Биография

Гай Гракх родился в семье Тиберия Семпрония Гракха старшего иКорнелии Африканы, дочери Сципиона Африканского. Гай рос без отца и воспитывался матерью.

Братья находились в хороших отношениях и позднее действовали вместе, несмотря на разницу в возрасте. Плутарх, сравнивая братьев, отмечает более неровный и горячий характер Гая по сравнению со старшим братом^[1].

Известно, что Гай «говорил грозно, страстно и зажигательно»^[1].Цицерон высоко ценил Гая как оратора. Он сожалеет о Гае, говоря, что «с его безвременной смертью и римское государство, и латинская словесность понесли невозвратимую потерю»^[2], а также советует Марку Бруту читать его речи^[2]. Отмечается, что Гай как оратор был значительно более темпераментным — в частности, он первым из римлян стал расхаживать по ораторской трибуне и первым освободил руки от тоги для жестикуляции^[1]. В то же время, Гай «нередко во время речи терял над собою власть и, весь отдавшись гневу, начинал кричать, сыпать бранью, так что, в конце концов, сбивался и умолкал»^[1]. Однако Гай сознавал этот свой недостаток и во время выступлений ставил за собой раба со свирелью, который начинал играть когда Гай начинал выступать чересчур эмоционально.

По сообщению его биографа Плутарха, Гай долгое время избегал политику и не выступал перед народом, но однажды якобы к нему во сне явился Тиберий (к этому времени уже мёртвый) и сказал ему: «Что же ты медлишь, Гай? Иного пути нет. Одна и та же суждена нам обоим жизнь, одна и та же смерть в борьбе за благо народа!»^[3]. В консульство Марка Эмилия Лепида иЛуция Аврелия Ореста, то есть в 126 до н. э., Гай был квестором^[4][3]. По жребию он отправился с консулом Орестом на Сардинию, где участвовал в боях, а также улаживал возникавшие с местными жителями проблемы. Сенат, видя в Гае потенциального противника, задержал Ореста на острове, однако около 124 до н. э. Гай прибыл в Рим и после выдвижения против него обвинений убедил народ в своей невиновности.

[Править]Законодательство

В 123 г. он был избран в трибуны. Важнейшие законы Гая Г., клонившиеся к тому, чтобы соединить против аристократии все остальные классы населения, были следующие: 1) хлебный закон (lex frumentaria) о дешёвой продаже хлеба бедным гражданам, жившим в Риме; 2) дорожный закон (lex viaria) о проведении по Италии новых дорог для облегчения сношений мелких землевладельцев, появившихся благодаря аграрному закону Тиберия Г.; 3) судебный закон (lex judiciaria), по которому в списки судей, в которые прежде заносились только сенаторы, включены были также и всадники в равном с сенаторами числе. В связи с этим законом стоит закон товарища Г. по трибунату, Ацилия Глабриона, по которому в делах о злоупотреблениях провинциальных правителей, о вымогательстве (lex repetundaruin) судьями могли быть только всадники, а не сенаторы. Далее 4) военным законом (lex militaris) беднякам облегчались трудности военной службы(теперь стоимость военного обмундирования не вычиталась из солдатского жалованья^[5]). Наконец, 5) было предложено основание новых земледельческих колоний на югеИталии (lex de coloniis deducendis). Все эти законы должны были доставить Г. прочное большинство в народном собрании и деятельную защиту и помощь со стороны городского пролетариата, сельского населения и всаднического сословия. Ещё двумя законами (lex de provinciis consularibus и lex de prov. Asia a censoribus locanda) прямо ограничивался произвол сената в раздаче для управления провинций. И тем не менее все римское гражданство отшатнулось от своего трибуна, когда он приступил к главной и самой дорогой для него реформе, при помощи которой он хотел коренным образом обновить обветшавший состав римского гражданства. Это был закон о даровании прав римского гражданства союзникам (lex de civitate sociis danda). При основании новых колоний Г. всегда отводил место в числе колонистов, кроме римских граждан, и латинянам, а одну колонию он предложил вывести на место разорённого Карфагена, что шло вразрез с национальным чувством римлян.