16. Лирика м.Лермонтова

Лермонтов – поэт юности, что именно в юношеские годы им упиваются. Наверное, потому что юноши и девушки увлекаются высокой романтикой, мятежностью страстей, безграничностью желаний.

Лирика Лермонтова разнообразна и многогранна. Если посмотреть юношескую лирику, то основной её мотив – переживание смысла своего гражданского и поэтического предназначения. Во многих юношеских стихотворениях душевные диссонансы осознаны ещё в романтическом свете. Первоначально лирическое “я” Лермонтова ещё во многом условно. Его своеобразие – в автобиографических событиях: разлука с отцом, лирическая передача впечатлений:

Я сын страданья. Мой отец

Не знал покоя по конец

В слезах угасла мать моя;

1831 г.

Ужасная судьба отца и сына жить розно и в разлуке умереть. Особенностью ранней лирики становится синхронность переживания. Это придаёт единство лирике.

В зрелой лирике герой Лермонтова по-прежнему чужд обществу. Он не может удовлетвориться. Но герой зрелой лирики становится ближе к людям и более земным по своим переживаниям. Лермонтов оборачивается к народной жизни, видит крестьянскую Россию, её природу. Таково стихотворение “Родина”:

Но я люблю – за что, не знаю сам –

Её степей холодное молчанье,

Её лесов колыханье,

Разливы рек её, подобные морям…

Но всё же основным мотивом лирики Лермонтова является мотив одиночества и тоски, пронизывающей все стихотворения. Это объясняется тем, что лирика Лермонтова обозначила послепушкинский этап в развитии русской поэзии, время реакции, когда передовая дворянская интеллигенция, немирившаяся с отсутствием духовной свободы, была лишена возможности открытой борьбы.

Поэзия Лермонтова, не знаю почему, мне очень близка. Наверное, я нахожу в Лермонтове опору своим надеждам и мечтаниям, и меня нисколько не отпугивают ни мрачное одиночество, ни скорбь и страдания.

Лирический герой Лермонтова — это образ самого поэта, поэтическое раскрытие реального авторского «Я». Лирический герой Лермонтова еще и способ раскрытия личных переживаний и авторского сознания, реализованного в поэзии. Внешний мир в зрелой лирике как бы разделен на два противоборствующих лагеря — светское общество, выраженное главным образом в мотивах протеста и его отрицания («Как часто, пестрою толпою окружен» и др.); крестьянская или солдатская стихия («Бородино», Родина" и др.). Поэтическое «Я» Лермонтова с годами становится все ближе к народной жизни, тогда как в ранней лирике народ бил представлен безликой, инертной массой, над которой возвышался демонический образ мятежника-одиночки («... А он, мятежный, просит бури», «Тучи небесные, вечные странники... мчитесь вы, будто, как я же, изгнанники»). Лирический герой чужд обществу, «гонимый миром сознания», смело бросивший вызов «земле и небесам», отвергающий тихие пристани человеческой любви, христианского смирения, житейский покой. Он своим сознанием стоит значительно ближе к «простым» людям, разделяя их «страсть и мятежный порыв к свободе», горечь от утраченных надежд («Сосед», «Соседка», «Валерик»). Лермонтовский лирический герой постоянно пребывает в поиске познания подлинных переживаний обыкно-венного «простого человека, который, как и он — лирический герой — страдает от ощущения своего одиночества. Однако „трагизм бытия“ — этого нравственного чувства поэта, созвучен с чувством » простых" людей — «милой соседки», умирающего «брата-армейца», светской женщины, не утратившей целомудрия.

Лирика Лермонтова характеризуется разнообразием выразительных средств, обилием метрических и строфических форм, свободой ритмических вариаций, богатством мелодических и смысловых интонаций, звуковых построений стиха. Поэзия Лермонтова носит отчетливо новаторский характер.

Лермонтов пробует силы и в ритмической прозе, в лирических обращениях, в которых некоторые места имеют характер стиха. Этот опыт наблюдаем в его ритмической прозе «Синие горы Кавказа, приветствую вас! ...вы взлелеяли детство мое...». В этом своеобразном произведении «ритмической прозы» любовная лирика Лермонтова к Кавказу и теплые воспоминания о его пребывании на Кавказе в годы детства и молодости. «Воздух там чист, как молитва ребенка. И люди, как вольные птицы, живут беззаботно», — пишет в этом произведении Лермонтов, восхищаясь «лучами восходящего солнца» и завидуя людям, живущим «как вольные птицы».

Лирика Лермонтова отразила важные для всей русской литературы, равно как и общественного сознания, поиски подлинных духовных ценностей в реальной жизни. Голос лирического героя нередко звучит открыто, непосредственно и потому предельно понятно читателю («И скучно и грустно», «Ветка Палестины», «Выхожу один я на дорогу» и др.). А порой его голос звучит вызывающе грозно («А вы, надменные потомки; Известной подлостью прославленных отцов... Есть грозный суд: он ждет...»).

Символические образы в лирике Лермонтова чаще всего отражают трагическую сущность жизни поэта — во многих его пророчески грустных предвидениях («Засох и увял он от холода, зноя и горя», «... На свете мало, говорят, мне остается жить!»; «Болезнь в груди моей и нет мне исцеления, я увядаю в полном цвете!») отчетливо слышится мотив предвидения скорой кончины, безвременного ухода из жизни; поэт порой осмысляет смерть, как нечто близкое к понятию счастья.

В стихотворении «Соседка» и рифмовка и ритмика совершенно другие:

Не дождаться мне, видно, свободы, А тюремные дни будто годы; И окно высоко под землей, И у двери стоит часовой! Здесь рифмуются первая строка со второй, третья — с четвертой. Схема рифмовки — а а б б.

Интонация стихотворения грустная, лирический герой теряет надежды дождаться свободы; рифмовка слов «свободы — годы» и «земной — часовой» вызывают щемящее чувство обреченности героя. В стихотворении от первой строки до последней слышится мотив безысходности, несбыточной мечты о возможной встречи с такой же узницей, как и он, ибо их разделяет «двойная решетка окна», которую не одолеть. Иногда эта безысходность сменяется светлой мечтой о встрече с узницей, которую он успокаивает: «не грусти, дорогая соседка... Захоти лишь — отворится клетка». И успокоенный сам, он рисует в своем воображении картину возможной тайной встречи, которая все же вряд ли состоится, т. к. свободы герою никак не дождаться: Избери только ночь потемнее. Да отцу дай вина похмельнее, Да повесь, чтобы ведать я мог. На окно полосатый платок.

Однако общая тональность стихотворения «Соседка», хоть и наполнена светлым чувством надежды («И, как божии птички, Вдвоем мы в широкое поле порхнем»), остается печальной, наполненной ощущением безысходности, невозможности получить желанную свободу.

В этой же тональности начинается и стихотворение «Пленный рыцарь», который «молча сидит под окошком темницы», закованный в загадочный «панцирь», со щитом «заколдованным».

В каменный панцирь я ныне закован. Каменный шлем мою голову давит. Щит мой от стрел и меча заколдован, Конь мой бежит, и никто им не правит.

В следующей строфе (в четверостишии) герой расшифровывает атрибуты пленника, которые содержат оказывается иной смысл:

Быстрое время — мой конь неизменный, Шлема забрало — решетка бойницы. Каменный панцирь — высокие стены. Щит мой — чугунные двери темницы.

В опустошенной душе лирического героя нет ни «молитвы» о спасении, ни песни о своей любимой. Ему плохо и «душно в темнице», и он просит «мчись же быстрее, летучее время», чтобы дотянуть до финала, когда «смерть» станет его «властелином».

В стихотворениях «Соседка», «Кавказ», «Пленный рыцарь», «Листок», «Синие горы Кавказа, приветствую вас!» и др. запечатлено общее пессимистическое, всегда наполненное откровенной грустью и печалью настроение поэта, не покидавшее его до конца жизни.

«Мужественная, печальная мысль всегда лежит на его челе, она всегда сквозит во всех его стихах. Это не отвлеченная мысль, стремящаяся украсить себя цветами поэзии: нет, раздумья Лермонтова — его поэзия, его мученье, его сила», — писал о нем А. Герцен.