- •Мартин Хайдеггер Бытие и время
- •§ 1. Необходимость отчетливого возобновления вопроса о бытии
- •§ 2. Формальная структура вопроса о бытии
- •§ 3. Онтологическое преимущество вопроса о бытии
- •§ 4. Онтическое преимущество бытийного вопроса
- •§ 5. Онтологическая аналитика присутствия как высвобождение горизонта для интерпретации смысла бытия вообще
- •§ 6. Задача деструкции истории онтологии
- •§ 7. Феноменологический метод разыскания
- •§ 8. План работы
- •§ 9. Тема аналитики присутствия
- •§ 10. Отграничение аналитики присутствия от антропологии, психологии и биологии
- •§ 11. Экзистенциальная аналитика и интерпретация первобытного присутствия. Трудности получения «естественного понятия мира»
- •§ 12. Разметка бытия-в-мире из ориентации на бытие-в как таковое
- •§ 13. Пояснение бытия-в на примере фундированного модуса. Миропознание
- •§ 14. Идея мирности мира вообще
- •§ 15. Бытие встречного сущего в окружающем мире
- •§ 16. Заявляющая о себе во внутримирно сущем мироразмерность окружающего мира.
- •§ 17. Отсылание и знак.
- •§ 18. Имение-дела и значимость; мирность мира
- •§ 19. Определение «мира» как res extensa
- •§ 20. Основания онтологического определения «мира»
- •§ 21. Герменевтическое обсуждение Картезиевой онтологии «мира»
- •§ 22. Пространственность внутримирно подручного
- •§ 23. Пространственность бытия-в-мире
- •§ 24. Пространственность присутствия и пространство
- •§ 25. Постановка экзистенциального вопроса о кто присутствия
- •§ 26. Соприсутствие других и повседневное событие
- •§ 27. Повседневное бытие самости и люди
- •§ 28. Задача тематического анализа бытия-в
- •§ 29. Присутствие как расположение
- •§ 30. Страх как модус расположения
- •§ 31. Присутствие как понимание
- •§ 32. Понимание и толкование
- •§ 33. Высказывание как производный модус толкования
- •§ 34. Присутствие и речь. Язык
- •§ 35. Толки
- •§ 36. Любопытство
- •§ 37. Двусмысленность
- •§ 38. Падение и брошенность
- •§ 39. Вопрос об исходной целости структурного целого присутствия
- •§ 40. Основорасположение ужаса как отличительная разомкнутость присутствия
- •§ 41. Бытие присутствия как забота
- •§ 42. Подтверждение экзистенциальной интерпретации присутствия как заботы из доонтологического самоистолкования присутствия
- •§ 43. Присутствие, мирность и реальность
- •§ 44. Присутствие, разомкнутость и истина
- •§ 45. Результат подготовительного фундаментального анализа присутствия и задача исходной экзистенциальной интерпретации этого сущего
- •§ 46. Кажущаяся невозможность онтологического осмысления и определения присутствиеразмерного бытия-целым
- •§ 47. Опыт смерти других и возможность охвата целого присутствия
- •§ 48. Недостача, конец и целость
- •§ 49. Отграничение экзистенциального анализа смерти от возможных других интерпретаций феномена
- •§ 50. Прорисовка экзистенциально-онтологической структуры смерти
- •§ 51. Бытие к смерти и повседневность присутствия
- •§ 52. Повседневное бытие к концу и полное экзистенциальное понятие смерти
- •§ 53. Экзистенциальный набросок собственного бытия к смерти
- •§ 54. Проблема засвидетельствования собственной экзистентной возможности
- •§ 55. Экзистенциально-онтологические основания совести
- •§ 56. Зовущий характер совести
- •§ 57. Совесть как зов заботы
- •§ 58. Понимание призыва и вина
- •§ 59. Экзистенциальная интерпретация совести и расхожее толкование совести.
- •§ 60. Экзистенциальная структура засвидетельствованной в совести собственной способности быть.
- •§ 61. Предразметка методического шага от очерчивания собственного присутствиеразмерного целого-бытия к феноменальному высвобождению временности
- •§ 62. Экзистентно собственная способность присутствия быть целым как заступающая решимость
- •§ 63. Достигнутая для интерпретации бытийного смысла заботы герменевтическая ситуация и методический характер экзистенциальной аналитики вообще
- •§ 64. Забота и самость
- •§ 65. Временность как онтологический смысл заботы
- •§ 66. Временность присутствия и возникающие из нее задачи более исходного возобновления экзистенциального анализа
- •§ 67. Основосостав экзистенциального устройства присутствия и разметка его временной интерпретации
- •§ 68. Временность разомкнутости вообще
- •§ 69. Временность бытия-в-мире и проблема трансценденции мира
- •§ 70. Временность присутствиеразмерной пространственности
- •§ 71. Временной смысл повседневности присутствия
- •§ 72. Экзистенциально-онтологическая экспозиция проблемы истории
- •§ 73. Расхожая понятность истории и событие присутствия
- •§ 74. Основоустройство историчности
- •§ 75. Историчность присутствия и миро-история
- •§ 76. Экзистенциальное происхождение историографии из историчности присутствия
- •§ 77. Взаимосвязь предыдущей экспозиции проблемы историчности с исследованиями в. Дильтея и идеями графа Йорка
- •§ 78. Неполнота предыдущего временного анализа присутствия
- •§ 79. Временность присутствия и озабочение временем
- •§ 80. Озаботившее время и внутривременность
- •§ 81. Внутривременность и генезис расхожей концепции времени
- •§ 82. Отграничение экзистенциально-онтологической взаимосвязи временности, присутствия и мирового времени от гегелевской концепции отношения между временем и духом
- •§ 83. Экзистенциально-временная аналитика присутствия и фундаментально-онтологический вопрос о смысле бытия вообще
§ 56. Зовущий характер совести
К речи принадлежит о-чем речи. Она дает о чем-то разъяснение, и это в определенном аспекте. Из того, о чем таким образом идет речь, она черпает то, что она всякий раз как эта речь говорит, говоримое как таковое. В речи как сообщении оно делается доступно соприсутствию других, большей частью на пути озвучания в языке.
О чем идет речь в зове совести, т.е. что здесь вызванное? По-видимому само присутствие. Этот ответ так же неоспорим как неопределенен. Имей зов такую туманную цель, он оставался бы во всяком случае для присутствия поводом прислушаться к нему. К присутствию опять же сущностно принадлежит, что с разомкнутостью его мира оно разомкнуто себе самому, так что оно всегда себя уже понимает. Зов настигает присутствие в этом обыденно-среднем озаботившемся себя-всегда-уже-понимании. Настигнута зовом человеко-самость озаботившегося события с другими.
Помимо интерпретаций совести у Канта. Гегеля, Шопенгауэра и Ницше заслуживают внимания: М. /(abler, Das Gewissen, первая историческая часть 1878, и статья того же автора в Realenzyklopadie f. prot. Theologie und Kirche. Далее: A.Ritschl. Ober das Gewissen, 1876, вновь перепечатано в Gesammelte Aufsatze, Neue Folge 1896, с. 177 слл. И наконец только что вышедшая монография H.G.Stoker, Das Gewissen. (Schriften zur Philosophic und Soziologie, издаваемые Максом Шелером, т. II.) 1925. Широко поставленное разыскание выводит на свет богатую многосложность совестного феномена, критически характеризует различные возможные способы трактовки феномена и приводит дальнейшую литературу, в отношении истории понятия совести неполную. От данной здесь экзистенциальной интерпретации монография Штокера отличается уже в установке и тем самым также в выводах, несмотря на ряд совпадений. Штокер с самого начала недооценивает герменевтические условия для «описания» «объективно действительно существующей совести» с. 3. С этим сходится смазывание границ между феноменологией и теологией– к ущербу для обеих. Относительно антропологического фундамента исследования, предпринятого персонализмом Шелера, см. настоящий трактат § 10, с. 47 слл. Монография Штелера, знаменует тем не менее достойный внимания шаг вперед от прежних интерпретаций сознания, но больше объемной трактовкой совестных феноменов и их разветвлений чем выявлением онтологических корней феномена.
И к чему она призывается? К своей самости. Не к тому, что присутствие в публичном друг-с-другом значит, может, чем озаботилось, ни тем более к тому, за что оно взялось, во что себя вложило, чему дало себя захватить. Присутствие, какое оно, понятое из мира, есть для других и себя самого, в этом призыве обойдено. Зов к самости не принимает отсюда ровно ничего к сведению. Поскольку призвана и приведена к слушанию только самость человеко-самости, человек распадается. Что зов обходит людей и публичную истолкованность присутствия, никоим образом не значит что он их не задевает. Именно обходя их, он сталкивает человека, пристрастившегося к публичному престижу, в незначимость. Но самость, лишенная в призыве этого пристанища и этого укрытия, приводится зовом к себе самой.
К самости призывается человеко-самость. Хотя и не самость, способная стать для себя «предметом» суждения, не самость возбужденно-любопытствующего и безудержного расчленения своей «внутренней жизни» и не самость «аналитического» размазывания психических состояний и их подоплеки. Призывание самости в человеко-самости не вгоняет ее вовнутрь самой себя, чтобы ей пришлось замкнуться от «внешнего мира». Через все подобное зов перескакивает и развеивает это, чтобы призвать единственно самость, которая все равно есть не иначе как способом бытия-в-мире.
Как однако должны мы определить проговариваемое этой речью? Что совесть выкрикивает позванному? Беря строго – ничего. Зов ничего не высказывает, не дает справок о мировых событиях, не имеет что поведать. Всего меньше стремится он к тому чтобы развязать в призванной самости «диалог с собой». Окликнутой самости ничего не отзывается, но она вызывается к себе самой, т.е. к ее самой своей способности быть. Зов, отвечая своей зовущей тенденции, не вводит призываемую самость в «судоговорение», но как призыв к сомой своей способности самобытия он есть выводящий-«вперед»-вызов присутствия в его собственнейшие возможности.
Зов обходится без всякого озвучания. Он не берет себе даже слова– и всего менее остается при этом туманным и неопределенным. Совесть говорит единственно и неизменно в модусе молчания. Так она не только ничего не теряет во внятности, но подталкивает при- и вызванное ею присутствие к умолчанию себя самого. Отсутствие словесной формулировки того, что воззвано в зове не вытесняет феномен в неопределенность некоего таинственного голоса, но лишь указывает, что понимание «воззвания» не имеет права цепляться за ожидание сообщения и все подобное.
То, что размыкает зов, тем не менее однозначно, пусть оно и получает в одиноком присутствии смотря по его понимательным возможностям разное толкование. За кажущейся неопределенностью содержания зова нельзя упускать уверенную ударную направленность зова. Зов не требует сперва нащупывающих поисков призываемого, никаких обозначений, он ли имеется в виду или нет. «Обманы» возникают в совести не из-за того что зов обознался (обо-звался), но лишь от способа, каким зов слышат, – из-за того что вместо собственно понимания человеко-самость втягивает его в рассуждающий монолог и извращает в его размыкающей тенденции.
Нельзя упускать: зов, в качестве какового мы характеризуем совесть, есть призывание человеко-самости в ее самости; как это при-зывание он вызов самости к ее способности быть и тем самым вызов присутствия к его возможностям.
Онтологически достаточную интерпретацию совести мы получим однако лишь тогда, когда удастся прояснить не только кто позван зовом, но кто собственно зовет, как призванный относится к зовущему, как это «отношение» в качестве бытийной взаимосвязи надо осмысливать онтологически.