4.5. Балтийский опыт

На этом фоне крайне интересно следить за событиями в Балтии. Ситуа-

ция в прибалтийских странах очень похожа на ситуацию в Финляндии.

Они все ближайшие соседи России, соседство это их пугает, они стре-

мятся к содружеству со странами по ту сторону Балтийского моря,

налаживают экономические и культурные связи. Но? как мы видим по

карте, разница между количеством заключенных в Скандинавии и Бал-

тии весьма существенная.

В нашем регионе всех интересует один вопрос: по каким образцам

страны Балтии будут создавать свою правовую систему: по западным, то

есть по примеру соседей-скандинавов, или по северо-восточным, по есть

по русским? Мои советы прибалтийским коллегам основаны на опыте

Финляндии. На семинарах и встречах с прибалтами я постоянно говорю

о выборе культурной индивидуальности. Пока что развитие правовой

системы в странах Балтии идет в направлении, противоположном тому,

в котором двигалась Финляндия. Понимают ли они, каковы могут быть

последствия? Наверное, этим странам еще предстоит сделать взвешен-

ный выбор. Ясно, что они хотят восстановить связи с западом и югом

Европы в области экономики и культуры, но когда дело доходит до пра-

вовой системы, неужели дает себя знать российское влияние? С точки

зрения скандинавов вопрос стоит так: возможно ли поддерживать тесное

политическое и культурное сотрудничество, а когда речь идет о причи-

нении страданий, стоять на столь различных позициях?

4.6. Терпимость сверху

Нидерланды – маленькая, плотно населенная страна, с развитой про-

мышленностью, разделенная на большие общины по этническому и ре-

лигиозному признакам, и, тем не менее, до последнего времени показа-

тель количества заключенных был здесь одним из самых низких в Евро-

пе. Это настоящая загадка. И этот низкий показатель выступал в качестве

одного из важных аргументов в европейской дискуссии о необходимости

тюрем. Если это возможно в Нидерландах, почему это невозможно в дру-

гих европейских странах?

Люк Халсман (Louk Hulsman, 1974) описывает уровень снисходи-

тельности в ту пору, когда количество заключенных было близко к ми-

нимуму:50 БОРЬБА С ПРЕСТУПНОСТЬЮ КАК ИНДУСТРИЯ

...Уменьшение количества заключенных связано не с уменьшением

количества вынесенных приговоров к тюремному заключению, но

единственно с сокращением сроков заключения. Их относительно

небольшая продолжительность и тенденция к дальнейшему сокраще-

нию являются, судя по всему, главными чертами последних измене-

ний в голландской исправительной системе. В 1970 г. было вынесено

только 35 приговоров к тюремному заключению продолжительно-

стью больше трех лет. Из них 14 человек были осуждены за убийство

(хотя за весь тот год за убийство было осуждено 63 человека), двое –

за изнасилование (общее количество осужденных – 68), 13 – за гра-

беж с применением насилия, и остальные 6 человек – за кражу со

взломом в комбинации с вымогательством... Почти всегда имеет ме-

сто досрочное освобождение, причем оно не является условным при

согласии заключенного принимать участие в программах реабилита-

ции (p. 14).

Дэвид Даунс (David Downes, 1988) дал описание некоторых меха-

низмов, благодаря которым это стало возможным. Нидерланды постра-

дали от войны и оккупации. Несколько ведущих академиков испытали

на себе, что такое жизнь заключенного. Они вынесли из тюрьмы силь-

ное убеждение о негативных последствиях заключения. Многие из них

преподавали исправительное законодательство. Они и основали учение

об опасности строгих тюремных наказаний. Этими идеями пропитались

все госструктуры, занимающиеся вопросами наказания и исправления,

не говоря уже о полиции, о чем свидетельствуют многие представители

правопорядка, посетившие Нидерланды.

Однако в Бельгии и Франции ведущие члены академии тоже нахо-

дились в заключении во время Второй мировой войны. Они тоже имели

свой негативный опыт. Но показатели количества заключенных в этих

странах в результате заметно не сократились. Откуда такая разница?

Дэвид Даунс указывает на традицию терпимости в Нидерландах.

Люк Халсман (Louk Hulsman, 1974) его поддерживает и использует «ве-

совую» в Оудевотер недалеко от Гоуде в качестве символа терпимости.

Во времена великой охоты на ведьм в Европе семнадцатого века люди

сходились в Оудевотер со всех концов, чтобы засвидетельствовать, что

они не невесомы, каковой, как тогда предполагалось, была нечистая си-

ла. В Оудевотер они получали сертификат о своем весе, который служил

им охранной грамотой против преследований как там, так и во всех дру-

гих местах. Рутерфорд (Rutherford, 1984, p.137) цитирует источник 1770

года, утверждающий, что в Лондоне за год казнили больше преступни-

ков, чем во всей Голландии за двадцать лет.

В дополнение к терпимости работает специфически голландский

механизм разрешения конфликтов. История этой страны изобилует как

внешними, так и внутренними конфликтами. Люди научились жить в ПОЧЕМУ ЗАКЛЮЧЕННЫХ ТАК МАЛО 51

условиях внутренних конфликтов. Они научились искусству компро-

миссов. Одним из способов избежать конфликта является делегирование

принятия решения на вершину системы. Здесь представители оппозици-

онных сил голландского общества получают мандат разобраться со сво-

ими противоречиями и найти решение, которое устраивало бы все заин-

тересованные партии. Это не является демократическим решением, но

оно предпочтительнее, чем гражданская война на местном уровне.

Борьба с преступностью организована в соответствии с этими же прин-

ципами. В Голландии нет судей из числа любителей. Здесь это высоко-

профессиональная система. Представители правопорядка получают

мандат на проведение политики, соответствующей их взглядам на то,

что необходимо сделать. Это дает им исключительное могущество.

Помня об опыте Второй мировой войны, они использовали это могуще-

ство для того, чтобы остановить экспансию индустрии борьбы с пре-

ступностью.

Они были не одиноки. Их поддерживал парламент. Халсман

(Hulsman, 1974) пишет:

Дебаты в голландском парламенте о бюджете министерства юстиции

на 1947 год были необычайно интересны тем, что явное большинство

призывало правительство пересмотреть основу своей позиции по во-

просам исправительной политики. Большинство, считавшее, что сама

исправительная система как таковая представляет социальную про-

блему, потребовало от правительства подготовить конкретный план

решения этой фундаментальной проблемы.

Однако системы, основанные на терпимости со стороны верхов, не

свободны от недостатков. Как указывает Дэвид Даунс (David Downes,

p.74):

Основная, так сказать, часть платы за такого рода организацию со-

стоит в том, что элита, как внутри, так и вне правительства и парла-

мента, в какой-то мере изолирована от критики, за исключением не-

которых экстраординарных обстоятельств.

Сейчас, похоже, этих исключительных обстоятельств больше нет.

Количество заключенных у них теперь такое же, как у соседей. Теперь в

Европе нет уже столь яркого примера терпимости.

Что же произошло?

Нидерланды определенно испытывают исключительно сильное

международное давление с целью заставить ужесточить политику в от-

ношении наркотиков. В частности, Германия и Швеция давно утвер-

ждают, что Нидерланды являются слабым звеном в европейской системе

защиты от наркотиков. Хотя Дэвид Даунс показывает, что это не совсем

справедливо, давление могло, тем не менее, повлиять на исправитель-52 БОРЬБА С ПРЕСТУПНОСТЬЮ КАК ИНДУСТРИЯ

ную политику. Ситуацию можно было бы понимать как замешательство

в рядах экспертов из числа работников госструктур. Дело в том, что во

всех других европейских странах эксперты становятся все более и более

связаны со своими оппонентами на международной арене и вот-вот попа-

дут в одни и те же списки ссылок. Голландские представители становятся

теми персональными объектами, на которые направляется раздражение со

стороны международной общественности, вызванное их политикой в от-

ношении наркотиков.

Страна адаптируется к европейским стандартам и в других отноше-

ниях. Старые источники межобщинных расхождений иссякли. Возмож-

но, это уменьшает важность принципа делегирования верхам права раз-

решать все проблемы изолированно от населения. Политика в отношении

преступности все в меньшей степени остается заботой экспертов, в эти во-

просы начинают вмешиваться средства массовой информации, и политики

все сильнее чувствуют требования населения. Старые противоречия ис-

сякли и уступили место новым, на этот раз – противоречиям между про-

стыми людьми и теми, кто считаются преступниками.

Другим фактором является сокращение программ социальной по-

мощи. Халсман (Hulsman, 1974) с гордостью перечисляет некоторые из

этих программ и утверждает, что именно им голландская (исправитель-

ная – прим. перев.) система обязана своей мягкостью. Сегодня он объяс-

няет возрастающее ее ужесточение отсутствием нескольких из этих про-

грамм (устное сообщение).

Также заслуживают упоминания два изменения в университетской

системе Нидерландов. Сменилось поколение профессоров права: вете-

раны покинули свои кафедры, унеся с собой свое влияние и личные впе-

чатления о тюрьме. Изменения также произошли и в криминологии.

Раньше Нидерланды были оплотом криминологии в Европе. Большин-

ство университетов либо имело кафедры криминологии, либо кафедры

исправительного законодательства возглавлялись учеными, чьи основ-

ные интересы лежали в области криминологии. Криминология в Нидер-

ландах также имела специфические черты. Это была критическая кри-

минология, где больший интерес представляла постановка вопросов,

нежели поиски ответов, непосредственно интересных властям. Эта кри-

минология обладала исключительно сильными связями с гуманистиче-

скими и культурными направлениями. Как утверждают ван Сваанинген,

Блад и ван Лоон (van Swaaningen, Blad and van Loon, 1992), некоторых

криминологов правильнее было бы считать писателями и поэтами, име-

ющими успех. Недавно эта традиция в Нидерландах рухнула. С кафедр

криминологии ушли ученые, и целые институты были закрыты. Вместо

этого вскоре начали процветать исследовательские программы, в кото-

рых было заинтересовано правительство. В Центре исследований и до-ПОЧЕМУ ЗАКЛЮЧЕННЫХ ТАК МАЛО 53

кументации при министерстве (юстиции – прим. ред.) сейчас работает

столько же криминологов, сколько во всех вместе взятых университетах.

Трудно понять, являются ли эти изменения следствием или причиной

того, что происходит в области исправительной политики.