Лесбос.

Лесбосские триремы были неотъемлемой частью афинского флота. Лесбосцы были одними из немногих афинских союзников (кроме них, тоже право имели Хиос и Самос), которые имели исключительное право выплачивать свой форос частично деньгами и частично военной-морской силой. Лесбос и сам по себе был очень опасным противником, по тому митиленцы постоянно стремились отвоевать себе свободу ещё со времен Ионийского восстания. Для Афин Лесбос был одновременно и очень ценным союзником и очень опасным потенциальным врагом, в случае бунта.

Лесбос – единственный союзник Афин, который в течение Пелопоннесской войны посмел бунтовать до Сицилийской экспедиции. Хотя ещё раньше Лесбоса против Афинского господства бунтовала Евбея(, а ещё Наксос и Фасос, но эти бунтовали слишком давно – за десятилетия до начало Пелопоннесской войны как таковой), но это было даже до начала самой Пелопоннесской войны. Даже ближайшие островные афинские союзники, Хиос, Имброс и Лемнос (а также Мефимна, город на острове Лесбос) отказались поддержать митиленцев – зачинщиков бунта.

Боеспособность Лесбосцев была, впрочем, настолько велика, что афиняне совсем не сразу поверили донесениям о бунте, рассматривая войну с островитянами, как полноценный второй фронт, который для Афин в тот момент (примерно четвертый год войны, как говорит Фукидид) был крайне не желателен. Лакодемоняне устроили очередное продолжительное вторжение в Аттику да в самой Аттике свирепствовала эпидемия, а Афинам в таких случаях была нужна флотилия, чтобы наносить Лакедомону удары с моря, высаживая десанты в разных частях Пелопоннеса. Но теперь им пришлось отправлять эскадру в 40 трирем - даже для великой морской афинской державы это было не малой силой – в совершенно противоположную от Пелопоннеса сторону.

Для Афин Лесбос был весьма ценным союзником, и поэтому судьбу митиленцев решала не кровожадная жажда мести, а справедливый третейский суд. Афины решили так не по тому, что она придерживались справедливости, а иначе бы они поступили бы так, как привыкли поступать с любыми бунтарями – то есть вырезать половину населения городов прямо на улицах, а женщин и детей продавать в рабство. Разоренный полис более не смог бы обеспечивать своего господина новенькими триремами, а вот Халкидийские полисы, которые очень охотно переходили на сторону Брасиду во время его вторжения, в полной мере отведали на собственной шкуре вкус афинского гнева. А суд афиняне устроили лишь по тому, что не хотели идти на такой шаг слишком легко, ибо он мог бы повлечь за собой жуткие последствие, но все-таки, как приверженцы демократии, они обязаны были вынести этот вопрос на всеобщее обсуждение, хотя обычно они просто продавали всех в рабство.

Лесбосцам не приходилось ждать удачного момента для всеобщего восстания, у них были силы действовать и до провала афинян на Сицилии. Но сицилийская экспедиция, тем не менее, дала митиленцам новую надежду на отделение от Афин. Воспользовавшись смутой, лесбосцы одними из первых восстали и запросили поддержку у Лакедемона, а лесбосские триремы отныне присоединялись к Спартанской флотилии. В этом на сей раз им помогли лакедемоняне, прибывшая спартанская эскадра из 15 кораблей склонила к восстанию сначала Мефимну, а потом и Митилену. Хотя на сей раз Афины гораздо быстрее восстановили там свое господство. Но и до самого конца Пелопоннесской войны лакедемоняне ещё не раз возвращались на остров.

Хиос.

Среди островных союзников Афин Хиос занимал почетное место, главным образом потому, что поставлял афинским эскадрам триремы и по своей военной значимости уступал лишь Лесбосу. Хиоссцы также были весьма боеспособными воинами, которые подчинились Афинам лишь по своей воле – тоже самое было и в случае с Лесбосом – ища защиту. Хотя, разумеется, все ионические острова в свое время подчинились Персии и были подвергнуты разорению.

Как и все Ионические острова, Хиос жил благодаря торговле и жил притом весьма не бедно. Им хватало денег и на сооружение стен и на спонсирование Афин. Но в отличие от своих соседей, митиленцев, они не проявляли свои буйный мятежный нрав вплоть до Сицилийской катастрофы. Во время восстания Митилены в 428-427 годах до н.э. хиосцы, как и многие другие острова эгейского бассейна, попали под подозрение афинян и те, дабы воспрепятствовать новому мятежу срыли хиосские стены. Но это не сильно огорчило Хиос, судя по всему, в любом случае до Сицилийской экспедиции у Хиоса не было особых причин бунтовать. Они не слишком было отягощены афинскими податями и война напрямую их практически не касалась. В отличие от персидского, афинское владычество не несло урону их культуре, торговле и в целом было гораздо сноснее.

Но все-таки Хиос не собирался проигрывать войну и потому остров восстал одним из первых и теперь хиосские триремы охотно стали присоединяться к лакедемонскому флоту, который к тому времени стал равным афинскому по силе. Более того, как и все ионийские острова, Хиос призвал лакедемонские войска на свою землю, дабы те свергли неугодную им афинскую демократию. Они призвали лакедемонское войско ещё и потому, что Лакедемон был связан с Тиссаферном – местным сатрапом Дария – договоренностью об общем ведении боевых действий против Афин и их союзников, коих неожиданно стало гораздо меньше. Дабы снова не попасть, как то было сто тому назад, в сферу влияния Персии или, проще говоря, не быть присоединенным к империи Ахеменидов, Хиосу пришлось выбрать из двух зол наименьшее.

Афиняне одинаково не хотели поначалу верить в предательство Хиоса, также как и в бунт митиленцев. К тому же, измена Хиоса могла бы стать катализатором дальнейших бунтов остальной Ионии. Что, впрочем, и произошло, восстав, хиосские триремы стали помогать мятежникам в Милете, на Самосе и Лесбосе и прсоединились к спартанской флотилии.