Анализ слова «боль»
Лишь у человека над функциями выражения и оповещения
надстраивается еще и функция представления и именования знаков
Макс Шелер
Для начала обратимся к называнию боли в европейских языках. В греческо-русском словаре А.Д. Вейсмана есть два слова, означающие «боль», оба свидетельствуют об однозначно негативной ее оценке, о сопряженности с полюсом несчастья: αλγος — боль, страдание (как физическое, так и нравственное), горе, печаль, беда, несчастье; πονος — а) труд (тяжелый, изнурительный), работа, тягость, напряжение, борьба; б) страдание, мука, горе, несчастье, бедствие, боль или болезни. В первом из них есть указание на субъективную сторону восприятия, во втором — на принудительный и затяжной характер.
Английское pain происходит от латинского корня poena, который первоначально значил наказание, мука (нам известное как пеня, денежный штраф). В нем, как и во французском peine, имеется со-значение — старания, усилия, труды. Другой корень, означающий жгучую боль, и, кроме того, как и в русском использующийся для усиления — например, «больно хитер» — smart, равно как и немецкое Schmerz, отсылает к латинскому mordeo — терзать, кусать, жечь, — акцентирует телесную компоненту боли. Немецкое Schmerz, первоначально значило колющую, кусающую боль или рану2.
На метафизическое родство «работы» и «боли» указывает Мартин Хайдеггер в своем письме Эрнсту Юнгеру, автору двух следующих одно за другим и связанных эссе «Рабочий» и «О боли»: «Основная черта метафизики Гегеля — «абсолютная негативность» как «бесконечная сила» действительности, то есть «экзистирующего понятия». В той же самой (не такой же) принадлежности к негации3 работа и боль раскрывают свое внутреннее метафизическое родство. Если бы кто-то рискнул продумать связь между «работой» как основной чертой сущего и «болью» через гегелевскую «Логику», то в первую очередь всплыло бы греческое слово «Боль», а именно αλγος. Вероятно αλγος родственно с αλεγω4, которое как intensivum к λεγω означает плотное/тесное собирание. Тогда боль была бы нечто, собирающее в самое плотное. Гегелевское понятие «понятия» и его правильно истолкованное «напряжение» говорят то же самое в проблемном поле абсолютной метафизики субъективности».
Хайдеггер возводит значение «боли» к корню αλεγω (знакомому нам по римскому «легион») и трактует α как intensivum, хотя оно могло быть privativum. Но удивительно то, что кроме значения «собирать» у αλεγω есть значение «говорить» (рассказывать, излагать, называть). Тогда отрицание этого слова дало бы α-λογος, то есть 1) неразумный, противный здравому смыслу, 2) неожиданный 3) невыразимый словами. Оба пути словообразования — один указывает на связь боли с работой и напряжением, другой на ее алогичность — являются продуктивными для понимания этого феномена.
Стоит обратить внимание на то, что понятие «боль» не является отрицательным: в нем не указывается на отсутствие чего-либо, на недостаток чего-то; напротив, в нем сказывается присутствие. Примечательно, что слова боль и болезнь в русском языке однокоренные. Тогда как в большинстве европейских языков боль, больно имеет иной корень нежели больной, болеть, болезнь.
В интерпретации понятия «боль» всегда присутствует оппозиция: традиционно различают боль телесную и душевную, чаще называемую страданием. О второй больше говорят, и вместе с тем, сказанное невозможно верифицировать. Следующее за оппозицией души и тела различение боли ведет в европейской культуре к иерархии боли: «… киренаики полагают, что телесная боль хуже душевной, потому и преступники наказываются телесной казнью; Эпикур же считает худшей душевную боль, потому что тело мучится лишь бурями настоящего, а душа — и прошлого, и будущего».