И среднегодовые прямые налоги на душу населения в 1886—1895 гг. По группам губерний России без Финляндии и Средней Азии

Группа губерний*	Население, тыс.	Доходы, тыс. р.**	Расходы, тыс. р.**	Доход на д. н., руб.	Расход на д. н., руб.	Разница, руб.	Прямой налог на д. н., руб.
10 Привислинских	9443	99 425	48 069	10,53	5,09	5,44	1,35
3 Прибалтийских	2386	46 143	14 634	19,34	6,13	13,21	1,73
6 Украинских	17 221	130 827	64 611	7,60	3,75	3,85	1,27
Бессарабская	1936	8919	5443	4,61	2,81	1,80	1,42
7 Литовско- Белорусских	11 676	50 493	53 187	4,32	4,56	-0,24	1,14
6 Кавказских	5995	40 983	48 442	6,84	8,08	-1,24	0,79
3 Предкавказских	3729	13 465	11 616	3,61	3,12	0,49	0,53
3 Причерноморских	6282	72 073	37 654	11,47	5,99	5,48	1,49
Всего 39 губерний***	58 668	462 328	283 656	7,88	4,83	3,05	1,22
30 великорусских губерний	52 578	388 706	195 306	7.39	3.71	3.68	1.72
С.-Петербургская	2105	208 520	394 600	99,06	187,46	-88,4	7,21
31 великорусская губерния	54 683	597 226	589 906	10,92	10,79	0,13	1,91
Итого 70 губерний	113 351	1 059 554	873 562	9,35	7,71	1,64	1,55

* Состав районов указан в примечании к табл. 1.3. Кавказские губернии включают Бакин­скую, Елисаветпольскую, Дагестанскую, Кутаисскую, Тифлисскую и Эриванскую; Причерномор­ские — Екатеринославскую, Таврическую и Херсонскую; Предкавказские — Кубанскую, Став­ропольскую, Терскую. ** Доходы включают все виды государственных доходов (прямые и косвенные доходы, выкупные платежи, пошлины, регалии, лесной, горный доходы и т. д.), а расходы — все виды государственных расходов (на управление, армию и т. п.). Прямые налоги включают выкупные платежи. *** С преимущественно нерусским населением.

Подсчитано по данным: Антропов П. А. Финансово-статистический атлас России. 1885— 1895. СПб., 1898. Приложения. Табл. 1—4.

Обращает на себя внимание региональный дефицит бюджета в Бело-русско-Литовском и Кавказском регионах, что было обусловлено их погра­ничным положением. Центральное правительство расходовало значитель­ные суммы на армию, что стимулировало экономическое развитие этих регионов. Дефицит в С.-Петербургской губернии объяснялся большими рас­ходами на центральное управление, двор и гвардию.

Районы, находившиеся на периферии Российской империи, имели некото­рые преимущества для своего развития сравнительно с центральными россий­скими регионами благодаря налоговым льготам, освобождению от воинской повинности, удобному географическому положению на границе или у моря. Опасение сепаратизма вынуждало центральное правительство поддерживать это ненормальное для истинно колониальной державы положение.

Следует также отметить, что, как только оканчивалось очередное «по­корение» той или иной земли, поведение русских по отношению к другим народам характеризовалось терпимостью и восприимчивостью к чужому, исключая, может быть, только евреев. Установка «мы» — русские и «они» — нерусские никогда не имела у русских, в особенности у крестьянства, столь абсолютного значения, как у большинства европейских народов. Под сло­вом «мы» русские признавали не только этнически чистых русских, но и соседей, если они подчинялись русскому царю. Что же касается православ­ных единоверцев, то русские не противопоставляли их друг другу, ибо два основных критерия национальности господствовали в сознании русского на­рода — принадлежность к православию и подчиненность православному русскому царю. Разумеется, отношения между русскими и нерусскими не были идиллическими (таких отношений не наблюдалось и среди представи­телей одного народа, особенно если они принадлежали к разным сослови­ям), но они в принципе развивались в русле партнерства и добрососедства, исключение составляли поляки и некрещеные евреи. Экономическая выгода и христианское миссионерство в российской экспансии были выражены на­много слабее, чем в политике морских держав Западной Европы, и, наобо­рот, факторы безопасности и сотрудничества с туземным населениям — больше. Причина состояла в большей географической, исторической, куль­турной и религиозной близости между русскими и нерусскими, чем между западными европейцами и колониальными народами Америки, Азии и Аф­рики. В российском варианте нерусские этносы находились по соседству, русские давно были с ними в контакте, образ жизни и верования между русскими и нерусскими имели больше сходства.³⁴ Отказ правящих верхов от идеи превращения великорусской нации в гос­подствующую также способствовал добрососедским отношениям между русским и нерусскими народами.

Перечисленные принципы национальной политики оставались общими для всего периода империи, но их реализация в существен­ной степени зависела от отношения к русскому господству со сто­роны элиты инкорпорированного народа и других факторов.

Миронов Б. И. Социальная история России периода империи (XVIII—XX вв.). Т. 1. СПб., 2000. С. 30-35.