2. Высшее и среднее образование Задачи образования.

Организация образования среди эмигрантов Русского Зарубежья была особенно актуальной. Это объясняется самим феноменом эмиграции первой волны, которая отличалась нежеланием ассимилироваться в странах проживания. Эмигрантов объединяли надежды на скорейшее возвращение в Россию. Им была присуща уверенность, что именно они представляют Россию. Главной задачей при этом ставилось сохранение высоких достижений русской культуры эпохи "серебряного века", передача их молодому поколению для грядущей России. Известный историк и богослов Г.П. Федотов в статье "Зачем мы здесь?" писал: "Никогда, быть может, ни одна эмиграция не получила от нации столь повелительного наказа – нести наследие культуры. Он диктуется самой природой большевистского насилия над Россией… И вот мы здесь за рубежом, для того, чтобы стать голосом всех молчавших ТАМ, чтобы восстановить полифоническую целостность русского духа…, чтобы стать живой связью между вчерашним и завтрашним днем России".

Таким образом, формулировалась двуединая задача: дать образование и профессиональную подготовку молодому поколению и воспитать граждан будущей России, которые смогут ее возродить. Чтобы решить эту задачу следовало, во-первых, не допустить “денационализации” молодежи, во-вторых, привить ей традиции русской культуры, сохранив преемственность с дореволюционной Россией. Но при этом следовало избежать и самоизоляции, использовав достижения мировой культуры, уделив внимание традициям страны проживания.

Одной из форм детских учебных заведений в эмиграции были детские дома. Они создавались преимущественно в многочисленных колониях и представляли собой своеобразное сочетание приюта для малолетних детей и детского сада и нескольких классов начального и среднего учебного заведения.

Русской школа в Чехии получила все права соответствующих чешских школ. Учителя-эмигранты считались здесь состоящими на государственной службе, при чем им засчитывался педагогический стаж в России. Выпускникам школ было предоставлено право поступать как в национальные, так и чешские учебные заведения.

Иное отношение к школьному образованию детей эмигрантов мы видим в странах–лимитрофах, т.е. в тех государствах, которые ранее состояли в составе Российской империи и получили независимость после Октябрьской революции.

В Финляндии русские составляли 0,12-0,15% от общего населения страны. Отделившись от России, Финляндия встала на путь закрытия русских школ и реквизиции их зданий. Правительство Финляндии отказалось финансировать русские школы. Естественно, что большинство русских школ перестало существовать.

На основании параграфа 5 Закона об обязательном обучении в Эстонии школы национальных меньшинств за счет государства могли открываться лишь там, где число детей не менее 20 человек. Таким образом, около 50 % детей беженцев не могли посещать школы в Эстонии.

После получения независимости резко сократилось число русских государственных школ в Латвии. Из 25 действовавших русскоязычных школ 19 были частными. Дети русской национальности в них составляли менее 6,5 %.

Не лучше обстояли дела в Литве и в Польше. Было предложено вести обучение на языке территории, а неподчинившиеся школы становились «частными» - без права выдачи выпускникам аттестатов зрелости. Это привело к резкому сокращению сети русских школ.

В странах Западной Европы специальных школ для детей русских беженцев почти не создавалось, так как общедоступными и бесплатными не только для детей коренной национальности, но и для иностранцев были детские сады и начальные школы. Плата за среднее образование была также невысокой, что позволяло эмигрантам учить своих детей.