Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Исторический факультет

«Ломоносов и норманская теория»

Доклад студентки 1 курса

группы 1052

Каминской В.А.

Руководитель семинара: к.и.н.,

доцент

Орлов А.С.

Москва

2012

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ 2

ОБЗОР ИСТОРИОГРАФИИ 4

ОБЗОР ИСТОЧНИКОВ 7

Глава I. Отношения ломоносова и миллера 8

Глава II. Дискуссия между миллером и ломоносовым 11

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 15

БИБЛИОГРАФИЯ 17

ВВЕДЕНИЕ 2

ОБЗОР ИСТОРИОГРАФИИ 4

ОБЗОР ИСТОЧНИКОВ 7

Глава I. Отношения ломоносова и миллера 8

Глава II. Дискуссия между миллером и ломоносовым 11

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 15

БИБЛИОГРАФИЯ 17

Введение

Тема данного доклада – норманская теория – пожалуй, является самой первой ассоциацией, приходящей на ум, когда речь заходит о Ломоносове как историке. Получившая широкую огласку при жизни самого ученого, дискуссия по «варяжскому вопросу» стала одной из самых развернутых в отечественной историографии, стабильно обсуждаемой на протяжении уже порядка 250 лет. И хоть с 1749 года, ознаменованного выходом диссертации Генриха Фридриха Миллера «О происхождении имени и народа российского» и последовавшей за ним жесткой критики со стороны ученых во главе с Михаилом Васильевичем Ломоносовым, было предложено немало решений «варяжского вопроса» и сформирована более-менее однозначная точка зрения на эту проблему, она до сих пор то и дело поднимается в обсуждениях.

В связи с этим стоит затронуть серьезный аспект, касающийся этой дискуссии и более подробно рассмотренный мною в основной части доклада, а именно – насколько «политична», а не «исторична» была суть спора между Ломоносовым и Миллером? Были ли выдвигаемые Ломоносовым замечания к диссертации своего оппонента беспристрастны и вызваны исключительно желанием добиться исторической правды, или же имела место патриотическая подоплека его действий, и Ломоносовым руководили лишь оскорбленные национальные чувства, наоборот затуманивавшие историку взгляд?

Еще одним важнейшим пунктом являются, конечно же, отношения между Миллером и Ломоносовым, которые не могли не сыграть своей роли в развернувшейся в 1749 в Академии Наук жаркой дискуссии. Но так ли сильно различались взгляды ученых на возникновение древнерусского государства? Был ли их спор действительно аргументирован, или же стороны то и дело скатывались к взаимным личным оскорблениям?

Хоть эта проблема и подверглась существенному рассмотрению в науке, в сознании простого обывателя, не посвященного во все тонкости проблематики, она имеет несколько наивный вид. В свете отношения к Ломоносову как к гению русской науки (оправданность которого я ни в коем случае не ставлю под сомнение!), в дискуссии по «варяжскому вопросу» он считается априори правым, а Миллер предстает как типичный ученый-иностранец, коих было много со времен «бироновщины», желающих лишь разбогатеть в России, а между делом и выставить русский народ отсталыми варварами. Общая картина событий была далеко не столько однозначна и участникам спора нельзя давать столь однобокую оценку, что и будет доказано в ходе моего доклада.

Обзор историографии

Норманская теория, как уже говорилось раннее, получила широкую огласку в трудах как и отечественных, так и зарубежных авторов уже начиная с 1750-х годов. Причем обсуждению поддавался не столько «варяжский вопрос», сколько именно самая дискуссия, возникшая между Ломоносовым и Миллером. В историографии четко выделились две обособленных группировки – норманистов и антинорманистов, с преобладанием первой.

Если при жизни Ломоносову не много стоило отстоять свою точку зрения, то после его смерти лагерь норманистов взял реванш. А.Л. Шлецер, Ф. Крузе, Н.М. Карамзин, В.Г. Белинский и многие другие ученые второй половины XVIII – начала XIX века осуждали Ломоносова, обвиняли его в возобладании патриотических чувств над здравым разумом, некоторые приписывали ему вражду по отношению к немцам. В.О. Ключевский писал: «нападки Ломоносова на Миллера… вытекали из его патриотических взглядов» и доводы его были «не столько убедительны, сколько жестоки»¹. В критических трудах прослеживалась общая тенденция к вынесению Ломоносова за рамки исторической науки, непризнание его как ученого в этой области.

Но выпады норманистов закономерно порождали контрвыпады со стороны антироманистов. Так, в историографии середины XIX века слышался протест против низкой оценки Ломоносова как историка². В защиту ученого прозвучали тогда слова В.И. Ламанского, говорившего о том, что Ломоносов был недосягаемой вершиной для науки того времени. Он проделал огромную работу, поскольку был вынужден «неподготовленную почву русского языка сам и удобрять, и вспахивать, и засевать и боронить»³. Его труды «Краткий Российский летописец» и «Древняя Российская история», в которых автор развернул тезисы, высказанные им еще при дискуссии с Миллером, намного опережали время, являясь теми научными трудами, которых еще не видела Россия. Одной точки зрения с Лавровским придерживались и такие авторы как И.А. Тихомиров, отмечая, что вопросы, брошенные Ломоносовым в стан норманистов, не получили с их стороны ответа и по сей день. Однако за господством сторонников норманской теории в науке, эта оценка не получила широкого распространения.

В дискуссии конца XIX – первой половины XX века участвовали такие ученые, как Н.Л. Рубинштейн, Б.Н. Меншуткин, Б.Д. Греков, в основном развивая тезисы предыдущей историографии. Но особо следует выделить последнего, поскольку он первым высказался в пользу Ломоносова как историка, указав на то, что в полемике с Миллером Ломоносов продемонстрировал отличное владение языками и знание источников, чего недоставало немецкому ученому. Однако тут же он упоминает, в силу традиции, что Ломоносов историком «в узком смысле слова, не был. Он не отдал всей своей жизни этой отрасли знания»⁴.

В послевоенные годы дискуссия по «варяжскому вопросу» и роли Ломоносова как историка вспыхнула с новой силой, но теперь уже совершенно в новых красках. М.Н. Тихомиров, Г.Н. Моисеева, Г.П. Блок, М.Т. Белявский, Б.А. Рыбаков вновь возвеличили русского ученого в области исторической науки. Особенно характеризуют период в отечественной историографии конца 1940 – начала 1960-х годов слова Б.А. Рыбакова, назвавшего норманскую теорию «величайшим злом русской исторической науки», а Ломоносова – «прекраснейшим знатоком русской истории», обрушившимся на «ненаучные построения норманистов»⁵. Однако уже с конца 1950-х годов снова набирает обороты лагерь сторонников норманской теории, в конце 1980-х доведших дискуссию до осуждения антинорманизма советских лет. И.П. Шаскольский даже выразил точку зрения о том, что антинорманизма в советское время и не было, как такового, а был лишь норманизм, прикрытый марксизмом.

В 1990-е годы, когда происходило осмысление наследия советской историографии, утвердилось мнение о том, что Ломоносов, будучи патриотом своей страны, просто обязан был выступить с критикой диссертации Миллера. При этом ему приписывают некую вину в том, что именно из-за этого дискуссия о «варяжском вопросе» получила национальный аспект. Свое мнение по дискуссии в это время высказывают А.Б. Каменский, А.С. Мыльников, Д.Н. Шанский, Э.П. Карпеев.

Таким образом, стоит отметить, что историография по данному вопросу крайне обширна и представлена достаточно различными точками зрения. Охватить ее всю я не смогла, поэтому при написании доклада старалась использовать самые актуальные работы.