Первые баллады Иоганна Вольфганга Гёте

Гёте обратился к балладе одновременно с Бюргером, но до 1800 года не публиковал свои лирические стихотворения. Гёте признаётся, что под влиянием Гердера уже в молодости научился «понимать поэзию как общий дар всего человечества». Гердер заразил штюрмеров своей «философией народности». Составленный им сборник песен  так и назван – «Голоса народов». Ранние баллады Гёте имеют не только немецкие корни, и их объединяет любовная тематика.

Борис Пастернак, прельстившись музыкальностью, перевел «Фульского короля». Балладу поет Гретхен в «Фаусте»:

 

          Король жил в Фуле дальной,                    Со свитой в полном сборе

          И кубок золотой                                         Он у прибрежных скал

          Хранил он, дар прощальный                     В своем дворце у моря

          Возлюбленной одной.                               Прощальный пир давал.

 

          Когда он пил из кубка,                              И кубок свой червонный,

          Оглядывая зал,                                           Осушенный до дна,

          Он вспоминал голубку                              Он бросил вниз, с балкона,

          И слезы утирал.                                          Где выла глубина.

 

          И в смертный час тяжелый                       В тот миг, когда пучиной

          Он роздал княжеств тьму                          Был кубок поглощен,

          И всё, вплоть до престола,                         Пришла ему кончина,

          А кубок – никому.                                       И больше не пил он.

 

В 1782 году Гёте сочинил водевиль «Рыбачка» и сам его поставил на открытом воздухе в парке на берегу Ильма для членов «Веймарского двора муз». Героиня пьесы поет известную нам в переводе Жуковского балладу о лесном царе:

 

                                     Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?

                                     Ездок запоздалый, с ним сын молодой.

                                     К отцу, весь издрогнув, малютка приник;

                                     Обняв, его держит и греет старик.

 

Отец пытается успокоить ребенка, развеять его страх с позиций разума: нет, вовсе не лесной царь преследует их, намереваясь завладеть мальчиком, то лишь белая полоска тумана, лишь свистящий ветер, седые вётлы. Но его увещевания не помогают:

 

                                      Ездок оробелый не скачет, летит;

                                      Младенец тоскует, младенец кричит;

                                      Ездок погоняет, ездок доскакал...

                                      В руках его мертвый младенец лежал.

 

Подобные баллады, в которых зловещая природа своими демоническими силами являет смертельную угрозу человеку, называют «природно-магическими». Природа здесь выступает как еще не обузданная, не познанная сила. В этих балладах нашли последнее прибежище древние языческие верования. Поэтическая фантазия Гёте восприняла и перевоплотила в «рассказанное событие» представления о величии и мощи природы, жившие в народных легендах.