Вместе с тем в данном поле нет двух, трех и т. д. относительно автономных центров. Следовательно, оно не может быть отнесено и к ФСП полицентрического типа. Поле временной локализованности должно быть отнесено к особой разновидности ФСП с центральной сферой, которая имеет сложную гетерогенную внутреннюю структуру, т.е. представляет собой комплекс взаимодействующих разноуровневых компонентов.