С. Н. Булгаков: христианская социология общественной жизни славянского мира

Сергей Николаевич Булгаков (1871-1944) — русский мыслитель. Родился в семье священнослужителя. Учил­ся в Орловской духовной семинарии и на юридическом факультете Московского университета. Преподавал, со­трудничал в журнале «Русская мысль», избирался де­путатом Второй Государственной думы. Был профессором богословия и политэкономии в Симферопольском университете, служил протоиереем в Ялтинском собо­ре. После вынужденной эмиграции из России в 1922 г. обосновался в Париже, где стал профессором богословия и деканом Православного богословского института. Его основные сочинения: «Капитализм и земледелие» (1900); «Два града. Исследование о природе обществен­ных идеалов» (1911); «Философия хозяйства» (1912); «Свет Невечерний» (1917); «Тихие думы» (1918) и др. Мировоззрение Булгакова эволюционировало от ув­лечения социальной теорией марксизма к идеализму, а затем к православной религиозности. Эти перемены про­изошли под непосредственным воздействием философ­ских идей И. Канта, Ф. Достоевского и Вл. Соловьева. Ему была близка идея единства политики с правом, мо­ралью и религией. Он считал, что государство, отстаи­вая такое единство, способно стать оплотом справедли­вости, хранителем и проводником высших нормативно-ценностных начал человеческого существования. Если же государство не опирается на религиозно-нравствен­ные, естественно-правовые предписания, оно становится похожим на евангельского бесноватого, а картины его жизни начинают походить на то, что изобразил Достоев­ский в романе «Бесы». Это произошло с Россией в XX в., пережившей несколько революций, отвергнувшей Хри­ста, а с ним и принципы естественного права и в резуль­тате оказавшейся сотрясаемой в конвульсиях из-за бе­сов разрушения, вошедших в ее социальное тело.

Для Булгакова неприемлем социальный мир, в кото­ром задавали бы тон и безраздельно главенствовали до­морощенные русские «бесы», реальные верховенские и ставрогины, способные превратить жизнь людей в ад. Философ имел возможность оценить пророческий ха­рактер романа «Бесы», но в 1914 г., когда вышла в свет его работа «Русская трагедия», далеко не все ощущали приближение грядущего социального апокалипсиса и мало было тех, кто сознавал преступный характер ультра­революционного радикализма.

Когда требования государственных законов совпада­ют с библейскими заповедями, то они не воспринима­ются личностью как покушение на ее свободу и досто­инство. В тех же случаях, когда обнаруживается рас­хождение между правом и религиозно-нравственными принципами, в людях рождается чувство протеста про­тив системы права и насаждающего ее государства. По­добно тому как вера в высшие, абсолютные первоначала нужна индивидуальному духу, государству необходима религия, чтобы оно могло успешно развиваться. Только религия способствует органичному сочетанию абсолют­ного с относительным, дает государству возвышенные нравственные цели и направляет его энергию в русло созидания, а не разрушения.

В представлении Булгакова общество — это соци­альная целостность, которую невозможно воспринять с помощью органов чувств. Социальный организм, как творение Божие, есть чудо. Чудом является и человек, пребывающий внутри масштабного общественного тела, но испытывающий при этом не чувство заточенности, а ощущение свободы. На основании творческой свободы зиждется личное достоинство человека, восходящее к религиозным истокам и чувству бесконечности, питае­мому христианской верой.

Религиозное начало играет определяющую роль в социальном самоопределении личности и в жизни об­щества, включающей в себя социально-экономическую деятельность людей. Трудовую деятельность можно рас­сматривать как форму христианского послушания, на­правленную на спасение души. Не только в монасты­рях, но и в светской жизни труд способен выполнять это свое предназначение, ибо он богосроден. Лишь в предпринимательстве нет этого богосродного начала, что делает его препятствием для спасения души. Этим объясняется распространенный факт жертвования рус­скими купцами «покаянных денег» в церковную каз­ну — монастырям и соборам. Не случайно Н. Я. Дани­левский указывал на антиправославный дух, которым пронизан образ предприимчивого, плутоватого «дела­теля денег» Чичикова. Для автора известного труда «Россия и Европа» это «герой практической жизни, умный, твердый, изворотливый, неунывающий. Улисс своего рода, только с одной стороны, лишенный всякой идеальности стремлений».

Булгаков, разрабатывавший тему философских ос­нований православной социологии хозяйства, утверж­дал, что в хозяйственной деятельности творится общее дело всего человечества. В ней масштабно и впечатляю­ще проявляется космизм человека, обнаруживается его суть и мощь как «космического агента». Вкушая плоды своего труда, человек строит свое тело из космической материи.

Глубокая религиозность русского народа объясняет­ся целым рядом факторов, в том числе и тем, что дере­венский труд на природе гораздо благоприятнее дей­ствует на религиозные чувства человека, чем работа на городской фабрике. Заводскому рабочему, в отличие от крестьянина, совершенно чуждо чувство религиозного единения с космическим целым. Православие утверди­лось как духовная форма, характерная для восточных народов, существовавших на протяжении столетий в ус­ловиях аграрного хозяйства со слабым промышленным и денежным капитализмом.