6. Идейно - композиционное значение главы Фаталист в романе.

Глава «Фаталист», насыщенная философской проблематикой: и социальные, и психологиче­ские вопросы в ней осмысливаются с философ­ских позиций.

Основная черта характера Печорина — стремление к самопознанию. Он постоянно ана­лизирует свои мысли, поступки, желания, сим­патии и антипатии, пытаясь раскрыть корни до­бра и зла в одном человеке: «Я иногда себя пре­зираю... не оттого ли я презираю других...», «Зло порождает зло», «А что такое счастье?., ес­ли б все меня любили, я в себе нашел бы беско­нечный источник любви». Нет истинной лично­сти без глубины самопознания. Не сумев реали­зовать себя в жизни, не поняв своего назначения, герой пошел по единственно правильному для него пути — познания самого себя.

Напряженные раздумья Печорина, его посто­янный анализ и самоанализ имеют общечело­веческое значение как этап в жизни человека, этап становления личности. Размышляя о душе зрелой, Печорин отмечает: такая «душа, стра­дая и наслаждаясь, дает во всем себе строгий от­чет». Печорин говорит о самопознании как выс­шем состоянии человека». Однако оно для него не самоцель, а предпосылка к действию.

Чтобы понять образ Печорина, следует вспом­нить и сопоставить две его самохарактеристи­ки. Первая полна романтики: «Я, как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничь­его брига; его душа сжилась с бурями и битва­ми, и, выброшенный на берег, он скучает и то­мится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце...» А подводя итоги сво­ей жизни в ночь перед дуэлью, Печорин беспо­щаден к себе: «Я — как человек, зевающий на^! бале, который не едет спать только потому, что еще нет его кареты». Душа героя, чувствующая свое родство бурям и битвам, не может не тос­ковать в однообразных светских гостиных, и он приходит к мнению, что вырваться оттуда мож­но лишь в смерть.

Вопрос о «случае», «судьбе», «предопределений», входивших в круг философских проблем, особенно интересовавших современников Лермонтова, и положен в основу «Фаталиста». Сюжет новеллы трижды подтверждает реальность предопределения. Вместе с тем фатализм не исключал для Лермонтова активного вмешательства в жизнь, но, напротив, он предполагал свободу действий, решительное вторжение в заранее определенный ход событий.     

  На последних страницах романа Печорин называет себя и свое поколение «жалкими потомками, скитающимися по земле без убеждений и гордости, без наслаждения и страха… неспособными более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного счастья…» Это и упрек лучшим людям эпохи, и призыв к гражданским подвигам.      

Печорин, по мнению Белинского: «не равнодушно, не апатически несет свое страдание, бешено гоняется он за жизнью, ища ее повсюду; горько обвиняет он себя в своих заблуждениях. В нем неумолчно рождаются внутренние вопросы, тревожат его, и он в рефлексии ищет их разрешения: подсматривает каждое движение своего сердца, рассматривает каждую мысль свою». Смысл романа – трагедия поколения, обреченного на бездействие.     

  В повести «Фаталист» поставлен и решен вопрос о том, может ли критически мыслящий человек проявить свою волю и бороться с пороками общества, к которому сам принадлежит. Если принять точку зрению фаталистов, утверждающих, что миром правит неведомая и неотвратимая сила (рок, судьба), то борьба невозможна и потому бессмысленна.      

Выйдя победителем из смертной схватки с преступником, Печорин усомнился в существовании предопределения ибо остался жив не по воле рока. Его спасли от неминуемой, казалось бы, гибели хладнокровный рассудок, строгий расчет и храбрость.      

Однако из всех событий, изображенных в повести, герой делает далеко идущие выводы: при любых обстоятельствах, несмотря ни на что, нужно действовать, проявлять свою волю и решимость: «Что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает».

На многие вопросы отвечает повесть «Фата­лист». Спор о предопределении, с которого начи­щается эта глава, важный, центральный вопрос жизни для Печорина: «И если точно есть предо­пределение, то зачем же нам дана воля, рассу­док? почему мы должны давать отчет в наших поступках?..» Именно это заставляет Печорина превращать жизнь в цепь экспериментов над со­бой и окружающими. Герой уверен, что он «иг­рал роль топора в руках судьбы» и что он «как ору­дие казни... упадал на голову обреченных жертв, часто без злобы, без сожаленья». Поэтому Печо­рин принимает пари Вулича: ему нужно было утвердиться в собственной исключительности.

Если человек думает, что выше его желаний нет ничего на свете, он тем самым не обретает волю, а теряет себя. Но если человек имеет цель в жизни, то он обязательно поверит в себя.

Но поколение, потерявшее веру в добро, в спра­ведливость, лишает себя уверенности в завтраш­нем дне: «А мы, их жалкие потомки, скитаю­щиеся по земле без убеждений и гордости, без наслаждения и страха, кроме той невольной боязни, сжимающей сердце при мысли о неиз­бежном конце, мы неспособны более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного нашего счастия...» Вера ограничи­вает своеволие человека, дает уверенность в себе, помогает созидать. Печорин же с его раздвоен­ным сознанием лишен веры, и потому для него «жизнь, как посмотришь с холодным внимань­ем вокруг, — такая пустая и глупая шутка...»