53. Экологизм как политическая идеология.

Экологизм — идеология, в основе которой лежит представление о том, что человек является частью природы, а состояние окружающей среды стоит выше удовлетворения потребностей человека.

В 1870 г. германский зоолог Э.Геккель определил термин «экология» как исследование комплекса отношений животных к органической и неорганической среде. Но уже в начале XX в. сфера данного термина

расширилась. Он начал означать анализ процесса жизни растительных и животных организмов, а также человеческих обществ. В 1970-е гг. в науку был введен термин «инвайронментализм». Он используется для обозначения специальной социологической теории, в соответствии с которой различия человеческих культур объясняются такими факторами, как почва, климат и запасы продовольствия. Примерно с 1970- х гг. начинается также история экологического или инвайронменталистского движения. Речь идет уже об определенной социополитической силе, а не о конкретной научной теории и направлении исследований. Данная модификация отразилась в таких выражениях, как экополитика, экофеминизм, экосоциализм и т.п. В большинстве случаев выразителями данного движения являются политические партии « зеленых». В последнее время представители этого Движения все более переходят к непосредственным политическим действиям.

Представители инвайронментализма обычно подчеркивают социологическое значение природы. Она не является пассивной «средой», а оказывает глубокое и разностороннее влияние на все виды социальной

практики. Тогда как экологи склонны делать акцент на биологических взаимодействиях между обществом и средой. Инвайронменталисты враждебно относятся к науке и технике, усматривая в них главную причину деградации природной среды. Экологи требуют проведения радикальных социально-политических изменений. Например, в программе Германской партии «зеленых» 48 страниц из 54 посвящены описанию программ децентрализации, отказа от насилия, демократии участия, эгалитаризма, отказа от ядерного оружия и атомных электростанций, регулярной ротации всех постов в исполнительной, законодательной и судебной власти. Причем все эти требования являются лишь предпосылкой проведения фундаментальной экологической реформы. Эта реформа не может быть проведена в рамках социально-политических структур

капитализма и государственного социализма.

Экологизм: социальная среда влияет на выживание человеческого рода в целом. Множество видов социальной практики способствуют деградации естественной среды. Человечество на протяжении истории сознательно создало множество физических предметов для удовлетворения человеческих потребностей, желаний, прихотей и причуд. Эти предметы образуют искусственную среду человека. Ее создание было реакцией на угрозы природы. Сегодня эти предметы сами стали угрозой для человека. Например, даже изобретение и применение инсектицидов (если ограничиться насекомыми) вредно влияет на здоровье человека. Экологи полагают, что любой предмет, созданный человеком, содержит в себе ту или иную угрозу. Так, распространение компьютеров резко увеличило число глазных и психических заболеваний.

В общем, можно сказать, что главным врагом экологов является государственный аппарат. Особенно военно-промышленный, аграрный, горнодобывающий, топливный и лесопромышленный комплексы. В принципе все виды промышленности, в том числе ее научно-техническое обеспечение, могут считаться явными или тайными врагами экологизма. И классификация экологического движения до сих пор осуществлялась его противниками.

Существуют радикальная и умеренная разновидности движения. В состав первой попадают те лица и группы, которые не идут ни на какие переговоры с государственной администрацией и технократией. Предпочитают методы прямого непосредственного действия. Противники экологических радикалов обычно прибегают к аргументации, которая имеет в виду экономический рост и благосостояние людей. Но радикалы именно эту цель и не признают. Существует также локальный инвайронментализм, наиболее распространен и сводится к попыткам решать экологические проблемы в рамках производственных и ведомственных структур, а также местных органов власти. Так, для жителей и властей Ростовской области загрязнение Дона считается более важным, нежели деградация биосферы Байкала. Универсальный экологизм стремится выйти за узкие рамки принципа «моя хата с краю». Его представители борются за сохранение среды в районах, в которых сами не живут. А также обсуждают перспективы появления отдаленных экологических угроз во времена, превышающие продолжительность обычной человеческой жизни. Представители универсального экологизма выдвинули лозунг «Глобальное мышление и локальное действие». Цель гуманистических инвайронменталистов - сохранить человека и природу, изменив всю социальнцю практику. Цель биоцентрических инвайронменталистов - сохране­ние биосферы в целом. Они не против самоуничтожения человеческого рода при условии: самоубийство человеческого рода не помешает со­хранению биосферы в целом. А она сможет породить новые и неизвестные до сих пор классы и виды высокоорганизованной жизни.

Ресурсы. Эта проблема была первоначально сформулирована в докладе Римского клуба «Границы роста», опубликованном почти тридцать лет назад. Его авторы забили тревогу, описывая ряд тенденций, связанных с потенциальным исчерпанием природных ресурсов. Характерно, что экономисты, технократы и представители властно-управленческих структур ряда индустриальных государств подвергли доклад критике.

Возможен ли отказ? Среди факторов надо отметить прежде всего политическую проблему: настоящее поколение должно отказаться от определенных потребностей и благ, если оно желает обеспечить удовлетворение потребностей и достойную жизнь будущим поколениям; однако обеспечить равномерность такого отказа всех стран и отдельных регионов внутри страны в настоящее время невозможно. В экологической идеологии пока нет строгого определения самого понятия « отказ от потребностей».

Современное производство в большей или меньшей степени загрязняет среду. Все промышленные предприятия выступают источниками такого загрязнения. Представители аграрной сферы не собираются

отказываться от применения химических удобрений и других искусственных средств повышения урожайности. А руководство и персонал промышленных предприятий продолжают отравлять воду и атмосферу. Угроза безработицы для них значительно важнее экологических угроз. Ученые обеспечивают тех и других технологиями, в которых экологическая чистота не идет ни в какое сравнение с технической эффективностью. Все эти профессиональные группы пользуются поддержкой акционеров,

властно-управленческого аппарата и правительств. Последние опасаются социальных и экономических следствий запрета экологически вредных производств. Конкуренция стимулирует такое поведение, причем ее влияние тем больше, чем более индустриализована та или иная страна. Развивающиеся страны - в силу своей зависимости от развитых - не в состоянии выступить единым фронтом против экологически вредного производства. Ситуация обостряется из-за того, что не существует единой методики измерения экологического вреда

54. Анархизм и либертарианство: история, базовые ценности, ведущие представители.

В русском языке сложилось два термина для перевода английского libertarian: либертарный и либертарианский. Таким образом, у русскоязычного читателя складывается впечатление, что речь идёт о двух разных терминах, что на самом деле неверно. Понятие «либертарианец» (англ. libertarian) впервые появилось в эссе «О свободе и необходимости» (1789) американского унитарианского философа Уильяма Белшама (William Belsham). Термин был производным от «свободы» (англ. liberty) по аналогии с образованием слова «унитарианец» (англ. unitarian) от «единства» (англ. unity) в английском языке и обозначал сторонников философской доктрины «свободы воли». В своём эссе Белшам осудил идеи, которые он приписывал либертарианству и противопоставил им религиозный детерминизм. Во второй половине XIX века термин фр. libertaire взяли на вооружение французские анархисты в значении «анархист». В 1858 году Жозеф Дежак начал издавать в США газету «Le Libertaire, Journal du Mouvement Social». В 1880 году на конгрессе в Гавре анархо-коммунисты также употребили этот термин. Впоследствии «либертарианство» и «анархизм» стали синонимами. Таким образом, до середины XX века термин «либертарианство» не употреблялся в современном значении. В современном значении этот термин впервые начал использовать американский политик и основатель Фонда экономического образования Леонард Рид (Leonard Read), который в 1940-е годы провозгласил себя либертарианцем. Вслед за ним многие сторонники личной и экономической свободы также стали называть себя либертарианцами, чтобы отличать себя от «либералов», под которыми в США и некоторых других странах начиная с XX века понимают сторонников личной свободы и государственного перераспределения ресурсов (в частности, «нового курса» Рузвельта), включая социал-демократов и умеренных коммунистов. Тем не менее, многие сторонники либертарианских идей не называют себя либертарианцами, настаивая на традиционном обозначении своей идеологии («либерализм») или определяя себя как «классических либералов». Другие считают подобную приверженность старым терминам ошибочной, вносящей путаницу в политическую картину мира, что мешает распространению и пониманию либертарианских идей.

Политическая философия, называемая либертарианством (от лат. libertas – свобода) утверждает, что основа общественной справедливости может заключаться только в создании условий, при которых каждый человек является хозяином своей жизни, и потому ему должна быть предоставлена максимально возможная свобода, ограниченная свободой других. Все блага или зло, которые получает индивид, он получает в результате обмена или воздаяния, а потому даже сама постановка вопроса о справедливом распределении является ложной. Морально оправданным может быть только существование минимального государства, ограниченного задачами защиты индивидов от обмана и насилия. Всякое иное государство, с более значительными полномочиями и в особенности государство благосостояния, которое предполагает перераспределение, неизбежно склоняется к нарушению прав человека.

Джон Хосперс в своей работе под названием «Либертарный манифест» приводит три главных положения либертарной справедливости:

Никто не является хозяином другого человека, и никто не является рабом.

Никто не может распоряжаться судьбами других людей.

Никто не может быть хозяином плодов труда другого человека.

Государственные налоги являются разновидностью рабства (если они превышают минимально необходимые расходы на оборону и безопасность), а правительства, которые их взимают, являются главными врагами свободы. «Правительство всегда было главным врагом права собственности. Правительственные чиновники всегда стремятся умножить свою власть и, поскольку умножение богатства является наиболее эффективным средством умножения власти, они стремятся заполучить часть или все заработанное нами. Учитывая, что правительство имеет монополию на применение физической силы на определенной территории, оно имеет для этого средство (но не право)». Из этого обстоятельства Хосперс делает вполне анархический вывод: «Правительство – это наиболее опасный институт, известный человеку. В ходе истории оно нарушало права людей куда более, чем отдельные индивиды или группы могли это сделать: оно убивало людей, обрекало на рабство и принудительный труд, посылало в концентрационные лагеря, постоянно грабило и лишало плодов тяжелого труда».

Свобода при этом рассматривается исключительно в негативном смысле, как «свобода от». Это состояние, при котором каждому предоставляется возможность выбирать то, что ему заблагорассудится. Свобода понимается как подлинное основание общественной связи и конечный принцип общественной справедливости. Такая свобода отличается от положительного понимания свободы. Свобода – это предельная и самодостаточная ценность, которая не служит средством никаким иным ценностям и благам. По этой причине от государства требуется ни больше ни меньше, как способствовать максимальной свободе. Полное отсутствие государства желательно, но, к сожалению, невозможно по причине неизбежности появления стихийных и агрессивно-паразитических общественных образований наподобие организованной преступности, которые полностью уничтожат свободу.

Либертарианцы согласны иметь государство, наделенное только самыми минимальными полномочиями. Для поддержания общественной справедливости вполне достаточно государства – ночного сторожа, все функции которого не выходят за рамки защиты граждан от обмана и насилия. Следовательно, единственное применение государства может заключаться в поддержании добровольных и взаимовыгодных обменов между гражданами. Либертарианство требует от политических институтов такой организации политической власти, чтобы свобода индивида оставалась в неприкосновенности. Всякий вправе делать все, что ему заблагорассудится, если только это что-то не вступает в противоречие со свободой других. Согласно современному либертаризму индивид должен иметь определенную сферу, в которую никто не может вмешиваться. Индивид имеет полное право распоряжаться своей собственностью. Бедные должны позаботиться о себе сами или надеяться на благотворительность. В социальной сфере либертаризм поддерживает все гражданские свободы и противостоит попыткам правительства навязывать образ жизни для граждан. В экономической сфере либертаризм противостоит попыткам ограничить свободу торговли и рынка посредством перераспределения доходов и собственности. Либертарианцы уверены, что свободный рынок и есть воплощенная справедливость. Согласно либертаризму все называемое общими целями и интересами, – это, как правило, интересы различных групп влияния. Либертаризм принципиально против всех форм государственной поддержки, каких бы то ни было частных интересов и целей. Либертаризм утверждает, что государство должно гарантировать равенство не в форме равной оплаты и предоставления субсидий, но в форме предоставления всем равной возможности при условии свободного обмена.

Либертаризм имеет давнюю историю. Его истоки лежат в классическом либерализме Локка. Современные либералы, появившиеся на сцене в середине XIX века, являются главным образом наследниками Милля и утилитарной разновидности либерализма. Они полагали, что государство должно расширить свои полномочия и взять под контроль проблемы бедности, жилья, здравоохранения и образования. В противном случае в обществе не может быть не только справедливости, но и свободы, которую они были склонны понимать в положительном, а не отрицательном смысле. Либерализм, который мы рассматривали до сих пор (утилитаризм и деонтология Роулза), является либерализмом современным, который, по мнению либертарианцев, незаконно присвоил себе историческое название. Далеко не все согласны с тем, что современный либерализм правильно распорядился классическим наследием Локка. Современный либерализм превратился в разновидность этатизма. Он уже не позволяет индивиду жить так, как ему заблагорассудится. Он требует для него социального обеспечения, пособий и субсидий. Все это, в свою очередь, требует увеличения роли государства и умножения числа чиновного люда, что и составляет главный порок современного переродившегося либерализма. Приняв за основу либеральный принцип уравнивания шансов, мы оказываемся на наклонной плоскости, которая стремительно влечет нас на самое дно перфекционизма, этатизма и уничтожения прав личности. Либертаристы выступают как последовательные враги социального перераспределения и нередко самого понятия «социальная справедливость». Подобно либерализму либертаризм уважает выбор человека, но отвергает принцип смягчения неравных обстоятельств жизни.

Хотя современный либертаризм и считает себя наиболее ортодоксальным преемником первоначального либерализма, искаженного либерализмом современным, это не совсем верно. Скорее он в равной степени черпает из источников классического либерализма и классического же анархизма. В числе его основателей можно назвать не только Локка (1632–1704), но и некоторых анархистов, таких, как Годвин (1756–1836). Кроме того, современный либертаризм, уже не считает, подобно Хайеку, что социальная справедливость есть «…просто квазирелигиозный предрассудок». Современный либертаризм согласен уделять внимание общественным институтам, но имеет свое мнение относительно принципов их справедливости, которая заключается главным образом в максимальной свободе.

Либертарианство иногда смешивается с австрийской школой в экономической теории, которая содержит выводы о неэффективности и разрушительных последствиях государственного вмешательства в экономику. На самом деле, хотя большинство либертарианцев в области экономики придерживаются подходов австрийской школы, это отождествление ошибочно. Либертарианство — политико-правовая доктрина, содержащая рецепты переустройства общества, прежде всего, в сфере законодательства. Это учение о должном, предписывающее людям, и особенно государственным служащим, определённые нормы поведения. Австрийская экономическая теория, наоборот, не имеет нормативного характера, являясь инструментом познания причинно-следственных связей в экономике. Делая, например, выводы о том, что протекционистский таможенный режим уменьшает количество благ, доступных населению страны, где он применяется, она остается ценностно нейтральной наукой и не делает призывов к изменению законодательства и политики.

Идеолог либертарианства: Роберт Нозик (см. вопрос № 30).

Анархи́зм - политическая теория, цель которой - создать анархию (греч. αναρχία - безвластие), то есть «отсутствие хозяина, суверена». Другими словами, анархизм - это политическая теория, целью которой является создание общества, в котором индивиды свободно сотрудничают как равные. Как таковой, анархизм противостоит всем формам иерархического контроля - не важно, государственного, капиталистического или религиозного - как вредным для индивида и его индивидуальности, так и не являющимся необходимым. По словам анархиста Л. Сьюзан Браун: «Хотя популярное понимание анархизма — насильственное, антигосударственное движение, анархизм — намного более тонкая и полная нюансов традиция, чем простая оппозиция государственной власти. Анархисты противостоят идее о том, что власть и доминирование необходимы для общества, и вместо них предлагают более кооперативные, анти-иерархические формы общественной, политической и экономической организации». Вместо власти «над», анархизм предлагает власть «вместе», сотрудничество. Это означает, что общественные системы и институты должны основываться на сотрудничестве, а власть должна оставаться у индивидов и коллективов, с которыми индивиды свободно ассоциируются. Теория анархизма предусматривает следующие принципы: отсутствие власти, свобода от принуждения, свобода ассоциаций, взаимопомощь, разнообразие, равенство, братство.

Первые анархистские идеи восходят к древнегреческим и древнекитайским философским школам (хотя ростки протоанархизма находят в разных странах мира, в том числе в Египте и др.). К древнегреческим протоанархистам традиционно относят софистов (Антифонт) и киников (Диоген Синопский). К древнекитайским относят даосскую традицию Лао-цзы и Чжуан-цзы. Современный же анархизм возник из светского, равно как и религиозного направлений мысли эпохи Просвещения, в частности из аргументации Жан-Жака Руссо, его идеях о свободе и морали. Непосредственно же первым теоретиком современного анархизма стал Уильям Годвин (1756—1836), развивавший идеи, легшие впоследствии в основу современной анархистской мысли (правда, он ещё не пользовался термином «анархизм»). Первым же либертарным теоретиком, открыто назвавшим себя анархистом, выступил Пьер Жозеф Прудон, по праву считающийся подлинным основателем современной анархистской традиции (в отличие от Годвина он имел последователей, и к тому же называл уже себя открыто анархистом). Он выступил с идеей «спонтанного порядка» (система координации в экономике, когда независимые участники производят свои действия, побуждаемые исключительно собственными интересами, основываясь на самостоятельно полученной информации), противопоставив её идеям централизма, предложив идею «положительной анархии», когда порядок возникает в результате того, что все делают то, что они сами желают делать, и такая система самоуравновешивается, приходя к естественному порядку, и где «одни только деловые операции создают общественный строй». При этом, как и Годвин, Прудон выступал против революционного преобразования общества.

Индивидуалистический анархизм. Книга Штирнера «Единственный и его собственность» (1844) ниспровергает все авторитеты: религию, право, собственность, семью и безоговорочно провозглашает свободу всякого конкретного индивида, т.е. Я. Согласно Штирнеру, «Я - единственный. Для Меня нет ничего выше Меня». Соответственно, Штирнер считает, что Я - критерий истины, а это значит, что личность не должна признавать никаких обязательных для себя общественных установлений. Индивиду надо поэтому искать не социальную, а свою собственную свободу.

Социальный анархизм. Бакунин - один из самых выдающихся и влиятельных теоретиков и практиков А. В своих работах «Федерализм, социализм и антитеологизм» (1867), «Государственность и анархия» (1873) и др. он доказывал, что государство - это главное зло, но зло исторически оправданное, в прошлом необходимое, ибо оно есть лишь временная общественная форма, которая должна полностью исчезнуть, став простой «канцелярией» общества, «центральной конторой». Идеал Бакунина - общество, организованное на началах самоуправления, автономии и свободной федерации индивидов, общин и наций, на основе свободы, равенства, справедливости, отсутствия эксплуатации. Этим самым он в отличие от Штирнера подчеркивал не индивидуалистическую, а общественную сторону анархического идеала. Ратуя за социализм, Бакунин в то же время считал, что свобода без социализма — это несправедливость, а социализм без свободы — это рабство.

По мнению П. А. Кропоткина, анархизм происходит из того же революционного протеста, того же людского недовольства, что и социализм; и результатом революции он видит установление «безгосударственного коммунизма», новый общественный строй виделся ему как вольный федеративный союз самоуправляющихся единиц (общин, территорий, городов), основанный на принципе добровольности и «безначалья». Предполагалось коллективное ведение производства, коллективное распределение ресурсов и вообще коллективность всего, что относится к экономике, к сфере услуг, к человеческим взаимоотношениям. Коллектив представлял бы собой группу заинтересованных в своей деятельности людей, которые понимали бы, зачем и для кого они все это делают, чего было бы достаточно для их добровольной деятельности.

Анархию можно определить как структуру, отвергающую цен­трализованные (авторитарные, насильственные, бюрократи­ческие, манипулятивные) методы управления, базирующие­ся на жестком делении между вершиной и низами или цент­ром и периферией. Анархизм предполагает децентрализацию в определен­ном смысле слова. То есть ликвидацию властно-управленческого аппарата государств. Таким образом, современный анархизм предлагает горизонтальные структуры без вершины, начальства и цент­ра. Какая-то организация все же должна сохраниться, но она должна использовать только допустимые методы. Эта организация не может быть ни авторитарной, ни использовать насилие. Следовательно, она может быть добровольной и основанной на сотрудничестве.

Критики анархизма (либералы, консерваторы, маркси­сты и социалисты) обычно приписывают ему универсальность. Такая критика базируется на молчаливо принятой посылке: для успеха анархизма на той или иной территории требуется его победа в мировом масштабе, поскольку другие государ­ства тут же уничтожат любые попытки воплощения анархиз­ма в действительность. До сих пор популярно представление о том, что анар­хизм влечет за собой дезорганизацию, беспорядок, анемию и хаос. Этот образ карикатура на анархизм. В настоящее время большинство сторонников анархиз­ма действуют в экологическом и феминистском движениях, а также в движениях, которые ставят своей задачей ненасиль­ственное кардинальное изменение сложившегося социально­го и политического порядка. Они действуют с помо­щью множества организаций и правительств. Следователь­но, существование организаций и правительств вполне согла­суется с анархизмом.

Тогда как наличие государства во всех его формах (от древ­них до современных) не согласуется с анархизмом. Потому, что большинство го­сударств отличается централистической организацией, в состав которой входят государственный аппарат и манипуляция обществом.

АРГУМЕНТЫ анархизма «ЗА» И «ПРОТИВ» государства

Анархистская критика гос-ва сводится к следующим глав­ным положениям: нет убедительных аргументов в пользу го­сударства и его институтов; эти институты не являются необ­ходимыми для достижения социальных целей; они порожда­ют множество отрицательных и непредвиденных последствий, уничтожающих всякие следы социальной гармонии; государственные институты принимают множество решений, бесполезных для общества и вредных для окружающей сре­ды; люди вынуждены нести множество тягот, связанных с существованием государства; такие тяготы не яв­ляются необходимыми, постольку они не имеют под собой никаких оснований. Государство - это инструмент для сосредоточения богатства и привилегий в руках меньшинства, которое связано с государственной властью. Поэтому совсем необязательно, чтобы общество тащило на своих плечах го­сударство.

Ненужное зло

Анархисты утверждают, что государства стоят на страже неравенства, господства и эксплуатации. Они охраняют бо­гатство, собственность и привилегии. Осуществляют такую их концентрацию и перераспределение, которая выгодна для привилегированных классов. Главная причина ненасытности государства - постоянный рост дорогостоящего и непродуктивного властно-управленчес­кого аппарата. Поэтому анархисты утверждают, что без государства выбрасывание ресурсов и денег на ветер может резко сокра­титься. Государства располагают огромной властью. И, несмотря на это, постоянно ее увеличивают путем все большей центра­лизации, расширения контроля над сферами социальной жиз­ни, сдачи земли и предприятий в аренду, монополии над фи­нансами и т.д. Оно стремится всюду су­нуть свой нос. Государства были и остаются важнейшим источником вой­ны. Государство является мо­нополистом в производстве оружия и военных технологий, наживаясь на их продаже. Государства затрудняют также становление нормального международного порядка. В настоящее время не существует эффективных международных организаций, способных ис­ключить войны из жизни человечества.

Из всего сказанного вытекает два вывода:

1. Государство нельзя обосновать путем описания специ­фики его генезиса или указания на факт его существования. Стихийные бедствия и социальные катаклизмы тоже явля­ются фактами, но они лишены обоснования.

2. Критерий пользы и другие утилитарные критерии не могут служить способом обоснования государства. Прежде всего потому, что еще никому не удалось подсчитать соотно­шение доходов и расходов населения Земли на создание мно­жества государств. И доказать, что доходы каждого жителя Земли возросли вследствие создания того или иного государ­ства.

Ложная аксиома

Государство стало аксиомой. Оно воспринимается как самоочевидная данность, не нуждающаяся в доказательстве. Она аналогична фи­гуре Бога в средневековой системе мышления. Как известно, в этой системе Бог рассматривался как воплощение абсолют­ного добра. Однако государство издревле и до сих пор вовлечено во зло мира и само его порождает. Сле­довательно, оно было и остается проблематическим объек­том.

Одна из попыток обосновать необходимость государ­ства - ссылка на функции, которые оно выполняет. Этатист­ы вещают, что без государства не обойтись, посколь­ку оно выполняет и такие и сякие функции. А главное - снаб­жает нас социальными благами, среди которых поддержание порядка является главной. Существует также иллюзия: государ­ство, обладающее монополией на применение силы, необхо­димо для обеспечения людей общими благами. Эта иллюзия привела к появлению множества государственных ведомств, выполняющих роль отца-попечителя в отношении множества таких благ. Однако возможен и противоположный способ рассуждения: общество как множество индивидов само создает и контролирует специализированные ведомства, направлен­ные на достижение тех же самых социальных целей. Эти институты могут контро­лировать реализацию собственных рекомендаций и решений путем применения санкций и других допустимых средств. Причем они могли бы вступать в сотрудничество с другими институтами, получившими одобрение аналогичным образом. Современный анархизм постулирует воз­можность создания альтернативных организационных и со­циальных структур, гражданской активности снизу.

Во всех случаях государство оставляет за собою несколько главных функций - взимание налогов, эмиссию денег, вопросы войны и мира, поддержание общественного порядка, безопасности. Прежде всего, по мере создания и передачи полицейских сил в руки государства сразу возникает вопрос о соотношении пользы и вреда от их самостоятельности. Опыт СССР показал, что осуществление эффективного социально­го контроля над этими структурами наталкивается на множе­ство препятствий. Кроме того, едва полиция становится не­зависимой от социального контроля, она сразу начинает пре­тендовать на особую политическую роль. Короче говоря, типичное государство не в состоянии ус­транить коррупцию и преступность и само стало их источ­ником.

Но чем заменить раз­росшийся аппарат государства? На этот счет существуют разные ответы. Анархо-коммунисты предлагают устранить частную собственность, в результате чего исчезают преступления про­тив собственности. Анархо-капиталисты санкционируют нео­граниченное накопление собственности и потому требуют осо­бых правовых процедур, исключающих господство полицей­ских органов над судебной и законодательной властью. В этом русле формулируются предложения о роспуске полицейских органов и передаче всех их средств в руки страховых кампа­ний по месту жительства. Жители, а не государство, могут нанимать полицейских при необходимости, а также пользо­ваться для обеспечения безопасности коммунальными и му­ниципальными службами.

В отношении вооруженных сил тоже предлагаются раз­ные решения. Правда, социальные и индивидуалистические типы анархизма сходятся во мнении: для обороны страны (или данной территории) требуется существование определенных институтов. Дискуссия идет о предпочтении функциональ­ных органов (созданных специально для охраны данной тер­ритории) или комплекса частных охранных фирм, возника­ющих в результате заказов жителей данной территории. При предпочтении функциональных органов допускается граждан­ская самооборона.