ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ПО ВЫСШЕМУ ОБРАЗОВАНИЮ

КРАСНОЯРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Т.В. Шмелева

СЕМАНТИЧЕСКИЙ

СИНТАКСИС

Текст лекций

Красноярск 1994

УДК 801-56:801.541.2

ББК 81.411.2-2

Ш722

Рецензенты: каф. общ. языкознания Омского университета; проф. МГУ В.А. Белошапкова

Шмелева Т. В.

Ш 722 Семантический синтаксис: Текст лекций из курса «Со­временный русский язык» / Краснояр. гос. ун-т. Красноярск, 1994.

2-е изд.

Содержит изложение одной из концепций смысловой организация предложения – нового раздела синтаксической на­уки, сложившегося в отечественной русистике в 1960 – 1980 гг., синтезирующего идеи традиционного учения о предложении, теории номинации, референции, прагматики.

Предназначен для студентов филологического факультета, ориентирует их на новое понимание проблем синтаксиса в плане преподавания языка, создания и редактирования текстов, изу­чения разнообразных фактов языковой семантики и стилистики.

46020201UI

©Красноярский государственный университет, 1994

Щ _________ 6

6Л5(03)-94

ISBN 5-230-08017-5

ПРЕДИСЛОВИЕ

В середине 70-х годов стали говорить о вспышке интереса лингвистов к семантике предложения, об исследовательском штурме смысла высказывания – в таких достаточно сильных выражениях. Выделившись в относительно самостоятельную сферу исследований, семантический синтаксис вскоре занял определенное место и в университетских курсах синтаксиса. Сейчас – двадцать лет спустя – оснований говорить о вспышке и штурме уже нет. Зато есть все условия для того, чтобы осмыслить результаты этих исследований, чему и посвящена данная работа. Осмысление при этом носит специфический – учебный – характер, оно предлагается студентам и направлено на формирование у них реалистических, хотя и не самых детальных, представлений как об объекте – смысле предложения, так и о современной синтаксической науке.

Жанр этого издания – текст лекций – не надо понимать буквально: это не запись того, что произносится на лекциях, а письменный текст для самостоятельных занятий студентов. Поэтому наряду с изложением необходимых сведений (по законам письменного общения!) здесь имеется справочный аппарат, который, по замыслу, должен помочь ориентироваться не только в этом пособии, но и достаточно обширной литературе по семантическому синтаксису, часть которой представлена в библиографическом списке.

Предпринимая второе издание текста лекций, считаю приятным долгом выразить благодарность всем читателям и рецензентам первого варианта работы – моим омским коллегам М.П.Одинцовой и А.Б.Мордвинову и проф.МГУ В.А.Белошапковой, читателю и критику и всех других моих работ, моему Учителю.

ВВЕДЕНИЕ

Мысль об автономности семантического синтаксиса довольно косая и далеко не общепризнанная. И в традиции, и во многих современных синтаксических концепциях предполагается (с разной степенью осознанности и выраженности этого положения), что сведения о семантических свойствах синтаксических факторов обязательно присутствуют в описании, аргументации и теоретических построениях. Идея автоматизировать их и, значит, создать цельное учение об устройстве смысла предложения со своей системой понятий и терминов восходит к мысли чешского лингвиста Фр.Данеша о трехуровневом подходе к синтаксису (Данеш.1964). 3

Не решаясь отстаивать мысль об автономности семантического синтаксиса как единственно верную, отмечу все же ее известное удобство: она позволяет, во-первых, выделить смысл предложения как самостоятельный объект, во-вторых, выработать систему понятий, описывающих и объясняющих его» и, наконец, соотнести последовательно эти понятия с понятиями формального и актуального синтаксиса, т.е. установить соотношение трех аспектов предложения.

Важнейшее достижение семантического синтаксиса видится в том, что довольно ясно осознан факт: смысл предложения не есть сумма значений составляющих его слов, это некое особое образование, имеющее собственную организацию, диктующее свои требования лексике и морфологическим формам, заставляя их выступать в тех или иных значениях, а иногда «навязывая» как будто бы им не свойственные.

Надо отметить (и это важно как в учебном, так и научном смыслах), что выделить в синтаксисе три синтаксиса (формальный, семантический и актуальный) вовсе не значит разграничивать их и «перекрыть границы». Это разграничения только затем и нужно, чтобы создать сложную, но единую картину из полученных порознь сведений о едином трехаспектном явлении – предложении.

Если говорить об истории семантического синтаксиса, то начинать надо с предыстории – времени накопления наблюдений и идей о содержательной стороне предложения. В русской синтаксической науке предысторию можно вести со споров о грамматике в 70-80-х годах прошлого века (см. о них; Виноградов. 1958). Фонд наблюдений, ставший впоследствии фундаментом семантического синтаксиса, был пополнен А.А.Шахматовым и А.М.Пешковским. Многие принципы устройства смысла предложения были поняты и сформулированы Т.П Ломтевым еще в конце 70-х гг. (Шмелева. 1983а). Очень важные страницы предыстории составляют работы лингвистов романской школы – Ш.Балли, Л.Теньера, Э.Бенвениста.

История отечественного семантического синтаксиса создавалась работами Н.Ю.Шведовой, Ю.Д.Апресяна, Т.Б.Алисовой, В.Г.Гака, Е.В.Падучевой, Н.Д.Арутюновой. Эту историю трудно представить без трудов Фр.Данеша, А.Вежбицкой, Ч.Филлмора и других зарубежных лингвистов.

Семантический синтаксис—можно сказать, осмысляя и предысторию его, и историю, – рождался, отталкиваясь от формального, в попытках интерпретировать различие или сходство, специфику 4 или универсальность фрагментов формального аспекта синтаксиса.

Так, первые наблюдения над способами обозначения субъекта в русском предложении были сделаны более ста лет назад при сопоставлении предложений типа Я сплю и Мне спится (Виноградов.1958.С.271). Интересные сведения о способах представления различных, в том числе стихийных метеорологических, ситуаций открылись при изучении и систематизации так называемых безличных предложений, к которым всегда была внимательна русская синтаксическая наука. Одна из первых статей, посвященных семантике предложения, имела целью выявить разновидности номинативных предложений (Шведова.1973).

Список подобных фактов можно было бы продолжать, но важна не его протяженность, а общая мысль: семантический синтаксис возник при изучении формы предложения и только потом, следуя логике собственного развития, расширялся, захватывая области, в формальном отношении не вызывающие особых трудностей, не очевидно интересных.

Если предыстория семантического синтаксиса – это «период первоначального накопления» фактов и наблюдений, то его история—это выработка новых представлений о принципах семантической организации предложения. Назовем основные из них.

Представление об обязательности соединения в предложении объективнoro и субъективного начал обычно связывают с именем швейцарского лингвиста Шарля Балли, используя его термины диктум и модус (Балли.1955.С44); это согласуется с высказанными позднее идеями субъективности в языке (Бенвенист.1974) и метатекста в тексте (Вежбицка.1978), а также общими идеями референции (Падучева.1985).

Представление о двух возможностях присутствия смысла в семантике предложения – эксплицитном (явном) и имплицитном (скрытом, неявном). Как показал Ш.Балли, к имплицитности paсположен модус предложения; не чуждо такое понимание и русскому синтаксису, всегда державшему в своем аппарате понятия нулевых связок, неполных предложений, «зачеркнутых» субьектов.

Представление о пропозиции как «чистом» диктуме предложения (Арутюнова. 1972) и ее актаитной структуре (Теньер Л. 1988.С.117-130; Филлмор.1968;1977).

Представление о множественности смысловых типов предложения, являющихся конкретными реализациями его общего смыслового 5 устройства; благодаря ему появились описания бытийных, количественных, оценочных предложений, а также предложений, вписывающих ситуации наличия, местоположения, движения, эмоций, речи и др.

Центральным, безусловно, следует считать представление о диктумно-модусном устройстве смысла предложения. Всe остальные оказываются более конкретными, объясняя один из названные блоков смысловой организации или их отдельные фрагменты. В соответствии с этим и будет изложена здесь вся отобранная информация о семантическом синтаксисе.

Выдвигая идею о двухчастности содержания предложения в центр понятийного аппарата семантического синтаксиса, необходимо сказать об этом несколько подробнее.

Высказывание, каким бы элементарным оно ни было, состоится в том случае, если в нем информация о мире, объективной действительности соединится с информацией субъективной – идущей от говорящего и момента общения. Так, в элементарном предложении типа Идет дождь информация о ситуации дождя (объективная) соединена с субъективной информацией о том, что говорящий утверждает это, представляя как событие реальное, совпадающее с моментом речи. Субъективная информация как бы вторична, высказывание предпринимается не ради нее, она сопровождает объективную. Совпадая в своей объективной части, различаются субъективной такие, например, предложения; Вот бы дождь/ Хочется дождя. Шел дождь. Будет дождь, Какой дождь! Модус приведенных предложений выражен грамматически – формами глагола. Он может выражаться и с помощью специальных лексических и конструктивных средств; так, в следующем примере слова автора разделяют модус и диктум; Я часто думаю, – продолжала Анна Павловна после минутного молчания... –как несправедливо распределяется счастье жизни (Л.Толстой).

Принимая идею двухчастности содержания предложения в «версии» и терминологическом воплощении Ш.Балли, нельзя не сказать, что термины эти латинские и Ш.Балли использует их со ссылкой на средневековых логиков. Без ссылок на средневековых логиков и гораздо раньше Ш.Балли ту же по существу идею о природе предложения высказывает русский лингвист Д.Н. Овсянико-Куликовский (на это обратил внимание В.С.Храковский. См.: Храковский.1985). Чрезвычайно важны для понимания модуса и средств его выражения в русском языке работы В.В.Виноградова (Виноградов. 1950; Виноградов, 1972.C.568-584). 6

Многообразие подходов к идее двухчастности содержания предложения с разных сторон и в русле разных традиций отражено во множественности терминов; наряду с диктумом и модусом лингвисты употребляют пары «пропозиция» и «модальная рамка», «дескриптивная» и «квалификативная» структуры и некоторые другие.

Отдавая предпочтение паре диктум/модус, необходимо уточнить их значение. Оба они будут использоваться в двух смыслах; 1 – позиция в семантической структуре предложения; 2 – круг всех значений, способных занимать «одноименную» позицию. Для разграничения этих значений введем обозначение диктум-позиция и диктум-потенциал и, соответственно, модус-позиция и модус-потенциал. Позиции диктума и модуса важно уметь разграничивать в реальных высказываниях. Потенциал того и другого важно выявить и описать для анализа и для работ активного типа (об активной грамматике см. Щерба.1945). Описание модус-потенциала и диктум-потенциала и составит содержание двух частей настоящего издания.

Приступая к изложению этих сведений, хотелось бы подчеркнуть еще не прозвучавшую здесь мысль о практической значимости семантических знаний. Обладающий ими филолог не только может стать «с веком наравне», но и приобретает массу полезных в профессиональном отношении умений. Он может оценить стандартность или изысканность того или иного выражения, уловить и объяснить ошибку, что важна для учителя, редактора, журналиста и любого человека; выступая в роли автора, он сможет, перебрав все возможности оформления задуманного содержания, осознавая смысловые и стилистические эффекты использования каждого из них, совершить оптимальный выбор.

1. Диктум

1.1. Изучение диктума

Если сравнивать диктум и модус по степени изученности, то диктум, безусловно, окажется в более выгодном положении. Обратив внимание на то, как в предложении описывается действительность, лингвисты обозначили эту сторону предложения как его номинативный аспект (Арутюнова. 1972.С.290-318). Это было, по существу, началом изучения диктума.

Оказалось, что сведения о диктуме почти напрямую можно черпать из той части лексикологии, что посвящена семантике 7 предикативных слов, в частности, различным группам глаголов (см.: одну из самых интересных работ такого рода: Гайсина. 1981). Чтобы создать из разнообразных имеющихся и вновь добываемых сведений картину диктумного содержания предложения, необходим инструмент изучения диктума, своеобразный общий знаменатель различных смысловых элементов, позволяющих их упорядочивать и дифференцировать. На роль такого инструмента подходит понятие пропозиции, используемое в лингвистике давно (о его истории см.:Арутюнова.197б.С.21-39), а сейчас входящее в своеобразный ряд с терминами «событие», «ситуация», «положение дел». Оставляя в стороне возможности дифференциации этих терминов (такой опыт см.: Шмелева, 1983а), будем использовать понятие пропозиции в значении «языковое воплощение некоего положения дел в действительности, ситуации».

Пропозиция выражается прежде всего предикатом, – а это прежде всего глагол и его распространители (Арутюнова. 1972.С.298): рисовать, бежать, разрушать и т.д. Однако в русском языке есть и другие формы — жарко, жара, жаль; их список повторяет список минимальных структурных схем (Белошапкова 1989. С 639-645).

Понятие пропозиции позволяет вычленить в диктуме несколько смысловых слоев: собственно пропозитивный, внутрипропозитивный – отражающий структуру пропозиции, и припро-позитивный – включающий круг внешних по отношению к пропозиции, но прикрепленных к ней, обслуживающих ее смыслов. Эти слои могут по-разному комбинироваться в реальных предложениях: так, в предложении Начался пожар выражены отдельными лексемами собственно пропозитивный (пожар) и припропозитивный (начался) смыслы, а в предложении Загорелась крыша – собственно пропозитивный (гореть) и внутрипропозитивный (крыша-актант).

Присутствие собственно пропозитивного смысла в предложении обязательно, даже если оно дано анафорически – Это случилось давно или имплицитно Она – к окну, он – за ней (пропозиция движения). Присутствие в предложении двух других, вообще говоря, факультативно: они отражают подробности, детали описываемого и вводятся в предложение в соответствии с коммуникативными потребностями и замыслами автора.

Охарактеризуем эти элементы диктумного содержания.

Внутренняя структура пропозиции определяется числом и характером составляющих ее элементов – актантов (термин Л.Теньера, подарившего лингвистике метафору «Предложение – это 8 драма в миниатюре») и сирконстантов, если пользоваться терминами того же Л.Теньера, или обстоятельств. Так, в предложении Утром на пруду мальчики ловили рыбу удочками ситуация «ловли» представлена с максимальной детализированностью: обозначены актанты – мальчики, рыба, удочки и сирконстанты – утром, на пруду. Набор актантов и сирконстантов определяет тип пропозиции.

Язык располагает определенным репертуаром актантов и сирконстантов, дифференцированных в такой мере, в какой позволяет морфология. Система актантов опирается на падежную систему, и потому некоторые знания об актантах были получены в курсе морфологии – тогда были введены понятия субъекта, объекта, адресата, инструмента, а также сирконстантов – локатива и темпоратива (об этом см. в теме «Семантика предлогов»). Достаточно полно система актантов русского предложения описана в работе Г.А.Золотовой (1988), где есть и терминологический словарь.

Припропозитивный слой диктумного содержания составляют смыслы фазисности, интенсивности, и количественности (квантитативности), а также негации, которые могут быть «прикреплены» к пропозиции в целом и к ее отдельным элементам. Так, пропозиция, выраженная в предложении Он построил дом без припропозитивной детализации, может быть сопровождена фазисностью – Он начал /продолжает/ закончил строить дом, негацией – Он не строил дома. Он строил не дом, а сарай, квантитативностью – Он настроил много домов, Он понастроил домов. Интенсивностью различаются совпадающие по всем другим параметрам предложения Идет дождь и Хлещет дождь.

Служебный характер этих смыслов соответствует служебности выражающих их средств: это фазисные глаголы, частицы, нумеративы. Вообще говоря, припропозитивные смыслы имеют три возможности проявления:

• в структуре предиката или его семантике, что для синтаксиса специального интереса не представляет;

• конструктивно – за счет модификации компонентов схемы;

• лексически – с помощью специальных служебных лексем, которые тоже могут вызвать изменения компонентов схемы.

Например, фазисность в предложении Мальчишки бегают может быть введена тремя способами, в результате получим предложения: 1. Мальчишки забегали, 2. Мальчишки – бежать, 9 3. Мальчишки начали бегать. Введение квантитативности в предложение Там снег возможно только вторым и третьим способом: Там снегу! и Там много снегу.

Припропозитивные смыслы достаточно подробно рассмотрены при изучении деривационной парадигмы предложения, главным образом со стороны плана выражения (см. соответствующий раздел в кн.:Белошапкова.1939). Но и этих данных достаточно для анализа диктума. Важно только еще раз подчеркнуть, что эти смыслы, хотя и описывают объективно присущие ситуации аспекты и особенности осуществления, могут появляться или не появляться в предложении по усмотрению автора, предполагающего более или менее детальное описание события. Так, в предложении Идет дождь нет никакой информации о фазе описываемой ситуации, которая присутствует во фразе Продолжает идти дождь, вполне уместной в той же ситуации. Отсутствие показателей соответствует отсутствию смысла – этот факт следует подчеркнуть, так как в дальнейшем при рассмотрении модуса мы столкнемся с ситуацией, когда отсутствие показателей будет прочитываться содержательно.

Итак, пропозиция – главный инструмент изучения диктума. Используя его, нужно рассмотреть два основных вопроса: о типах пропозиций и о количестве пропозиций в составе диктума одного предложения.

L2. Типы пропозиций

Типология пропозиций, не созданная и даже не обсуждавшаяся всерьез в литературе, будет, наверное. многоступенчатой и «много­клеточной». Предлагая опыт или, точнее, учебный вариант такой типологии, приходится отвлекаться от многих интересных подроб­ностей и даже проблем, чтобы составить общую картину диктума в самых принципиальных чертах.

Главным в такой типологии видится противопоставление про­позиций событийных и логических, далее С-пропозиций и Л-про­позиций.

С-пропозицин «портретируют» действительность—происходя­щие в них события с их участниками. Л-пропозиции представляют результаты умственных операций и сообщают о некоторых уста­новленных признаках, свойствах, отношениях. Примеры С-про­позиций уже приводились: пожар, ловля рыбы, строительство дома, дождь; примеры Л-пропозищш: принадлежность к классу (например, хищников), сходство, идентичность, одновременность и т. д. 10

Хотя в качестве примеров здесь приведены предикаты, надо обязательно отметить, что пропозиция окончательно «прочитыва­ется» в предложении. См. пары:

Он следует за ней неот­ступно — С-пропозиция движения;	За творческим взлетом следу­ет усталость и разочарование — Л-пропозиция временной соотнесенности
Всякий раз, когда дирек­тор вызывал его к себе, он собирался обсудить этот вопрос и каждый раз не мог заговорить — С-пропозиция социального действия, ср. приглашать	Этот рассказ не вызывал в нем ничего, кроме жалости — Л-пропозиция каузации

Сопоставляя С-пропозиции и Л-пропозиции, нужно указать различия по крайней мере в трех аспектах: в характере их струк­туры; отношении к модусу; способах выражения.

1. Структуру С-пропозиций определяют актанты и сирконстанты. Актантами выступают пер­сонажи и предметы. Персо­нажи — в ролях агенса, коагенса, пациенса, бенефициенса. Предметы — в ролях объек­тива, результатива, инстру­мента. Сирконстанты — локатив и темпоратив — обладают различной структурообразующей силой в разных ситуациях, ср. действие и движение.	В Л-пропозиции может быть только один тип актанта – объект. Общая формула Л-пропозиций S-P или ARB (называем объектом то, что в логике принято именовать субъектом). Кроме актантов, в структу­ру Л-пропозиции входят неве­щественные элементы — имя, знание, признак, качество и т.п.
2. С-пропозиции вводятся модусом с общим значением наблюдения: я видел, слышал и т.п.	Л-пропозиции вводятся мо­дусом со значением интеллтек-туадьной деятельности: я думаю/ считаю/ понял/ дога­дался/ заключил... 11

3. Основной способ выражения —предикатный, т.е. с помощью знаменательных слов препозитивной се­мантики. Возможно обозначение с помощью актантов и сирконстантов — нулевой способ. См. об этом: Ширяев. 1973; Хабургаев. 1979. Ср.: Он бросился к окну. — Он — к окну.

Практически каждая Л- пропозиция может иметь предикатное выражение типа быть похожим; однако не менее естественная для них форма— служебные слова: предлоги и со­юзы. Ср. За ливнями последовали наводнения / После ливней на­чались наводнения / Как только прошли ливни, начались навод­нения.

Второй дифференциальный признак может использоваться как тест на различение: подстановка наиболее естественного модуса проявляет характер пропозиции. Однако это не означает, что про­позиция «обречена» сопровождаться в реальных высказываниях только своим модусом. Необходимо только помнить, что «чужой» модус заставляет переосмыслить пропозицию. Так, сравнив пред­ложения (1) Я видел, как они приехали и (2) Я считаю , что они приехали, нельзя не заметить, что описание события есть только в (1), тогда как во (2) утверждается факт осуществления указанно­го события, и это предложение может быть сведено к такому, например: Факт их приезда вполне вероятен.

Это различие можно истолковать и через дихотомию «объективность / субъективность»: логические пропозиции в боль­шей степени субъективны, они зависят от взглядов автора (он устанавливает отношения во многом по своему усмотрению, тогда как событийные пропозиции он как бы только фиксирует, позволяя себе «вольности» по части интерпретации и отбора деталей).

Итак, учитывая обозначенные различия С — Л-пропозиций, подчеркнув еще раз «ненадежность» данных плана выражения, которые надо перепроверить перифразами, заменами, учетом кон­текста, перечислим основные виды пропозиций того и другого типа.