Русская философия

1. Византийская философия. Византийская духовная мысль объединила мудрость Библии и мудрость Афин. Именно данное обстоятельство определило особенности византийского духовного наследия.

Византийская культура, несмотря на традиционализм и каноничность, - постоянно развивавшаяся культура, но не в упрощенно линейном понимании развития - от более простого или низкого к более сложному и высокому. Византийская культура началась фактически сразу с одного из качественных расцветов - VI век, эпоха Юстиниана, высочайший расцвет именно византийской культуры (София Константинопольская, или поэзию Романа Сладкопевца, или равеннские мозаики). Но это ранняя Византия, а для более поздних периодов в культуре - конечно, время XI-XII вв. и искусство палеологовского времени. Во всяком случае на древнерусское и южнославянское искусство наиболее сильное влияние оказало именно константинопольское искусство палеологовского периода. В ортодоксальной культуре Византии существовало обращение к античной, библейской традициям. Византийская культура испытала мощное влияние античности. Доминантой общественного сознания Византии являлось православное христианство. Инструментарий античных авторов, особенно неоплатонизма вовлечен в религиозно философские труды большинства христианских мыслителей Византийской империи. Византийская культура строилась на началах добротолюбия как божественной красоты. Опыт Византии сыграл существенную роль в культурной эволюции стран Европы и Востока, становлении идей Ренессанса. Византийской духовно-нравственной культуре свойственна синкретическая преемственность от античного и древнеближневосточного (библейского) наследия. В этико-философском наследии православных мыслителей Византии сформировалось представление о доминировании духовного начала над утилитарно-эгоистическим. Итог - признание внутреннего просветления, очищения от греховных (деструктивных) наслоений в психике человека, диалогу с Божеством. Представителями греческой патристики выражен творческий подход к духовной культуре, нацеленный на развитие потенциальных возможностей отдельного индивида. В восприятии социально-этических ценностей господствовало восприятие сквозь призму личностного космоса.

2. Теория символа Псведо-Диониссия Ареопагита. Главное сочинение П.-Д. А. — "Corpus Areopagiticum" — включает четыре трактата ("О божественных именах", "О небесной иерархии", "О церковной иерархии", "О мистическом богословии") и десять посланий. В основании миропредставления П.-Д. А. лежит неоплатоническое представление о принципиальной неописуемости и неопределимости Бога наряду с идеей об условной осуществимости богопознания посредством построения иерархии аналогий. (Так, по мысли П.-Д. А., Бог неизречен, "Божественный мрак" таинственен, "Божественный свет" недосягаем "по причине преизбытка сверхсущностного светолития" и незрим "по причине чрезмерной ясности".) Иерархическая онтология, присущая неоплатонизму, апплицируется П.-Д. А. на сопряженную социальную проблематику: "церковная иерархия" выступает прямым продолжением "иерархии небесной". По версии П.-Д. А., мировая лестница выглядит так: "пресветлый мрак", единый Бог — серафимы, херувимы, престолы; господства, силы, власти; начала, архангелы, ангелы (это строение "небесной иерархии"). Далее — епископы, священники, диаконы; монахи, члены христианской общины, оглашенные. Ниже церковной иерархии — остальной мир: разумные существа, живые неразумные существа, безжизненные тела. Образ Церкви у П.-Д. А. акцентированно статичен: иерархия людей — прямое продолжение иерархии ангелов — суть цепь отражений чистого света в ничем не замутненных зеркалах. Эта последовательность, согласно П.-Д. А., и задает стройный распорядок таинств святой Церкви. Учение П.-Д. А. как система философской теологии включало в себя три рода теологии: катафатическую (Бог, "будучи Всем во всем и Ничем в чем-либо, всеми познается из всего и никем из чего-либо"), символическую и мистическую. Для раскрытия божественной природы П.-Д. А. предлагались два пути богословствования: апофатический (по отношению к божественной единичности) и катафатический (по отношению к божественной троичности). Благодаря этим двум методам выявляется бесконечная степень абсолютно всех мыслимых предикаций "божественного мрака" Единого, так что Он может именоваться, к примеру, различающимся тождеством подвижного покоя. Бог включает в себя все умные потенции и энергии, поэтому зло не участвует в действительном протекании сущего. Оно есть лишь оскудение и недостаток добра: "злу даруется бытие по воле случая, и проявляться оно может только в чем-то ином, поскольку не имеет собственного бытия". Абсолютного зла не может быть вовсе, т. к. оно есть полнейшее отсутствие божественного Блага.В традиции, заложенной П.-Д. А., специфическую трактовку получили понятия трансцендентный и имманентный. Трансцендентным человеческому мышлению считается восхождение от дольнего мира к миру горнему, что составляет предмет апофатического метода богословствования, имманентный же — нисхождение от горнего мира к дольнему, что составляет предмет апофатического метода богословствования. Учение П.-Д. А. обрело официальный статус в православии византийского канона благодаря его интерпретации Максимом Исповедником.

3. Полемика иконоборцев и иконопочитателей. Истокам и формированию иконоборства посвящено довольно много работ. Научные дискуссии о его зарождении, развитии, о его сущности и богословских корнях продолжаются до сих пор. В большинстве работ на эту тему, как правило, выделяются две-три главные двигательные пружины иконоборческого движения, но для полноты картины следовало бы перечислить целый комплекс причин, обусловивших возникновение, развитие и относительную живучесть иконоборства. Причины были самые разные: внешние и внутренние (по отношению к Церкви), теоретические (богословские) и практические, эстетические и психологические, политические и экономические. Второе Лицо Пресвятой Троицы — Бог Сын и Слово — воплотившись и вочеловечившись, т.е. приняв не только человеческую плоть, но и человеческую душу, пребывает и познается в двух естествах, но в одной Ипостаси. Иконоборцы же разделяли две нераздельно и неслиянно соединенные в Богочеловеке природы тем, что описуемость, иконичность, способность являться образом относили лишь к человеческой природе Христа, а за Его божественной природой оставляли неописуемость, неизобразимость, неиконичность. Можно также сказать, что иконоборцы сами "сливали" две природы, протестуя против надписания на иконе "Христос", ибо полагали, что такое надписание свидетельствует о монофизитском понимании соотношения двух естеств в Богочеловеке, т.е. "поглощении" человеческого Божественным. Но именование Богочеловека "Иисусом Христом" относится к Его Ипостаси, а не к природе. Иконоборцы же никак не хотели или не могли постичь возможность полного единства при наличии различий, что, в соответствии с халкидонским догматом, было очевидно для иконопочитателей: во Святой Троице одна природа и три Ипостаси; во Христе — две природы в одной Ипостаси. Иисус Христос — Образ Ипостаси, а не Образ природы. Следовательно, и из-образ-ить Иисуса Христа иначе, чем в Ипостаси, — в нераздельности и неслиянности Бога и человека — невозможно. На иконе изображается не природа, а Ипостась; изображается не Иисус человек (одна природа) и не Сын Божий, Логос (другая природа), а Иисус Христос Богочеловек (Ипостась), пребывающий Богочеловеком и по восшествии к Отцу, в седении одесную Его, как неоднократно подчеркивалось на VII Соборе. Об этом говорят также прп. Иоанн Дамаскин и позже прп. Феодор Студит. Впоследствии эта мысль была выражена двумя надписаниями на иконе Спасителя: в крестчатом нимбе пишется имя Божие, имя Пресвятой Троицы и, следовательно, имя Сына Божия, открытое в Ветхом Завете Моисею, а по сторонам Лика — Иисус Христос, имя Сына человеческого.

4. Исиха́зм  — древняя традиция духовной практики, составляющая основу православного аскетизма и заключающая в себе обширный, оригинальный комплекс представлений о человеке, его сознании и деятельности. Исихазм с его многовековой историей — сложное явление. Крупнейший современный исследователь исихазма о. Иоанн Мейендорф выделяет следующих четыре значения термина: 1) древнейший смысл: уединенное, отшельническое монашество (в отличие от общежительного), тем самым, протекающее в безмолвии, молчальничество; 2) развившаяся на Синае и Афоне и достигшая расцвета в XIV в. особая школа и техника молитвы, часто именуемая «умным деланием» и имеющая своим ядром непрестанное творение в уме молитвы Иисусовой «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного»; 3) учение св. Григория Паламы, или паламизм, богословское выражение и обоснование исихазма в смысле 2), в центре которого — концепция нетварных Божественных энергий, действующих в мире и человеке; 4) наиболее поздний смысл: широкое явление в религиозной жизни России XIV—XVI вв., охватывающее все влияния и отражения перешедшего на Русь исихазма в духовной практике, монашеской и монастырской жизни, духовной культуре и даже государственном строительстве.

5. “Москва – третий Рим”. Теория «Москва — Третий Рим» послужила смысловой основой мессианских представлений о роли и значении России, которые сложились в период возвышения Московского княжества. Московские великие князья полагались преемниками римских и византийских императоров. Наиболее авторитетной и популярной в исторической науке является теория, впервые обосновано изложенная в докторской диссертации В. С. Иконникова. Согласно данной точке зрения в явном виде концепция «Москва — третий Рим» впервые была сформулирована в двух посланиях середины 16 века старцем псковского Елеазарова монастыря Филофеем (первое, адресованное дьяку Михаилу Григорьевичу Мисюрю-Мунехину, посвящено проблемам летосчисления и астрологии; второе, адресованное великому князю Московскому Василию III Ивановичу, — правильному совершению крестного знамения и проблеме распространения мужеложства): Старец Филофей ставил московского князя в один ряд с императором Константином Великим, называя последнего предком князя. Наряду с этой, существуют и иные точки зрения о времени генезиса и авторстве идеи «Москва — третий Рим». В частности, — мнение, что в действительности впервые концепция была выдвинута несколько ранее митрополитом Зосимой в предисловии к его труду «Изложение Пасхалии», Филофей же лишь "обосновал" её в соответствии с господствовавшим тогда миропониманием и духовными запросами общества. Политическая теория «Москва — Третий Рим» также обосновывается легендой конца XV — начала XVI вв. о византийском происхождении шапки Мономаха присланной императором Константином Мономахом великому князю киевскому Владимиру II Мономаху и целым рядом иных текстов. Характерно, что в киевских текстах о этих "подарках" нет и упоминания. Аналогично, "шапка" - изделие гораздо позднего периода, наиболее вероятно татарской работы, "яблоко и крест" на которой появились не ранее XVIв. Радикальную критику концепции средневекового происхождения теории «Москва — третий Рим» дал Н. И. Ульянов. Согласно его точке зрения, политическая идея Москвы как третьего Рима в реальности восходит к общественно-политическому дискурсу царствования Александра II, то есть связана с «восточным вопросом» и развитием русского империализма Нового времени.

6. Иосифля́не — последователи Иосифа Волоцкого, представители церковно-политического течения в Русском государстве в конце XV — середине XVI веков, отстаивавшие крайне консервативную позицию по отношению к группам и течениям, требовавшим реформирования официальной церкви. Выражали интересы крупного монастырского землевладения.Иосиф Волоцкий — обличитель ереси жидовствующих, отстаивал необходимость украшать храмы красивыми росписями, богатыми иконостасами и образами. Главным оппонентом иосифлян в церкви было возглавляемое Нилом Сорским движение нестяжателей, требовавшее возвращения к коллективизму и аскетизму раннего христианства и соответственного отказа от церковного имущества в общем и феодального землевладения монастырей в частности. На соборе 1503 года иосифляне выступили с резким осуждением нестяжателей и временно поддержавшего их князя Ивана III Васильевича, отстаивая монастырское землевладение. В результате, Иван III перешёл на позиции Иосифа Волоцкого и созвал собор 1504, на котором нестяжатели и «жидовствующие» были осуждены как еретики и преданы анафеме, после чего последовали расправы над видными представителями нестяжательского движения. Иосифляне доминировали и на Стоглавом соборе 1551 года, на котором вновь отвергли программу ограничения церковно-монастырского землевладения. В дальнейшем иосифляне поддержали учреждение опричнины. Доктрина иосифлян строилась на теологическом обосновании возникновения государства и «божественного происхождения» царской власти, а также на утверждении преемственности Русского государства, оставшегося единственным оплотом православия после падения Константинополя. На этом основании иосифляне требовали предоставления Московской митрополии статуса патриархии. Иосифляне выступали за открытость монастырей. Главной задачей монастырей являлась миссионерская деятельность и обеспечение населения продовольствием во время неурожая.

7. Становление светской культуры в России 18 века. В XVIII в. ускорились темпы культурного развития, что связано с развитием экономики страны. На смену средневековой культуре, пронизанной религиозным мировоззрением, приходит "новая культура". Ее отличительные черты - светскость, рационалистическое мировоззрение, больший демократизм и открытость в контактах с культурами других народов и стран. В истории русской культуры XVIII в. выделяют два периода: первая четверть XVIII в. - становление новой русской культуры, середина - вторая половина XVIII в. - складывание и расцвет сословной, преимущественно светской, дворянской культуры и культуры крестьянской.

С начала XVIII в. получает развитие светское гражданское просвещение. В общественной мысли России первой четверти XVIII в. центральными были проблемы преодоления отсталости страны. Петр I и его сподвижники Феофан Прокопович, П.П. Шафиров доказывали необходимость преобразования и права монарха на неограниченную власть. Оригинальным мыслителем петровского времени был И.Т. Посошков, который в книге "О скудости и богатстве" выступал за развитие русской промышленности и торговли. Во второй половине XVIII в. главным для общественности стал крестьянский вопрос. Критика отдельных сторон крепостничества звучала в статьях публициста Н.И. Новикова. Первый русский революционер А.Н. Радищев призвал к уничтожению крепостничества и самодержавия.

8. Влияние византийской философии на становление русской духовности. Важнейшими началами византийского влияния на Руси являются: имперскость, государственность, предпочтение лицу идеалов справедливости и социальной гармонии. Христианизация Руси способствовала утверждению таких этических ориентаций, как религиозность души, смирение, человеколюбие, добротолюбие. Специфические, уникальные особенности культурного этноса России, проявляющиеся в результате наследования византийской культуры, выразились в важнейших идеалах соборности, гуманизма,иррационализма, коллективного единения во имя Бога. Порожденная византийской культурой православная культура еще продолжает существовать, включая в свой состав национальные культуры России, Греции, Грузии, Болгарии, Македонии, Сербии и некоторых других стран или этнических групп. И, как считал А.Тойнби, православная цивилизация может дать и уже дает существенные импульсы угасающей «постхристианской» западной цивилизации. Византийская культура стала идейным и духовным мостом между мировой культурой в ее античной традиции и Россией. Влияние Византии сказалось в формировании уникальных ценностных ориентаций русской духовности, органично связанных с ценностными началами воспроизводства цивилизационного космоса.

9. Философия Григория Сковороды. Образцом для своего богословия Сковорода считал александрийскую школу, а также особо почитал Сенеку и Марка Аврелия. В своей философии Сковорода был близок к пантеизму. Мироздание он видел состоящим из трех миров — макрокосма (вселенная), микрокосма (человек) и некоей «символической» реальности, связующей большой и малый миры, идеально их в себе отражающей (например, с помощью священных текстов вроде Библии). Каждый из этих миров состоит из «двух натур» — видимой (тварной) и невидимой (божественной). Сковорода уделял значительное внимание не только христианской традиции в философии, но и античному наследию, в частности идеям платонизма и стоицизма. Исследователи находят в его философии черты как мистицизма, так и рационализма. Г. С. Сковороду нередко называют первым философом Российской империи. За свой необычный образ жизни, а также из-за того, что большинство своих философских сочинений Сковорода написал в диалогической форме, он получил также прозвание «русского Сократа». В исследовании наследия Сковороды есть несколько тенденций. В частности, советскими учёными он интерпретировался обычно как просветитель, антиклерикал и демократ. Русская религиозная философия начала XX века рассматривала его как своего начинателя. Между тем, современный исследователь А. В. Малинов приходит к выводу, что у Сковороды вообще не было философской системы или философского учения в строгом смысле слова: «Он мудрец и учитель жизни, в творчестве которого обнаруживается школьный синкретизм философских, богословских, филологических проблем и языков»

10.Социально-философские взгляды Радищева несут на себе следы влияния различных направлений европейской мысли его времени. Он руководствовался принципом реальности и материальности мира, утверждая, что „бытие вещей независимо от силы познания о них и существует по себе“. Согласно его гносеологическим воззрениям, „основанием всего естественного познания является опыт“. При этом чувственный опыт, будучи главным источником познания, находится в единстве с „опытом разумным“. В мире, в котором нет ничего „опричь телесности“, своё место занимает и человек, существо столь же телесное, как и вся природа. У человека особая роль, он, по Радищеву, представляет собой высшее проявление телесности, но в то же время неразрывно связан с животным и растительным миром. Принципиальным отличием человека от прочих живых существ является наличие у него разума, благодаря которому тот „имеет силу о вещах сведому“. Но ещё более важное отличие заключается в способности человека к моральным действиям и оценкам. Как моралист Радищев не принимал моральную концепцию „разумного эгоизма“, считая, что отнюдь не „себялюбие“ является источником нравственного чувства: „человек есть существо сочувствующее“. Был сторонником идеи „естественного права“ и всегда отстаивая представления о естественной природе человека. Для него общественное бытие человека столь же естественно, как и природное. Критикуя социальные пороки российской действительности, Радищев защищал идеал нормального „естественного“ жизнеустройства, видя в царящей в обществе несправедливости в буквальном смысле социальное заболевание. В трактате „О человеке, о его смертности и бессмертии“ Радищев, рассматривая проблемы метафизические, остался верен своему натуралистическому гуманизму, признавая неразрывность связи природного и духовного начал в человеке, единство тела и души. Одновременно он не без сочувствия цитировал мыслителей, признававших бессмертие души. Позиция Радищева — позиция не атеиста, а скорее агностика, что вполне отвечало общим принципам его мировоззрения, уже достаточно секуляризованного, ориентированного на „естественность“ миропорядка, но чуждого богоборчеству и нигилизму.

11. Русское вольтерианство 18 века. Светская философская мысль в петровской России формировалась под непосредственным влиянием философии западноевропейской. Она развивалась прежде всего под очень сильным воздействием наиболее влиятельных в Европе идеологических образцов, часто весьма и весьма вторичных по отношению к тому, что действительно уже составляло европейскую философскую традицию Нового времени. Отмечая, например, в целом поверхностный характер так называемого русского вольтерианства, не стоит забывать, что и у себя на "родине", в Европе, вольтерианство высших слоев было течением ничуть не менее поверхностным, хотя, как и всякая влиятельная идеология, отражало и фиксировало происходившие в обществе и культуре глубинные процессы. Популярность Вольтера в России на протяжении XVIII века была действительно очень велика. Французского интеллектуала читали при дворе, его чтила сама императрица Екатерина II, им зачитывались столица и глухая российская провинция. Покоряли новизна и блеск стиля, предельная раскрепощенность мировоззрения. Об отрицательных аспектах этого увлечения в свое время весьма сурово, но точно сказал В. О. Ключевский: "Потеряв своего Бога, заурядный русский вольтерианец не просто уходил из его храма как человек, ставший в нем лишним, а, подобно взбунтовавшемуся дворовому, норовил перед уходом набуянить, все перебить, исковеркать и перепачкать... " Правда, "официальная" мода на Вольтера в конце была прекращена. Екатерина II без особого труда уловила связь между идеями "учителя" и крушением французской монархии. Но дух вольтерианства многое определил в последующем российском нигилизме и радикализме. Однако у этого влияния были и иные последствия. Вольтеровская ирония и сатирический взгляд на общественные пороки немало дали русской мысли. А история новой русской литературы, которая, как известно, начинается с сатиры, была бы, вероятно, вообще иной, если бы не вольтерианство. Философский сарказм Вольтера очень быстро "отомстил" доморощенным российским поклонникам европейской интеллектуальной моды. Русская литература откликнулась на идеологическую ситуацию гениальной сатирой Д. И. Фонвизина, одним из главных объектов которой становится тип новоявленного российского западника, чьи воззрения с детской откровенностью высказывает незабвенный Иванушка из "Бригадира", утверждая, что хотя "тело его родилось в России", но "душа принадлежит французской короне". В этом русском литературном опыте осмеяния "пошлого" сознания можно услышать и отзвуки беспощадного смеха Вольтера.

12. Духовная деятельность Задонского и Величконского. Святитель Тихон в первую очередь заботился о подготовке достойных пастырей — через развитие и правильную постановку школьного духовного образования — и ввёл строго уставное богослужение и требоисполнение. Святитель обратил особенное внимание на духовное образование. Поэтому-то его первой заботой была как организация школ для бедных детей духовенства, так и для самого духовенства. Святитель Тихон также старался ставить на духовные должности лиц достойных, внушал им правильное понятие об обязанностях своего звания. Заботясь о пастырях, святитель не забывал и о церковном благолепии: о ремонте и благоустройстве храмов, о церковной утвари, священных сосудах и святых иконах. Чтобы дать священнослужителям истинные понятия о совершаемых ими таинствах, епископ Тихон в первый же год своего пребывания в Воронеже написал краткое поучение «О седми Святых Тайнах». В следующем году им написано «Прибавление к должности священнической о тайне святаго покаяния». В этом сочинении он руководствует духовных отцов, как им поступать при исповеди, как в одних возбуждать чувство истинного раскаяния и сокрушенного исповедания своих грехов, а других, которые предаются неумеренной скорби о грехах, доходящей до отчаяния, — утешать милосердием Божиим. Чтобы побудить священнослужителей к проповеданию слова Божия и приучить их к чтению душеполезных книг, святитель Тихон предписал, чтобы на литургии всякий воскресный и праздничный день читать или Толковое Евангелие того дня, или из какой-либо другой книги, принятой в Церкви. Он установил в кафедральном соборе (по воскресным дням) проповедание слова Божия. Он первый из архипастырей запретил в своей епархии телесные наказания священнослужителей, защищал своих подчинённых и от светских властей. Воспитание будущих пастырей находилось постоянно в центре внимания преосвященного Тихона. По прибытии его в Воронеж в епархии имелось всего две школы, да и те пришлось закрыть из-за нерадивости духовных воспитателей и побегов учеников. Он предписал по всем городам открывать славянские школы, но они оказались малополезными. Тогда были открыты два латинских духовных училища в Острогожске и Ельце. В 1765 году святитель преобразовал Воронежскую славяно-латинскую школу в духовную семинарию, выписав учителей из Киева и Харькова. Преосвященный Тихон часто посещал классы, отмечал лучшие места из писателей для толкования воспитанникам. Для нравственного руководства учеников составил инструкцию («Инструкция, что семинаристам должно наблюдать»). Поражённый дурным состоянием воронежских монастырей, святитель Тихон усердно принялся за их исправление и сочинил 15 статей увещания к инокам. Не довольствуясь одною устною проповедью, которую не все могли слышать, епископ Тихон писал и рассылал по церквам особые сочинения для народа, в которых боролся против «годового торжества» в честь языческого божества Ярилы, с сумасбродством и пьянством во время масленицы. Современники единодушно свидетельствуют о громадном нравственном влиянии святителя Тихона на общественную и культурную жизнь Воронежа. Паисий Величковский - архимандрит Нямецкого монастыря в Молдавии. Вступил в скит Киркул, отличавшийся особенной строгостью жизни монахов; отсюда переселился на Афон, где основал особую монашескую общину - скит св. Илии, тогдашнего константинопольского патриарха. В 1763 году П. с 64 монахами переселился в Валахию по просьбе тамошнего господаря для лучшего устройства в этой стране монашеской жизни и сделан настоятелем монастыря Драгомирни. После войны России с Турцией 1768 года, перешель в монастырь Нямецкий, где был возведен в сан архимандрита. Строгая жизнь в связи с любовью к духовному образованию и обильная духовно-литературная производительность, сделали имя его очень известным. Его переводы с греческого на русский святоотеческих творений, долго бывшие единственными в русской литературе, составлявшие целую библиотеку, читались повсюду. Так, им изданы: "Добротолюбие", сочинения Исаака Сирина, Феодора, Григория Паламы, Максима Исповедника, "Восторгнутые классы" - сборник из творений патриархов, несколько житий святых по греческим источникам. Ценятся его "Письма", собранные и изданные уже после его смерти.

13. Скептицизм Чаадаева. Чаадаев в 1829—1831 создал свои знаменитые «Философические письма». В них выражались горькое негодование по поводу отлучённости России от «всемирного воспитания человеческого рода», духовного застоя, препятствующего исполнению предначертанной свыше исторической миссии. Во втором философском письме, говоря о параллелизации материального и духовного миров, о путях и средствах познания природы и человека, о пространстве, времени, движении, он разворачивает философские и научные доказательства своей главной идеи: “В человеческом духе нет никакой иной истины, кроме той, которую своей рукой вложил в него бог, когда извлекал его из бытия”. Значительная часть третьего философского письма посвящена рассмотрению подчинения человеческого жизенепонимания высшему началу, внешней силе, своеобразию обнаруживающей своё проявление и в физическом и в нравственном мире. В четвёртом философском письме, переходя к анализу движения физических тел, Чаадаев заключат, что неумолимая логика заставляет говорить о нём как о следствии находящегося вовне источника. А поскольку движение является всеобщей формой существования любых явлений в мире, то движение умственное и нравственное также имеет внешний побудитель. В пятом философском письме автор как бы подводит итог рассмотрению единства духовного и материального порядка бытия. В шестом и седьмом философских письмах речь идёт о движении и направлении исторического процесса. В восьмом, и последнем, философическом письме, отчасти носящем методологический характер, автор заключает: “Истинна едина: царство божие, небо на земле, все евангельские обетования - всё это не иное что, как прозрение и осуществление соединений всех мыслей человечества в единой мысли; и эта единая мысль есть мысль самого бога, иначе говоря - осуществленный нравственный закон.”

14. Философия Кириевского. В начале творчества Киреевского заметны «западнические» симпатии, вскоре сменившиеся мистицизмом и славянофильством. Главенствующее место у Киреевского занимает идея цельности духовной жизни. Именно «цельное мышление» позволяет личности и обществу избежать ложного выбора между невежеством, которое ведет к «уклонению разума и сердца от истинных убеждений», и логическим мышлением, способным отвлечь человека от всего важного в мире. Вторая опасность для современного человека, если он не достигнет цельности сознания, особенно актуальна, полагал Киреевский, ибо культ телесности и культ материального производства, получая оправдание в рационалистической философии, ведет к духовному порабощению человека. Принципиально изменить ситуацию может только перемена «основных убеждений», «изменение духа и направления философии». Как и Хомяков в учении о соборности, Киреевский связывал рождение нового мышления не с построением систем, а с общим поворотом в общественном сознании, «воспитанием общества». Как часть этого процесса общими («соборными»), а не индивидуальными интеллектуальными усилиями и должна была войти в общественную жизнь новая, преодолевающая рационализм, философия. Суть этого пути — стремление к сосредоточенной цельности духа, которая дается только верой: «осознанием об отношении человеческой личности к личности Божества». Этому должна помочь также и аскеза — необходимый элемент не только жизни, но и философии. В то же время Киреевский отнюдь не считал бессмысленным опыт европейского философского рационализма: «Все ложные выводы рационального мышления зависят только от его притязания на высшее и полное познание истины».

15. Философия Хомякова. Фундаментальный труд «Записки о всемирной истории» остался незавершённым, однако сохранились журнальные статьи. Вещественный мир представлялся Хомякову лишь внешним выражением свободно творящего духа (Бога), а материальные факторы общественного развития — его внешними проявлениями. История — процесс постепенного проявления полноты духа в общественной жизни человечества. Каждый народ в своем развитии выражает ту или иную сторону абсолюта. Соответственно, история народа представляла собой процесс проявления в его общественной жизни некой изначально присущей ему первичной идеи. Каждый народ обладал своей особой субстанцией, «началом». В основе философии А. С. Хомякова лежал провиденциализм. Историческое развитие каждого народа предопределялось абсолютом. Однако в своём развитии народ в силу тех или иных причин может отклониться от него и не выполнить возложенной на него «миссии». Понимание славянофилами (в том числе А. С. Хомяковым) процесса исторического развития того или иного народа как постепенного проявления его «начала» имело два неоспоримых преимущества. Во-первых, подобный подход подразумевал стремление понять смысл истории народа. Во-вторых, заставлял обратить особое внимание на специфику народной жизни (именно славянофилы первыми обратили серьёзное внимание на такое фундаментальное явление русской действительности, как сельская община)

16. Русский космизм. «Философия общего дела» Федорова. Н. Ф. Фёдорова относят к основоположникам русского космизма. Бердяев  отмечает крайнюю радикальность мысли Фёдорова и её сосредоточенность на одной идее — преодолении смерти. При этом в своей оптимистической вере в возможность полной победы в жизни рационального добра Фёдоров, по словам Бердяева, гораздо ближе к мыслителям XVIII века, чем к современности. В учении Фёдорова бросается в глаза сочетание двух противоположных начал: «глубоко религиозной метафизики с натуралистическим реализмом». Н. А. Бердяев также отмечает, что “небывалый утопизм, фантазерство, мечтательность соединяются в Федорове с практицизмом, трезвостью, рассудочностью, реализмом”. Фёдоров заложил основы мировоззрения, способного открыть новые пути для понимания места и роли человека во Вселенной. В отличие от многих попыток построить универсальное планетарное и космическое мировоззрение, опираясь на восточные религии и оккультные представления о мире, Фёдоров считал себя глубоко верующим христианином. Он полагал, что средневековое мировоззрение несостоятельно после Коперниканского переворота, открывшего человеку космическую перспективу. Но главное, по мнению Фёдорова, в учении Христа — весть о грядущем телесном воскрешении, победе над «последним врагом» — смертью он сохранил неколебимо, выдвинув парадоксальную мысль о том, что эта победа свершится при участии творческих усилий и труда объединившегося в братскую семью Человечества. Фёдоров в конце XIX века уже предвидел то, что в конце XX стали называть «экологическими глобальными проблемами». Он выдвинул идею о превращении регулярной армии из орудия смерти и разрушения в орудие противостояния разрушительным стихиям природы, которые сегодня приносят каждый год миллиардный ущерб человечеству. Сегодняшняя наука уже в принципе способна дать средства для борьбы с этими стихиями, и главным фактором, от которого зависит решение этих проблем, является разобщённость человечества, дефицит разума и доброй воли. Однако, в соответствии с христианским мировоззрением, наличие стихийных бедствий свидетельствует не о разобщённости человечества, а о повреждённости человеческой природы, явившейся следствием грехопадения. Фёдорова называют философом памяти. В его сочинениях немало страниц посвящено истории и культуре, как русской, так и мировой. Он неоднократно высказывался по вопросам изучения и сохранения культурного наследия прошлого, много сделал для развития краеведения в дореволюционной России, выступал за преодоление исторического беспамятства, розни поколений. Н. Ф. Фёдоров был глубоко верующим человеком, участвовал в литургической жизни Церкви. В работах Фёдорова Святая Троица упоминается более сотни раз, именно в Троице он усматривал корень грядущего бессмертия человека. В социальном и психологическом плане образ Троицы был для него антитезой как западному индивидуализму, так и восточному растворению личности во всеобщем. В его жизни и трудах явлен синтез религии и науки.

17. Философия всеединства Соловьёва. Современники называли Владимира Сергеевича Соловьёва центральной фигурой русской философии. Он критиковал существующую до него философию за отвлеченность и не принимал таких крайних ее проявлений как эмпиризм и рационализм. Выдвигал идею положительного всеединства, в главе которого стоит Бог. Благо он видел как проявление воли, истину как проявление разума, красоту как проявление чувства. Весь материальный мир философ видел подконтрольным Ему, человек же в его философии выступал связующим звеном между Богом и природой, Им созданной, но не совершенной. До совершенства (вплоть до одухотворения) должен довести ее человек, в этом смысл его жизни (движение к Абсолюту). Поскольку человек занимает промежуточное положение между Богом и природой, его нравственная активность проявляется в любви к другому человеку, к природе и к Богу. Рассматривая вопросы «общества и человека», он говорит, что личность и общество в целом − суть одно и то же, отличие лишь в масштабе. Видит в духовности стержень существования стабильного общества. Юридические законы этого обеспечить не в состоянии, они способны ограничить лишь самые явные проявления зла, в то время как для существования общества необходимо постоянное проявление со стороны всех его членов добра.

18. Философия образования Розанова. Философия Розанова является частью общего русского литературно-философского круга, однако особенности его существования в этом контексте выделяют его фигуру и позволяют говорить о нём как о нетипичном его представителе. Находясь в центре развития российской общественной мысли начала 20 в., Розанов вел активный диалог со многими философами, писателями, поэтами, критиками. Многие из его работ были идейной, содержательной реакцией на отдельные суждения, мысли, работы Бердяева, В. С. Соловьёва, Блока, Мережковского и др. и содержали развернутую критику этих мнений с позиций его собственного мировоззрения. Проблемы, занимавшие мысли Розанова, связаны с морально-этическими, религиозно-идейными оппозициями — метафизика и христианство, эротика и метафизика, православие и нигилизм, этический нигилизм и апология семьи. В каждой из них Розанов искал пути к снятию противоречий, к такой схеме их взаимодействий, при которой отдельные части оппозиции становятся разными проявлениями одних и тех же проблем в существовании человека^. Интересна одна из интерпретаций философии Розанова, а именно как философии «маленького религиозного человека». Предметом его исследования становятся перипетии «маленького религиозного человека» наедине с религией, такое множество материала, указывающего на серьёзность вопросов веры, на их сложность. Грандиозностью задач, которые ставит перед Розановым религиозная жизнь его эпохи лишь отчасти связана с Церковью.Церковь не поддается критической оценке. Человек остается наедине с самим собой, минуя институты и установления, которые объединяют людей, дают им общие задачи. Когда так ставится вопрос, то проблема рождается сама собой, без дополнительного участия мыслителя. Религия по определению — объединение, собирание вместе и т. д. Однако понятие «индивидуальная религия» приводит к противоречию. Впрочем, если его истолковать таким образом, что в рамках своей индивидуальности религиозный человек ищет свой способ связи и объединения с другими, тогда все встает на нужные места, все приобретает смысл и потенциал для исследования. Именно его использует В. Розанов.

19. Понятие культура в русской философии. Диалектика божественного и человеческого в философии Бердяева. 21. Философия Бердяева. Важнейшее место в русской философской мысли первой половины XX века занимает творчество Николая Александровича Бердяева (1874—1948), наиболее яркого представителя русского экзистенциализма. В начале своего пути Бердяев придерживался марксистских взглядов, участвуя в антиправительственных демонстрациях и ведя переписку с одним из лидеров германской социал-демократии Карлом Каутским. Однако вскоре молодой философ и мыслитель отошел от марксизма, став одним из наиболее обстоятельных критиков этого учения. Бердяев называет основной противоположностью, которая должна развиваться в мировоззрении философа, противоположность между духом и природой. Дух есть субъект, жизнь, творчество и свобода, природа — объект, вещь, необходимость и неподвижность. Познание духа достигается посредством опыта. Бог есть дух. Те из людей, кто имел духовный опыт и опыт творчества, не нуждаются в рациональном доказательстве существования Бога. По своей сути божество иррационально и сверхрационально. Развивая в своем учении тему творчества и духовности, Бердяев уделяет огромное внимание идее свободы, в которой раскрывается связь между Богом, Вселенной и человеком. Он различает три вида свободы: первичную иррациональную свободу, то есть произвольность; рациональную свободу, то есть исполнение морального долга; и, наконец, свободу, проникнутую любовью Бога. Он утверждает, что свобода не создается Богом, и поэтому Бог не может быть ответственным за свободу, которая породила зло. Первичная свобода обуславливает возможность как добра, так и зла. Таким образом, действия человека, обладающего свободной волей, не может предвидеть даже Бог, он выступает помощником, чтобы воля человека становилась добром. Экзистенциальные воззрения в творчестве Бердяева проявляются в его мыслях о проблеме личности. По Бердяеву, личность — не часть космоса, напротив, космос — часть человеческой личности. Личность — не субстанция, она — творческий акт, она неизменна в процессе изменения. Личность, проявляющая творческую деятельность, тем самым находит в себе божество. Бердяев пытается сформулировать так называемую «русскую идею», в которой выражается характер и призвание русского народа. "Русский народ есть в высшей степени поляризованный народ, он есть совмещение противоположностей, " — считает мыслитель. В русском народе сочетаются жестокость и человечность, индивидуализм и безликий коллективизм, искание Бога и воинственное безбожие, смирение и наглость, рабство и бунт. В истории проявились такие черты национального характера, как покорность власти, мученичество, жертвенность и склонность к разгулу и анархии. Говоря о событиях 1917 года, Бердяев подчеркивает, что либерально-буржуазная революция в России была утопией. Революция в России могла быть только социалистической. По мнению философа, русская идея коренится в идее братства людей и народов, ибо русский народ по своей душевной структуре религиозен, открыт и коммунитарен. Тем не менее, напоминает Бердяев, не стоит забывать о поляризованности природы русского человека, способного к состраданию и возможности к ожесточению, стремящего к свободе, но порой склонному к рабству.

20. Философия Серебряного века. Противоречия мира всегда сказывались на философском мировоззрении общества. В России, кроме того, всегда был крайне развит политический контроль за умонастроениями в различных социальных слоях. Осуществлялся он путем официальной и религиозной цензуры, административными методами поощрения и запрещения тех или иных форм научной деятельности. Материалистические и идеалистические тенденции в философии, естественным путем совершенствовавшие друг друга в Европе, на русской почве были искусственно разведены. Это представляло возможность идеалистическим направлениям оригинально и разнообразно проявить себя в философии. Правда, если они довольно заметно расходились с официальной православной доктриной, мыслителей резко одергивали (такова судьба Чаадаева, Толстого и многих других). Материалистические традиции сдерживались всеми административными средствами: от запретов преподавания дисциплин, закрытия журналов естественных направлений до политических преследований, высылки философов этих направлений за пределы страны (декабристы, Герцен, Шевченко, Белинский, петрашевцы, Чернышевский, Бакунин, Ковалевский и другие).После 1917 года картина принципиально не изменилась, лишь развернулась в противоположную сторону. Диалектический материализм был провозглашен официальной философской доктриной, иные же подходы были поставлены вне закона. И, как в дооктябрьский период, защищаемое властями направление стало догматизироваться, теряя возможность к развитию и потому все более отходя от своих источников, а осуждаемые властями направления – искореняться политическими средствами. Если в XIX веке русский материализм влиял на философскую атмосферу всей Европы, то со второй четверти XX века подобное влияние на духовную жизнь мира начала оказывать русская философия, вытесненная за пределы государства. У философов Серебряного века были различные судьбы: кто-то из них вместе с «белым движением» покинул родину, кто-то был выслан из Советской России и жил в эмиграции, кто-то подвергся репрессиям и погиб в сталинские годы. Были и такие, кто смог вписаться в университетскую и академическую философскую жизнь в СССР. Но, несмотря на это, правомерно условное объединение этих мыслителей под названием «философы Серебряного века» на основании сочетания широкой эрудиции, базирующейся на европейской культурной традиции, и литературно-публицистического таланта.

Русская философия Х1Х-ХХ вв. отличается тем, что философские воззрения этого периода строились как раз на самобытности России и как один из критериев этой самобытности, её религиозность и это не случайность. Философский процесс в России, не есть отдельный автономный процесс, а один из аспектов существования российской культуры ,поэтому духовным истоком цельного процесса является Православие, во всей совокупности своих сторон: как вера и как Церковь, как учение и как институт, как жизненный и духовный уклад. Русская философия сравнительно молодая. Она впитала в себя лучшие философские традиции европейской и мировой философии. В своем содержании она обращается и ко всему миру, и к отдельному человеку и направлена как на изменение и совершенствование мира ( что свойственно западноевропейской традиции), так и самого человека ( что свойственно восточной традиции). Вместе с тем это очень самобытная философия, включающая в себя весь драматизм исторического развития философских идей, противостояние мнений, школ и направлений. Тут соседствуют и вступают между собой в диалог западники и славянофилы, консерватизм и революционный демократизм ,материализм и идеализм, религиозная философия и атеизм. Из её истории и ее целостного содержания нельзя исключать никакие фрагменты - это ведет лишь к обеднению её содержания. Русская философия - это неотъемлемая часть мировой культуры. В этом её значение как для философского познания, так и для общекультурного развития.

22. Философия Флоренского. “Истина, Добро и Красота” — эта метафизическая триада есть не три разных начала, а одно. Это одна и та же духовная жизнь, но под разными углами зрения рассматриваемая. Как отмечает П. Флоренский, “духовная жизнь как из “Я” исходящая, в “Я” свое сосредоточие имеющее — есть Истина. Воспринимаемая как непосредственное действие другого — она есть Добро. Предметно же созерцаемая третьим, как вовне лучащаяся, — Красота. Явленная истина есть Любовь. Самая любовь моя есть действие Бога во мне и меня в Боге, — пишет Флоренский, — ибо безусловная истинность Бога именно в любви раскрывает себя... Любовь Божия переходит на нас, но знание и созерцательная радость — в Нем же пребывает. Для П. Флоренского характерно изложение религиозно-философских идей не от своего имени, а как выражение церковной незыблемости истины. Истина для Флоренского — не условная величина, не средство манипуляции сознанием, а абсолютная ценность, связанная с религиозным сознанием. Абсолютная истина является продуктом веры, которая опирается на церковный авторитет. Особенность религиозно-философской позиции Флоренского состоит в стремлении найти нравственную основу для свободы духа в господстве православных религиозных догматах и авторитетах. Центром религиозно-философской проблематики П. Флоренского является концепция “метафизического всеединства” и “софиология”. Его замысел — построить “конкретную метафизику”, основанную на собирании мирового религиозного и научного опыта, т. е. цельную картину мира через узрение соответствий и взаимное просвечивание разных слоев бытия: каждый слой находит себя в другом, узнает, выявляет родственные основания. Эту задачу Флоренский пытается решить на базе “философско-математического синтеза”, цель которого он видел в выявлении и изучении некоторых первичных символов, фундаментальных духовно-материальных структур, из которых слагаются различные сферы реальности и в соответствии с которыми организуются разные области культуры. Физический мир у Флоренского тоже двойственен. Космос — это борьба двух принципов: Хаоса и Логоса. Логос — это не просто разум, но и культура, как система ценностей, которая есть не что иное, как предмет веры. Ценности такого рода имеют вневременной характер. Природа для Флоренского — не феномен, не система явлений, а подлинная реальность, бытие с бесконечной мощью сил, действующих в ней же, а не извне. Лишь в христианстве природа является не мнимым, не феноменальным бытием, не “тенью” какого-то иного бытия, а живой реальностью. Наиболее сложным в теологической теории П. Флоренского считается понятие Софии, Премудрости Божией, которую он рассматривает как вселенскую реальность, собранную воедино любовью Бога и озаренную красотой Святого Духа. Флоренский определяет Софию как “четвертую ипостась”, как великий корень целокупной твари, творческую любовь Божию. “В отношении к твари, писал он, София есть Ангел-Хранитель твари, идеальная личность мира”. В своем творчестве религиозно-философского мыслителя и ученого-энциклопедиста П. Флоренский как бы воплощал тот идеал целостного знания, который искала русская мысль на протяжении всего XIX и ХХ вв.